Лето выдалось жарким, душным. Алексей, вытирая пот со лба, вышел из прохладного офиса и сразу попал под волну влажного, раскаленного воздуха. Он торопился. Сегодня был день, которого они с Леной ждали три месяца — окончание ремонта в новой квартире. Не совсем новой, конечно, вторичка, но своя Первая по-настоящему своя!
Мужчина завёл свою старенькую, но надежную иномарку и поехал в строительный гипермаркет за последними мелочами: герметиком, уплотнителем для дверей, парой розеток. Мысленно он уже расставлял мебель, которую они с Леной выбирали все выходные, представлял, как будет выглядеть гостиная, когда они наконец-то переедут из съемной однушки.
В гипермаркете пахло пластиком, древесиной и краской. Алексей, сверяясь со списком в телефоне, двигался между стеллажами, складывая в тележку нужное. Он был сосредоточен и даже не заметил, как на него кто-то пристально смотрит.
— Лёш? Лёш, это ты?
Алексей обернулся. Перед ним стоял немолодой уже мужчина, в руках он держал пару упаковок самых дешевых обоев. Лицо его было испещрено глубокими морщинами, глаза казались уставшими и влажными. Но в них было что-то неуловимо знакомое.
— Простите, мы знакомы? — вежливо спросил Алексей.
— Как это «знакомы»? — мужчина неуверенно улыбнулся, и в этой улыбке Алексей с ужасом узнал то, что когда-то было его детством. — Я же твой отец.
Внутри у Алексея всё сжалось в холодный, тугой комок. Он не видел этого человека шестнадцать лет. С тех пор, как тому стукнуло сорок, и он, по его же словам, «понял, что прожил жизнь не так» и ушёл к другой, более молодой и «настоящей» женщине.
— Сергей Иванович, — кивнул Алексей, стараясь, чтобы голос не дрогнул.
— Ну что ты… «Сергей Иванович»… Папа же я тебе, — мужчина сделал шаг вперед, и Алексей почувствовал слабый запах дешевого табака и перегара.
— У меня был папа до моих четырнадцати лет. А потом он исчез, — холодно ответил Алексей. Сжал ручку тележки так, что кости побелели. — Извините, я спешу.
— Подожди, сынок! Ну куда ты? Давай поговорим по-человечески. Я видел, ты на хорошей машине. Видно, жизнь удалась. Не стыдно отца старого по-свински обходить?
«Сынок». Это слово резануло по живому. Оно будило в памяти то, что Алексей годами старался забыть: слёзы матери, унизительные походы по судам за алиментами, которые отец так и не платил, мамины ночные бдения у окна в надежде, что он, может быть, вернётся. И его собственное подростковое одиночество, когда не с кем было пойти на рыбалку, некому было помочь с первым в жизни гайковёртом.
— Мне нечего вам сказать, — сквозь зубы произнес Алексей и попытался проехать дальше.
Но Сергей схватил его за локоть. Цепко, по-стариковски сильной хваткой.
— Лёш, я знаю, что был не прав. Ошибался. Но сейчас… Сейчас у меня беда. Помоги, ты же не чужой человек.
Алексей резко дёрнул руку.
— Какая ещё беда? Деньги нужны? Новая женщина выгнала?
Сергей потупился, его пальцы беспомощно пошевелились.
— Татьяна… Она, в общем, оказалась не той, кем я думал. Сначала всё было хорошо, а как я с завода ушёл… Зарплата стала меньше. А потом и вовсе здоровье подвело. Спина. Она говорит — ты мне больше не нужен. И её сын… тот вообще хамло. Постоянно упрекает, что я на их шее сижу. А квартиру-то я свою продал, когда к ним переезжал, деньги на обустройство их дома потратили. На дачу им, на машину её сыну… А теперь я… я на улице, по сути.
Алексей слушал и чувствовал, как ярость подкатывает к горлу горячим комом. Он сглотнул.
