Татьяна замерла во дворе с охапкой дров и ведром молока. Прислушалась. Виктор-сосед вернулся с Севера. Сердце сначала забилось волнительно, а потом отяжелело и повисло камнем посреди груди. Жена его встречает. Радостные возгласы, возбуждённо шумят их ребята, разрывается безудержным лаем дворовый пёс… Счастливая семья привечает мужа и отца. Витя на ходу раздаёт подарки детям. Татьяна слышит, как он смачно чмокает жену. А ведь это могло быть и её счастье, её радость… Вместо одиночества в компании престарелой матери. Кот Чижик так и норовил влезть в молочное ведро, которое держала зазевавшаяся Татьяна. Шикнув на него, она со вздохом взошла на крыльцо. Виктор громко смеялся, но этот смех уже давно не для неё.
Прошло 15 лет, а он так и остался её единственной любовью. Расстались они по тупейшей глупости, за две роковых недели было перечёркнуто всё будущее счастье Татьяны.
— Мы же никогда не расстанемся, правда?
— Правда, Танюш, я никого не смогу полюбить так, как тебя.
Солнце приласкало их и разморило в тени у реки. Они лежали на покрывальце и слушали, как щебечут птицы в высоких кронах тополей, а эхо доносило до них по воде визги купальщиков и плеск. Виктор взял руку Татьяны и рассматривал. В солнечных лучах кожа её словно переливалась и пушок волос казался золотым. Он поцеловал её кисть, прижал к щеке и зажмурился. Искренность Татьяны, её доверчивость и способность отдать всю себя подкупала. Таких девушек больше нет, одна на миллион такая, чтоб всё в ней было прекрасно: и тело, и душа, и разум… Ему казалось, что он слишком неказист для неё, не пара. И он переживал.
— Ты точно сможешь меня дождаться?
— Боже мой, Вить, ну что ты опять! Всего-то один год тебе служить! Будем переписываться, я за учёбу покрепче возьмусь, а то распоясалась в прошлом году, еле сдала историю медицины и общую патологию.
— Медсестричка моя, ух! Целый год не увижу тебя в халатике! — затискал было её Витя и опять помрачнел, — а если серьёзно… Мальчишек много, а ты вон какая красивая, кровь с молоком, персик!
Русые волосы Татьяны, тяжёлые и чуть вьющиеся, выбились блестящими прядями из косы. Они тоже золотые на солнце, и зелень глаз её, широко распахнутых и глубоких, и оттого ранимых, тоже уходит в жёлтый, в оранжево-зелёный и прозрачный. Она довольно сбита и крепка. Здоровая девка, высокая, сочная. Сам Витя был потоньше, хрупковат. Уже больше года, как они встречаются. С 16 лет.
— Не доверяешь мне, да? Почему, Вить?
— Аркашка вон как возле тебя трётся. Ему не доверяю. Без конца к тебе бегает.
— Да мы же просто друзья! Он по учёбе отстаёт, я помогаю.
— Он специально поступил с тобой в одно училище, сто лет ему эта медицина не снилась, — не унимался Виктор и теребил в нервной привычке чёрный вихорь своих волос.
— Ну, как тебе доказать, а? Как доказать, что я только твоя?
Она вдруг привстала на локте и на Виктора пахнуло тёплым запахом её разгорячённого тела вперемешку с дезодорантом.
— Хочешь, отдамся тебе? Прямо сейчас? Ты же этого хочешь, часто говоришь по вечерам.
Виктор опешил. Сказал сдавленно:
— А ты готова? Ты тоже этого хочешь?
— Я твоя, твоя навсегда, и если тебе это так нужно — бери. Мы же всё равно поженимся, когда ты отслужишь. Верно?
— Верно, — хрипнул Виктор.
Он смотрел на неё нерешительно. Предложение было слишком неожиданным, Таня ведь всегда останавливала его, говорила, что ещё не готова, что надо дождаться свадьбы… Витя протянул руку, чтобы взять её упругую грудь. Их губы встретились, но перед этим от Виктора не ускользнул метнувшийся в глазах Татьяны страх. Ну, ещё бы, первый раз… Как и для него. Всегда такая мягкая и податливая, Таня задеревенела от волнения, но не убирала его руку, запущенную ей под платье.
