«Свет, давай уже, опаздываем!» — Алексей нетерпеливо поправил галстук в прихожей, поторапливая жену, которая копошилась в спальне.
«Минуточку, Леш, молнию не могу застегнуть, кажется, я поправилась немного в бедрах», — донесся ее голос, чуть напряженный от усилий.
Алексей вздохнул. «Поправилась» — это было мягко сказано. Он и сам заметил, что Света за последние месяцы как-то расплылась.
Леша любил жену. Их браку было всего три года, и в целом они жили душа в душу. Она была его лучшим другом, его уютным тылом. Но сегодня, на новогодний корпоратив организованный начальством, куда пригласили всех с женами, он бы предпочел пойти без нее.
Света вышла из спальни в новом синем платье. Оно было красивым, но сидело на ней в обтяжку, подчеркивая округлившийся живот и полные бедра.
«Ну как?» — Света неуверенно покрутилась перед мужем.
«Отлично», — буркнул Леша, стараясь не смотреть ей в глаза. «Поехали, а то шеф любит, когда все собираются вовремя».
Дорогой Света болтала о предстоящем празднике, о подарках для родственников, о том, как хорошо, что он наконец-то отвлечется от работы. Алексей кивал, уткнувшись в телефон, и мысленно прикидывал, кто из коллег будет сегодня. Наверное, Артем из отдела логистики с его женой-моделью Алисой.
Ресторан был шикарным, пахло хвоей, дорогими духами и едой. Уже собралось человек тридцать и шум стоял приличный. Их встретил сам директор, Игорь Петрович, дородный мужчина с сигарой в руке.
«Алексей, заходи, проходи! И супругу наконец-то показал! Здравствуйте, Светлана, очень рады».
Света, чуть смущенная, улыбнулась и поздравила босса с наступающим Новым годом. Алексей с гордостью наблюдал, как она легко нашла общий язык с начальником. Но эта гордость быстро улетучилась, когда они прошли в основной зал.
И вот он, момент истины. Все жены коллег, как на подбор: стройные, ухоженные, в шикарных платьях. Даже бухгалтерша Ольга, немолодая уже женщина, выглядела подтянутой и элегантной.
А его Света… Она рядом с ними казалась какой-то… простоватой. Милой, конечно, но простоватой. И полной! Очень полной.
«Леш, смотри, какой стол! Просто сказка!» — прошептала жена на ухо, и ее глаза сияли от восторга.
Алексей кивнул. Да, стол был шикарным: красная икры, раки, фаршированные поросята, салаты в тарталетках. Но его почему-то бесил восторг жены по поводу еды.
Вечер начался. Шеф произнес тост, все чокнулись. Алексей выпил стопку коньяка залпом, потом еще одну. Алкоголь начал медленно разливаться по телу теплой волной, притупляя чувство легкой тревоги.
А Света, тем временем, устроилась за столом и с видимым удовольствием принялась за еду. Она ела запеченную утку, салат «Оливье», тарталетки с крабовым мясом. Ела с таким аппетитом, с такой искренней радостью, что Алексей невольно начал сравнивать.
Вот жена Артема, Алиса, ковыряет вилочкой листик салата и пьет воду с лимоном. Вот жена начальника отдела кадров, стройная блондинка, танцует на площадке, закинув руки за голову. А его Света сидит. И ест…. Только ест.
«Свет, может, потанцуем?» — предложил он, надеясь отвлечь жену от тарелки.
«Ой, Леш, я пока не могу, такое вкусное горячее! Давай чуть позже», — ответила она, смакуя кусочек мяса.
Алексей поморщился и налил себе еще коньяку. С каждой новой рюмкой ему становилось все более неловко. Казалось, что на Свету смотря коллеги и перешептываются. Что Артем с иронией ухмыляется, глядя на его «толстушку». Любовь к жене никуда не делась, но ее затмило острое чувство стыда. Стыда за нее, и за себя, что он допустил, чтобы его жена так выглядела.
Ему захотелось куда-то спрятаться. Словно читая его мысли, Артем крикнул через весь стол: «Леха, пошли на перекур! Мужики, а ну собираемся!»
Алексей с облегчением встал.
«Свет, я ненадолго».
«Хорошо, я тут пока», — она уже дотянулась до десерта, клубничного мусса.
