Самое главное было покормить кота, худого и голодного Маркиза. На маркиза он смахивал, разве что, своим большим хвостом. А вот голодные глаза больше подходили уличному бродяге…
Она вышла на пенсию. Зарплата, которую она получала за преподавание в музыкальной школе, превратилась во что-то совсем неудобоваримое. Она, эта самая зарплата, и так-то была очень “не очень”, а теперь…
Теперь стало плохо по-настоящему. Оплата за квартиру, врачи, еда… В общем, чтобы как-то свести концы с концами, она выходила на главную улицу города, открывала кофр со скрипкой и играла.
Прохожие останавливались и слушали, а иногда даже бросали мелочь в кофр. К концу дня набиралась небольшая сумма, которую она и тратила на продукты и еду для кота, её единственного “родственника”.
Вы, дамы и господа, конечно понимаете, какой репертуар был у бывшего преподавателя… Сразить наповал прохожих этой музыкой было совершенно нереально. А сыграть что-нибудь современное ей просто в голову не приходило.
Она привыкла к жизни впроголодь. Самое главное было покормить кота, худого и голодного Маркиза.
На маркиза он смахивал, разве что, своим большим хвостом. А вот голодные глаза и выпирающие рёбра больше подходили уличному бродяге.
Она прижимала к себе своего любимца и шептала ему на ушко всякие ласковые слова. Он закрывал глаза и мурлыкал. И в это мгновение он был счастлив.
Хотя, конечно, предпочёл бы быть сытым. Но что поделать? Скудная пенсия не позволяла разгуляться…
Вот и в этот осенний день она, как всегда, встала и подошла к холодильнику. Заглянув в него вместе с Маркизом, она тяжело вздохнула, а Маркиз жалобно мявкнул, и его живот издал громкое урчание.
— Ничего, Маркизушка, ничего… — сказала она. — Я пойду на улицу, поиграю и куплю тебе что-нибудь. Обязательно куплю. Ты только потерпи до вечера…
Она не думала о себе, уже привыкла вставать на голодный желудок.
На улице было ветрено, и прохожие проходили мимо пожилой женщины, игравшей “Времена года” Вивальди. Проходили, не останавливаясь.
Гордость не позволяла ей стоять с протянутой рукой и она отчаянно старалась, вдруг сообразив, что, пожалуй, играет лучше, чем когда бы то ни было. Эта мысль несколько позабавила её.
Есть очень хотелось. Несколько мелких монет лежали в кофре, и она уже раздумывала, где купить дешевого корма для Маркиза, когда…
Бездомный, крутившийся неподалёку и попрошайничавший возле машин на перекрёстке, вдруг рванул к ней неожиданно быстро и, подхватив с земли её кофр с мелочью, скрылся за углом!
Она охнула и опустила руки. Безнадёжность охватила всё её существо. Она представила себе голодные глаза Маркиза и заплакала…
— Это вы? — вдруг услышала она незнакомый голос.
Перед ней стоял высокий плотный мужчина в дорогом пальто. Она перестала плакать и поправила очки.
— Простите, — ответила она. — Не узнаю…
— Как же, — улыбнулся он. — Неужели так сильно изменился? Помните своего самого плохого ученика?
— Том?! Неужели это ты? — выдохнула она.
— Точно! — улыбнулся он широко. — Я самый и есть.
— Как ты вырос… Изменился. Играешь?
— Только иногда, — ответил Том. — Для своего удовольствия. Вы тогда говорили, что из меня ничего путного не выйдет, и что мне не хватает упорства и занятий дома…
— Да. Точно, — улыбнулась она.
— А я ведь дома и не мог заниматься. Нас у матери было пятеро. Так что, с тринадцати лет я подрабатывал по вечерам на рынке.
— Вот как… — расстроилась она. — Но почему же ты никогда ничего не говорил? Я пошла бы к директору. Мы выбили бы тебе стипендию. Может быть, и в интернат перевели бы.
— Какой интернат? — улыбнулся Том. — Мне надо было работать и младших поднимать.
