Лена любила летать самолётами. Это же очень быстрый и комфортный вид транспорта. Утром ты ещё дома, а в обед — уже в центре страны. Летая самолётами, можно много успеть. Вот и сейчас девушка удобно устроилась в кресле у иллюминатора, блаженно прикрыла глаза, думая о предстоящем свидании со столицей, и о делах, которые предстояло выполнить. Кресло рядом с ней ещё пустовало, и это было очень хорошо.
Но недолго она наслаждалась одиночеством.
— У вас не занято? — прозвучал какой-то странный, неестественный, мужской голос, который, кажется, слегка дрожал.
— Что? — Лена открыла глаза и уставилась на молодого человека, стоявшего рядом с пустующим креслом.
— Я спрашиваю, у вас здесь не занято? — повторил он вопрос.
— В каком смысле? — Девушка не понимала, что от неё хотят.
— Ну, на это кресло можно сесть?
— А вы, что, без билета, что ли? — удивилась она.
— Почему? У меня билет есть. На это место.
— Ну, так, садитесь…
— Спасибо… — Он разговаривал всё тем же странным неестественным голосом, и Лена заметила, что у него дрожат губы.
«Так он же боится летать!» — только сейчас поняла девушка, и усмехнулась. Затем поинтересовалась:
— Вы, что, первый раз полетите на самолёте?
— Ага, — кивнул он, всё ещё боясь садиться.
— Садитесь скорей. Скоро ведь взлетим.
— Ага… — повторил он, и, сделав страдальческие глаза, сел — как будто на электрический стул.
«Уважаемые пассажиры. Вы находитесь на борту авиалайнера… — голос командира корабля выдал положенную ему длинную тираду всяческих слов, и закончил: — Пристегните, пожалуйста, ремни, и… Всем — приятного полёта!»
Молодой человек кое-как пристегнулся, и, с бледным лицом, опять обратился к Лене.
— А вы совсем не боитесь летать, да? Прямо, ни капельки?
— Нет, не боюсь, — чуть не засмеялась она. — Я обожаю летать.
— А я сейчас умру от страха, — простонал он, и сделал вздох обреченного человека.
— Господи… — хмыкнула девушка. — Чего же вы тогда поездом не поехали, если так боитесь?
— Нельзя мне поездом…
— Почему? Поездом тоже боитесь?
— Нет. Мне мои будущие работодатели запретили ехать поездом.
— Как это?
— Так. Когда я с ними созванивался, они сразу меня спросили, не боюсь ли я летать самолётами. Я честно признался, что боюсь, и они поставили условие — или я прилечу в Москву самолётом, или меня на эту работу не возьмут. Там ведь ожидается много командировок. И на самолёте придётся часто летать. А работа очень денежная. В общем, меня в аэропорту будет встречать представитель фирмы. Ой… — Он опять простонал — Я сейчас точно умру… Сердце останавливается… Девушка, прошу вас, умоляю, если я начну падать в обморок, вы мне, пожалуйста, по щекам постучите. Ладно?
— Вы, что, шутите? — Лена обеспокоенно завертела головой в поисках стюардессы. — Я сейчас стюардессу позову, и скажу, что вам плохо…
— Не надо никому ничего говорить! — ещё больше испугался он. — Умоляю! Нельзя, чтобы меня сняли с рейса! Я должен попасть на эту работу! Она мне очень нужна!
— А если вы и, правда, умрёте? У вас, вон, губы синеют.
— Ну и пусть. И, вам, что, трудно меня по щеках похлестать? Меня это, наверное, приведёт в чувство?
— Да не хочу я вас бить!
— Вы что, боксом занимаетесь?
— При чем здесь бокс?
— Ну, это же им только нельзя людей просто так бить. У них же рука тяжёлая. А обычным женщинам мужчину ударить — только за счастье.
В это время зашумели двигатели самолёта, и он стал выруливать на взлётную полосу. Парень, шумно дыша, скорей положил ладонь на свою грудь.
— Так, теперь, главное, как можно шире открыть рот. Там мне сказали…
— Зачем его открывать? — опять удивилась Лена.
— Чтобы уши не закладывало. Говорят, некоторые люди в самолёте глохнут. Навсегда.
