Адвокат Марины Сергеевны Ковалевой нервно поправил галстук, когда они поднимались по ступеням Басманного районного суда. Его клиентка шла рядом — высокая, подтянутая женщина лет сорока пяти, в строгом темно-синем костюме. Ничто в ее спокойном лице не выдавало того, что творилось у нее внутри.
— Марина Сергеевна, еще раз повторю: мы идем на мировое соглашение. Квартира делится пополам, дача — вам, машина — ему. Это разумный вариант, учитывая…
— Учитывая что, Олег Викторович? — спокойно перебила она. — Учитывая, что я двадцать три года прожила с этим человеком? Родила ему двоих детей? Или учитывая, что последние пять лет он встречается с той девицей из своего офиса?
Адвокат вздохнул.
— Это не доказано. У вас нет никаких…
— Пока нет, — улыбнулась Марина. — Пока.
В коридоре суда их уже ждал Виктор Ковалев с своим адвокатом — молодой и агрессивный Семен Аркадьевич Гринберг, звезда бракоразводных процессов, специализировавшийся на защите интересов состоятельных мужчин.
— А, Марина! — громко произнес Виктор, словно встретил старую приятельницу на светском рауте. — Как ты? Выглядишь прекрасно!
Он действительно выглядел довольным. Седоватые волосы аккуратно уложены, дорогой костюм, уверенная улыбка. Человек, который знает, что победа у него в кармане.
— Виктор, — кивнула Марина.
— Слушай, давай без этих судебных баталий? — Он шагнул ближе, понизив голос. — Ты же понимаешь, что я тебя не обижу. Квартира — пополам, дача — тебе, я даже готов добавить еще денег на…
— На что? — Марина смотрела на него внимательно. — На утешение? На то, чтобы я не портила тебе жизнь с Кристиной?
Виктор поморщился.
— При чем тут Кристина? Мы с тобой просто разошлись, это бывает. Люди меняются, чувства уходят…
— Двадцать три года, Виктор. Двадцать три года я была идеальной женой. Твоя карьера, твой комфорт, твои амбиции — все это было моей работой. А теперь ты решил, что в сорок восемь лет тебе нужна новая жизнь?
— Марина, я не хочу ссориться, — он развел руками. — Я предлагаю честный раздел. Ты получишь больше половины, если…
— Если я не буду поднимать лишнего шума? — закончила она. — Если не стану рассказывать про Кристину, про квартиру на Кутузовском, которую ты на нее оформил? Про счета на Кипре?
Лицо Виктора потемнело.
— Откуда ты…
— Витенька, ты же знаешь, что я всегда была внимательной женой, — мягко сказала Марина. — Очень внимательной.
Гринберг вмешался в разговор:
— Марина Сергеевна, давайте оставим эмоции. Любые голословные обвинения…
— О, я никого не обвиняю, — улыбнулась она. — Пойдемте в зал. Там и поговорим.
Судья Елена Павловна Морозова была женщиной опытной. За тридцать лет работы она видела всякое: и рукоприкладство, и измены, и финансовые махинации. Но этот процесс обещал быть стандартным. Успешный предприниматель разводится с женой, раздел имущества, никаких детских вопросов — дети давно взрослые.
— Итак, — начала она, когда все расселись, — дело о расторжении брака между Ковалевым Виктором Михайловичем и Ковалевой Мариной Сергеевной. Слушаем истца.
Гринберг поднялся, разложил перед собой бумаги.
— Ваша честь, мой доверитель просит расторгнуть брак по причине непреодолимых разногласий. Стороны не имеют общих несовершеннолетних детей, имущественные споры готовы решить мирно. Мы предлагаем следующий вариант раздела…
Он минут десять излагал схему: квартира в Москве — пополам, дача в Подмосковье — жене, автомобиль — мужу, денежная компенсация жене в размере трех миллионов рублей.
— Марина Сергеевна, — обратилась судья к ответчице, — вы согласны с предложенным вариантом?
Марина медленно поднялась.
— Нет, ваша честь. Я категорически не согласна.
— На каком основании?
— На том основании, что мой муж скрывает значительную часть совместно нажитого имущества.
Виктор дернулся, но Гринберг положил руку ему на плечо.
— Ваша честь, это голословное утверждение, — заявил адвокат. — Мой доверитель предоставил полную декларацию…
— Действительно? — Марина открыла свою папку. — Тогда почему в ней нет упоминания о квартире на Кутузовском проспекте, дом двенадцать, оформленной на гражданку Сомову Кристину Андреевну?
В зале повисла тишина.
— Эта квартира не является совместно нажитым имуществом, — быстро сказал Гринберг. — Она приобретена…
— …на деньги моего мужа, — закончила Марина. — В период нашего брака. Что автоматически делает ее совместно нажитым имуществом, верно?
