— Вы кем приходитесь пациенту? — медсестра строго посмотрела поверх очков на женщину в ярком платье.
— Я его жена, — уверенно ответила Лена, поправляя идеальную укладку. — Антон Сергеевич Воронов, сорок два года. Поступил сегодня утром с гипертоническим кризом и подозрением на микроинсульт.
— Странно, — медсестра нахмурилась, листая документы. — У нас в базе указана другая супруга. Инна Михайловна Воронова.
— Это… бывшая жена. Мы недавно поженились, просто ещё не успели обновить документы.
В этот момент двери отделения распахнулись, и в коридор вошла невысокая женщина в простом сером пальто. Её усталое лицо побледнело, когда она увидела Лену.
— Что ты здесь делаешь? — тихо спросила Инна.
— А ты? — Лена демонстративно закинула ногу на ногу. — Антон давно с тобой не живёт. Я имею больше прав находиться рядом с ним.
Медсестра растерянно переводила взгляд с одной женщины на другую.
***
Инна каждое утро вставала в половине седьмого, готовила завтрак сыну-подростку и мужу. Антон обычно молча ел яичницу, уткнувшись в телефон, потом целовал её в щёку — больше по привычке, чем от чувств — и уходил на работу в проектный институт.
Так продолжалось последние лет пять. До этого были счастливые годы: совместные походы в театр, поездки на дачу к родителям Инны, смешные семейные традиции вроде пятничной пиццы и просмотра комедий. Но потом что-то сломалось.
Началось с мелочей. Антон завёл аккаунты во всех соцсетях, часами листал ленты, ставил лайки незнакомым женщинам. Инна пыталась не обращать внимания — мало ли, человеку скучно, развлекается. Но потом начались переписки. Она случайно увидела — телефон мужа лежал на столе, пришло сообщение от какой-то Светланы с тремя сердечками.
— Это коллега, — отмахнулся Антон. — Поздравляла с повышением.
Повышения у него не было уже три года.
Инна терпела. Ради Алёши, ради привычного уклада, ради того, чтобы не стать очередной разведёнкой, которых среди её подруг становилось всё больше. Её мать, Валентина Петровна, женщина старой закалки, учила: «Мужчина — как ребёнок, поиграет и вернётся. Главное — не пилить».
И Инна не пилила. Молча стирала рубашки с запахом чужих духов, находила в карманах чеки из ресторанов, куда они с Антоном не ходили уже годами, видела, как муж удаляет переписки, стоит ей войти в комнату.
А потом появилась Лена.
— Представляешь, нашёл в «Одноклассниках» Ленку Соколову! — радостно сообщил Антон за ужином месяца три назад. — Помнишь, я рассказывал? Мы в параллельных классах учились, я в неё влюблён был по уши!
Инна помнила. Эту историю про первую любовь муж рассказывал раз десять, каждый раз добавляя новые романтические детали.
— И что? — спросила она, накладывая салат.
— Да так, переписываемся понемногу. Она в разводе, дочка взрослая уже. В Москве живёт, но часто в наш город приезжает — мама у неё тут осталась.
Алёша фыркнул: — Пап, тебе не кажется, что в твоём возрасте странно радоваться как подросток из-за переписки с одноклассницей?
— В моём возрасте? — обиделся Антон. — Мне всего сорок два!
— Ну да, практически юноша, — съязвил сын.
Инна промолчала, но тревожный звоночек в голове уже прозвенел. Она видела, как горят глаза мужа, когда он говорит об этой Лене. Так они не горели уже очень давно — точно не когда он смотрел на жену.
Через две недели Антон «пошёл с коллегами в бар». Вернулся за полночь, весь светящийся, с глупой улыбкой на лице.
— Не ждала? — он чмокнул Инну в макушку. — Засиделись мы что-то.
От него пахло женскими духами — приторными, с нотками ванили. Таких у Инны никогда не было.
***
В больничной палате Антон лежал с закрытыми глазами. Капельница мерно отсчитывала время, кардиомонитор попискивал. Инна села на стул у окна, Лена демонстративно устроилась на краешке кровати, поглаживая его руку.
— Зачем ты вообще приперлась? — шипела Лена. — Он же от тебя ушёл!
— Ушёл? — Инна усмехнулась. — Это когда же он успел уйти? Вчера вечером собрал сумку и сказал, что ему нужно подумать. А сегодня утром мне позвонили из больницы.
— Он переехал ко мне жить!
— На целых десять часов? Поздравляю с новосельем.
Антон застонал и открыл глаза. Увидев обеих женщин, он попытался что-то сказать, но речь давалась с трудом.
— Ти-хо… — выдавил он.
— Антоша, милый, я здесь! — Лена наклонилась к нему. — Всё будет хорошо, я о тебе позабочусь!
Инна молча встала и вышла из палаты. В коридоре она достала телефон и набрала матери.
— Мам, я в больнице. Нет, со мной всё в порядке. Антон… Да, случилось. Микроинсульт. И знаешь что? Там его пассия сидит, за жену себя выдаёт.
