— Мама, дай сто рублей!
— Вадик, на улице скоро вечер. Куда ты? Опять напьёшься.
— Мама, совсем плохо. Дай сто рублей! – продолжал клянчить сын.
Нина Антоновна достала кошелёк, где лежало несколько сотенных и пятидесятирублёвых купюр. Глянула, сомневаюсь давать сыну или нет, но тот сам схватил одну сторублёвую.
— Вадик, смотри не подерись с кем-нибудь! Тебе уже скоро сорок лет, пора за ум браться.
Но сын быстро надел кроссовки и выбежал из квартиры.
***
Купил. Сразу набрал номер телефона друга:
— Антоха, твоя дома?
— Да.
— Выбегай, посидим на поляночке. Пару кусков хлеба захвати!
Друг выбежал минут через пять с целлофановым пакетом, в котором, кроме горбушки хлеба, лежал и огурец.
— О, богато живёшь? Твоя промолчала?
— Она в ванне моется. Сказал, что на полчасика выйду.
Расположились невдалеке, едва дойдя до лесопосадки.
***
Больно уж быстро закончилась, к тому же на телефоне Антона зазвучала мелодия и раздался злой голос супруги:
— Где ты? Опять пьёте?
— Иду! – тот нехотя поднялся.
— Антоха, ты у своей стольник попроси. Только начали…
— Попробую, но не даст.
***
Проводил друга до подъезда и стал ждать. Минут через десять не выдержал и позвонил:
— Антон, что там?
— Не даёт и не отпускает!
— Ничего себе? На халявку выпил и спать? Ищи стольник!
— Где я тебе возьму?
— Ну, ты каблук! – возмущённо произнёс Вадим и изо всех сил пнул дверь подъезда.
Дверь открылась и оттуда вышли мужчина и женщина.
— Ты, что делаешь? – возмущенно произнесла женщина.
— Да идите вы! – процедил он сквозь зубы и пошёл в сторону лесопосадки.
***
Сумерки сгущались. Вадиму иногда удавалось вопросить здесь у одиноких прохожих стольник, для эффекта поиграв ножом-бабочкой, который всегда был в кармане. Правда, в последнее время редко кто прогуливался здесь в одиночку, но желание выпить толкало на необдуманные поступки.
Уже стемнело, никого не было, но и терпеть было невмоготу. И тут он увидел, одиноко идущего пожилого человека. Бросился к нему:
— Мужик, займи сто рублей!
— А кто ты такой?
— Слушай! Я по-хорошему прошу, — и достал свою «бабочку».
Пожилой человек растерялся, ведь уже не те годы, чтобы геройствовать в таких ситуациях. Дрожащей рукой полез в карман.
— На колени! – вдруг раздался над ухом Вадима спокойный голос.
Повернулся. Перед ним стоял мужчина со страшным, в темноте, лицом, выше его на полголовы.
— Тебе что? – попробовал повозмущаться.
— Я сказал: на колени.
Ударил по ногам, и Вадим невольно очутился на коленях. Рукой в чёрной перчатке взял «бабочку», закинул, и вновь приказал своим спокойным, но ничего не предвещающим хорошего, голосом:
— Проси прощения у пожилого человека! Старость надо уважать. Не простит он тебя, утра ты не увидишь.
Вадиму стало страшно от его голоса, от его вида, от его силы. Ведь тот так легко с ним справился.
— Про-простите! – произнёс он заикаясь
Пожилой мужчина, застыв, с каким-то удивлением смотрел на то, что происходит и молчал.
— Значит, нет тебе прощения, — прозвучало над ухом.
— Простите, пожалуйста! – закричал Вадим и уткнулся лбом в землю.
— Прощаю! – тихо произнёс пожилой мужчина и кивнул головой.
***
Вадим долго лежал, уткнувшись лбом в землю. Наконец, поднял голову, огляделся, рядом никого не было. Встал и, испуганно озираясь, направился в сторону своего дома.
***
Мать встретила его в прихожей, удивленно оглядела:
— Сынок, что случилось?
— Ничего, — и направился в ванную комнату.
Долго мылся, словно смывал с себя грязь не только снаружи, но и внутри.
Едва вышел, мать позвала:
— Пошли ужинать!
— Я только чай попью.
Выпил кружку чая и лег спать.
***
Наследующее утро Вадим встал пораньше и позвонил своему родственнику, который работал начальником цеха на заводе.
— Дядя Федя, устрой меня на работу!
— Как на время или навсегда?
— Навсегда. Хочу бросить пить.
— Я рад буду, если это случится. Ты мать совсем замучил.
— Так что, дядя Федя?
— Токарить не разучился?
— Вроде, нет.
— Приходи прямо сейчас, разберёмся!
Нина Антоновна лежала, едва дыша, боясь, что всё это ей снится. Когда сын окончил разговор и направился в ванную комнату, бросилась на кухню готовить завтрак.
— Вадим, иди завтракать! – вскоре послышался её голос.
Сын зашёл, сел за стол. Так хотелось его расспросить, но молчала, боясь сглазить. Ведь сыну скоро сорок. С женой развелся, не работает, пьёт. Неужели за ум взялся? Так страшно спугнуть счастье.
Вадим поел и ушёл, тоже молча, видно и он боялся спугнуть счастье.
***
Прошёл месяц. Сын не пьёт, даже по выходным, но Нина всегда с каким-то страхом возвращается в пятницу домой, ведь для станочников это святой день. Целую неделю деньги зарабатывают. Как не расслабиться! Но сын и в пятницу приходил трезвым.
Вот и вчера пришёл трезвым, а сегодня с утра куда-то ушёл, вот и ноет материнское сердце, словно чувствует, что будет сегодня сюрприз. Вот только какой?
***
Вот открылась дверь и забежала внучка:
— Бабушка-а-а!
— Ульяночка! Родная! – какая ты большая стала.
— Ба, ты что плачешь?
— По тебе соскучилась.
— Здравствуйте, Нина Антоновна!
В дверях стояли сын и сноха и оба улыбались.
***
Вечером он вновь вышел на прогулку. Целыми днями он сидел дома, в своём небольшом коттедже, а вечерами выходил на прогулку в лесопосадку. Не хотел, чтобы люди пугались его. Вот и избегал встречи с ними. Пару раз, правда, пришлось вмешаться.
По выходным и праздникам приезжал кто-нибудь из друзей или коллег по ФСБ, где он отслужил четверть века в одном из спецподразделений. Ему было пятьдесят, мало кто из друзей дожил до этих лет. Он сам два года назад чудом остался в живых, когда ликвидировали очередных террористов. Врачи сделали невозможное, чтобы он ещё немного пожил на белом свете.
Он понимал, что и ему осталось очень мало, и благодарил бога за каждый прожитый день.