— Понимаю. Вам снова нужна «настоящая» женщина, да? Или уже просто тёплое место? Так я вас разочарую. У меня нет для вас ничего. Ни места, ни денег, ни жалости.
— Лёша, я же твой отец! — в голосе Сергея послышались слёзы. — Кровь ведь не водица! Ты не можешь просто так оставить меня в беде!
— Могу, — отрезал Алексей. — И оставлю. Вы для меня умерли шестнадцать лет назад. И ваши проблемы меня не волнуют. У меня своя жизнь. Я женюсь, у меня скоро своя семья будет.
— Женишься? — лицо Сергея просияло наигранной радостью. — Вот как! Поздравляю! Ну вот, значит, будешь меня понимать ещё лучше. Настоящий мужчина должен семью содержать, оберегать. А я твоя семья, твой кровный отец!
Алексей фыркнул. Больше это напоминало циничный, грязный торг, а не разговор.
— Вы не моя семья. Моя семья — это мама, которая одна подняла меня, и Лена, на которой я женюсь. Всё. Больше у меня никого нет.
Он резко толкнул тележку и пошёл к кассе, не оглядываясь и слыша за спиной причитания отца: «Лёша, постой! Ну как же так! Хоть немного денег дай на хостел! Мне ночевать негде!»
Алексей не обернулся. Он расплатился, вышел на парковку и сел в машину. Руки дрожали. Несколько минут мужчина сидел, глядя в одну точку, пытаясь заглушить всю ту боль и гнев, которые вырвались наружу. Потом завёл мотор и уехал.
Дома, в их старой съёмной однушке, ждала Лена. Она сразу поняла, что что-то не так.
— Что случилось? С ремонтом проблемы?
— Нет, с ремонтом всё в порядке, — Алексей скинул куртку и сел на стул. — Встретил сегодня одного человека. Моего отца.
Лена ахнула. Она знала всю историю. Знала, как Алексей переживал отцовский уход, как злился в подростковом возрасте, как учился быть мужчиной без отцовского примера.
— Сергея? Где? Что он сказал?
— Просил денег, или чтобы я его приютил. Новая пассия выгнала на улицу. Оказалось, он ей «больше не нужен».
— Боже мой… И что ты ему сказал?
— Что он для меня мёртв, — Алексей посмотрел на Лену. В её глазах он искал осуждение, но нашёл только понимание и поддержку. — Я правильно сделал?
— Ты сделал так, как чувствуешь, — тихо ответила она. — Ты не обязан ему помогать. Он сам сделал свой выбор тогда.
— Он говорил про «кровь», про то, что я «не могу его оставить», — Алексей провёл рукой по лицу. — Как будто это я его бросил, а не наоборот.
— Он пытается давить на жалость. Классика, — Лена вздохнула. — Ты думаешь, он отстанет?
— Не знаю. Наверное, нет. Будет теперь искать,
Так и случилось. Через два дня, когда Алексей и Лена возвращались из мебельного магазина, заказав там диван, они увидели Сергея. Он сидел на лавочке у их подъезда, курил и с надеждой смотрел на подъезжающую машину.
— Опять он, — сквозь зубы прошипел Алексей. — Сидит, как сторожевой пёс.
— Давай не будем останавливаться, проедем мимо, — предложила Лена.
— Бесполезно, он нас уже увидел.
Алексей припарковался и вышел из машины. Лена последовала за ним.
— Сынок! Невестка! — Сергей поднялся с лавочки и засеменил к ним. Он выглядел ещё более потрёпанным, чем в гипермаркете. — А я вас поджидаю. Хотел извиниться за прошлую встречу. Я тогда с перепугу, с голодухи, может, грубо как-то…
— Сергей Иванович, всё уже сказано, — твёрдо заявил Алексей, беря Лену под руку. — Не надо нас беспокоить.
— Да я не беспокою! Я так… Мимо проходил, — он беспомощно улыбнулся, переводя взгляд на Лену. — Это, значит, Леночка? Красавица. Рад за вас, правда.