— А где же ты теперь? — поинтересовалась она.
— А я, когда вы сказали, что из меня ничего не выйдет, пошел ещё на курсы программирования. Бесплатные, но они дали мне базу, а потом я доучился сам.
И мы с ребятами организовали фирму по программированию телефонов. Попали в струю, как говорится, — улыбнулся Том. — Теперь у меня большая фирма и море заказов.
— Как я рада за тебя, — сказала она и погладила его по плечу.
Он посмотрел на её старенькое пальтишко и худые щёки. В его глазах вдруг промелькнуло что-то…
— А знаете что, — сказал Том. — А пригласите меня в гости. Посидим, выпьем чаю. Вспомним…
Она замялась.
— Может, в другой раз, — ответила она и подумала о пустом холодильнике.
Пустой живот предательски заурчал. Том услышал, но сделал вид, что ничего не понял.
— А знаете что, — ещё раз повторил он. — А давайте, я вас хоть домой подвезу. Идёт? Только подождите меня в машине десять минут. Ок?
— Ну, хорошо, — улыбнулась она. — Домой, так домой…
В машине было тепло, играла тихая приятная музыка. Она не заметила, как расслабилась и задремала.
Проснулась она от того, что Том укладывал на заднее сидение пакеты, из которых так вкусно пахло, что она закрыла глаза, проглотила слюну и взмолилась, чтобы живот опять не заурчал, но он не послушался.
Возле её дома Том вытащил все пакеты и пошел за ней.
— Я не собираюсь уходить, — сказал он твёрдым голосом и посмотрел на неё. — Я отлично знаю, что такое ложиться спать на пустой желудок. А ну-ка, открывайте двери.
Она, покраснев, открыла входные двери и пропустила его вперёд.
Маркиз уже встречал их. Он почувствовал эти запахи издалека, и его глаза бешено горели. Он буквально взвыл и посмотрел на Тома.
— Ах ты, бедняга, — сказал Том.
Он наклонился и, достав из пакета упаковку дорогих сосисок, устроил коту праздник. Маркиз глотал кусочки и трясся. Он так дрожал, боясь, что отнимут еду, что чуть не подавился.
Том погладил его и сказал:
— Ешь спокойно, малыш. Не спеши, у меня есть ещё.
Через полчаса они сидели с бывшей учительницей и пили горячий чай с тортом. Кот устроился на коленях Тома и заглядывал тому в глаза.
Они долго вспоминали о былых временах, и перед тем, как уйти, Том сделал преподавательнице предложение:
— Понимаете, — сказал он. — У меня две дочки, близняшки. И мы с женой отдали их учиться игре на скрипке. Но тут такое дело…
Я постоянно на работе. Жена ничего в этом не понимает. И мы решили нанять им репетитора. Потому как, дело продвигается очень плохо…
Ну, так вот. Не согласились бы вы помочь нам? Мы заплатим. И вам хорошо, и я буду спокоен.
Ей очень нужна была эта работа, но…
Все её платья давно превратились в чёрт знает что. Она посмотрела на себя и покраснела. Потом открыла рот, чтобы отказаться. Нельзя же было преподавать скрипку в таких платьях.
Но Том не дал ей ничего сказать:
— Гордость не позволяет? Так не пойдёт. И отказ я не приму. Тем более, что я уже позвонил жене и рассказал о вас.
Кстати, мы сейчас едем ко мне. Она и дочки уже ждут вас. Надо представиться.
Она попыталась протестовать, но Том не собирался ничего слушать. Он взял подмышку скрипку, взял свою старую учительницу за правый локоть и повёл её к машине…
Она страшно нервничала, представляя себе супругу Тома какой-нибудь моделью на длинных шпильках, или, на худой конец, телезвездой в бальном платье.
Но их встретила маленькая полная женщина с копной рыжих растрёпанных волос. Она улыбалась и её лицо в веснушках светилось так приветливо, словно солнышко вдруг оказалось рядом.
Из-за её вполне обычного платья выглядывали две рыжие девочки.