Так ли это должно быть? Прямо здесь, в траве? Виктор расстёгивал шорты и где-то там, за пеленой похоти, ютились мысли сомнений. Он сейчас удовлетворит свой давний интерес и желание, он узнает, каково это… И ничего не потеряет. А Таня? Разве ей этого так уж хочется? Она лишь уступает ему, приносит в жертву их любви свою невинность, дабы рассеять его сомнения. Чего она хотела, так это чтоб всё было по-правильному, после свадьбы…
— Нет, Тань, не хочу я так. Хочу, чтобы после этого ты чувствовала себя счастливой, а не терзалась сожалениями. После свадьбы, так после свадьбы. Как вернусь — сразу в Загс. Договорились?
Он держал её за подбородок и старался прочесть согласие в этих зелёных, но словно тронутых прозрачной осенью глазах. С чем согласие? Наверное, с тем, что Виктор поступил благородно, он так считал, да так оно и было. На персиковых щеках Татьяны выступил румянец. Она кивнула и поправила платье.
Осенью Виктору стукнуло 18 и его забрали в армию. Татьяна прилежно писала ему письма, по-девичьи романтичные, где-то наивные, но очень милые. Виктор отвечал суховато, но лишь оттого, что был не мастером слова. Друг Татьяны, Аркадий, почувствовал свободу и осмелел. При Викторе идти в бой было опасно, точно бы отхватил. Аркадий и так замечал, как сильно он раздражает этого прuдурка своей негласной, но всем известной влюблённостью в Татьяну. Не замечала этих чувств только сама Таня, списывая плотное общение и привязанность на древнюю дружбу с самого детства.
— Таня, я тебя люблю, — выпалил Аркадий, сверкнув на неё безумными глазами из-за груды учебников. Они готовились к итоговой сессии.
— Аркаш, ты чего? — улыбнулась Таня, — я же с Витей и у нас всё хорошо!
— Да что тот Витька, послушай! — осмелел парнишка и порывисто отодвинул стоящую между ними стопку книг. Стопка покосилась и хаотично ухнула на конспекты. — Со мной ты будешь жить, не зная забот! У родителей есть деньги, они нам дом купят, стоит мне только пальцами щёлкнуть, и машину потом, и вообще всё! А что тот Витька может тебе дать? Косую избу да копеечную зарплату? У него же предки нищеброды, и он таким будет! В армию он пошёл! Да туда только неудачники идут, кто откупится не может!
— Заткнись! — крикнула Таня и встала, с шумом отодвинув стул. — Не смей больше никогда так говорить о Вите! Я думала, между нами дружба, но ты… Ты не любишь меня, раз хочешь купить. Ты — змей! И я не продаюсь!
— Ну и дура! А всё-таки подумай ещё, пока Витька не вернулся…
— Пошёл вон!
Пылая гневом, Татьяна указала ему на дверь своей комнаты.
Аркадий тоже клокотал. Спешно собирая свои конспекты, пока не смотрит Татьяна, он спрятал между тетрадями письмо от Виктора, которое ещё час назад заприметил на углу стола. Адресок-то с конверта ему пригодится…
— Я же из-за тебя пошёл учиться в это дурацкое училище. Мне эта медицина и даром не валялась… — сказал он уже в дверях.
— Вон!!! — рявкнула Татьяна.
Влюблённые, но не способные по-настоящему любить из-за слишком развитого эгоизма, способны на самые подлые и отчаянные поступки… Они понимают, что натворили нечто страшное уже потом, когда объект их желаний падает при их помощи в грязь, и втаптывается в неё другими, и встать не может, и не нужен уже никому. Но им не сильно уж и жаль… Раз ему она не достанется, так хоть не настолько обидно жить, зная, что не досталась она никому.
Витя, ты вернулся! Почему же ты мне не отвечал? Два месяца ни строчки! Почему не пришёл ко мне ещё вчера?
Едва Виктор открыл дверь, как Татьяна повисла на его шее, а потом жадно стала рассматривать его лицо. Как возмужал, похорошел! И выше стал, и окреп! Теперь он казался старше Татьяны, а до армии было наоборот.
Виктор не проявлял радости от встречи. Холодно, и даже брезгливо, он отстранил Татьяну.
— Незачем мне больше к тебе ходить. Разошлись наши с тобой дорожки, Таня.