В курилке на балконе было прохладно и накурено. Собралось человек пять-шесть коллег. Пили прихваченный со стола коньяк, болтали о работе, о футболе, о предстоящих праздниках.
«Ну что, мужики, как вам корпоратив?» — спросил Артем, выпуская дым кольцами.
«Да нормально, Игорь Петрович не поскупился», — ответил кто-то.
«Жены наши сегодня прямо сверкают», — Артем подмигнул. «Особенно твоя, Леха, я смотрю, отсутствием аппетита не страдает».
Все вежливо хмыкнули. Алексея будто кольнуло иголкой. Алкоголь, стыд и желание «быть своим», вписаться в эту «стаю альфачей», заговорили в нем.
«Да уж, не страдает», — мрачно сказал Алексей и сделал большой глоток коньяка. Ему нужно было оправдаться. Показать, что он контролирует ситуацию, что он не лох, которому жена села на шею.
«Моя корова, блин, жрать не может перестать. Совсем совесть потеряла».
В курилке на секунду воцарилась тишина. Мужики переглянулись. Фраза прозвучала слишком грубо.
«Ну, Лех, жестковато», — покачал головой старший коллега Виктор.
«Да что там жестковато!» — Алексей уже вошел в раж. Ему хотелось выплеснуть наружу всю накопившуюся досаду. «Говорил ей – завязывай с булками. Так нет, холодильник на ночь штурмует. Ничего, после праздников на диету посажу, будьте уверены. Хватит жир нагуливать».
Он сказал это громко, с вызовом, пытаясь скрыть свой собственный стыд за эти слова показной бравадой, и не заметил, как из-за полуоткрытой двери курилки в основное помещение мелькнула фигура.
Это была Ольга, бухгалтер. Она выходила из дамской комнаты и на секунду задержалась, услышав громкий голос. Ее лицо вытянулось от услышанного. Она бросила взгляд на Алексея, потом в зал, где сидела Света, и быстро ретировалась.
Алексей, окрыленный своей «победой» и алкоголем, вернулся в зал. Ему показалось, что мужики теперь смотрят на него с уважением. Мол, держит бабу в ежовых рукавицах. Он сел рядом с женой, которая как раз доедала свой мусс.
«Что, хорошо пообщались с коллегами?» — спросила она, улыбаясь. Ее щеки порозовели, глаза сияли. Она была счастлива.
«Да, нормально», — буркнул Алексей.
Вдруг он заметил, что Ольга подсела к жене Артема, Алисе, и что-то ей шепчет, бросив на их стол многозначительный взгляд. Алиса подняла брови, потом тоже посмотрела на Свету с каким-то странным, смешанным выражением – жалости и любопытства.
Света, почувствовав на себе взгляды, насторожилась. Она посмотрела на Алексея, но он отводил глаза. Потом ее взгляд встретился с взглядом Ольги. Та быстро отвернулась, но на ее лице застыла маска неприкрытой жалости.
Что-то щелкнуло внутри Светы. Воздух вокруг словно сгустился. Она почувствовала, как по ее спине пробежали мурашки. Ей стало не по себе. Она вдруг с болезненной остротой осознала, что все эти стройные, красивые женщины, наверное, все это время обсуждали ее, ее фигуру, ее аппетит. И сейчас Ольга что-то сказала Алисе, и та смотрит на нее точно так же – с жалостью.
«Леш, мне что-то нехорошо», — тихо сказала Света. «Кажется, я переела. Голова кружится».
«Да?» — Алексей был рад предлогу уйти. Ему самому уже надоел этот вечер. «Может, посидим еще?»
«Нет, я, пожалуй, пойду домой», — ее голос дрогнул.
«Хорошо, сейчас я только у шефа попрощаюсь, и мы поедем».
Он встал и направился к столу, где сидел Игорь Петрович. Пока он объяснял, что жена плохо себя чувствует, Света пошла в гардероб за своими вещами. В дамской комнате она столкнулась с Ольгой.
«Светлана, вы уже уходите?» — спросила Ольга, и в ее голосе звучала ядовитая, сладковатая жалость.
«Да, немного устала», — стараясь улыбаться, ответила Света.
Ольга вздохнула. «Понимаю. Тяжело, наверное, когда на тебя так смотрят… И когда еще и муж…» Она запнулась, сделав вид, что проболталась.
