История про то, как моя свекровь Валентина Петровна почти разрушила нашу семью из-за своей ревности к сыну.
Когда я впервые встретила Дениса, он был мамин золотой мальчик. Тридцать лет, успешный программист, никогда серьезно не встречался. Валентина Петровна растила его одна после развода, вложила в него всю душу. Каждый день звонила, узнавала что ел, как дела на работе, не простыл ли. Готовила ему обеды на неделю вперед, стирала, убиралась в его квартире.
— Мой мальчик такой занятой, — говорила она подругам с гордостью. — Ему некогда о быте думать.
А Денис? Он привык. Мама — это святое, мама лучше знает, мама всегда поможет. Он искренне не понимал, что тридцатилетний мужчина может сам о себе позаботиться.
Когда мы начали встречаться, первые месяцы Валентина Петровна держалась настороженно, но вежливо. Видимо, думала, что это временно, как и предыдущие редкие романы сына. Но когда поняла, что серьезно, началось самое интересное.
Сначала мелочи. Звонки Денису каждый день в одно и то же время — ровно когда мы садились ужинать. Случайность? Как же. Потом появились неожиданные визиты.
— Денечик, я пирожков напекла, — и уже в прихожей с огромной сумкой еды. — Ой, Лена, привет. Не думала, что ты тут.
Не думала! А я там практически жила уже.
Но самое веселое началось, когда мы съехались. Валентина Петровна восприняла это как личное оскорбление.
— Зачем тебе эта… соседка по квартире? — говорила она Денису, думая, что я не слышу. — Ты же прекрасно один жил. Я же о тебе заботилась.
— Мам, мы любим друг друга, — пытался объяснить Денис.
— Любовь-морковь, — фыркала она. — Посмотрим, как она тебя кормить будет. Умеет ли вообще готовить?
Готовить я умела нормально, но для Валентины Петровны мои котлеты были всегда пересушенными, борщ — несоленым, а блины — комом. При этом она продолжала носить Денису контейнеры с едой.
— Мамочка старается для тебя, — говорила она сыну, выразительно глядя на меня. — Мамочка знает, что ты любишь.
Я поначалу пыталась подружиться. Спрашивала рецепты, просила совета. Но любая моя попытка сближения наталкивалась на ледяную стену.
— Ты слишком молодая, чтобы понять, — отвечала она на все мои вопросы. — Материнскую любовь ничем не заменишь.
Апогеем стала наша свадьба. Валентина Петровна рыдала всю церемонию. Не от счастья — от горя. Будто хоронила кого-то.
— Я потеряла сына, — говорила она всем подряд. — Эта девица его у меня украла.
На банкете она сидела с кислым лицом, не притронулась к еде и демонстративно уходила каждый раз, когда я подходила к их столу.
После свадьбы началась настоящая война. Валентина Петровна использовала все доступные средства. Звонила Денису на работу со слезами: мол, плохо себя чувствует, может, инфаркт. Он мчался к ней, а там оказывалось, что просто давление скакнуло или в магазин сходить не с кем.
Она «случайно» теряла ключи от своей квартиры как раз тогда, когда мы планировали романтический вечер. Приходилось ехать к слесарю, а потом, конечно, остаться с мамой — она же так напугалась.
Валентина Петровна находила в интернете статьи про то, как молодые жены разрушают отношения матери и сына, и присылала их Денису. Покупала ему дорогие подарки со словами:
— Это только тебе, чтобы никто не претендовал.
А когда я забеременела, она сначала вообще не поверила.
— Специально подгадала, — бормотала себе под нос. — Теперь совсем его привяжет к себе.
Но самое страшное было в том, что Денис этого не видел. Точнее, не хотел видеть. Для него мама оставалась святой, а я была просто слишком чувствительной.
— Она же добра желает, — говорил он после каждого скандала. — Просто переживает за меня.
— Денис, она меня ненавидит!
— Не говори так. Мама не может никого ненавидеть.
Переломный момент наступил, когда родился наш сын Мишка. Я думала, внук растопит сердце Валентины Петровны. Наивная какая была.
Первые месяцы она вообще не приходила. Говорила, что не хочет мешать. А когда наконец появилась, началось что-то невообразимое.
— Неправильно держишь, — говорила она, буквально вырывая ребенка из моих рук. — Не так пеленаешь. Почему он плачет?Наверное, голодный, а у тебя молока нет.
Она критиковала каждое мое действие. Если Мишка плакал — значит, я плохая мать. Если спал — перекормила. Она приносила свои соски, одежду, игрушки.
— Это от бабушки, — говорила она внуку, — бабушка тебя любит больше всех на свете.