— Что? — Она посмотрела на него как на ненормального. — Кто вам такие глупости сказал?
— Вот, сказали…
— Ещё раз говорю, это всё глупости. Никто ещё в самолёте не оглох.
— А, тогда, вы можете взять меня за руку? — вдруг попросил он.
— Зачем?
— Меня мама в детстве всегда за руку брала, когда мне было страшно. И я сразу успокаивался.
— Господи… Да что же вы за человек такой?.. Вроде, уже взрослый… Ну, давайте, попробуем… — Она положила свою ладонь на его ледяную руку, и ужаснулась. — Вам что, холодно? У вас же рука как ледышка!
— Всё правильно, — обречённо кивнул он. — Чему вы удивляетесь? Умирающие люди, они и должны быть холодными.
— Какие умирающие? Вы что говорите? Вы — живой!
— Пока — да… А мы, что, уже взлетели? — Он вдруг увидел за иллюминатором облака.
— Ну, да.
— Странно… А почему ничего не изменилось?
— А что должно было измениться?
— Я не знаю… Наверное, сила притяжения должна была меня впечатать в кресло. Правильно? По законам физики, при взлёте должна же быть страшная перегрузка. Мне так говорили.
— Какая ещё перегрузка?! Мы же с вами не космонавты! До земли всего несколько километров!
— Ничего себе… — ахнул он. — Мамочки…
— И за бортом сейчас минусовая температура.
— Так вот мне почему холодно?
Лена не выдержала, и засмеялась.
— Послушайте, а вы случайно, не юморист?
— Почему вы так решили? — Он покосился на нее обиженными глазами.
— Да, просто, всё это очень похоже на какой-то юмористический номер. Вас как зовут?
— Игорь. А что?
— А я — Лена.
— Эх, Лена… Если бы я был юмористом, я бы сейчас, наверное, шутил и смеялся… — Он закрыл глаза, и замер. — А с закрытыми глазами мне, оказывается, легче. Не так страшно. И ещё ваша рука… Как у мамы… А вы обратно — тоже — полетите самолётом?
— Конечно.
— И когда?
— Сегодня вечером и полечу.
— Ух, какая вы смелая! И у вас билет уже куплен?
— Конечно.
— А вы мне скажете номер своего рейса?
— Зачем вам это знать?
— Я вечером тоже хотел ехать обратно. На поезде. Я же только подписывать документы лечу. А работать начинаю через неделю. Но теперь я попробую купить билет на ваш самолёт. Мне же надо учиться летать, и не бояться. Вы на обратном рейсе подержите меня так же за руку?
— Вы что, издеваетесь? — Она недовольно выдернула свою руку из его руки.
— А чего вы боитесь? — удивился он. — Вы, что ли, замужем?
— Нет.
— И я не женат. Поэтому, никто нас с вами приревновать ни к кому не сможет. Или вы чего-то другого боитесь?
— Ничего я не боюсь!
— Ну, тогда, я не понимаю. Вам что, жалко своей руки? — Он опять, осторожно, взял её руку своей рукой. — Не обижайтесь, пожалуйста. Сейчас я ещё немного за вас подержусь, и… А мои руки, кажется, уже не холодные. Правда?
— Да. Теперь они тёплые.
— Значит, я теперь, точно не умру. — Он улыбнулся и убрал свою руку. — И не умру, только благодаря вам. Вы моя спасительница.
Лена едва сдерживала улыбку.
Дальше они летели, мирно болтая о всяких пустяках, и даже, на всякий случай, обменялись номерами телефонами.
Вечером, когда Лена, улетая из столицы обратно домой, села в своей самолет, она до последнего момента ждала, что в салоне появиться Игорь. Но увы, этого не произошло.
— Эх… — вздохнула она с жалостью, — и, всё-таки, он опять испугался лететь самолётом…
Вдруг она услышала, что на её телефон пришло сообщение. Она посмотрела, чьё оно, и улыбнулась. Оно было от Игоря.
«Лена, я не смог купить билет на твой рейс. Но я скоро вылетаю — вслед за тобой — следующим рейсом! Я уже не боюсь летать, Лена! Можно, я позвоню тебе, когда прилечу?»
Девушка скорее стала набирать ответ.
«Конечно, звони! Я буду ждать!»
