— Тебя видели в ресторане с каким-то мужиком! — возмутился Максим.
— Да ну? — усмехнулась я. — И кто же меня там видел?
— Димка с Серегой, — уверенно ответил муж, — они оба видели. Они говорят, что вы там… Ну, вели себя… как очень близко знакомые.
— И ты им поверил? — спросила я, осторожно ставя тарелку с супом на стол. — Димке, который на твоем дне рождения рассказывал всем, как «окрутил» двойняшек в какой-то азиатской стране? И Сереге, который до сих пор врет жене, что ездит на рыбалку, а сам в азартные игры играет?
— Они мои друзья, Наташа. Зачем им врать про такое? — Максим потер лицо ладонями, и я заметила, что у него дрожат руки. — Я не хочу в это верить, правда не хочу, но… они оба видели. Независимо друг от друга.
Вот так, значит… Семь лет брака, а все решается показаниями двух великовозрастных шалопутов, которые считают, что подкалывать друг друга розыгрышами — это признак крепкой мужской дружбы.
Я приземлилась напротив мужа и сложила руки на столе, мама всегда говорила, что в серьезном разговоре нужно держать руки на виду, это признак честности.
— Макс, — спокойно начала я, — во вторник я была в офисе до девяти вечера. В среду возила твою маму к врачу, можешь ей позвонить, она наверняка подтвердит. В четверг…
И тут я замолчала.
В четверг я действительно была в ресторане. С Андреем из параллельного отдела, мы обсуждали его увольнение, парень хотел уйти красиво, не сжигая мосты, он просто просил совета. Мы сидели в лобби-баре, пили кофе, и я, кажется, даже положила руку ему на плечо, когда он чуть не расплакался, рассказывая про ипотеку и беременную жену.
— В четверг я действительно была в ресторане, — сказала я, — с коллегой. Мы обсуждали рабочие вопросы.
— Рабочие вопросы, — повторил Максим.
В его голосе появилась та интонация, от которой у меня всегда начинала болеть голова. Интонация прокурора, который уже вынес приговор, но из вежливости дослушивает защиту.
— В баре. Вечером. Ну да, ну да…
И я рассердилась.
— А что, теперь мне отчет тебе предоставлять о каждой своей встрече? Расписываться в журнале при выходе из дома? — я не ожидала, что меня так понесет, но теперь не могла остановиться. — Или ты сразу браслет электронный на меня наденешь, чтобы отслеживать?
— Не передергивай, — поморщился Максим, — я просто спрашиваю.
— Нет, ты не спрашиваешь. Ты уже все решил. Димка сказал, Серега подтвердил, и все, вердикт вынесен, — я скрестила руки на груди. — Семь лет, Макс. Семь лет я была рядом. Когда тебя сократили, кто работал на двух работах? Когда твой отец попал в больницу, кто две недели не отходил от него? Когда твоя драгоценная мамочка каждые выходные приезжала учить меня правильно вести хозяйство, кто молчал и улыбался?
— Да при чем тут это? — он встал и прошелся по кухне. — Я не говорю, что ты плохая жена. Просто… Может, ты устала? Ну бывает. Людям свойственно ошибаться.
Я тоже встала и принялась мыть посуду. А в голове проносились воспоминания… Как-то в первую нашу зиму мы с Максом отправились гулять в снегопад. Он снял с меня шапку, сказал, что я похожа на снежную королеву, и поцеловал прямо посреди улицы…
Сейчас, увы, от того Макса-романтика не осталось ничего… Я с горечью была вынуждена констатировать, что живу с человеком, который больше верит своим глуповатым друзьям, а не собственной жене.
— Вот что, Максик, — повернулась я к нему, — а позвони Андрею. Это тот самый «мужик» из ресторана. Позвони и спроси. Позвони заодно его жене, она на девятом месяце, кстати. И скажи, что, по словам твоих друзей, муж гуляет от нее с замужней тетей из соседнего отдела.
— Наташ, ну что ты сразу заводишься…
— Или еще лучше, — продолжила я, — давай поедем к Димке прямо сейчас. И пусть он мне в лицо скажет. Пусть опишет, во что я была одета, что пила, как именно я себя вела. Ну что? Поехали?
Максим молчал, разглядывая свои руки. Я знала этот его жест, так он всегда делал, когда не хотел признавать свою неправоту. Упрямый до невозможности, убежденный в собственной непогрешимости…
***
— Что, не поедешь? — усмехнулась я. — И даже звонить Андрею не будешь? Так и запишем. М-да уж… не знала я, что ты трус.
Максим покраснел.
— Да чего сразу трус-то?
— А того, — я твердо посмотрела ему в глаза, — что обвинить легко. А вот взять и проверить… Ну да, для этого нужна смелость.
Повисла пауза.
— Вот что, Максик. Я устала, — сказала я спокойно, — устала доказывать, что я не верблюд. Знаешь, в чем твоя проблема? Ты не веришь мне не потому, что твои друзья что-то там наплели. Ты не веришь, потому что тебе удобнее не верить. Ведь так проще. И в самом деле, почему бы не свалить на меня ответственность за все проблемы в наших отношениях? Мы отдалились, потому что Наташа мне изменила. Так?
Он молчал.
— Ясно, — вздохнула я.
И отправилась собирать вещи.
***
Минут через десять в дверях спальни показался Максим.
— Ты чего? — растерянно спросил он. — Наташ, ну не надо так.
— Мне нужно подумать о нашем житье-бытье, — сказала я. — Поживу у Ленки пока.
— Из-за какой-то ерунды…
— Ерунды? — рассмеялась я. — Макс, ты только что обвинил меня в измене на основании одних только слов двух твоих корешей. Ты даже не попытался сначала поговорить со мной по-человечески, выяснить. Я у тебя сразу виновата. Это не ерунда, мой дорогой. Это значит, что семь наших совместных лет были зря.
Он еще что-то говорил, но я уже не слушала. Собрала вещи, вызвала такси…
Когда я выходила, он сидел на кухне, уставившись в тарелку с остывшим супом. Я хотела было что-то сказать на прощание, но промолчала.
***
У Ленки я прожила три дня. На четвертый Макс начал названивать мне, но я не брала трубку. На пятый день он пришел к Ленке домой, стоял под дверью целый час и умолял меня выйти. Ленка хотела его прогнать, но я вышла сама.
— Наташ, прости меня, — взволнованно выпалил он с порога. — Димка признался. Это был розыгрыш. Они поспорили, что я поведусь. Серега говорит, они не думали, что все так получится. Прости, пожалуйста! Вернись домой, а?
Я смотрела на него, помятого, небритого, с красными глазами, и не чувствовала ничего. Ни злости, ни жалости.
— Знаешь, в чем дело, Макс? — сказала я после довольно продолжительного молчания. — Если бы ты мне поверил тогда, на кухне, если бы сказал, что веришь мне, а не им, мы бы сейчас были дома. Но ты мне не поверил…
— Но я же теперь знаю правду!
— И что? Теперь ты великодушно готов меня простить за измену, которой не было? Или ждешь, что я буду благодарна за то, что ты соизволил выяснить правду?
Он молчал. И я вдруг отчетливо поняла, что весь наш брак был иллюзией, которая рассыпалась от первого же серьезного испытания. Оказалось, что за семь лет мы так и не научились главному — доверять друг другу…
— Иди домой, Макс, — сказала я, — сходи с друзьями в бар, расслабься. Жизнь продолжается.
Он долго еще ходил под Ленкиными окнами, звонил мне, писал… В суд он не явился, и нас развели без его присутствия. Вель если человек не доверяет, как с ним жить?
