— Марина, мне срочно нужны деньги на новую шубку! — Валентина Петровна влетела в кухню, звеня золотыми браслетами. — К Светланке на юбилей иду, не могу же я в старом тряпье показаться!
Марина замерла над раковиной, где мыла детскую тарелку. Капли воды стекали с её рук, а в глазах мелькнуло что-то болезненное.
— Валентина Петровна, у нас сейчас совсем туго с деньгами. Андрей зарплату только через неделю получит, а до этого… — она указала на стопку неоплаченных счетов на столе. — Коммунальные, садик за Машеньку, продукты…
— А-а-а! — свекровь театрально взмахнула руками, и её новенький маникюр заблестел под лампой. — Опять твои причитания! Что люди скажут, если я приду в том старье, что у меня в шкафу висит? Ты хочешь меня опозорить?
— Но ведь у вас есть та красивая синяя шуба, которую мы в прошлом месяце… — осторожно начала Марина.
— Синяя?! — голос свекрови взлетел на октаву выше. — Да её уже все видели! Лариска точно такую же купила, представляешь? Нет, мне нужна норковая, коричневая. В «Меховом рае» видела, семьдесят тысяч всего.
Марина почувствовала, как внутри что-то сжимается. Семьдесят тысяч — это же полторы её зарплаты. За эти деньги можно было бы заплатить долг за садик и купить Машеньке зимние ботинки.
— Валентина Петровна, может быть, отложим покупку? Хотя бы до…
— До чего?! — перебила свекровь, подходя ближе. Её дорогие французские духи смешивались с запахом дешёвого мыла, которым Марина мыла посуду. — До тех пор, пока я стану посмешищем среди подружек? Ты думаешь, мне легко объяснять, почему у моего сына жена такая… экономная?
Последнее слово она произнесла с такой интонацией, будто это было ругательство.
— Я работаю на двух работах, — тихо сказала Марина, продолжая тереть уже давно чистую тарелку. — С утра в офисе, вечером подрабатываю переводами. Стараюсь…
— Стараешься? — хмыкнула Валентина Петровна, поправляя свой новенький шёлковый платок. — А результат где? Посмотри на других жён! У Оксанки муж депутат, дом в Подмосковье купили. У Танечки свой салон красоты открыла. А ты что?
Марина поставила тарелку в сушилку и медленно вытерла руки полотенцем. В её движениях появилась какая-то усталость, будто на плечи навалился невидимый груз.
— Я стараюсь быть хорошей женой и мамой, — ответила она, глядя в окно. — Машенька у нас умненькая растёт, дом в порядке содержу…
— Дом! — фыркнула свекровь. — В этой трёшке коммунальной что содержать-то? Вон, обои уже отклеиваются, линолеум потёрся. Стыдно гостей приглашать.
Она подошла к холодильнику, на котором висели детские рисунки Машеньки, и презрительно поморщилась.
— Кстати, о гостях. На следующей неделе Светкин юбилей, я уже всем сказала, что подарю ей золотые серьги. Не могу же я теперь с пустыми руками прийти! Так что шуба плюс серьги — это тысяч сто выйдет.
Марина резко обернулась. В её глазах впервые мелькнула искорка чего-то похожего на возмущение.
— Сто тысяч? Валентина Петровна, но ведь это же…
— Совесть есть? — перебила свекровь, выпрямившись во весь рост. — Я тебе сына отдала, лучшие годы потратила на его воспитание, а ты мне в копейке отказываешь! Неблагодарная!
В этот момент входная дверь хлопнула, и в прихожей послышались тяжёлые шаги Андрея.
— А вот и мой сыночек! — тут же преобразилась Валентина Петровна, расцветая лучезарной улыбкой. — Андрюшенька, милый, как дела на работе?
Андрей вошёл в кухню, усталый после трудового дня. Его взгляд скользнул по напряжённым лицам жены и матери.
— Что тут происходит? — спросил он, развязывая ботинки.
Валентина Петровна тут же подлетела к нему, взяв под руку.
— Да так, сыночек. Я просила Маринку помочь с небольшой покупкой, а она… — она печально вздохнула. — Ну ты же знаешь, как она иногда бывает прижимиста.