Лена молча кивнула, её лицо было непроницаемым.
— Ну, я пойду, — сказал Алексей и потянул Лену к подъезду.
— Лёш, постой! — в голосе Сергея вновь зазвенела знакомая нотка отчаяния. — Хоть сто рублей дай на хлеб. Я два дня не ел.
Алексей остановился, повернулся и посмотрел на отца. Тот стоял, сгорбившись, и в его позе была такая наигранная, дешёвая театральность, что тошно стало.
— Два дня не ел? — холодно переспросил Алексей. — А на сигареты деньги нашлись? Я же чувствую свежий запах.
Сергей смущённо потупился.
— Это… знакомый угостил. В парке ночую, там народ разный…
— Врете вы всё, — отрезала вдруг Лена. Её обычно спокойный голос дрожал от гнева. — Вы не ночуете в парках, вы манипулируете. Вам не еды нужно, а чтобы Алексей почувствовал себя виноватым и дал вам денег на выпивку.
Сергей возвёл на неё обиженные глаза.
— Какая вы резкая, молодая женщина. Я же не вам жалуюсь, я сыну.
— Вы не имеете права называть его сыном! — вспыхнула Лена. — Вы бросили его и его мать, когда ему больше всего нужен был отец! Вы не платили алименты, вы забрали свои вещи и исчезли! А теперь, когда вас самого кинули, вы приползли и требуете помощи? Это подло!
Сергей побледнел, его губы задрожали.
— Я ничего не требую… Я прошу…
— Всё, хватит, — властно сказал Алексей. Он шагнул к отцу. Они стояли близко, совсем как тогда, много лет назад, когда Сергей уходил навсегда. Только теперь Алексей был выше и сильнее. — Выслушайте и запомните раз и навсегда. Вы мне чужой человек. Ваши проблемы — это последствия ваших же решений. Разбирайтесь с ними сами. Не звоните, не пишите и не караульте у моего дома. Если я ещё раз увижу вас здесь, я вызову полицию. Вам понятно?
Сергей смотрел на него с каким-то животным страхом и ненавистью.
— Понял… Всё понял. Высокомерный какой. Мать так научила — отца в грязь втоптать?
— Уходите, — прошипел Алексей. — Пока я вас не ударил.
Сергей постоял ещё мгновение, что-то беззвучно шепча, потом развернулся и зашагал прочь, сутулясь и покачиваясь.
Алексей и Лена молча поднялись в квартиру. Дверь закрылась, и Алексей прислонился к ней, чувствуя, как его колотит мелкая дрожь.
— Всё, — выдохнул он. — Надеюсь, это конец.
Лена обняла его.
— Молодец. Ты был очень твёрд.
— Я просто хочу, чтобы он исчез навсегда.
Но Сергей не исчез, он сменил тактику. Через неделю Алексею позвонила его мама, Ирина Петровна. В её голосе была тревога.
— Лёш, ты не поверишь… Мне сегодня звонил Сергей.
У Алексея похолодело внутри.
— Что ему нужно?
— Просил прощения. Говорил, что многое понял, что был глупый. Плакал в трубку, спрашивал, не могу ли я повлиять на тебя… Говорит, ты его совсем не слушаешь, жёсткий стал.
— Мам, ты только не вздумай ему что-то обещать! — резко сказал Алексей. — Он играет. Он хочет через тебя на меня надавить.
— Я знаю, сынок, я знаю, — вздохнула Ирина Петровна. — Я ему всё и сказала. Что он получил по заслугам. Но он такой жалкий был… Голос дрожит. Говорит, у него ни кола ни двора, пенсии не хватает даже на лекарства.
— Он врёт, как и всегда. Не ведись, мам.
— Я не ведусь. Но… Мне за него почему-то стыдно. Как будто я виновата в том, что у него жизнь не сложилась.
После разговора с матерью Алексей почувствовал приступ глупой, бессильной ярости. Отец не шёл в лобовую атаку, он начал осаду. Окапывался, искал слабые места.