Лена любила летать самолётами. Это же очень быстрый и комфортный вид транспорта. Утром ты ещё дома, а в обед — уже в центре страны. Летая самолётами, можно много успеть. Вот и сейчас девушка удобно устроилась в кресле у иллюминатора, блаженно прикрыла глаза, думая о предстоящем свидании со столицей, и о делах, которые предстояло выполнить. Кресло рядом с ней ещё пустовало, и это было очень хорошо.
Но недолго она наслаждалась одиночеством.
— У вас не занято? — прозвучал какой-то странный, неестественный, мужской голос, который, кажется, слегка дрожал.
— Что? — Лена открыла глаза и уставилась на молодого человека, стоявшего рядом с пустующим креслом.
— Я спрашиваю, у вас здесь не занято? — повторил он вопрос.
— В каком смысле? — Девушка не понимала, что от неё хотят.
— Ну, на это кресло можно сесть?
— А вы, что, без билета, что ли? — удивилась она.
— Почему? У меня билет есть. На это место.
— Ну, так, садитесь…
— Спасибо… — Он разговаривал всё тем же странным неестественным голосом, и Лена заметила, что у него дрожат губы.
«Так он же боится летать!» — только сейчас поняла девушка, и усмехнулась. Затем поинтересовалась:
— Вы, что, первый раз полетите на самолёте?
— Ага, — кивнул он, всё ещё боясь садиться.
— Садитесь скорей. Скоро ведь взлетим.
— Ага… — повторил он, и, сделав страдальческие глаза, сел — как будто на электрический стул.
«Уважаемые пассажиры. Вы находитесь на борту авиалайнера… — голос командира корабля выдал положенную ему длинную тираду всяческих слов, и закончил: — Пристегните, пожалуйста, ремни, и… Всем — приятного полёта!»
Молодой человек кое-как пристегнулся, и, с бледным лицом, опять обратился к Лене.
— А вы совсем не боитесь летать, да? Прямо, ни капельки?
— Нет, не боюсь, — чуть не засмеялась она. — Я обожаю летать.
— А я сейчас умру от страха, — простонал он, и сделал вздох обреченного человека.
— Господи… — хмыкнула девушка. — Чего же вы тогда поездом не поехали, если так боитесь?
— Нельзя мне поездом…
— Почему? Поездом тоже боитесь?
— Нет. Мне мои будущие работодатели запретили ехать поездом.
— Как это?
— Так. Когда я с ними созванивался, они сразу меня спросили, не боюсь ли я летать самолётами. Я честно признался, что боюсь, и они поставили условие — или я прилечу в Москву самолётом, или меня на эту работу не возьмут. Там ведь ожидается много командировок. И на самолёте придётся часто летать. А работа очень денежная. В общем, меня в аэропорту будет встречать представитель фирмы. Ой… — Он опять простонал — Я сейчас точно умру… Сердце останавливается… Девушка, прошу вас, умоляю, если я начну падать в обморок, вы мне, пожалуйста, по щекам постучите. Ладно?
— Вы, что, шутите? — Лена обеспокоенно завертела головой в поисках стюардессы. — Я сейчас стюардессу позову, и скажу, что вам плохо…
— Не надо никому ничего говорить! — ещё больше испугался он. — Умоляю! Нельзя, чтобы меня сняли с рейса! Я должен попасть на эту работу! Она мне очень нужна!
— А если вы и, правда, умрёте? У вас, вон, губы синеют.
— Ну и пусть. И, вам, что, трудно меня по щеках похлестать? Меня это, наверное, приведёт в чувство?
— Да не хочу я вас бить!
— Вы что, боксом занимаетесь?
— При чем здесь бокс?
— Ну, это же им только нельзя людей просто так бить. У них же рука тяжёлая. А обычным женщинам мужчину ударить — только за счастье.
В это время зашумели двигатели самолёта, и он стал выруливать на взлётную полосу. Парень, шумно дыша, скорей положил ладонь на свою грудь.
— Так, теперь, главное, как можно шире открыть рот. Там мне сказали…
— Зачем его открывать? — опять удивилась Лена.
— Чтобы уши не закладывало. Говорят, некоторые люди в самолёте глохнут. Навсегда.