А потом началось самое жуткое. Валентина Петровна стала приходить, когда меня не было дома, и говорить Денису:
— Видишь, как она с ребенком обращается? Я бы на твоем месте подумала. Мать должна быть настоящей.
Денис, уставший от недосыпа и стресса, начал во всем сомневаться. Он стал придираться к мелочам, сравнивать меня с мамой.
— Мама говорит, что детей нужно по режиму кормить, — говорил он. — А ты кормишь по его требованию.
— Мама говорит, что в комнате слишком жарко.
— Мама говорит, что ты слишком нервная.
Я чувствовала, как схожу с ума. Послеродовая депрессия, постоянная критика, ощущение, что я во всем неправа. Мне казалось, что я действительно плохая мать и жена.
Кульминация наступила в один декабрьский вечер. Валентина Петровна пришла «проведать внука» и застала меня рыдающей на кухне. Мишка полчаса не мог уснуть, я устала, молока действительно стало меньше.
— Ну вот, — сказала она с торжеством в голосе. — Я так и знала. Ребенку нужна настоящая забота.
И тут меня прорвало.
— Знаете что, Валентина Петровна? — сказала я, вытирая слезы. — Хватит. Я устала терпеть ваше унижение. Это мой ребенок, моя семья, мой дом. И если вы не можете меня уважать как мать вашего внука и жену вашего сына, то…
— То что? — прищурилась она. — Выгонишь? Запретишь видеться с внуком? Покажи свое истинное лицо!
— То тогда мы с Мишкой поживем у моих родителей, пока вы не научитесь со мной общаться, — тихо сказала я.
Валентина Петровна побледнела. Она явно не ожидала, что я решусь на такой шаг.
В этот момент пришел Денис. Увидел мое заплаканное лицо, растерянную маму и понял, что дошло до критической точки.
— Что здесь происходит? — спросил он.
И тут Валентина Петровна совершила роковую ошибку. Вместо того чтобы попытаться сгладить конфликт, она решила поставить сына перед выбором.
— Денис, — сказала она дрожащим голосом. — Ты должен выбрать. Или я, твоя мать, которая тебя родила и вырастила, или эта… — она выразительно посмотрела на меня. — Которая хочет лишить тебя семьи.
Денис молчал долго. Очень долго. А потом тихо сказал:
— Мам, Лена моя жена. Мишка — мой сын. Они и есть моя семья теперь. И если ты не можешь это принять…
Он не договорил, но Валентина Петровна все поняла. Она взяла сумочку и ушла, хлопнув дверью.
Три месяца мы жили в тишине. Валентина Петровна не звонила, не приходила. Денис страдал, но впервые за тридцать лет своей жизни он сделал выбор в пользу своей, а не маминой семьи.
А потом случилось чудо. В марте Валентина Петровна позвонила. Голос дрожал.
— Денис, — сказала она. — Можно я приду? Посмотрю на внука. Я… я соскучилась.
Она пришла с огромной коробкой игрушек и букетом цветов. Для меня.
— Лена, — сказала она, не глядя в глаза. — Прости меня. Я была неправа. Очень неправа.
Мы сидели на кухне, пили чай. Мишка мирно спал у меня на руках.
— Понимаешь, — говорила Валентина Петровна, — я так боялась потерять сына. Мне казалось, если он полюбит тебя, то разлюбит меня. Глупая я, старая.
— Любовь не убывает, — сказала я. — Она умножается.
— Да, — кивнула она. — Я это поняла, когда три месяца не видела вас. Я потеряла не только сына, но и внука. И тебя тоже потеряла. А ведь ты хорошая девочка. Просто я не хотела этого видеть.
С того дня многое изменилось. Валентина Петровна по-прежнему обожает Дениса, но теперь она понимает, что у него есть своя семья. Она стала прекрасной бабушкой для Мишки и… неожиданно для меня самой…
Оказалось, когда не нужно бороться за сына, в Валентине Петровне открылось столько тепла и мудрости. Теперь она учит меня печь те самые пирожки, которыми кормила Дениса. Сидит с внуком, когда нам нужно побыть вдвоем. Дает советы, но только когда я прошу.
— Знаешь, — сказала она мне недавно, — я поняла одну вещь. Материнская любовь должна отпускать, а не удерживать. Если ты действительно любишь ребенка, ты хочешь, чтобы он был счастлив. А не только твой.
Прошло уже пять лет с того декабрьского скандала. У нас родилась дочка Катя. И Валентина Петровна — самая счастливая бабушка на свете. Но теперь она счастлива вместе с нами.
И, когда Валентина Петровна приходит к нам, первым делом она обнимает меня, а потом уже сына. И говорит:
— Как дела у моих детей?
Именно детей. Во множественном числе. Потому что семья — это когда всем хватает любви.