Судья Морозова подняла бровь.
— У вас есть доказательства?
Марина достала из папки несколько листов.
— Платежные поручения, ваша честь. Перевод средств со счета компании «Инвест-Строй», владельцем которой является мой муж, на счет продавца квартиры. Дата — пятнадцатое марта две тысячи двадцать второго года. Сумма — двадцать три миллиона рублей. И договор дарения этой же квартиры Сомовой К.А., датированный днем позже.
Виктор побледнел.
— Откуда у тебя эти документы?
— А вот это, дорогой, совершенно не важно, — спокойно ответила Марина. — Важно, что они у меня есть. И что они подлинные, не так ли?
Гринберг лихорадочно листал свои бумаги.
— Ваша честь, эта сделка была… это были корпоративные средства, направленные на…
— На содержание любовницы моего мужа? — уточнила Марина. — Боюсь, что налоговая очень заинтересуется такой необычной тратой корпоративных средств.
— Это шантаж! — вскочил Виктор.
— Это защита моих законных интересов, — парировала Марина. — Но это еще не все, ваша честь.
Она достала еще одну пачку документов.
— Счет в банке на Кипре, открытый на имя моего супруга. Остаток — четыре миллиона евро. Тоже совместно нажитое имущество, тоже не указанное в декларации.
Теперь уже Гринберг побледнел не меньше своего клиента.
— Как ты… — начал Виктор, но осекся.
Марина повернулась к нему.
— Как я узнала? Витя, ты же сам мне все рассказывал. Помнишь, как пять лет назад ты вернулся из командировки такой довольный? Как хвастался, что «теперь у нас есть подушка безопасности на черный день»? Помнишь, как показывал мне на планшете скриншот счета?
— Я был пьян, черт возьми!
— Да, был. А я запомнила номер счета. И название банка. И потом очень аккуратно, через одну свою старую подругу, работающую в финансовой сфере, получила подтверждение. Не для суда, конечно, — улыбнулась она. — Но для налоговой вполне достаточно.
Судья Морозова постучала молотком.
— Прошу соблюдать порядок в зале. Марина Сергеевна, вы утверждаете, что ответчик скрыл существенную часть имущества?
— Именно так, ваша честь. И я настаиваю на полном аудите всех его счетов и активов перед разделом.
Гринберг попросил перерыв. В коридоре началось экстренное совещание.
— Ты понимаешь, что она тебя уничтожит? — шипел адвокат. — Налоговая, финансовый мониторинг, возможное уголовное дело за сокрытие доходов…
— Она блефует, — упрямо повторял Виктор. — Она не может иметь доступа к этим данным.
— Может или нет — не важно! Важно, что она знает достаточно, чтобы запустить проверку. А там уже вылезет все.
— Что ты предлагаешь?
— Мировую. Немедленно. Дай ей что она хочет.
Виктор провел рукой по лицу.
— Сколько?
— Половину всего. Настоящего всего, включая то, что на Кипре.
— Это бред! Я не отдам ей…
— Тогда готовься отдать все государству и еще сесть года на три, — отрезал Гринберг. — Твой выбор.
После перерыва атмосфера в зале заседаний была совершенно иной. Виктор сидел мрачный, Гринберг выглядел побежденным.
— Ваша честь, — начал адвокат, — моя сторона готова пересмотреть условия соглашения. Мы предлагаем следующее: квартира на Пресне — жене полностью, квартира на Кутузовском — после переоформления с госпожи Сомовой — тоже жене. Дача — жене. Автомобиль и еще одна машина, которая была не упомянута…
— «Порше», который стоит в гараже Кристины? — уточнила Марина.
— …да, — процедил Гринберг, — тоже переходят жене. Плюс денежная компенсация в размере пятидесяти миллионов рублей. Счет на Кипре…
Он запнулся, бросил взгляд на Виктора.
— …делится пополам.
Судья Морозова посмотрела на Марину.
— Вас устраивают эти условия?
Марина помолчала, глядя на мужа. Тот не поднимал глаз.
— Почти, ваша честь. Но есть еще один момент.
— Какой? — насторожился Гринберг.
— Бизнес. «Инвест-Строй» — это тоже совместно нажитое имущество. Компания была создана на мои деньги, на приданое, которое мне дала моя мать. Пятьсот тысяч долларов в две тысячи втором году, помнишь, Витя?
Виктор поднял голову. В его глазах была ненависть.
— Ты же сказала, что это подарок. На развитие моего дела.
— Подарок мужу — это все равно совместное имущество, милый. Компания оценивается сейчас в двести миллионов рублей. Я хочу половину акций. Или денежный эквивалент.