Марина стояла у раковины спиной к ним, и её плечи слегка дрожали.
— Мам, о чём речь? — Андрей снял куртку и повесил её на спинку стула. — Какая покупка?
— Да мелочь, сынок! — Валентина Петровна провела рукой по его щеке. — Шубку хочу обновить к торжеству. И подарочек Светочке приготовить. Семья же должна поддерживать друг друга, правда?
Андрей посмотрел на жену, которая так и стояла к ним спиной.
— Мар, а что ты молчишь?
Марина медленно обернулась. На её лице было написано столько усталости, что Андрей невольно нахмурился.
— Твоя мама просит сто тысяч рублей, — тихо сказала она. — На шубу и серьги для подарка.
— Сто тысяч?! — Андрей присвистнул. — Мам, это же…
— Андрюшенька! — свекровь тут же перехватила инициативу. — Ты же помнишь, как я тебя растила одна? После того, как папа ушёл? Я на трёх работах пахала, чтобы ты в приличной школе учился, в институт поступил!
Она достала из сумочки носовой платочек и промокнула глаза.
— А теперь, когда мне хочется хоть немного достойно выглядеть среди людей, моя собственная семья мне отказывает. Видно, зря я сына женил…
— Мам, не надо так, — начал Андрей, но Валентина Петровна его перебила.
— Светлана Борисовна из соседнего подъезда новую машину купила! Представляешь? «Лексус»! А я что, хуже неё? Всю жизнь честно работала, пенсию заработала, а теперь должна в обносках ходить?
Марина села за стол и положила голову на руки. Перед ней лежали счета: за электричество — три тысячи, за садик — восемь тысяч, за интернет — тысяча. На банковской карте оставалось четырнадцать тысяч до зарплаты.
— Валентина Петровна, — осторожно начала она, — может быть, мы сначала решим проблемы с долгами? Машеньке ботинки зимние нужны, у неё старые уже малы…
— Ботинки! — возмутилась свекровь. — А репутация семьи тебя не волнует? Что подружки скажут, если я на юбилей в старом приду?
— А что скажут воспитатели в садике, если мы ещё месяц не заплатим? — тихо возразила Марина.
Андрей потёр лоб. Он устал на работе, а дома его ждал очередной семейный конфликт.
— Слушайте, давайте спокойно разберёмся, — сказал он. — Мам, а нельзя ли как-то поскромнее? Может, в кредит взять шубу?
— В кредит?! — ахнула Валентина Петровна. — Андрей, ты что говоришь? Я же не нищая какая-то! У меня сын взрослый, работающий, жена тоже трудится. Это же нормально, когда дети помогают родителям!
Она подошла к окну и театрально вздохнула.
— Вчера встретила Марию Ивановну из девятого этажа. Хвастается, что сын ей квартиру новую купил, в Москве. А дочка машину подарила. Говорит: «Валя, а твой Андрюшка что тебе дарит?» Мне стыдно было ответить…
Марина подняла голову и посмотрела на мужа. В её глазах читалась немая мольба.
— Андрей, мы же обещали Машеньке к Новому году велосипед купить, — напомнила она. — И за квартиру кредит платить надо…
— Велосипед! — фыркнула свекровь. — В её-то возрасте! Лучше бы на развитие потратили. На английский, например. А то растёт как дикарка.
Марина резко встала из-за стола.
— Моя дочь не дикарка! — впервые за вечер её голос прозвучал твёрдо.
Воцарилась тяжёлая тишина. Валентина Петровна медленно обернулась, а её глаза сузились.
— Ах, вот как! — прошипела она. — Значит, на свекровь можно кричать? Андрей, ты слышишь, как со мной твоя жена разговаривает?
— Мам, Марина не кричала, — устало сказал Андрей. — Она просто…
— Просто что? Забыла, кто в этой семье старший? — Валентина Петровна выпрямилась, и её золотые серьги качнулись. — Я, между прочим, не просто денежки требую. Я их отдам! У меня же пенсия есть!
Марина горько усмехнулась.
— Отдадите? Как отдали те тридцать тысяч на ваш юбилей в прошлом году? Или пятнадцать на путёвку в санаторий?