Валентина Петровна помолчала, потом сказала: — Приезжай домой. Алёша у меня, накормлен. Поговорим.
Дома мать заварила крепкий чай, достала коньяк «для сугрева» и села напротив дочери.
— Рассказывай всё по порядку.
Инна рассказала. Про переписки, про встречи, которые Антон уже не скрывал, про вчерашний разговор.
— Он сказал, что любит её. Что с ней он чувствует себя живым, а со мной — как в болоте. Что я превратилась в унылую бабу.
— А что ты ответила?
— Ничего. Сказала, чтобы собирал вещи и уходил. Он собрал сумку и ушёл. А утром звонок из больницы — привезла скорая, нашли мой телефон в его документах как контакт жены.
— И эта… Лена там была?
— Прибежала через час после меня. Видимо, он ночевал у неё, там и стало плохо.
Валентина Петровна покачала головой: — Дурак твой Антон. Но ты же понимаешь — бросить его сейчас нельзя?
— Почему это? Он меня бросил!
— Потому что ты не она. Ты порядочный человек. И потом, вы не разведены. Ты его законная жена, со всеми правами. А она кто? Никто.
— Мам, я не хочу быть сиделкой при человеке, который меня предал.
— А я не говорю быть сиделкой. Но проконтролировать ситуацию надо. Мало ли что эта дамочка задумала.
На следующий день Инна пришла в больницу с документами. Паспорт, свидетельство о браке, медицинский полис Антона.
— Я буду решать вопросы с лечением мужа, — сказала она заведующему отделением. — И прошу не пускать к нему посторонних без моего разрешения.
— Но женщина, которая вчера была…
— Это любовница моего мужа. Никаких прав на принятие решений о его лечении она не имеет.
Лена устроила скандал прямо в холле больницы.
— Ты не имеешь права! Он меня любит! Он от тебя ушёл!
— Во-первых, на «ты» мы с вами не переходили, — холодно ответила Инна. — Во-вторых, по закону я его жена. А вы — никто.
— Я беременна! — выпалила Лена.
Инна на секунду замерла, потом усмехнулась: — В сорок пять лет? После двадцати лет с момента рождения дочери? Поздравляю. Только причём здесь мой муж? Вы знакомы всего три месяца, а беременность, судя по вашему заявлению, должна быть минимум недель восемь-десять. Математика не сходится.
Лена побагровела: — Ты… ты…
— Я привыкла считать и анализировать. А теперь извините, мне нужно к мужу.
Антон шёл на поправку медленно. Речь восстанавливалась с трудом, правая рука слушалась плохо. Инна приходила каждый день — приносила еду, помогала с упражнениями, которые назначил логопед. Они почти не разговаривали — он не мог, она не хотела.
На пятый день пришёл Алёша.
— Привет, пап.
Антон попытался улыбнуться. Получилось криво — правая сторона лица всё ещё плохо работала.
— Мама сказала, что ты поправляешься. Это хорошо.
Антон кивнул и с трудом выговорил: — Про-сти.
— За что? За то, что бросил маму? Или за то, что довёл себя до больницы? Или за то, что связался с этой крашеной тёткой?
— За… всё.
Алёша пожал плечами: — Мне-то что. Это маму проси. Хотя вряд ли поможет.
— По-че-му?
— Потому что она тебя восемнадцать лет терпела. А ты за это её «унылой бабой» назвал. Знаешь, что я тебе скажу? Мама — самый светлый человек, которого я знаю. Она никогда про тебя плохо не говорила, даже сейчас. А ты… ты просто дурак, папа.
Через неделю Антона навестил коллега Виктор. Принёс апельсины и новости из института.
— Слушай, Антоха, тут такое дело… К нам тут женщина приходила. Сказала, что ты ей доверенность обещал оформить на право подписи документов.
Антон напрягся: — Ка-кую до-ве-рен-ность?
— Ну, она сказала, что вы собирались квартиру продавать. Твою однушку на Мира. Типа вы вместе новую купить хотели.
Антон почувствовал, как холодеет спина. Однокомнатная квартира на улице Мира досталась ему от бабушки. Он сдавал её и получал неплохой доход. Инна про эти деньги не знала — он тратил их на… на подарки Лене, на рестораны, на поездки.
— Я… ни-че-го… не обе-щал!
— Ну я так и подумал. Сказал ей, чтобы к тебе в больницу обратилась. Но она сказала, что жена тебя не пускает к тебе.
В палату вошла Инна с термосом супа. Увидев Виктора, кивнула: — Здравствуйте.
— Здравствуйте, Инна Михайловна. Я уже ухожу.
Когда Виктор ушёл, Антон с трудом выговорил: — Ин-на… важ-но…
Она села рядом, и он медленно, с трудом подбирая слова, рассказал про квартиру и про визит Лены к нему на работу.
Инна слушала молча, потом сказала: — Значит, у тебя есть квартира, о которой я за восемнадцать лет брака не знала. И доход от неё ты тратил на любовницу. А теперь эта любовница хочет квартиру себе забрать. Я правильно поняла?
Антон закрыл глаза и кивнул.
