Деревушка, в которой жил Петр Петрович, круглый год казалась волшебной. Деревня не полузаброшенная, а очень даже населенная, почти все живут круглый год, до станции недалеко, магазины есть…
Петр Петрович, семидесятилетний мужчина, но с душой юного парня, был здесь не просто жителем, а душой компании. Он знал всех. И его тоже знали все. С соседями на короткой ноги, всегда поможет, и от него тоже никогда не отворачивались.
Вот и сегодня, выйдя из сельпо с увесистым пакетом (сегодня Петру Петровичу предстояло побаловать себя голубцами), шел домой мимо забора Зои.
Зоя топталась возле колодца, беспомощно глядя на перевернутую вверх дном лейку.
— Петь, здравствуй, дорогой! — окликнула она его, поправляя косынку, которую повязывала, если шла работать, — Ты торопишься?
— Нет, а что?
— Насос наш, видать, совсем того, накрылся. Третий день, Петь, бочку воды не набрать. А мне огород поливать…
Петр Петрович, не раздумывая ни секунды, положил пакет на скамейку и подошел к колодцу. Взял насос в руки, повертел, прислушался.
— Ай-яй-яй, Зоюшка, — пробасил он, — похоже, тут замкнуло…. Но это поправимо. Подожди минутку, я принесу из своей мастерской инструменты принесу и все подправлю. А ты пока набери воды в ведерко, пока я тут колдую.
Через десять минут Петр Петрович, отряхнув руки и довольно улыбнувшись, протянул ей починенный насос.
— Готово, Зой! Проверь-ка.
Зоя прикрепила насос к бочке и с опаской крикнула, чтобы включал. Раздалось привычное, такое родное “плюх-плюх”, и полилась вода.
— Петь, ну вы чудо! — воскликнула Зоя, и заулыбалась, — Спасибо тебе огромное! Ты у нас, Петр Петрович, настоящий самородок.
— Да ладно тебе, Зой, — ответил Петр Петрович, подмигнув, — Мне и самому радостно, что мои руки кому-то нужны. Что я еще могу пригодиться. А то сидишь и считаешь дни до следующей пенсии. Тоска. Чем еще заниматься?
Он подобрал пакет с продуктами и, попрощавшись с Зоей, отправился домой. В голове уже крутилась мысль о том, как бы завтра наточить косу — погода стояла чудесная, и его любимая лужайка у дома так и просилась, чтобы ее скосили.
На следующий день, когда Петр Петрович, запыхавшись, косил траву, из-за поворота показалась знакомая фигура. Да это же его Полина! Дочка. Давно не виделись. Полина с модным рюкзаком за плечами будто выросла из-под земли. Она вообще всегда модная. Ей уже пятьдесят, а одевается иногда, как подросток.
— Пап! — окликнула она, подходя ближе.
Петр Петрович отложил косу и расплылся в улыбке.
— Полина! Вот это встреча! Ты откуда такая?
— С автобуса, пап. Откуда еще? Соня попросила меня заехать. Говорит, соскучилась по тебе, хотела бы приехать в гости, да не получается. Вот и попросила меня, маму, навестить тебя, узнать, как ты. А я и думаю — чего оттягивать? Приехала почти сразу.
Петр Петрович согласно кивнул. Он редко общался с Полиной. Дочь всегда была какой-то… ветреной. Ее жизнь, как перекати-поле, то там, то здесь… Нигде она надолго не задерживалась. Ни на работе, ни в браке, ни даже в воспитании ребенка. Когда Полина с мужем развелась, то Соню оставила жить у отца. Ну, та это и к лучшему. За Полиной самой присмотр нужен.
С внучкой Соней Петр Петрович, напротив, общался гораздо чаще. Соня всегда находила время позвонить, расспросить, как дела, да и сама иногда приезжала. И в этот раз она должна была приехать, но, как назло, не смогла.
— Я так и думал, что это Соня тебя прислала, — сказал Петр Петрович, вытирая пот со лба, — Она у меня умница, хоть и далековато, но деда не забывает. Ты как, хорошо добралась?
— Да нормально, пап. Автобус, как всегда, с опозданием. Зато я подремала, а то не выспалась совсем…
Отец смотрел на нее странно… Будто хотел что-то сказать, Полина тут же уперла руки в бока.
— Ты что-то хотел, пап? Или тебя раздражает мой приезд?
Петр Петрович почувствовал, как неприятно кольнуло — вот такое общение с дочерью у него было всегда, хотя он старался сглаживать углы. Разговор с Полиной всегда был похож на лотерею, какое у нее через секунду будет настроение.
— Да ладно тебе, Полина. Ничего я не хотел сказать. Я просто рад тебя видеть. Проходи, проходи, я тебе чай поставлю. Ты, наверное, устала с дороги.
Он пригласил ее в дом. В избе пахло свежескошенной травой, запах шел с улицы, и голубцами, которые Петр Петрович недавно разогревал, чтобы пообедать. Для Полины он достал печенье.
— Проходи, садись. Ты, наверное, есть хочешь? Или только чай? Или все-таки пообедаешь?