— Марина! — резко окрикнул Андрей.
— Что Марина? — она повернулась к мужу, и в её голосе впервые прозвучали нотки отчаяния. — Андрей, посчитай сам! За последний год мы вашей маме дали больше ста пятидесяти тысяч! А вернула она нам только двадцать!
Валентина Петровна побагровела.
— Как ты смеешь считать мои долги?! Я что, чужая тебе?
— Не чужая, — тихо ответила Марина. — Но и банкоматом я быть не собираюсь.
Вдруг зазвонил телефон. Андрей глянул на экран и нахмурился.
— Неизвестный номер.
— Возьми, — сказала Валентина Петровна, но в её голосе появились нервные нотки.
— Алло? — Андрей взял трубку. — Да, это квартира Смирновых… Что? Валентина Петровна Смирнова? Да, это моя мать… Просроченный платёж по кредиту?
Лицо Валентины Петровны стало пепельным. Марина медленно подняла голову.
— Какому кредиту? — спросил Андрей, глядя на мать.
— Мамочка, — голос Марины стал опасно тихим, — какой кредит?
— Да так, ерунда! — замахала руками свекровь. — Небольшой кредитик взяла. На первоочередные нужды.
— На какие нужды? — Андрей положил трубку и скрестил руки на груди.
— На… на лекарства! Да! Сердечные препараты дорогие стали!
Марина встала и подошла к сумочке свекрови, которая лежала на стуле.
— Валентина Петровна, а это что? — она вытащила чек из дорогого ювелирного салона. — Браслет за сорок тысяч? Это тоже лекарство?
— Ты не имеешь права рыться в моих вещах! — взвизгнула Валентина Петровна.
— А это? — Марина достала ещё один чек. — Массаж в спа-салоне, десять процедур, двадцать пять тысяч? Для сердца, наверное?
Андрей подошёл ближе и заглянул в чеки.
— Мам, что это значит?
— Андрюшенька, я же женщина! — заплакала Валентина Петровна. — Мне тоже хочется красиво выглядеть! Неужели я не заслужила после всех лишений хоть немного радости?
— За наш счёт? — Марина смяла чеки в кулаке. — Пока мы считаем каждую копейку, вы в спа-салонах отдыхаете!
— Да как ты смеешь! — Валентина Петровна вскочила. — Ты забыла, что я Андрея мать? Без меня бы его вообще не было!
— А без нас не будет никого, кто ваши кредиты оплачивать станет! — выкрикнула Марина.
Андрей стоял между ними, растерянно переводя взгляд с жены на мать.
— Мам, — медленно сказал он, — а сколько у тебя кредитов?
Валентина Петровна на мгновение растерялась.
— Совсем немного, сыночек. Так, мелочи…
— Сколько? — повторил Андрей уже более жёстко.
— Ну… — она начала загибать пальцы. — В «Хоум Кредите» сто тысяч взяла. В «Тинькофф» пятьдесят. И ещё в «Альфе» тридцать…
— Сто восемьдесят тысяч?! — ахнул Андрей.
— Андрюшенька, это же не навсегда! — заголосила мать. — Я отдам! Обязательно отдам!
— Чем отдадите? — спросила Марина. — Пенсией в четырнадцать тысяч?
Валентина Петровна вдруг выпрямилась и посмотрела на них с вызовом.
— А вы и не должны мне ничего давать! — заявила она. — Я сама разберусь! И вообще, пойду к Светланке расскажу, какая у моего сына жена жадная!
— Мама! — Андрей побледнел. — Не надо!
— Надо! Пусть все знают, что Марина денег на свекровь жалеет!
— Идите! — вдруг сказала Марина тихо, но так отчётливо, что все замерли. — Идите к Светлане Борисовне. Расскажите ей про жадную невестку.
Валентина Петровна торжествующе улыбнулась.
— Вот и хорошо! Пойду прямо сейчас!
— Только расскажите всю правду, — продолжала Марина, и в её голосе появились стальные нотки. — Расскажите, как вы спа-салоны посещаете, пока ваша внучка в рваных колготках в садик ходит.
