Свой юбилей Алевтина хотела праздновать в кафе, а что, имеет право. Пятьдесят лет, полувековой рубеж, поворот на новую жизнь.
«На новую? – усмехнулась своим мыслям Аля. – Какую новую? Наоборот, старую жизнь, старость не за горами».
— Ты больше ничего не придумала? — возмутился Иван. — Это в какую копейку нам выльется твой юбилей? У нас что дыр мало, куда нужны деньги? Нам нужно крышу перекрыть, машину бы поменять на более новую, а ты юбилей в кафе праздновать надумала. Вот смотрю на тебя и диву даюсь: вроде бы намедни полтинник исполнится, а ума у тебя, как у подростка — спустить деньги на сомнительную прихоть.
Алевтина слушала нравоучения мужа, а сама думала, ну вот почему она столько лет терпит всё это? Жизнь её, с постылым, стареющим мужем, который старше её на девять лет, будет прежней. А может, даже хуже станет, ведь с возрастом его характер становится всё сквернее и сквернее.
По молодости Иван вредничал, а теперь просто невыносим, с вечными придирками, недовольным тоном, никакого терпения не хватает.
Раньше рядом с Иваном её держали дети, дочери, которые обожают отца. Сейчас Вика и Лиза замужем, живут своими семьями, а Аля продолжает терпеть заскоки мужа. Мало того, что вредничал, а теперь к злому языку прибавилась ещё одна выходка: иногда от злости, что попадётся под руку, тем и швыряет в Алевтину.
Аля старается сглаживать конфликты с мужем, но иногда так достаёт её, что она готова бежать от него куда подальше. Вот тогда Аля даёт ему отпор — получается скандал, который перерастает на пару недель в молчаливый бойкот, что было ещё хуже любого скандала. Иногда, не выдержав, Аля прерывала молчанку. Иногда кто-нибудь из дочерей заявится в гости, увидит, что родители в контрах, начинают их мирить и учить жить.
— Мам, пап, ну что вы из-за какой-то мелочи друг другу нервы мотаете? Вы, можно сказать, друг с другом целую жизнь прожили, должны притереться друг к другу, а у вас наоборот — постоянная война идёт, и идёт она во вред вашему здоровью, — возмущалась старшая дочь Виктория.
А Лиза поддерживала сестру:
— Ну вот из-за чего, из-за чего вы ссоритесь? Это же по сути такие мелочи, а вы раздуваете из них катастрофу.
Иван и Аля молчали, когда дочери их учили жизни, и на некоторое время Иван становился адекватным, и всё шло тихо-мирно.
Иногда, когда Алевтина разговаривала с дочерьми по душам тет-а-тет, без ушей Ивана, она признавалась:
— Знаете, как он мне надоел? Сил нет и терпения тоже нет. Бежала бы от него и бежала, не оглядываясь.
— Мам, ну куда тебе бежать? Папа не пьёт, не курит, всё в дом, всё в дом. Ну выступит немного, чтобы почувствовать свою значимость, но так-то он хороший. По большому счёту, таких мужей днём с огнём не сыщешь, — выступала в защиту отца Вика.
— Мама, остальное — это такие мелочи, — поддерживала сестру Лиза. — Стоит ли так себя настраивать? Ну не разводиться же вам? Скоро внуки появятся, а вы как маленькие, ей-Богу.
— Устала я от вашего отца, — вздыхала Алевтина. — Мелочи, говорите? А жизнь-то наша из мелочей и складывается. Вот эти самые мелочи держат победу над достоинствами вашего папеньки. Подумаешь, не пьёт он, не курит, да только житья от него нету. Хочу свой юбилей в кафе отпраздновать — так он как разнылся: что дома было бы экономнее, и что нечего всех подряд на этот юбилей созывать, и что эти юбилеи уже никому не нужны. Разругались в пух и прах и сидим третий день надутые, как сычи, не разговариваем. А то что мне мой день рождения дома — уже и не день рождения. Напашусь, как раб на галерах: гости приходят, а я уже никакая. Это раньше молодая была, думала, сносу не будет, а сейчас возраст сказывается.
— Мамуль, мы его уговорим на кафе, ты не расстраивайся, — пообещала Лиза.
— Да дело даже не в этом юбилее. Сейчас он уступит, а завтра придирётся к чему-нибудь другому, характер у него скверный, а с возрастом — просто невыносимый. Не знаю, на сколько у меня хватит терпения, надоело быть терпилой, уступать ему, подлизываться, как вы говорите, быть мудрее. Трудно быть мудрой с таким человеком, как ваш отец. Вот недавно говорит:
— А где салатик ко второму блюду?
— Какой салатик? — удивилась я.
— Привыкла готовить тяп-ляп, лишь бы отвязаться, нет в тебе полёта для фантазии. Другие женщины что-то выдумывают, стараются…
— Ну вот и иди к другим, — не выдержала я.
И тут такой скандал начался.
— Мам, ну опять же, смешно, мелочи всё это. Сделала бы папе салатик, — улыбнулась Вика.
— Смешно? — разозлилась Алевтина. — А мне не до смеха. Салатик ему? Я бы порезала ему этот салатик, скажи он это как-то по-другому, а то прёт напропалую, мелет что ни попадя, а я ему салатик. Я готова была ему гречку с гуляшом на голову перевернуть, но взяла себя в руки, вышла из кухни — пусть жрёт в одиночестве. А он поел и пришёл в комнату меня доканывать.
— Дожилась, смотрит всякую белиберду по телевизору, сериальчики бабские смотрит. Рановато начала смотреть этот бред, ты ж ещё не пенсионерка.
И с такой усмешкой, с издёвкой… Прибила бы. А я молчу, терплю. Знаю: если скандал разгорится, на пару недель он мне молчанку объявит.