— И что ты от меня хочешь? Чтобы я помогла тебе сохранить тайную квартиру?
— По-мо-ги. По-жа-луй-ста.
Инна встала: — Знаешь что? Я помогу. Но не тебе — Алёше. Это будет квартира для нашего сына. Ты оформишь дарственную на него. Тогда твоя Лена ничего не получит.
— Да.
— И ещё. После больницы ты переедешь в ту квартиру. Сам. Мы с Алёшей останемся в нашей. Развод я подам, как только ты сможешь дойти до ЗАГСа.
Выписка состоялась через три недели. Антон уже мог ходить с палочкой и говорить почти нормально, хотя и медленно. Лена появилась в день выписки — с букетом роз и слезами на глазах.
— Антоша, милый! Как я волновалась! Эта стерва не пускала меня к тебе!
— Лена, — медленно проговорил Антон. — Нам нужно поговорить.
— Конечно, милый! Поехали ко мне, я приготовила твой любимый обед!
— Нет. Мы поговорим здесь. Ты приходила в мой институт. Говорила про доверенность на квартиру.
— Ну да, ты же сам говорил, что мы продадим твою однушку и купим двушку! Ты забыл? Это же из-за инсульта, память страдает!
— Я ничего такого не говорил.
— Антоша, что ты! Мы же обо всём договорились! Мы же будем жить вместе!
В коридор вышла Инна с пакетом вещей Антона.
— Вот твои вещи. Такси внизу ждёт. Адрес водитель знает.
— Ты куда его отправляешь? — взвилась Лена.
— В его квартиру. Которую ты хотела отобрать.
— Я не хотела отобрать! Мы хотели вместе жить!
— Вместе? — Антон покачал головой. — Лена, между нами всё кончено.
— Как это кончено? Ты же любил меня! Ты же говорил, что я — твоя юношеская мечта!
— Мечты имеют свойство рассеиваться, — вставила Инна. — Особенно когда сталкиваешься с реальностью.
Лена перевела взгляд с одного на другого: — Вы что, сговорились? Ты простила этого козла?
— Нет, не простила. Но и тебе его не отдам. Пусть живёт один и думает о том, что потерял.
Прошло полгода. Антон почти полностью восстановился после инсульта. Работал из дома — в институт ходить было тяжело. Квартиру бабушки переоформил на сына, как и обещал.
Лена исчезла сразу после той сцены в больнице. Потом Виктор рассказывал, что видел её с каким-то мужчиной в дорогом ресторане — смеялась, флиртовала, как ни в чём не бывало.
Инна подала на развод. Процесс шёл медленно — делить особо было нечего, но Антон тянул, просил время подумать.
— Подумать о чём? — спросила Инна на последней встрече у адвоката.
— О том, как всё исправить.
— Ничего уже не исправишь, Антон. Ты сделал свой выбор. Я сделала свой.
— Но я же понял, что был неправ!
— Поздно понял. После того, как тебя использовали и бросили. Если бы не инсульт, ты бы сейчас с ней был.
— Может быть. А может, и нет. Я бы всё равно понял, что совершаю ошибку.
— Но ты её совершил. И я больше не хочу ждать следующей твоей ошибки.
Алёша навещал отца раз в неделю. Приносил продукты, помогал с уборкой.
— Пап, может, тебе сиделку нанять? — предложил он однажды.
— Не нужна мне сиделка. Я справляюсь.
— Справляешься? Пап, ты на себя в зеркало смотрел? Ты похож на бомжа. Небритый, нестриженый, в мятой футболке.
— А для кого мне принаряжаться?
— Для себя. Ты же всегда говорил, что мужчина должен следить за собой.
— Это когда у мужчины есть для чего жить.
— Пап, прекрати. Ты сам всё разрушил. Мама восемнадцать лет терпела твои выкрутасы. А ты ушел к первой встречной.
— Она не была первой встречной. Я любил её в школе.
— И что? Ты думал, что через двадцать пять лет она осталась той же самой семнадцатилетней девочкой? Пап, ты жил в иллюзиях.
— Наверное. Но тогда это казалось таким настоящим…
— А мама была не настоящей? Восемнадцать лет брака — это не настоящее?
Антон молчал. Потом сказал: — Знаешь, я понял одну вещь. В соцсетях мы показываем себя такими, какими хотим казаться. Красивыми, успешными, интересными. А в реальной жизни мы обычные. Со своими проблемами, морщинами, больной спиной. И тот, кто любит тебя настоящего — это и есть настоящая любовь. А я променял это на красивую картинку из интернета.
В день развода Антон пришёл в ЗАГС с букетом белых роз — таких, какие дарил Инне на свадьбу.
— Это тебе. Прости меня за всё.
Инна взяла букет: — Спасибо. Я не держу зла, Антон. Просто всему своё время. И время нашего брака закончилось.
— А может…
— Не «может». Есть то, что есть. Мы разведены. Ты свободен. И я свободна.
Они вышли из ЗАГСа уже чужими людьми. Инна села в такси и уехала. Антон долго стоял на крыльце, глядя вслед машине.
