— Я не хочу в детский дом! Почему я не могу остаться здесь? Это же мамин дом!
Виктор поморщился:
— Ты что, предлагаешь мне взять над тобой опеку? Я тебе, как и ты мне, совершенно посторонний человек. Что тебе там, всего-то ничего — три года. Я не виноват, что у вас нет никакой родни.
Настя смотрела на него полными слез глазами. Нет, он не шутил и действительно собирался отправить ее в детдом.
— Я могу жить одна, я все умею! Вам не придется присматривать за мной. Игорь Васильевич, ради мамы…
Он внимательно и долго смотрел на нее:
— Я не понимаю, ты в самом деле такая глупая или притворяешься? Ты что, веришь в то, что можно жениться на больной женщине по любви? Зачем она мне была нужна? Я же знал, что она умрет, еле дождался! Теперь ты отправляешься в детский дом, а я буду жить по-человечески и развлекаться.
Настя в ужасе смотрела на него. Как он мог такое говорить? Мама верила ему, любила его. А Настя радовалась, что хотя бы последние дни у мамы были счастливыми.
Когда приехали из опеки, она уже не плакала. Виктор с улыбкой проводил ее до двери. Девочка остановилась на пороге, посмотрела на него и произнесла:
— Я обязательно сюда вернусь.
Виктор ухмыльнулся:
— Вряд ли.
Она взяла сумку со своими вещами и вышла вслед за женщиной. Когда сели в машину, та посмотрела на нее:
— Не переживай, всякое в жизни бывает. И бумеранг тоже работает.
Та женщина из опеки была права. Почти три года пролетели незаметно. Благодаря своему характеру Настя смогла по-настоящему подружиться с ребятами, которые в детском доме были уже давно. Нос не задирала, делала все то же самое, что и остальные. А может быть, к ней так относились потому, что буквально в первый же день у нее появился защитник из самых старших. Это был Димка — парень, которого боялись воспитатели и уважали дети. Димка был не только очень умный, но еще сильный, красивый и справедливый.
Но все это Настя узнала потом. А в первый день увидела, как какой-то парень, судя по всему тоже воспитанник детского дома, тихо стащил телефон у воспитательницы и рылся в нем. Как она вознегодовала! Подошла к нему, вырвала трубку и начала отчитывать.
Димка изумленно посмотрел на нее, а потом расхохотался:
— Пигалица, ты откуда?
— Не твое дело! Телефон отдай, времени нет.
— И не подумаю. Я отдам его тому, кому он принадлежит.
Димка одним движением заломил ей руку и без труда забрал телефон. Что-то там еще пару раз нажал, быстро сунул телефон в сумку, а потом схватил Настю за руку и буквально выволок на улицу.
— Ты что себе позволяешь?!
Он смотрел на нее с интересом:
— Слушай, а почему ты не орешь, не плачешь, как все девчонки?
Настя зло бросила:
— Не дождешься!
Потом она очень ловко и ощутимо двинула ему ногой. Димка взвыл:
— Ты что, ненормальная? Я же объяснить хочу!
— Что объяснить? Как ты по чужим сумкам шаришь?
Димка протяжно вздохнул, потом посмотрел на нее:
— Значит, так: или ты заткнешься, или никогда ничего не узнаешь.
Настя не хотела затыкаться, но узнать что-то очень хотелось. Она сделала над собой неимоверное усилие и замолчала.
— У нас мальчишка появился. Мать отца зарубила, когда тот в драку кинулся. История такая: мальчишка этот, Пашка, за мать заступился. Отец его за горло схватил, а сам пьяный. Если бы мамаша топор не взяла, не ходить бы Пашке по земле. Мамку посадили, а он теперь себя винит. А мы все понимаем — время нужно, чтобы рана затянулась. Эта воспитательница, у которой я телефон брал, его невзлюбила. Хочет в психушку отправить как неадекватного. Постоянно снимает на видео его выходки. Вот эти самые видео я и удаляю. Она с телефоном уже два раза в ремонт бегала. Как бы ее саму оттуда в психушку не отправили.
Настя смотрела на Димку восхищенно:
— Прости меня, пожалуйста! Слушай, если помощь нужна будет, всегда говори. Мне тоже на все наплевать.
С того дня они стали лучшими друзьями. Жаль, конечно, что Димка был там последний год. Только он знал все о ее положении, о том, как поступил Виктор, и о том, что она богатая наследница.
— Слушай, а ты говоришь, что у вас никаких родственников не было?
— Мама из детдома. Она рассказывала, что еще в приюте решила всего добиться. Все отдыхали, а она училась. И так было всегда. Сама поступила в институт, ночами работала. Потом открыла маленькую кондитерскую, потом еще. Она у меня, знаешь, какая упорная была. И с болезнью боролась до последнего.