«Муж? Что муж?» — у Светы похолодело внутри.
«Ах, да ничего, не обращайте внимания», — засуетилась Ольга. «Мужчины они все такие… особенно выпившие. Говорят, не подумав. Мой вот в прошлом году на моем дне рождении… Ну, да ладно. Вы не переживайте. Алексей же любит вас, он просто по-мужски… высказался. В курилке. Ну, насчет диеты и что вы… много кушаете».
Ольга произнесла это с такой ядовитой сладостью, что Свету чуть не вырвало. Все кусочки вкусного ужина, который она ела с таким удовольствием, комом подкатили к горлу.
«Что… что он сказал?» — прошептала она.
«Да бросьте вы! Ерунда! Что его «корова жрать не может перестать». Мол, на диету вас посадит. Знаете, мужчины, им всегда надо покрасоваться перед другими…»
Света больше не слышала. Мир сузился до крошечной точки. Она не помнила, как взяла в гардеробе пальто, как вышла на улицу. Слова «корова» и «жрать» гудели у нее в ушах, как набат. Это сказал Алексей? Ее Леша? Муж, который целовал ее сегодня утром, который говорил, что любит, с которым они мечтали о детях? Который был ее лучшим другом?
Ей было так стыдно, что хотелось провалиться сквозь землю. Теперь она понимала все эти взгляды. Это не ей показалось. Все слышали, все знают. Все коллеги Алексея и их жены теперь знают, что он считает ее коровой. И они, наверное, с ним согласны. Она представила, как они смеются за ее спиной, пока она накладывала себе еще один кусок торта.
Слезы душили Свету. Она поймала такси и, рыдая, всю дорогу до дома смотрела в запотевшее окно. Как он мог? За что? Она всегда его поддерживала, верила в него, создавала уют. Они же любили друг друга! Или это была ложь? Может, он давно уже ее презирал?
Алексей тем временем вернулся из-за стола шефа и не нашел Свету в зале. Он подошел к гардеробу – ее там не было. Спросил у швейцара – тот сказал, что молодая женщина в синем платье только что уехала на такси.
«Уехала? Одна?» — Алексей был ошарашен.
В этот момент подошел Артем, хлопнул его по плечу. «Леха, чего встал? Иди к нам, шеф шампанское велел открывать!»
«Да вот, Света… она уехала. Говорит, плохо себя чувствует».
«Ну и пусть едет, отдохнет», — беспечно махнул рукой Артем. «Не будешь же ты за ней, как цыпленок, бегать? Мужик ты или нет? Она же взрослая. Отоспится и все. Иди, не позорься».
Эта фраза – «не позорься» – попала точно в цель. Алексей и так весь вечер чувствовал себя неуверенно, а теперь еще и жена сбежала, выставив его чуть ли не подкаблучником. Да, Артем прав. Бегать за ней – значит, окончательно потерять лицо перед коллегами. Она же и правда дура, сама виновата, спровоцировала его своим поведением.
«Ты прав», — мрачно сказал Алексей. «Пойдем, выпьем».
Он вернулся в зал. Он пил много и зло, пытаясь заглушить странное, неприятное чувство вины, которое начало потихоньку скрести его изнутри. Он смеялся громче всех, рассказывал анекдоты, пытался флиртовать с официантками, чтобы доказать всем и самому себе, что он «альфа», что ему плевать. Но внутри было пусто и гадко.
Домой Леша вернулся под утро, еле стоя на ногах. В квартире горел свет, а Света сидела на диване в гостиной. Она не спала. Ее лицо было опухшим от слез, в руках она сжимала смятый носовой платок.
«Свет, ты не спишь?» — он попытался говорить нормально, но язык заплетался.
Она молча смотрела на него. В ее взгляде не было ни злобы, ни упрека. Только бесконечная боль и разочарование.
«Что случилось?» — он попытался подойти к ней, но пошатнулся и прислонился к косяку двери.
«Я все знаю, Леш», — ее голос был тихим, но очень четким. «Я знаю, что ты назвал меня коровой. Что сказал, что я не могу перестать жрать. Что посадишь меня на диету».
Ледяная волна прокатилась по спине Алексея. Он будто сразу протрезвел.
«Свет… я… это не так… мы просто с мужиками болтали… я не это имел в виду…» — он бессвязно бормотал, понимая, что оправданий нет и быть не может.
