— Оленька, зайди ко мне, — Виктор Павлович стоял в дверях своего кабинета, галстук ослаблен, рукава закатаны.
Ольга дописала строчку в отчёте, встала. Пятница, семь вечера, офис пустой. Только охранник внизу да уборщица где-то на третьем этаже. И они вдвоём — начальник и менеджер.
В кабинете пахло дорогим парфюмом и кожей — диваны, кресла, всё натуральное. Виктор Павлович налил себе коньяка из хрустального графина.
— Будешь?
— Спасибо, не пью на работе.
— Работа закончилась час назад.
Ольга промолчала. Стояла у двери, сумку на плече держала. Домой пора — Даша из продлёнки ждёт, ужин готовить, уроки проверять.
— Присядь, поговорить надо.
Села на край стула. Виктор Павлович устроился в кресле напротив, коньяк покачивал в бокале.
— Пять лет у нас работаешь?
— Да.
— Хорошо работаешь. Клиенты довольны, отчёты вовремя, никаких нареканий.
— Стараюсь.
— Знаю, что на руководителя отдела метишь. Резюме видел — обновила недавно на сайте.
Ольга напряглась. Откуда знает? Следит?
— Это не запрещено…
— Конечно, не запрещено. Амбиции — это хорошо. Женщине особенно. В тридцать восемь самое время карьеру строить.
Откуда возраст знает? Хотя чего удивляться — в личном деле всё есть.
— Так вот, Оленька. Место руководителя отдела скоро освободится. Петрова на пенсию уходит через месяц.
У Ольги сердце забилось чаще. Руководитель отдела — это совсем другие деньги. Можно квартиру снять нормальную, не комнату в коммуналке. Дашке репетиторов нанять к ЕГЭ. Может, даже на море съездить летом.
— Я готова бороться за это место. Опыт есть, клиентскую базу знаю…
— Знаю, что готова. И опыт есть. И работаешь как лошадь. Одна проблема.
— Какая?
Виктор Павлович допил коньяк, поставил бокал на столик.
— У меня свои правила отбора на руководящие должности. Особые.
— Не понимаю.
— Сейчас поймёшь. Хочешь повышение — проведи со мной ночь. Одну ночь — и должность твоя. По-другому не беру.
Ольга замерла. Показалось? Ослышалась?
— Что?
— Ты слышала. Не делай вид, что удивлена. Взрослые люди, понимаем друг друга. Ты красивая женщина, я мужчина в расцвете сил. Одна ночь — и все проблемы решены. Зарплата в три раза выше, статус, возможности.
— Вы… вы серьёзно?
— Абсолютно. Подумай. Я не тороплю. До понедельника времени достаточно.
Ольга встала. Ноги подкашивались, но старалась держаться прямо.
— Мне нужно идти.
— Конечно. Подумай хорошенько. Второго шанса не будет.
Вышла из кабинета, как в тумане. В лифте прислонилась к стенке — тошнота подкатила. На улице глотнула холодного воздуха. Февраль, снег идёт, фонари светят. Люди спешат домой с работы. Нормальные люди с нормальной работы.
В маршрутке думала. Три раза больше — это прилично. Очень прилично. Комнату в коммуналке снимает за треть зарплаты. Еда, одежда Дашке, школьные расходы — всё остальное съедают. На чёрный день отложить не получается. А если заболеет кто? А если уволят?
Дашка встретила в коридоре коммуналки:
— Мам, ты чего так поздно? Есть хочу!
— Сейчас, солнышко. Сейчас что-нибудь приготовлю.
На кухне соседка Валентина борщ доваривала:
— Оль, берите с Дашей, я много наварила.
— Спасибо, Валь. Выручаешь.
За ужином Дашка тараторила про школу:
— Мам, нам на экскурсию в Москву собирают. Можно я поеду? Всего-то нужно… ну, не так много.
— Сколько?
Дашка назвала сумму. Треть месячной зарплаты.
— Посмотрим, милая. Может, получится.
— Мам, ну пожалуйста! Весь класс едет!
— Я сказала — посмотрим.
Дашка надулась, в комнату ушла. Ольга осталась на кухне, в кружку смотрела. Пустую кружку.
Валентина рядом села:
— Тяжело?
— Нормально.
— Оль, я ж вижу. Одна с ребёнком, копейки платят. Мужика бы тебе хорошего.
— Где ж его взять, хорошего?
— А на работе никого?
Ольга усмехнулась. На работе есть. Виктор Павлович. Очень хороший. Особенно в постели, наверное.
Ночью не спала. Варианты обдумывала. Согласиться? Один раз. Закрыть глаза, потерпеть. А потом — нормальная жизнь. Дашке образование дать, квартиру снять человеческую. Может, даже в ипотеку влезть.
Или отказаться? Остаться на своей должности. Считать копейки до пенсии. Дашке объяснять, почему она хуже других. Почему у Маши новый телефон, а у неё — мамин старый. Почему Катя на каникулах в Турцию летает, а она — к бабушке в деревню.
К утру решение не пришло.
В субботу с Дашкой по магазинам ходили. Дочке кроссовки нужны — старые порвались. Смотрели, примеряли. Дашка выбрала — красивые, модные. Ольга на ценник глянула — пятая часть зарплаты.
— Может, вот эти? — показала на другие, подешевле.
— Мам, они же страшные! Надо мной смеяться будут!
— Даш, у нас денег…
— Знаю! У нас никогда денег нет! У всех есть, а у нас нет!
Дашка расплакалась прямо в магазине. Ольга купила те, которые дочь выбрала. На еде сэкономит.
Вечером позвонила подруга Ленка:
— Как дела?
— Нормально.
— Оль, у тебя голос странный. Что случилось?
Рассказала. Не всё, но суть. Ленка молчала долго.
— И что думаешь делать?
— Не знаю.
— Оль, это же… это же проституция фактически.
— Знаю.
— Но с другой стороны… Один раз. И проблемы решены.
— Ага. Один.
— Думаешь, потом ещё потребует?
— А ты как думаешь?
Ленка вздохнула:
— Потребует. Такие всегда требуют. Пока не надоест.
В воскресенье к маме съездили. В пригород, час на электричке. Мама в крохотной однушке хрущёвки. Пенсия маленькая, еле сводит концы.
— Оленька, ты похудела, — мама по щеке погладила.
— Работа, мам.
— Тебе замуж надо. Одной тяжело.
— Мам, ну какой замуж? Мне скоро сорок.
— И что? Жизнь не кончается. Смотри, соседка моя, Нинка, в сорок пять вышла. И счастлива.
За обедом мама пирожки с капустой подавала. Дашка уплетала за обе щеки.
— Баб, у тебя самые вкусные пирожки!
— Ешь, внученька, ешь. Растёшь ведь.
Ольга смотрела на них — мама с дочкой, два самых родных человека. Ради них готова на всё. Но на всё ли?