Следующей жертвой стала Лена. Ей пришло сообщение в соцсетях от незнакомого аккаунта. «Леночка, это Сергей, отец Алексея. Простите за беспокойство. Я знаю, что вы хорошая девушка и любите моего сына. Умоляю вас, поговорите с ним, он вас послушает. Я не прошу многого, просто не дайте мне умереть на улице. Я болен, очень болен».
Лена показала сообщение Алексею. Тот чуть не разбил телефон о стену.
— Болен! Конечно болен! Алкоголизм — это болезнь! И цинизм — тоже!
— Что будем делать? — спросила Лена. — Он не успокоится.
— Игнорировать. Блокировать. Больше ничего мы сделать не можем.
Они заблокировали номер, но было ощущение, что за ними следят. Алексей стал замечать, что по дороге домой за ним иногда едет потрёпанная «девятка». Однажды, возвращаясь с работы поздно, он увидел ту же машину припаркованной у соседнего дома.
Он чувствовал, как его терпение подходит к концу. Он не хотел скандалов, не хотел выносить сор из избы, но отец, словно паразит, впивался в его жизнь всё глубже.
Очередной удар пришёл откуда не ждали. Алексей занимался в новой квартире, устанавливая розетки, когда ему позвонил друг детства, Дима.
— Лёх, привет. Слушай, у меня к тебе странный вопрос. Ко мне тут вчера мужик какой-то подошёл, представился твоим отцом. Говорит, вы поссорились, ты его не хочешь слушать, а у него к тебе срочное, важное дело. Спрашивал твой новый адрес. Я, естественно, ничего не сказал. Но он был очень настойчив. Предупредить тебя решил.
Алексея бросило в жар. Он уже лезет к друзьям!
— Спасибо, Диман. Да, это мой отец. Мы не общаемся. Если ещё раз появится, гони его в шею.
— Понял, прогоню.
Алексей закончил с розеткой, но удовлетворения от работы не чувствовал. Только пустоту и нарастающую тревогу. Он понимал, что так продолжаться не может. Нужно было что-то решать.
Но что? Вызвать полицию? Оснований нет. Поговорить? Они уже говорили. Угрожать? Он уже угрожал.
Мысль о том, чтобы дать отцу денег, мелькала, но Алексей тут же её отгонял. Это было бы поражением, и к тому же отец вернулся бы снова, когда деньги закончатся.
Вечером того же дня, когда Алексей и Лена приехали в новую квартиру примерить, как будет стоять новый диван, раздался звонок в домофон. Они переглянулись.
— Кто это? — насторожилась Лена. — Мы никого не ждём.
Алексей подошёл к панели и нажал кнопку.
— Кто?
В ответ послышалось тяжёлое дыхание, а потом голос, который Алексей узнал бы из тысячи.
— Лёша… это я… Отец. Впусти. Пожалуйста.
Алексей замер. Лена с испугом посмотрела на него.
— Не впускай, — прошептала она.
— Лёша, я умираю… Сердце… Впусти, дай воды… — голос Сергея звучал слабо, прерывисто.
— Врёт, — тихо сказал Алексей, но внутри всё сжалось. А вдруг нет? А вдруг и правда плохо?
— Вызывай скорую, если плохо, — жёстко сказал Алексей в домофон. — Я тебе не врач.
— Не могу я скорую… У меня с ними… проблемы… Лёша, родной, ну хоть на минутку… Умоляю…
Алексей посмотрел на Лену. В её глазах был страх, но и сомнение.
— Алёша, а если он и правда… Мы же не сможем потом…
Алексей с силой нажал на кнопку отключения. Голос в трубке замолк.
— Он врет, я его знаю. Это очередной спектакль.
Они стояли в тишине, прислушиваясь. Снаружи ничего не было слышно. Через несколько минут Алексей осторожно выглянул в глазок. Подъезд был пуст.