— Что случилось? — похолодела девушка.
— Сама знаешь что! Не смогла ты меня дождаться, не выдержала… Да я понимаю, целый год в голодухе… А ты девка молодая и вон какая, видная. Знаю я всё.
— Что ты буровишь?! Что знаешь?! Я ничего не понимаю!
— Всё знаю! Даже говорить не хочу об этих мерзостях.
— Витя! Что тебе обо мне наговорили? Это всё ложь!
Виктор сверлил её взглядом, потом протянул руку к шее Татьяны и выудил из-под её рубашки золотую цепочку с кулоном.
— Красивая вещица.
Татьяна небрежно отмахнулась.
— Ох, да это Аркашка подарил, поссорились мы с ним сильно, вымаливал прощения. Умолял не снимать.
— Ага, — согласился Виктор, воочию рассматривая доказательство её измены. Сам Витя на такую цепочку собирал бы года два.
Он отступил от неё и спрятал руки в карманы брюк.
— Вот что, Таня, говорить я об этом не хочу, только раны бередить, а они у меня едва затянулись. Не смогу я с тобой больше нежиться, и видеть тебя мне неприятно. Прощай.
Он стал закрывать дверь, Таня плечом загородила косяк, но Виктор оттолкнул её. Щёлкнул замок.
— Витя, открой! Я тебе не изменяла! Это всё ложь! Давай поговорим!
Она тарабанила в дверь, умоляла его выйти, говорила, что ничего не понимает, но всё безуспешно. В конце концов решила, что пусть он остынет, и завтра рассудятся. Но на завтра Виктора уже и след простыл, а Татьяна вновь настойчиво тарабанила к нему в дверь.
— Уехал он в город к дядьке, работать там будет. Приказал не давать тебе ни телефона, ни адреса. Просил лишь передать при случае, что больше тебя не любит. Прости, дочь, — отрезала мать Виктора, выглянув из окошка.
Татьяна слегла. Первые дни выла белугой, осунулась, подурнела… Страшно смотреть. Мать плакала вместе ней, отец сделался мрачным и даже младшая сестрёнка Дуняшка ходила по дому на цыпочках.
— Это Аркашка твой растреклятый, не иначе! Всё трётся около тебя! Я так и знала, дочь, что слухи пойдут, и тебе говорила, а ты всё «доверительные отношения», «доверительные отношения»… — приговаривала мать, гладя по русым косам безутешную дочь.
— Да как бы он смог, мама! Он же любит меня и каждый день говорил, что желает нам с Виктором счастья, а для него радость уже то, что буду счастлива я.
Татьяна и правда ещё не верила, что человек может быть способен на подобную подлость. Нет, это кто-то из поселковых позавидовал. Но Аркашку тоже стоит проверить.
С Аркадием они встретились в училище. Увидев потухшую Татьяну, он просиял — стало быть, его план сработал! Вот дуралей этот Витька! Шансы были 50 на 50, и всё-таки выгорела его афёра. Не здороваясь, Татьяна схватила его за грудки и Аркадий чуть ли не повиснул над землёй:
— Ты наплёл?! Признавайся сейчас! А не то, если потом узнаю — убью!
— Танюша, ты чего? Ты о Витьке? Я тут ни при чём! Зачем мне так поступать, зная, как ты его любишь? Я же тебе лишь добра желаю!
Таня отпустила его. Студенты в белых халатиках так и сновали туда-сюда. Как же ей паршиво!
От Виктора не было ни слуху, ни духу, с Аркадием они тоже друг от друга отдалились, Татьяна вдруг перестала быть ему интересной и из училища он вообще собирался уходить, чтобы в следующем году поступить на инженера. Из близких подруг у Тани никого не осталось: кто на учёбу уехал и жил в общежитии в областном центре, а кто и личную жизнь успел устроить.
Неожиданно, через пять месяцев, пролился свет на загадку их расставания с Виктором. Тайну случайно раскрыла Дуняшка. Она часто бывала в гостях у Выдриных, в доме Аркадия, дружила с их младшей девочкой Полиной. Забрели они в комнату Аркашки, пошерстили там всё из любопытства, да и натолкнулись на его дневник.