«Не это имел в виду?» — она тихо засмеялась, и этот смех прозвучал страшнее рыданий. «А что ты имел в виду, Леш? Объясни мне, дуре. Как нужно понимать слово «корова»? Как комплимент?»
«Света, прости, я был пьян, я нес всякую чушь! Я люблю тебя!» — он попытался подойти ближе, но она отшатнулась, как от прокаженного.
«Не подходи! Не трогай меня!» — в ее голосе впервые прозвучала истерика. «Ты любишь меня? И поэтому ты унизил меня перед всеми твоими коллегами? Ты выставил меня посмешищем! Я сидела там и ела, потому что мне было хорошо, потому что я была счастлива провести вечер с тобой! А ты… ты…»
Она снова разрыдалась, закрывая лицо руками.
Алексея скрутило от стыда. Он видел ее сломленную фигуру, слышал ее рыдания, и ему хотелось исчезнуть. Он подумал о том, как она, наверное, ждала этого вечера, как выбирала платье, как радовалась. А он все разрушил. Ради чего? Ради одобрения Артема?
«Свет, я… мне так стыдно… Я не знаю, что на меня нашло…» — он говорил искренне, слезы выступили у него на глазах.
«Я знаю, почему у меня такой аппетит, Алексей», — сказала Света, перестав плакать. Вытерла слезы и посмотрела на него прямо. «Я хотела сделать тебе сюрприз на твой день рождения. Но видимо, теперь придется сказать раньше».
Она положила руку себе на живот. Смысл этого жеста дошел до Алексея не сразу.
«Я беременна. У нас будет ребенок. Уже третий месяц. И да, я поправилась. И да, я много ем. Потому что мне постоянно хочется есть. Врач сказал, что это нормально. Я ем за двоих».
Она произнесла это без эмоций, просто констатируя факт. А для Алексея это прозвучало как гром среди ясного неба.
Он остолбенел. Беременна? Ребенок! Их общая мечта. А он… он назвал мать своего ребенка коровой. Из-за того, что она ела за двоих.
Волна такого всепоглощающего стыда накрыла его с головой, что он не выдержал и рухнул на колени прямо посреди гостиной.
«Света… родная… прости меня… Я сволочь… Я конченный идиот…»
Света смотрела на него сверху. В ее сердце боролись обида, жалость и любовь.
«Встань, Леш. Не унижайся еще больше».
Он поднялся. Его лицо было мокрым от слез.
«Я сделаю все что угодно! Все! Скажи, что мне сделать, чтобы ты меня простила?»
Она долго смотрела на него. Потом произнесла очень спокойно: «Ты унизил меня публично, при всех твоих коллегах. Значит, и извиняться будешь так же. При всех. Публично. Я не приму твоих извинений с глазу на глаз. Ты должен будешь сделать это на работе. Чтобы все эти… эти жены… узнали».
Алексей замер. Выступить перед всем коллективом? Сказать такое? Это был бы полный крах его репутации «крутого мужика». Но, глядя в полные решимости глаза жены, он понял – другого выхода нет. Он должен был выбрать: его гордость или жена и будущий ребенок.
«Хорошо», — тихо сказал он. «Я сделаю это».
Оставшиеся дни новогодних каникул прошли в ледяном молчании. Света переехала спать в гостиную. Она была вежлива, но холодна, как айсберг. Алексей ходил за женой, как призрак, пытался ухаживать, готовить, но она отстранялась. Он видел, как она по утрам плачет в ванной, и каждый раз ему хотелось провалиться сквозь землю.
Наконец, наступил первый рабочий день после праздников. Утром Алексей оделся с особой тщательностью. Он был бледен и сосредоточен.
«Я сделаю это, Света. Обещаю», — сказал он ей на прощанье.
Она лишь кивнула, не глядя на него.
На работе царила расслабленная, послепраздничная атмосфера. Все обсуждали каникулы, делились впечатлениями. В десять утра, как обычно, была назначена общая планерка в большом конференц-зале.
Алексей сидел и смотрел в стол. Руки у него дрожали. Он представлял, как сейчас скажет, и ему становилось дурно. Но он вспоминал лицо Светы, ее слезы, и его решимость крепла.