— И ты смирилась?
— Я еще раньше смирилась. Я видела, как ей плохо, и видела, как сильно она мучается. Так что знала — смерть будет облегчением.
— Ты сильная. Я бы так, наверное, не смог.
— Смог бы. Просто ты не был в этой ситуации. Дим, а где твои родные?
— Бог их знает. Вот ты отца не знаешь, а я вообще никого. Меня сюда принесли то ли цыгане, то ли еще кто, не имеющий ко мне никакого отношения. Я даже точно не знаю, местный я или нет.
Они сидели под дубом, который стоял у ворот. На улице уже темнело. Сегодня был последний день Димки.
— Как же я без тебя буду?
— Настен, ты что? Я в тебя верю. Я как раз в армию пойду. Вернусь, а ты уже взрослая.
— Ага, вернешься. Так я тебе и поверила.
Утром Димка со всеми попрощался и вышел за ворота. Как-то негласно все бразды его правления ребятней перешли к Насте. Поэтому время и летело так, будто кто-то его подгонял.
Настал тот самый день, когда и Настя вышла за ворота. Вдохнула полной грудью. Кажется, никто ее насильно не держал, и за воротами она бывала каждый день. Но тогда знала, что нужно возвращаться. А сейчас стала свободным человеком. Даже воздух каким-то был другим.
Добраться до родного городка получилось только к вечеру. Поймала удачную попутку — ее прямо до места доставили. А еще накормили и адрес написали.
— Ты, дочка, если вдруг что, сразу к нам. Мы тебе постелем. У нас домик свой — небольшой, но места всем хватит.
Женщина улыбалась, а Насте очень хотелось ее обнять и за «дочка», и за доброту.
— Спасибо вам огромное! Но что там может случиться? Только все запылилось, наверное.
Настя стояла перед своим домом и ничего не понимала. В доме жили люди. Она нажала на звонок. Дверь открылась, на нее уставилась женщина:
— Вам кого?
— А вы вообще кто? Это мой дом!
— Девушка, вам заняться нечем? Скучно? Тогда я могу вызвать полицию. Ее дом! Ты хоть представляешь, оборванка, сколько это стоит? Иди отсюда, пока я добрая!
Настя отступила. Попасть в полицию в первый же день после детского дома как-то вообще не хотелось. А вот понять, что происходит, очень хотелось. Она вытащила адрес, который дали добрые люди.
— Вот и правильно. Все обдумаешь, а завтра сходишь куда надо, — сказала тетя Люба, к которой Настя пришла. — Куда надо? К нотариусу, конечно. Знаешь, у них там очень хитро. Нужно найти нотариуса, который вам по фамилии подходит, или он найдет того, кто занимался этим делом.
Утром Настя стояла у дверей конторы. Она не пошла искать нотариуса по фамилии, а вспомнила, что они с мамой были когда-то у одного. И мама, как точно помнила Настя, что-то подписывала и говорила главное: что у дочки будет все, что нужно. А поэтому Настя была уверена — мама писала именно завещание. Тогда она уже болела, но Виктора в их жизни еще не было.
— Здравствуйте.
Мужчина в очках посмотрел на нее:
— Здравствуйте. Вы на какое время записаны?
— А я не записана. Я пришла узнать. Мама у меня умерла, и я думаю, у вас завещание. Она же что-то оставила мне.
— А почему вы пришли именно ко мне?
— Я помню, что мы с ней были у вас, но это было давно.
— Позвольте, как фамилия вашей мамы?
— Соколова Анжела Андреевна.
Мужчина снял очки:
— Шутите?
— Нет, почему? Меня зовут Соколова Анастасия. Вот, можете посмотреть документы — свидетельство о рождении и все остальное. Я вчера вышла из детского дома, поехала к себе домой, а там какие-то люди. Но я точно уверена — мама никогда бы не оставила меня без жилья.
— Присядьте-ка. Дайте ваши документы.
Он долго что-то сверял, куда-то уходил, приходил не один, а с какой-то женщиной. Они вдвоем рылись в бумагах. Ей принесли чай, и Настя старалась не мешать. Она уже понимала — что-то произошло. И почему-то ей казалось, что за всем этим стоял Виктор.