— Спасибо, пап. Я не голодна.
Полина села за стол, не раздеваясь. Смотрела в окно, будто что-то искала. Петр Петрович красноречиво кивнул на печенье.
— Ты как, Полин? Как твой… Валера, кажется? Не ругаетесь? — он всегда был таким заботливым, — Все в городе, все по своим делам? Не надумала в деревню вернуться?
Вопрос этот уже дежурный. Полина жалуется, что ей не хватает денег, у нее проблемы с работой, а отец предлагает ей вернуться домой — он всегда тут, в любой момент обогреет и накормит. Здесь и работа для нее найдется.
— Зачем, пап? Мне что, сидеть здесь, в деревне? Смотреть, как молодость проходит мимо? И так уже почти прошла… Скоро пенсия, а что я хорошего в жизни видела? Ты меня еще хочешь заставить в эту глухомань вернуться!
Полина на любой вопрос так рявкала.
Петр Петрович сразу пошел на мировую:
— Да я не про то, — вздохнул он, — Просто… давно тебя не видел. Думал, может, что-то изменилось.
— Изменилось, пап. Только не у меня, а у Сони. Жизнь меняется. Вот и Соня… она уже большая.
— Соня, да. Умница наша. Я вот тут… — Петр Петрович запнулся. Он уже давно откладывал понемногу, копил деньги. Для Сони. Он хотел помочь ей с квартирой. Копил по чуть-чуть, но давно, поэтому сумма набежала очень даже симпатичная.
— Ты тут про квартиру что-то говорил, да? — неожиданно оживилась Полина, — Соня мне рассказывала.
— Да, — кивнул Петр Петрович, обрадованный, что разговор наконец-то пошел в нужное русло, — Я хотел помочь ей. Немножко. Пусть у нее будет свое. Наверное, они кредит возьмут, так хоть долг поменьше будет…
Оказывается, Полина по просьбе Сони сюда и приехала. Именно по этому вопросу.
— Вот именно, пап. Ты же у нас хозяйственный. И Соня с Денисом… они уже квартиру присмотрели. Очень им нравится. Там, недалеко от города, новостройка. Так что, Соня и попросила меня заехать, знаешь ли… За деньгами. Сама она пока не может, а покупать хотят уже вот на днях.
Он сразу заметался. Его внучка! Скоро у нее будет своя квартира!
— Правда? — он уставился на Полину, — Это же прекрасно! Я даже спрашивать побаивался, а то вдруг на больную мозоль ей наступлю, а они уже квартиру выбрали! Ну, Полина, раз так, то я тебе деньги отдам. Сколько там у меня накопилось…
Он пошел в спальню, открыл старый, но крепкий комод. Достал оттуда тряпку, в которую заворачивал деньги, пересчитал наличные. Все, что он откладывал годами, все, что предназначалось для Сони.
— Вот, Полина. Тут все, что я скопил. Передавай Соне. Пусть она не стесняется. Это для нее. И ничего она мне за это не должна.
Полина взяла деньги, поблагодарила его, но как-то сухо, без особой радости, хотя для ее же дочери стараются.
— Спасибо, пап. Соня будет очень рада.
А уже утром, попрощавшись с отцом, Полина уехала, только не на автобусе, а на электричке. Петр Петрович прогулялся с ней до остановки. Полина помалкивала, а ему было никак не остановиться, он шел и вслух высказывался, как он рад за Соню. Внучка! Скоро будет со своим жильем!
Так он радовался весь день, но вечером позвонила Полина.
— Полин, что за шум у тебя? Ты где? Доехала уже?
— Я в полиции, — ответила она, перекрикивая гул на фоне.
— Где?
— В полиции, пап, в полиции.
— Тебя задержали??
— Нет! Пап… У меня… у меня украли сумку. В электричке. Я вышла на станции купить воды, оставила сумку на сиденье, попросила еще женщину присмотреть, а когда вернулась — ее нет. Ни сумки, ни этой женщины. Ну, женщина потом вернулась, она отошла по телефону поговорить, а про сумку забыла… Там… там все деньги, пап. Все, что ты мне дал.
Петр Петрович нащупал табуретку… Украли? Его деньги? Которые он годами откладывал для Сони? Ему стало так плохо, что он почувствовал, как закружилась голова.
— Полин, ты не волнуйся…
— Это ты не волнуйся, пожалуйста, тебе же нельзя, а я уже написала заявление. Его найдут…
— Да-да, Полин, найдут. Я и не волнуюсь. Лишь с тобой все в порядке.
— Я потом перезвоню.
Когда закончился разговор, Петр Петрович уронил мобильник. Тот упал и разбился. И прихватило сердце.
— Зоя! — еле дошел он до соседки, — Зоюшка, принеси мне таблеточку. Что-то мне нехорошо.
Зоя выскочила из дома.
— Петя? Ты что… Поднимайся, — попыталась завести его в дом, но он так и осел на первой ступеньке.
Увидев состояние Петра Петровича, она без лишних слов вызвала скорую. Врачи приехали, измерили давление. К счастью, обошлось без госпитализации. Петру Петровичу дали таблетки и от давления, и успокоительные, и он, шатаясь, вернулся домой.