Игорь Петрович подвел итоги года, наметил планы. «Ну, коллеги, с наступившим! Кто еще что хочет добавить?»
Обычно в этот момент все молчали, предвкушая скорый конец совещания.
Алексей поднялся. Стул с грохотом отъехал назад.
Все удивленно посмотрели на него.
«Я хочу кое-что сказать», — его голос дрогнул, но он заставил себя говорить громко и четко.
«Да, Алексей, слушаем», — удивился шеф.
Алексей обвел взглядом зал. Он видел Артема, который с иронией ухмылялся. Видел Ольгу, которая смотрела на него с плохо скрываемым любопытством. Видел всех своих коллег, жены которых присутствовали на злополучном корпоративе.
«Я хочу публично извиниться перед своей женой, Светланой», — начал он. В зале воцарилась мертвая тишина. «На новогоднем корпоративе, будучи пьяным, я позволил себе в ее адрес оскорбительные, хамские, непростительные высказывания. Я назвал ее…» он сглотнул комок в горле, «…я назвал ее коровой. Я сказал, что она много ест. Я стыдился ее. И это была самая большая ошибка в моей жизни».
В зале кто-то ахнул. Артем перестал ухмыляться, Ольга опустила глаза.
«Я не знаю, как я мог такое сказать о женщине, которую люблю больше жизни. О самой доброй, умной и прекрасной женщине на свете. Я не заслуживаю ее прощения. Потому что я узнал причину ее повышенного аппетита».
Он сделал паузу, набирая воздуха. «Моя жена беременна. Мы ждем ребенка. И она ест за двоих. За нашего малыша. А я… я был слепым, самовлюбленным ослом, которому было важно мнение каких-то…» он запнулся, но было ясно, что он имеет в виду, «…мнение окружающих, а не счастье самой близкой мне женщины».
Ком подступил к горлу.
«Так вот. Я хочу, чтобы все знали. Моя жена – самая лучшая, самая любимая женщина на свете. И ее лишние килограммы…» он снова посмотрел на изумленные лица коллег, «…это не лишние килограммы. Это места для поцелуев. Для моих поцелуев. И если я еще хоть раз услышу от кого-то, даже намеком, какое-то непотребство в ее адрес, я не буду разбираться. Понятно?»
Он закончил. В зале стояла гробовая тишина. Потом ее нарушил Игорь Петрович. Он медленно хлопнул. Раз. Другой. Потом к нему присоединилась Ольга из бухгалтерии. Потом еще кто-то. И вот уже весь зал аплодировал. Кто-то из женщин вытирал слезу.
Артем подошел к Алексею и неуверенно потрепал его по плечу. «Братан, респект. Мужик».
Алексей стоял, не чувствуя ног под собой. Ему было все равно, что думают эти люди. Он сделал то, что должен был сделать.
Вечером он зашел в цветочный магазин и купил огромный букет роз. Потом заехал в ювелирный и выбрал простые, но красивые сережки.
Дома пахло жареной курицей – его любимым блюдом. Света стояла на кухне у плиты. Она обернулась и в ее глазах читался вопрос.
Он молча протянул ей цветы и коробочку.
«Я сделал это, Свет. При всех. Сказал все, как ты просила».
Она взяла цветы, поставила их в вазу. Потом открыла коробочку. На ее губах дрогнула улыбка.
«Я знаю. Мне уже позвонила жена Игоря Петровича. Поздравила с беременностью и сказала, что я счастливица, что у меня такой муж».
Алексей не верил своим ушам. «И… и что ты?»
«Я сказала, что я и сама это знаю», — тихо ответила Света. И заплакала. Но это были уже другие слезы. Слезы облегчения и прощения.
Она подошла к мужу и обняла. Он прижал ее к себе, ощущая под руками ее изменившееся, ставшее таким дорогим тело.
«Прости меня, Свет. Я люблю тебя. Больше жизни».
«Я знаю, дурак ты мой», — она всхлипнула ему в плечо. «Больше так не делай.».
«Никогда. Клянусь нашим ребенком».
Он поцеловал ее в макушку, потом в лоб, потом в щеки. Он целовал ее полные плечи, ее округлившийся живот – все те места, которые он когда-то назвал «лишними килограммами». И теперь он знал – это были не лишние килограммы. Это действительно были самые лучшие, самые желанные и самые любимые места для поцелуев на свете.