— А мы вас уже заждались. Том звонил и предупредил. Почему вы стоите и не проходите? Идёмте же, идёмте! — затараторила жена Тома.
И, схватив учительницу за руку, потащила её к столу.
— И не смейте мне отказываться, — сказала она строгим голосом. — Я сама приготовила. Вы просто обязаны попробовать.
Том смотрел на жену совершенно счастливым и влюблённым взглядом.
От обильного ужина учительница совсем разомлела. И почувствовала себя такой уставшей…
— А мы вас и не отпустим, — сообщила ей рыжая толстушка. — Мы вас уложим в одной из комнат, а завтра… Завтра будет завтра, — закончила она и обратилась к девочкам: — Правда, рыжульки?
И рыжульки засмеялись, будто колокольчики зазвенели.
Ей было страшно неудобно. Она не привыкла к такой большой комнате и дорогой кровати с особым матрасом…
Но утром её опять ждал сюрприз:
— Тут такое дело, — сообщила ей жена Тома. — Мы не можем вас сейчас отпустить. Мы с вами просто обязаны сейчас поехать в магазины и приобрести вам приличную одежду.
Считайте это униформой, обязательной для преподавания нашим детям. Ок? И рыжульки поедут с нами за покупками. Правда, девочки?
Девочки радостно запрыгали и захлопали в ладоши.
Никто, собственно говоря, и не спрашивал согласия учительницы. Её просто поставили перед фактом. Она лишь предупредила, что сперва ей надо навестить Маркиза.
День прошел в бесконечных примерочных дорогих бутиков и в ресторанах, где они обедали и ужинали.
Девочки были в полном восторге. Жена Тома обожала примерять платья и всё никак не могла остановиться. Задние сидения её машины уже были забиты покупками.
Близняшки почему-то называли учительницу бабушкой Мартой, прижимались к ней и смотрели на неё снизу вверх своими глазками, полными радости.
Вернувшись домой, жена Тома уложила девочек спать и, посерьёзнев, попросила учительницу пройти с ней в отдельную комнату. Там, закрыв двери, она приступила к разговору:
— У нас вчера, пока вы спали, был разговор с Томом. Его мама умерла, так и не увидев своих внучек. Её убила тяжкая работа.
Братья и сёстры Тома живут в разных частях страны. Все устроены. У Тома добрая душа и он им всем помогает. Но у нас одна проблема…
Нет у нас бабушки. Да ещё такой, чтобы могла учить девочек музыке…
Марта, вы не думайте, это Том предложил. Просто он страшный трус. Он сейчас сидит у себя на работе и переживает. Он попросил меня поговорить с вами. Давайте не будем мучить его ожиданием? Вы просто согласитесь, и я перезвоню ему.
Вы очень понравились нашим дочкам. Они так хотели бабушку, а я сирота… Марта, ничего не говорите. Просто кивните в знак согласия.
Марта сидела, и по её морщинистым щекам текли слёзы. Она не замечала их. Ей и в голову не могло прийти такое.
— Вот и славно, — сказала жена Тома.
Она, не дожидаясь ответа, схватила телефон и сообщила в него:
— Приезжай, трус. Всё хорошо! Я же говорила тебе.
Потом она обняла Марту и поцеловала её…
Ночью Марта лежала в своей новой большой комнате, на огромной кровати, и думала. Она не могла понять, за что судьба так наградила её? Почему? Что она такого сделала?
Она не нашла ответа. И так и уснула…
А утром две рыжульки примчались в её комнату с криками:
— Бабушка! Бабушка!!! Мы всегда знали, что ты приедешь.
Вставай! Вставай же быстрее!
Ну, почему? Почему же ты плачешь? Ведь всё так хорошо.
Они вытирали бумажными полотенцами слёзы на её щеках и одновременно целовали. Одна рыжулька справа, другая слева.
Вот и вся история.
И не спрашивайте меня, как так получилось? Я не знаю.
Но Маркиз теперь общий любимец и баловень судьбы. И он страшно переборчив в еде.
— Ишь, маркиз какой! — смеётся жена Тома.
А как иначе? А иначе никак…