— Что? — Она посмотрела на него как на ненормального. — Кто вам такие глупости сказал?
— Вот, сказали…
— Ещё раз говорю, это всё глупости. Никто ещё в самолёте не оглох.
— А, тогда, вы можете взять меня за руку? — вдруг попросил он.
— Зачем?
— Меня мама в детстве всегда за руку брала, когда мне было страшно. И я сразу успокаивался.
— Господи… Да что же вы за человек такой?.. Вроде, уже взрослый… Ну, давайте, попробуем… — Она положила свою ладонь на его ледяную руку, и ужаснулась. — Вам что, холодно? У вас же рука как ледышка!
— Всё правильно, — обречённо кивнул он. — Чему вы удивляетесь? Умирающие люди, они и должны быть холодными.
— Какие умирающие? Вы что говорите? Вы — живой!
— Пока — да… А мы, что, уже взлетели? — Он вдруг увидел за иллюминатором облака.
— Ну, да.
— Странно… А почему ничего не изменилось?
— А что должно было измениться?
— Я не знаю… Наверное, сила притяжения должна была меня впечатать в кресло. Правильно? По законам физики, при взлёте должна же быть страшная перегрузка. Мне так говорили.
— Какая ещё перегрузка?! Мы же с вами не космонавты! До земли всего несколько километров!
— Ничего себе… — ахнул он. — Мамочки…
— И за бортом сейчас минусовая температура.
— Так вот мне почему холодно?
Лена не выдержала, и засмеялась.
— Послушайте, а вы случайно, не юморист?
— Почему вы так решили? — Он покосился на нее обиженными глазами.
— Да, просто, всё это очень похоже на какой-то юмористический номер. Вас как зовут?
— Игорь. А что?
— А я — Лена.
— Эх, Лена… Если бы я был юмористом, я бы сейчас, наверное, шутил и смеялся… — Он закрыл глаза, и замер. — А с закрытыми глазами мне, оказывается, легче. Не так страшно. И ещё ваша рука… Как у мамы… А вы обратно — тоже — полетите самолётом?
— Конечно.
— И когда?
— Сегодня вечером и полечу.
— Ух, какая вы смелая! И у вас билет уже куплен?
— Конечно.
— А вы мне скажете номер своего рейса?
— Зачем вам это знать?
— Я вечером тоже хотел ехать обратно. На поезде. Я же только подписывать документы лечу. А работать начинаю через неделю. Но теперь я попробую купить билет на ваш самолёт. Мне же надо учиться летать, и не бояться. Вы на обратном рейсе подержите меня так же за руку?
— Вы что, издеваетесь? — Она недовольно выдернула свою руку из его руки.
— А чего вы боитесь? — удивился он. — Вы, что ли, замужем?
— Нет.
— И я не женат. Поэтому, никто нас с вами приревновать ни к кому не сможет. Или вы чего-то другого боитесь?
— Ничего я не боюсь!
— Ну, тогда, я не понимаю. Вам что, жалко своей руки? — Он опять, осторожно, взял её руку своей рукой. — Не обижайтесь, пожалуйста. Сейчас я ещё немного за вас подержусь, и… А мои руки, кажется, уже не холодные. Правда?
— Да. Теперь они тёплые.
— Значит, я теперь, точно не умру. — Он улыбнулся и убрал свою руку. — И не умру, только благодаря вам. Вы моя спасительница.
Лена едва сдерживала улыбку.
Дальше они летели, мирно болтая о всяких пустяках, и даже, на всякий случай, обменялись номерами телефонами.
Вечером, когда Лена, улетая из столицы обратно домой, села в своей самолет, она до последнего момента ждала, что в салоне появиться Игорь. Но увы, этого не произошло.
— Эх… — вздохнула она с жалостью, — и, всё-таки, он опять испугался лететь самолётом…
Вдруг она услышала, что на её телефон пришло сообщение. Она посмотрела, чьё оно, и улыбнулась. Оно было от Игоря.
«Лена, я не смог купить билет на твой рейс. Но я скоро вылетаю — вслед за тобой — следующим рейсом! Я уже не боюсь летать, Лена! Можно, я позвоню тебе, когда прилечу?»
Девушка скорее стала набирать ответ.
«Конечно, звони! Я буду ждать!»