Наконец нотариус устал и сел перед ней:
— В моей практике такое впервые. Люди, которые приходят за наследством, всегда тщательно проверяются. А тут, понимаете, Виктор Сергеевич привел Настю — дочь Анжелы Соколовой. Отношения натянутые. В общем, они тут с ней целый спектакль разыграли, ругались чуть ли не за каждую копейку. Мы и не подумали бы, что они не вместе. А вот что это правда дочка и отчим — такие к нам приходят часто. Я пока не понимаю, как все это будет проходить. А вам есть где пожить? Я вызову полицию, но дела такие делаются небыстро.
— Меня приютили хорошие люди.
— Тогда звоню.
Он взял трубку, подержал ее в руках некоторое время, затем набрал номер.
Полицейские вошли в контору через 15 минут: мужчина в штатском, видимо следователь, и два молодых парня в форме.
— Настя!
— Настюха! Ты что, не успела выйти и сразу полиция?
Она ошарашенно смотрела на одного из парней, который оказался…
— Димка!
Минут через пять он спрашивал:
— Так это твой дом у тебя отжали?
Мужчина в штатском посмотрел на Диму:
— Можешь подтвердить, что у нее был дом?
— Конечно! Да найти людей можно — такое не скроешь!
— Тоже верно. Что ж, рассказывайте, Анастасия, все с самого начала.
Из конторы вышли уже в темноте. Настя вздохнула — дом тети Любы был на другом конце города.
— Насть, мы тебя подвезем. Куда ты в такое время?
Мужчина кивнул, и все загрузились в полицейскую машину.
Тетя Люба ждала ее у калитки:
— Настенька! Случилось что-то?
— Тетя Люба, все так запутано. Вот полиция будет разбираться. Можно пока у вас пожить? Я не буду мешать.
— Что ты такое говоришь? Живи сколько нужно. Вот же гады — сиротинку обобрать! Как только додумались до такого!
Настю вызвали в полицию через неделю. Как вызвали? За ней примчался Димка и всю дорогу взахлеб рассказывал, как они были на задании и брали того самого Виктора.
— Дим, так это что, он получается мошенник?
Димка смотрел на нее удивленно:
— Ты интересная! Как будто эта Настя просто с улицы пришла!
Виктор был уверен в себе:
— И что вы мне хотите предъявить? Я понятия не имею, кто та девушка, которая получала наследство. Можете спросить у нотариуса. Мы вообще там чуть не поубивали друг друга. А откуда она взялась, я не знаю. И потом, мне вообще до этого дела нет.
— То есть вы даже не заметили, что это не Анастасия?
— Вроде похожа была. Хотя я на Настю-то особо не смотрел.
Следователь что-то записал в протокол, а потом поднял голову и кивнул Дмитрию:
— Заводи.
Дима вышел и вернулся с девушкой, которая отдаленно напоминала Настю. Как увидела Виктора, сразу к нему в драку кинулась:
— Где мои деньги?! Ты обещал заплатить, обещал, что проблем не будет! Я сидеть не собираюсь — я все расскажу!
Виктор побледнел. Он и предположить не мог, что разыщут второсортную актрису из провинциального театра, который скорее даже был домом культуры, и привезут ее прямо сюда.
Эпилог
Через два месяца Настя вернулась в свой дом. На счетах Виктора хватило денег, чтобы вернуть сумму покупателям. Остальные деньги пошли Насте. Конечно, большая часть наследства оказалась промотана, но теперь Виктору нужно было долго сидеть, при этом отдавать деньги.
Дима прошелся по комнатам:
— Ничего себе! А я думал, ты там приврала немного.
Настя, которая накрывала на стол, рассмеялась:
— Нет. Ты что, разочарован?
— Нет, просто странно как-то. Среди моих знакомых нет таких состоятельных.
— Дим, ты пока тут наливай вино, а я переодеться схожу.
Специально к сегодняшнему дню Настя тщательно готовилась: купила платье, репетировала макияж. И когда вышла, Димка ахнул:
— Ты… Вы…
— Дим, ты что? Это же я!
Он тряхнул головой:
— Да, я понимаю, просто не думал, что ты такая красивая.
Настя подошла к нему вплотную:
— А я просто решила напомнить тебе, что когда я ободрала коленку и плакала, ты сказал: если не перестану плакать, то не женишься на мне. Вот я и перестала.
— Настя, ты что, правда пойдешь за такого, как я? Я же обычный полицейский. И хорошую зарплату ждать еще очень нескоро. А ты вон какая…
— Какая, Дим? Разве все это что-то меняет во мне?
Дима улыбнулся, прижал ее к себе:
— Как у тебя всегда получается все разложить по полочкам! Слушай, я хочу, чтобы у нас были и девочка, и мальчик.
Настя кивнула:
— И я тоже. Но только после учебы.
— Согласен.
А к защите диплома они были уже не только мужем и женой, но и без пяти минут родителями.