— Это невозможно! — взорвался Виктор. — Это МОЯ компания! Я ее строил, я…
— Мы ее строили, — поправила Марина. — Пока ты днями пропадал на объектах, я вела всю бухгалтерию. Пока ты летал по командировкам, я общалась с подрядчиками. Пока ты…
— Хватит! — заорал он. — Что ты хочешь? Хочешь уничтожить меня? Забрать все?
Марина встала.
— Я хочу справедливости, Виктор. Я хочу, чтобы ты понял простую вещь: нельзя выбросить человека, с которым прожил двадцать три года, как использованную салфетку. Нельзя думать, что твоя молоденькая Кристина важнее матери твоих детей. Нельзя считать, что можно откупиться парой миллионов и забыть про женщину, которая отдала тебе лучшие годы своей жизни.
— Марин…
— Не перебивай. Я еще не закончила. Ты знаешь, что меня больше всего задело? Не измена. Не то, что ты завел молодую любовницу. А то, что ты посчитал меня дурой. Думал, я ничего не замечу? Не узнаю? Ты так привык, что я тихая, удобная, всегда на втором плане, что решил: можно делать что угодно, а Маришка проглотит.
Она подошла ближе к его столу.
— Но я не проглотила, Витя. И знаешь что? Последние два года, пока ты строил свою новую жизнь с Кристиной, я строила досье. На тебя, на твои счета, на твои сделки. Я ходила к частным детективам. Я нанимала финансовых аналитиков. Я разговаривала с людьми, которые работали с тобой. И знаешь, что я поняла?
— Что? — хрипло спросил Виктор.
— Что ты не такой умный, как тебе кажется. И что я не такая глупая, как ты думал.
Она вернулась на свое место.
— Итак, ваша честь, мои условия: половина всех активов, включая бизнес. Либо денежный эквивалент в размере ста миллионов рублей плюс все недвижимое имущество, которое я уже озвучила. На размышление даю ответчику ровно два дня. После этого я направляю всю собранную информацию в налоговую службу, в полицию и в финансовый мониторинг.
— Это шантаж! — вскочил Гринберг.
— Это защита моих прав, — спокойно ответила Марина. — И суд тут ни при чем. Я просто информирую государственные органы о возможных нарушениях. Это мой гражданский долг, не так ли?
Судья Морозова откинулась на спинку кресла. За долгие годы работы она видела многое, но такого расклада — когда тихая, незаметная жена вдруг оказывалась на три шага впереди успешного, самоуверенного мужа — видела редко.
— Я объявляю перерыв на два дня, — сказала она. — Сторонам рекомендую прийти к соглашению.
Через три дня Марина сидела в своей квартире на Пресне — теперь полностью своей — и пила кофе. На столе лежал подписанный договор: сто миллионов рублей компенсации плюс три квартиры, дача, две машины и половина кипрского счета.
Виктор потерял больше половины своего состояния, но избежал уголовного преследования.
Позвонил телефон. Это была Света, ее лучшая подруга.
— Ну что, королева драмы? — засмеялась она. — Поздравляю! Весь наш круг обсуждает только это. Говорят, Витька теперь боится женщин как огня.
— Зря, — спокойно ответила Марина. — Женщин бояться не надо. Надо их уважать. Вот чего он так и не понял.
— А как ты все это провернула? Откуда знала про счета?
Марина усмехнулась.
— Светик, я двадцать лет была бухгалтером в его компании. Неофициально, конечно, но я видела каждую платежку, каждую сделку. А когда он начал с этой Кристиной, я просто стала чуть внимательнее. Копировала документы, записывала разговоры, когда он напивался и болтал лишнее. Два года кропотливой работы.
— Ты гений!
— Нет, — Марина посмотрела в окно. — Я просто женщина, которая поняла, что ее предают. И решила, что не позволит относиться к себе как к мебели. Знаешь, я ведь до последнего надеялась, что он одумается. Что скажет: «Прости, я был дураком». Но он выбрал развод. И тогда я выбрала борьбу.
— И что теперь?
— А теперь я свободна. У меня есть деньги, есть квартиры, есть время. И знаешь, что самое смешное? Я впервые за двадцать три года чувствую себя по-настоящему живой.
Они еще немного поболтали и попрощались. Марина допила кофе и взяла со стола толстую папку. На ней было написано: «Бизнес-план. Галерея современного искусства».
Всю жизнь она мечтала заниматься искусством, но откладывала это ради мужа, ради детей, ради семьи. Теперь дети выросли, семьи нет, а муж получил урок, который запомнит надолго.
Марина открыла папку и начала читать. Новая жизнь начиналась именно сейчас. И она будет жить ее по своим правилам.
На телефоне пришло сообщение от неизвестного номера: «Ты пожалеешь об этом».
Марина усмехнулась и удалила его. Жалеть она точно не собиралась.