— Ой, мамочка! Там такое написано! — округлила глаза Дуняшка перед мамой. — Всё про Таню нашу, да про Таню, как он её любит вначале было, а потом… Что получит она у него по заслугам! Что он Вите написал письмо якобы о том, что он с Таней нашей… ну того… спит, понимаешь… — засмущалась Дуняшка и вспыхнула, — Что наша Таня спит с ним за подарки, за золото! Ведь помнишь, он ей цепочку с кулоном дарил, ту, извинительную. А Вите он написал, что подарки те — инвестиции с их Виктором будущее, ведь он гол, как сокол, а так хоть золото потом продадут, будет на что жить! А сам Аркашка, kозёл драный, спит и видит, как наша Таня останется у разбитого корыта в отместку за то, что не захотела уйти к нему!
Мать дождалась, когда Татьяна вернётся из училища, встретила её прямо на пороге, расстегнула курточку, нашарила руками злополучную цепочку и сорвала одним движением с шеи.
— Мама! — возмутилась Татьяна, схватившись за шею. Было больно.
— Чтоб он сдох, твой Аркашка! Чтоб он сдох!
Она запрыгнула в дворовые галоши, накинула куртку и расхристанная, как фурия, полетела через весь посёлок к дому Аркадия. Ничего не понимая, Татьяна осталась дома. Дуняшка с виноватым видом посвятила в откровения и её.
Мать Татьяны, такую же крепко сбитую и высокую, как дочь, лучше не злить. Уж сколько слёз её дочь пролила, сколько сама она с Танькой проплакала! И всё из-за этого поганого щенка! Ух, подлый, ух па́даль такая! Золотая цепочка, сорванная с дочери, беспомощно подлетала и сверкала на солнце.
Калитка в богатый двор Выдриных была не заперта. Сторожевой пёс разлаялся и с хрипами повис на цепи, но до женщины достать не мог. Но прыгает как! Прыгает чёрт! Раздражает!
— Я те щас! — замахнулась на него Маргарита Петровна без всякого страха.
Навстречу выбежала сухопарая мать Аркадия.
— О, Рита, привет! А ты чего? Случилось что?
— Аркашка твой дома?
— Да, а что?.. — напряглась мамаша и засеменила следом, едва поспевая за широким шагом разъярённой Маргариты Петровны.
— А то! Щас я ему устрою веселье!
— Рита, подожди! Объясни! Ты не имеешь права! — завозмущалась женщина и попыталась выбежать вперёд, но Маргарита Петровна уже открыла входную дверь и вдруг резко повернулась к мамаше Аркадия:
— А ты тут погодь! Нечего! — сказала она и с силой оттолкнула испуганную женщину, и закрыла дверь на щеколду. В дверь тут же затарабанили. Мать Аркадия отчаянно заверещала. В коридоре показался заинтригованный сынок.
— А я от Тани пришла с приветом! — выпалила Маргарита Петровна и, как волчица, накинулась на опешившего Аркадия.
Парень оказался прижатым к стенке. Бить женщин некрасиво, но у него это не особо и вышло — в мышцах Татьяниной мамы силы было не меньше, чем в мужике. Она прытко прижала к его шее злополучную цепь и стала душить. У Аркаши по-жабьи выпучились глаза, испугался он не на шутку. Потом она обезвредила его руки одной левой, а свободной рукой стала запихивать цепь в рот между плотно сжатых зубов парнишки. Он беспомощно мычал.
— Я тебе покажу, как мстить моей дочери! Я с тебя три шкуры спущу, подлец!
***
Хоть правда и вскрылась, мать Виктора крайне неохотно поделилась с Таней его новым адресом. Ведь столько воды утекло, в жизни Вити кое-что изменилось… Но пусть разбираются сами, на то они и молодые.
Виктор впустил её. Таня с умилением подумала, как же она его любит! Как сладко видеть его! Наконец-то они вновь будут вместе!
— Теперь ты веришь мне? Я никогда тебя не обманывала! Витя! Я не могу без тебя жить, я лишь существую! — закончила Таня свою исповедь.
Виктор не спешил выказывать радости, хоть Таня и заметила, что глаза его вспыхнули на мгновение былыми чувствами.
— Понимаешь, Таня… Прошло 5 месяцев, у меня теперь есть другая девушка… И она беременна. Я женюсь. Прости.