— Ушёл, — выдохнул он.
Но облегчения не было. Было чувство грязной, липкой вины, которую на него пытались навесить. И он почти поддался.
На следующий день Алексей поехал к матери. Он хотел лично поговорить с ней, убедить не поддаваться на провокации. Ирина Петровна жила в той самой квартире, которую они купили в ипотеку после того, как Сергей продал их общее с матерью жильё.
Леша застал маму расстроенной. На столе лежала распечатка.
— Смотри, что он кинул в почтовый ящик, — без предисловий сказала она.
Алексей взял листок. Это было письмо. Написанное кривым, дрожащим почерком.
«Ира, здравствуй. Прости, что беспокою. Пишу тебе, потому что больше не к кому обратиться. Я знаю, что был последней свиньей по отношению к тебе и сыну. Я не оправдываюсь, но сейчас нахожусь в таком положении, что жить не хочется. Болен, одинок, денег нет. Лешка меня ненавидит, и я его понимаю. Но ты всегда была доброй. Помоги, хоть немного. Я не прошу тебя, но может, ты сможешь уговорить Лёшу? Или хотя бы сама немного поддержать финансово? Я буду молиться за тебя. Твой бывший муж, Сергей».
Алексей скомкал письмо и швырнул его в мусорное ведро.
— Мам, ты что, даже не думай! Это манипуляция чистой воды! «Болен, один»… А про свою Татьяну он забыл? Она же его, по его же словам, недавно выгнала.
— Я знаю, сынок, — Ирина Петровна села и закрыла лицо руками. — Но так тяжело… Читаю это, и перед глазами стоит молодой Серёжа. Каким он был тогда… А сейчас… Что с ним стало?
— С ним стало то, что он и заслужил, — жёстко сказал Алексей. — Он прожил жизнь в пьянках и с любовницами, а теперь хочет, чтобы мы расхлёбывали последствия. Нет.
Он подошёл к матери и обнял её.
— Мам, нам с тобой вдвоём было тяжело, но мы справились. Без него. И сейчас справимся. Ты не должна чувствовать себя виноватой. Ни в чём.
Ирина Петровна кивнула, вытирая слёзы.
— Ты прав. Просто… жалко человека. Даже такого.
— Его жалеть не надо. Его нужно игнорировать.
Алексей пробыл у матери ещё пару часов, помог ей по дому, и уехал, чувствуя себя немного спокойнее. Но письмо показало ему, что отец не остановится. Он будет давить на все кнопки, которые только сможет найти.
Переезд в новую квартиру прошёл суетно, но радостно. Несколько дней они с Леной разбирали коробки, расставляли вещи, привыкали к новому пространству. На время Алексей забыл об отце, погрузившись в приятные хлопоты.
Однажды вечером, когда они уже почти закончили обустраивать гостиную, раздался звонок в дверь. Лена посмотрела на Алексея.
— Ты кого-то ждёшь?
— Нет.
Алексей подошёл к двери и посмотрел в глазок. За дверью никого не было. Он пожал плечами.
— Никого. Наверное, дети балуются.
Он вернулся к Лене, но не успел сделать и шага, как звонок повторился. Короткий, настойчивый. Алексей резко рванул дверь.
На пороге стоял Сергей. Но не тот жалкий, просящий старик, что был раньше. Он стоял прямо, его лицо было искажено злобой и обиженным самолюбием. Пахло перегаром и потом.
— Что тебе нужно? — холодно спросил Алексей, перекрывая проход в квартиру.
— Приветь отца по человечески! — сипло и громко выкрикнул Сергей. Его голос эхом разнёсся по подъезду. — Я тебе жизнь дал, а ты меня, как последнего бомжа, в квартиру не пускаешь! Я на улице живу.
— Ты сам себя до такого состояния довёл. Уходи.
— Не уйду пока не поговорим! — Сергей просочиться в квартиру, но Леша не отступил ни на сантиметр.