— Марина, что ты делаешь? — испуганно прошептал Андрей.
— Правду говорю! — она повернулась к мужу. — Андрей, ты знаешь, что на прошлой неделе Машенька в садике не завтракала? Потому что мы не доплатили за питание! А твоя мама в это время в ресторане обедала с подружками!
Валентина Петровна побелела.
— Я не знала…
— Врёте! — впервые за три года совместной жизни Марина повысила голос на свекровь. — Знали! Я же вам говорила, что денег нет!
Она подошла к холодильнику и сняла оттуда детский рисунок — Машенька нарисовала семью: мама, папа и девочка держатся за руки под солнышком.
— Видите? — Марина показала рисунок. — Здесь нет бабушки. Знаете почему? Потому что в её понимании бабушка — это тётя, которая приходит требовать деньги!
— Как ты смеешь! — задохнулась Валентина Петровна.
— А как вы смеете? — Марина подошла ближе, и свекровь невольно отступила. — Совесть есть? Я всю жизнь честно работаю! На двух работах! Встаю в шесть утра, ложусь в полночь! Для чего? Чтобы вы новые браслеты покупали?
В этот момент из детской послышался плач. Машенька проснулась от криков.
— Мамочка! — раздался испуганный детский голос.
Марина рванулась к дочке, но Валентина Петровна загородила ей дорогу.
— Стой! — рявкнула свекровь. — Сначала извинись!
— За что?! — Марина остановилась в шаге от неё.
— За неуважение к старшим! За жадность! За то, что позоришь семью!
— Мама! — тихо, но веско сказал Андрей. — Отойди.
Все обернулись к нему. Андрей стоял у стола, держа в руках банковскую выписку, которую он нашёл в сумочке матери.
— Что это? — он показал бумагу. — Кредит в «Ренессанс банке» на двести тысяч? Мам, ты сказала про сто восемьдесят!
Валентина Петровна заметалась.
— Андрюшенька, это недоразумение…
— Недоразумение? — Андрей читал дальше. — Тут написано: «Цель кредита — покупка автомобиля». Мам, где машина?
— Какая машина? — прошептала Марина.
— Я… я её ещё не купила, — пролепетала Валентина Петровна.
— А деньги где? — Андрей подошёл к матери вплотную.
— Потратила… на нужды…
— На какие нужды?! — заорал он так, что Машенька в детской заплакала ещё громче.
Валентина Петровна вдруг села на стул и закрыла лицо руками.
— Я хотела показать подружкам, что живу не хуже их, — всхлипнула она. — Светка хвастается квартирой сына, Лида — дачей дочки. А у меня что? Эта трёшка, стыдно людей приглашать…
— Так нельзя с людьми! — Марина подошла к свекрови. — Нельзя из семьи деньги тянуть на показуху!
— Мамочка! — из детской донёсся плач. — Мне страшно!
Марина бросилась к дочке, но на пороге детской остановилась и обернулась.
— Валентина Петровна, — сказала она, и в её голосе не было ни злости, ни обиды, только смертельная усталость. — Вы знаете, сколько я зарабатываю?
Свекровь молчала.
— Тридцать восемь тысяч в офисе и двенадцать подработкой. Пятьдесят тысяч в месяц. За год — шестьсот тысяч. Знаете, сколько из них ушло на ваши «нужды»? Двести пятьдесят тысяч! Половина моего заработка!
Андрей опустился на стул.
— Мар, это правда?
— Проверь банковские переводы, — устало сказала она. — Там всё есть.
Валентина Петровна вдруг вскочила.
— А что я должна была делать? Сидеть дома, как нищенка? Я же не навсегда беру! Отдам всё!
— Чем? — спросила Марина. — У вас долгов уже на четыреста тысяч! Вы их за пенсию тридцать лет будете отдавать!
— Найду работу!
— В пятьдесят восемь лет? После инфаркта? — Марина покачала головой.
Машенька появилась в дверях детской, растрёпанная, в пижаме с котятами.
— Мама, а почему вы ругаетесь? — спросила она, вытирая слёзы.
Марина присела и обняла дочку.
— Не ругаемся, солнышко. Просто взрослые разговаривают.
