— Елизавета, и ты скрывала это?!
Мама размахивала передо мной банковской выпиской, которую увидела случайно. Та выпала из моей сумочки, когда я доставала ключи.
— Ты же понимаешь, что этих денег как раз хватит на свадьбу твоей сестры! Надо всего-то сто пятьдесят тысяч с нашей стороны! И ты их прячешь от родной семьи! Как не стыдно!
— Мам, это мои деньги на первый взнос по ипотеке! Я три года копила, работая на двух работах, — ответила я, пытаясь сдержаться и не закричать. — Я же говорила вам месяц назад, что собираюсь покупать квартиру.
— Квартиру она собирается покупать! — вклинился в разговор папа. — А то, что твоей младшей сестре замуж выходить через два месяца, это неважно? Ты же старшая, должна понимать! Свадьба — это раз в жизни! А на квартиру ты еще накопишь. Ты молодая, время есть! С нами, в конце концов, поживи. Нечего деньги на съемное жилье транжирить!
Вот как, значит, они заговорили! Я стояла посреди родительской гостиной и не знала, как на все это реагировать. Здесь каждая мелочь напоминала мне о детстве. Но я чувствовала, как земля уходит из-под ног.
Не от родительских слов, нет. К такому отношению я давно привыкла. А от осознания того, что вот он, момент истины. Мне тридцать два года, а я все еще надеялась, что однажды родители увидят во мне не финансовую подушку безопасности, а дочь.
Смешно, правда? В моем возрасте все еще ждать родительского одобрения — это все равно, что верить в Деда Мороза. Веду я себя, конечно, прямо как пятилетка в детском саду, которая нарисовала маме открытку и ждет ее реакции.
— Нет, — твердо сказала я.
Мама даже растерялась на секунду. Видимо, она настолько привыкла, что я всегда уступаю, что мой отказ просто не укладывался у нее в голове.
— Как?
— Что это значит «нет»? — приподнял брови папа.
— Это значит, что я не отдам деньги на Викину свадьбу, — спокойно и твердо ответила я. — Я покупаю квартиру на следующей неделе. Договор уже подписан.
Признаться честно, я долго колебалась, прежде чем сказать это «нет». Две недели назад родители впервые заговорили об этом. Мол, Лизонька, выручи, жених такой хороший попался, семья приличная, нельзя ударить в грязь лицом. И я чуть было не согласилась по привычке.
Потому что всю жизнь было именно так. Вике нужны были новые сапоги, и ей их покупали на деньги, накопленные на мой выпускной. Вике нужен репетитор, значит, Лиза не поедет в летний лагерь. Вике нужна машина к восемнадцатилетию, а Лиза и без машины обойдется.
Она же старшая, уступать должна. Она же умная и сильная, потерпит. Всегда терпела же! И сейчас не развалится.
И я справлялась. Я в восемнадцать лет уехала учиться в другой город и там подрабатывала официанткой. Потом я нашла работу в маркетинговом агентстве и дослужилась до арт-директора. Я всего добилась сама.
А Вика жила с родителями, работала в салоне красоты администратором. Она меняла женихов как перчатки, пока родители не подобрали ей этого Игоря Валентиновича, владельца трех автосалонов и загородного дома.
— Если ты не дашь деньги, — вскипел папа, — то можешь забыть дорогу в этот дом! У нас будет только одна дочь.
— Сереж! — одернула его мама, но потом осеклась. — Хотя… Лиза, подумай хорошенько. Семья — это святое. А ты ведешь себя, как эгоистка. Ты только о себе думаешь!
Я засмеялась. Честное слово, не смогла сдержаться.
— Знаете что? — сказала я. — Не надо мне ставить ультиматумы. Выписывайте меня из квартиры, если хотите. Мне тридцать два года! Я взрослый и уже давно самостоятельный человек. И я первый раз в жизни что-то делаю для себя. Что ж, если это делает меня эгоисткой, то пусть будет так. Но я буду эгоисткой со своей собственной квартирой.
Я развернулась и ушла. На лестнице меня догнала Вика, я не видела ее, пока была у родителей. Видимо, сестрице было стыдно, и она все это время пряталась на кухне.
— Лиз, постой! — крикнула мне в спину сестра.
— Что, пришла тоже потребовать свою долю? — съязвила я.
— Да подожди ты! — Вика побежала за мной и схватила меня за рукав. — Лиз, послушай! Я не хочу замуж!
Я остановилась и обернулась. Вика стояла на ступеньку выше, и впервые за много лет я увидела в ее глазах не привычное самодовольство избалованной принцессы, а настоящий страх.
— То есть? Как не хочешь? — опешила я.
— Так вот не хочу! Они сами все за меня решили! — сказала сестра. — Игорь хороший, да. Но мне двадцать шесть. А он говорит, что после свадьбы я должна буду уволиться и сидеть дома! И мама с папой считают, что это прекрасная идея. Я должна стать «правильной женой» и родить им внуков. Так они говорят. А я хочу свой салон открыть, понимаешь? Я уже бизнес-план составила, кредит хотела брать.
— Тебя силком под венец тащат? — пожала плечами я. — Не выходи замуж, да и все. Откажись.
— Ты не понимаешь! — в голосе сестры послышалось такое отчаяние, что я немного оттаяла. — Они же меня со свету сживут! Ты уехала, потому что ты сильная! А я? Я без них ничего не могу! Они даже паспорт мой у себя держат. Говорят, чтобы не потеряла! Я как в рабстве живу, как заводная кукла.
И тут до меня дошло. Господи, как же я была слепа! Я-то думала, Вика — любимица, которой все позволено. А она мамина «кукла», живущая в клетке, из которой ее выпускать не собираются.
— Езжай со мной, — сказала я, сама удивляясь своим словам. — Прямо сейчас. Паспорт потом заберем, с полицией, если это потребуется.
— Ты серьезно? — удивилась сестра.
— Абсолютно, — ответила я. — Только учти, у меня однушка в ипотеку будет. Никаких «царских» условий не обещаю.
Вика вцепилась в меня, почти как утопающая в спасательный круг.
— Я сейчас не могу. Я потом к тебе приеду, можно?
Я согласилась.
А через неделю я подписала договор купли-продажи. Это была маленькая квартирка на окраине, но своя. Вика жила у меня, она сбежала в ночь перед примеркой свадебного платья, оставив только записку.
Родители названивали нам обеим по сто раз на дню, но мы не брали трубку.
В итоге родители все-таки приехали. Они стояли под окнами и кричали, что мы их опозорили перед людьми. Мама плакала, папа грозил, что проклянет. Но мы с Викой так и не вышли, родителям пришлось уехать ни с чем.
Впервые в жизни я почувствовала, что у меня действительно есть сестра. Не маленькая девочка, которая вечно оттягивала на себя родительское внимание, не избалованная принцесса, которой все доставалось просто так. А человек, который тоже пытается вырваться из токсичного болота под названием «родительский дом».
— Знаешь, — сказала Вика, помогая мне расставлять мебель, — мне кажется, тебе повезло больше.
— Это еще почему? — удивилась я.
— Ты не была «залюбленным» ребенком. И смогла многого добиться. А я только сейчас понимаю, что ничего из себя не представляю. И это страшно.
— Не переживай, всему научишься, — усмехнулась я. — Какие твои годы! И потом у тебя есть я.
Родители с нами до сих не общаются. Думаете, мы переживаем из-за этого? Совсем нет. Все-таки все, что Бог не делает, все к лучшему