— Нам не о чем говорить. Я тебя уже предупреждал.
— А я тебя предупреждаю! — Сергей тыкал грязным пальцем Алексею в грудь. — Я тебя все равно достану! Ко всем твоим друзьям схожу, на работу приду! Расскажу, какой у них нехороший сотрудник, отца на улицу выбросил! Посмотрю, как ты после этого людям в глаза смотреть будешь!
Из соседней квартиры послышался щелчок — кто-то приоткрыл дверь на цепочке. Алексей почувствовал, как по спине бегут мурашки от унижения и злости.
— Убирайся, — прошипел он, сжимая кулаки. — Сию секунду.
— Или что? Вызовешь ментов? Вызывай! Мне терять нечего! А тебе? У тебя всё есть! Красивая жизнь! — Сергей орал так, что слюна брызгала изо рта. — Я её испорчу! Клянусь!
В этот момент из глубины квартиры вышла Лена. Она была бледная, но спокойная. В руках она держала телефон.
— Я уже вызвала полицию, — чётко сказала она. — И написала в наш чат с соседями, что в подъезде неадекватный мужчина. Думаю, скоро приедут.
Сергей на мгновение опешил, его взгляд метнулся от Лены к Алексею.
— Врёшь!
— Проверьте, — бросила Лена и ушла обратно, оставив дверь приоткрытой.
Сергей стоял, тяжело дыша. Его запал, подпитанный алкогольной храбростью, казалось, начал иссякать. Он видел непоколебимость сына и понимал, что вызов полиции — не блеф.
— Ну… Ну ладно… — он отступил на шаг, его плечи снова ссутулились. — Я тогда… я по-хорошему хотел…
— Никакого «по-хорошему» с тобой быть не может, — сказал Алексей. Его голос был тихим, но каждое слово било точно в цель. — Ты сжёг все мосты и ты мне не отец. Ты — проблема, от которой я избавляюсь. Навсегда.
Внизу хлопнула дверь подъезда, послышались голоса. Приехала полиция.
Лицо Сергея исказилось гримасой страха и ненависти.
— Ты ещё пожалеешь! — он выругался грязно, по-матёрному, развернулся и почти побежал к лестнице.
Алексей закрыл дверь, повернул ключ и прислонился к косяку. Из окна было видно, как Сергея сажают в патрульную машину. Он что-то кричал, размахивал руками, но стекло не пропускало звуков.
Через полчаса раздался звонок. Это был участковый.
— Ваш отец написал заявление. Говорит, вы его не пускаете в его же квартиру.
— Это моя квартира, — спокойно ответил Алексей. — Могу показать документы на собственность. Передайте ему, что если он ещё раз появится в радиусе пятисот метров от моего дома, я подам встречное заявление о преследовании. Со всеми вытекающими.
Участковый что-то пробормотал и бросил трубку.
Лена подошла и молча обняла Алексея сзади.
— Всё? — тихо спросила она.
— Всё, — ответил Алексей, глядя в тёмное окно. — Думаю, он больше не появится. Он трус и боится реальных последствий.
Он обернулся, взял Лену за руки.
— Прости, что ты это видела.
— Ничего. Главное, что ты с этим покончил.
Они вернулись в гостиную. Алексей подошёл к коробке с их общими фотографиями, которые ещё не успели повесить. Он нашёл старую, школьную, где он с мамой. На фото они улыбались. Оно было сделано после того, как отец ушёл. Знали, что впереди трудности, но верили что справятся.
Он поставил фотографию на полку.
— Всё, что у меня есть хорошего — это благодаря маме и тебе. И больше никому. Эту страницу можно переворачивать.
Через две недели они узнали, что Лена беременна. Новая жизнь, настоящая, начиналась именно сейчас. Иногда Леша ловил себя на мысли, не ищет ли он в толпе знакомый силуэт, но это был лишь отголосок старой тревоги. Больше он своего отца не видел и не хотел видеть. Его мир, который он строил с таким трудом, был цел.