Зоя семенила за ним:
— Петя, нельзя ж так. Надо в больницу ехать.
— Ты слышала, что врачи сказали — скачок давления, к утру уже отойду…
— В мир иной? — спросила она, — С этим не шутят.
— Мне полегче, честное слово.
— Ну, я посижу тогда у тебя, потом померяем и посмотрим…
Звонил он дочке потом с телефона Зои, спросил, доехали ли она домой.
Больше к теме кражи они с Полиной не возвращались.
Петр Петрович не хотел давить на дочь. Что он ей скажет? “Как же так, Полина, ты не усмотрела за деньгами!”. Нет, он не мог. Он понимал, что и так тяжело. Полине сейчас, может, даже тяжелее, чем ему, потому что она себя винит. С Соней, когда они созванивались, он тоже старался не говорить об этом. Не хотел лишний раз расстраивать внучку.
Осень пришла незаметно.
Листья на деревьях стали золотыми, а потом и багряными. Воздух наполнился запахом опавшей листвы и спелых яблок. В один из таких дней, когда собирался дождик, к Петру Петровичу приехали Соня и Денис.
— Дедушка! Сюрприз! Не ждал, да? А мы к тебе на помощь. Яблоки собрать, листья сгрести. Осенью так красиво у тебя! Хоть поговорим по-человечески, а то по телефону все бегом, всегда времени нет.
Петр Петрович, который уже впал в осеннюю хандру, приободрился.
— Проходите скорее. Дождь начинается…
Они провели весь день вместе. Собирали яблоки, сгребали листья, повспоминали Сонино детство. После обеда, когда они сидели на веранде, Петр Петрович, набравшись смелости, осторожно спросил:
— Сонечка, а как там с квартирой? Решили уже? Хватит вам денег? Ну, ту, наверное, купить не получилось, а что-то другое присмотрели?
Соня непонимающе посмотрела на него.
— Какой квартиры, дедушка?
— Которую вы летом хотели купить.
— Мы никакую квартиру покупать не собирались.
Теперь непонимающе смотрел уже он сам.
— Как не собирались? А мама твоя… Полина… Она же говорила, что вы квартиру присмотрели, что ты меня просила деньги передать.
Денис уставился на них двоих. Он вообще не в курсе, о каких деньгах речь.
— Дедушка, я маму не просила ничего у тебя забирать. И ни про какую квартиру я ей не говорила. Мы ничего пока покупать не собирались. Спасибо тебе, конечно, за деньги, но у нас своих почти нет, мы не потянем.
В голове Петра Петровича щелкнуло. Никакой кражи и не было… Его обманули. Обманула его собственная дочь.
— А, — только и смог выдохнуть Петр Петрович.
Соня, увидев выражение лица дедушки, сложила два и два.
— Дедушка… Ты… Ты маме отдал свои деньги?
Петр Петрович запил свою таблетку от давления.
— Все, что копил… Для тебя.
От мамы Соня многого могла ожидать. Полина, как с ее отцом развелась, так даже не воскресной мамой была, а “мамой раз в полгода”. Могла и деньги кому-то не вернуть. Могла и обмануть. Но тут беспредел.
Соня сама ее набрала и сразу огорошила:
— Я у дедушки, мама. Ничего не хочешь мне сказать?
— У дедушки? Ну и что?
— Мам, верни ему то, что взяла. Это даже для тебя отвратительный поступок, — сказала Соня.
Полина хмыкнула:
— Что я должна вернуть? Эти деньги мои, а не твои. Я тебя вырастила, воспитала, а что получила взамен? Ничего! Вот и решила взять хоть что-то! Имею право!
— Причем тут я? Деду верни все, что украла!!
— Украла? — Полина рассмеялась, — Это не кража, Соня. Это компенсация. За все мои труды. Дед твой откладывал эти деньги для тебя, а ты должна мне, так что, считай, я сразу их и забрала, без посредников.
— Если деньги мои, то и распоряжаюсь ими я. Верни.
— Да какая разница, чьи? Ты со своим папашей, Денисом и его родителями купите квартиру, а я что с этого получу? Дырку от бублика? Свой дочерний долг ты передо мной выполнила. Заметь, чужими деньгами. Мы квиты.
Сказать деду, что деньги пропали безвозвратно Соня не смогла, но он же не глупый.
— Она хоть раскаивается?
— Не думаю, дед…
Соня и Денис погостили у Петра еще пару дней. За это время дедушка немного успокоился.
— Дедушка, — сказала Соня, — Я… я думаю, что мама очень дешево продала свои отношения. С тобой. И со мной. Но зато мы знаем…
И, может быть, когда-нибудь Полина поймет, что никакая “компенсация” не стоит того, что она потеряла. А пока… Пока Петру Петровичу оставалось только ждать. Ждать, когда осень сменится зимой, а зима — весной. И надеяться, что весна принесет не только тепло, но и хоть какое-то подобие счастья. А Соне — копить на жилье.