— А бабушка почему плачет?
Все посмотрели на Валентину Петровну. Та действительно плакала, но как-то некрасиво, размазывая тушь по щекам.
— Машенька, — сказала Марина тихо, — хочешь, мы завтра в магазин пойдём? Ботиночки тебе новые купим?
— Правда? — оживилась девочка.
— Правда. И велосипед к Новому году будет.
Валентина Петровна вскинула голову.
— А шуба? А серьги для Светки?
Марина встала, не выпуская дочку из объятий.
— Не будет ни шубы, ни серёг, — сказала она спокойно. — Будут детские ботинки и погашение ваших кредитов. А если вам нужна шуба для понтов — зарабатывайте сами.
— Андрей! — взмолилась Валентина Петровна. — Сыночек, ты же не позволишь так со мной разговаривать?
Андрей молчал, глядя на жену и дочь. Потом медленно поднялся и подошёл к ним.
— Мам, — сказал он тихо, — Марина права.
Валентина Петровна медленно встала, покачнулась и схватилась за спинку стула.
— Значит, всё, — прошептала она. — Родной сын против матери.
— Не против, мам, — устало сказал Андрей. — За семью. За свою семью.
Валентина Петровна обвела взглядом кухню — счета на столе, детские рисунки на холодильнике, игрушки Машеньки в углу.
— Хорошо, — сказала она, и в её голосе появились металлические нотки. — Раз так, то я больше сюда ноги не поставлю.
— Валентина Петровна, — начала Марина, — мы не выгоняем вас. Просто…
— Просто что? — свекровь надела пальто. — Просто я теперь лишняя? Ну и прекрасно!
Она направилась к выходу, но на пороге обернулась.
— Только помните — я всё-таки бабушка Машеньки. И когда-нибудь она спросит, почему бабушку в дом не пускали.
— А мы ей честно расскажем, — сказала Марина, прижимая дочку к себе. — Расскажем, что бабушка думала только о себе.
Валентина Петровна хлопнула дверью. В квартире воцарилась тишина.
— Папа, — тихо спросила Машенька, — а бабушка больше не придёт?
Андрей присел рядом с дочкой.
— Придёт, малыш. Когда поймёт, что семья — это не банк, а люди, которые любят друг друга.
— А ботинки мне правда купят?
— Правда, — улыбнулась Марина. — И не только ботинки.
Андрей обнял жену и дочку.
— Мар, прости меня. Я должен был раньше это остановить.
— Главное, что остановил, — она погладила его по руке. — Андрей, а что с кредитами делать будем?
— Разберёмся. По частям будем гасить. Мама пусть сама отвечает за свои долги.
Машенька зевнула и прислонилась к маме.
— А завтра мы правда в магазин пойдём?
— Обязательно, — пообещала Марина. — И ещё мороженое купим.
— Ура! — девочка захлопала в ладоши.
На следующий день Марина шла по торговому центру, держа Машеньку за руку. В кармане лежали деньги, которые раньше ушли бы на очередные прихоти свекрови.
— Мам, смотри, какие красивые сапожки! — показала дочка на витрину.
— Красивые, — согласилась Марина. — Выбирай любые.
У кассы продавщица улыбнулась:
— Какая у вас счастливая девочка! Видно, что любимая.
— Да, — ответила Марина, глядя на сияющую Машеньку. — Очень любимая.
Вечером того же дня зазвонил телефон. Андрей взял трубку.
— Алло? Мам? — он помолчал, слушая. — Нет, мам. Кредиты — твоя проблема. Мы больше не банкомат.
Он положил трубку и обнял жену.
— Предлагала компромисс — только пятьдесят тысяч на самое необходимое.
— И что ты ответил?
— То же, что и тебе скажу сейчас, — Андрей поцеловал Марину в лоб. — Наша семья важнее чужих понтов.
Машенька вбежала в комнату в новых сапожках.
— Смотрите, как я умею! — она попыталась станцевать, но сапожки оказались ещё великоваты.
— Осторожно, не упади! — засмеялась Марина.
— Не упаду! Я же теперь в новых сапожках!
И правда — теперь у них был дом, где можно не бояться упасть.
