— Мам, да что ты тут натворила? Весь белок коком какой-то взбился!
Валентина Петровна замерла у плиты, деревянная лопатка застыла в руке. Дочка Лена стояла за её спиной, тыкая пальцем в миску.
— Леночка, я…
— Да сколько раз говорила: миксер надо держать под углом! А ты опять по-своему!
Двадцать лет кулинарного опыта будто растворились в этих словах. Валентина медленно отложила лопатку и обернулась к дочери.
— Извини, доченька. Хотела помочь с тортом…
— Помочь? — Лена фыркнула, отодвигая мать от плиты. — Мам, ты мешаешь, а не помогаешь!
В кухне повисла тишина. За окном лаяла соседская собака, а здесь даже тиканье часов казалось слишком громким. Валентина смотрела на белковую массу, которая действительно свернулась хлопьями вместо пышной пены.
— Я просто хотела… У меня раньше всегда получалось…
— Раньше — это ключевое слово, мам. Раньше у тебя получалось. А сейчас столько новых технологий, новых способов. Ты же не следишь за этим.
Лена достала из шкафчика новый пакет сахарной пудры, демонстративно не глядя на мать.
— Лен, а может, я могу что-то ещё сделать? Картошку почистить или…
— Да не надо ничего! Я сама справлюсь.
— Но Серёжка же сказал, что рад будет твоим пирожкам с капустой…
— Мам, сколько раз тебе объяснять? — Лена резко повернулась, в руках у неё был новый миксер, блестящий и непривычно тяжёлый. — Серёжка следит за фигурой. Мы не едим такие калорийные вещи.
Валентина кивнула, будто поняла. Но в глубине души что-то болезненно сжалось. Пирожки с капустой… Раньше Лена жадно хватала их прямо с противня, ещё горячие, и говорила: «Мам, у тебя самые вкусные пирожки во всём районе!»
— А может, салатик нарежу? — робко предложила она.
— Какой салатик, мам? — Лена уже включила миксер, и белок начал превращаться в воздушную массу. — У меня всё по рецепту расписано. Салат — оливковый, с рукколой и авокадо. Ты же авокадо нормально не чистишь.
— Я могу научиться…
— Не надо. Честное слово, мам, лучше иди в гостиную, посмотри телевизор. Серёжка придёт через час, нам нужно всё закончить.
Валентина стояла посреди чужой кухни — нет, дочкиной кухни — и чувствовала себя лишней. Воздух был пропитан запахом ванили и свежих лимонов, на столе лежали красивые разделочные доски, а в мойке блестели новенькие кастрюли.
— Ленка, — тихо сказала она, — а помнишь, как мы с тобой торты пекли? Ты на табуреточке стояла, яйца разбивала…
— Мам, это было сто лет назад. — Лена не оборачивалась, сосредоточенно следя за белками. — Тогда у нас и миксера нормального не было. Венчиком дрыгали полчаса.
— Зато вкусно получалось…
— Получалось. Но времена меняются. Сейчас другие стандарты, другие требования к еде. Серёжка работает в крупной компании, у него коллеги из Европы. Нельзя же их пирожками с капустой угощать.
Валентина прислонилась к подоконнику и посмотрела во двор. Там кто-то развешивал бельё на верёвке. Обычное, хлопковое, не такое дорогое как у Лены.
— А вот Мария Ивановна из шестой квартиры всё время спрашивает рецепт моей шарлотки…
— Мам, ну зачем ты ей рецепт дала? — Лена выключила миксер и критически осмотрела результат. — Тётенькам во дворе что ни скажи — они довольны будут. А тут другой уровень.
«Другой уровень». Эти слова будто ножом резанули. Валентина всю жизнь готовила с душой, придумывала новые рецепты, экспериментировала. А теперь оказывается, это не тот уровень.
— Лен, а если я попробую твой рецепт? Может, ты мне покажешь, как правильно миксер держать?
Дочь оторвалась от белковой массы и посмотрела на мать с лёгким раздражением.
— Мам, а смысл? Ты же дома будешь опять по-старинке делать. Зачем тебе сложности? Свой венчик бери да и туда-сюда мешай. Как привыкла.
Эти слова долетели до Валентины как пощёчина. «Как привыкла». Словно она какая-то отсталая старушка, которая не способна освоить что-то новое.
— Знаешь что, доченька, — тихо сказала Валентина, снимая фартук, — я, пожалуй, действительно пойду в комнату. Не буду мешать.
— Вот и хорошо, — откликнулась Лена, уже занятая приготовлением коржей. — Серёжка подъедет, поболтаешь с ним.
Валентина взяла свою сумочку с кухонного стула и направилась к выходу. На пороге обернулась: дочь колдовала над тестом, лицо у неё было сосредоточенное и довольное. Вот теперь она в своей стихии.
«Мешаю», — мысленно повторила Валентина, проходя по коридору. Выходит, помощь матери — это помеха. А раньше Лена звонила каждые выходные: «Мам, приезжай, поможешь с уборкой, а то я одна не успеваю». Теперь, видимо, и уборщица у них есть. Другой уровень.
В гостиной Валентина устроилась в кресле у окна, но телевизор включать не стала. Из кухни доносились звуки: звон посуды, шум миксера, быстрые шаги дочери по плитке. Всё это раньше было их общим делом.
Она вспомнила, как в прошлом месяце Лена пожаловалась по телефону: «Мам, у меня времени совсем нет, работа заела, а тут ещё Серёжкины коллеги на ужин. Приедешь, поможешь?» Валентина тогда обрадовалась — значит, нужна, значит, ценят её умения. Собрала в сумку любимые специи, прихватила домашнее варенье и примчалась через полгорода.
А теперь получается, что её помощь — обуза. Неужели она настолько одряхлела за эти годы? Руки трясутся? Память подводит? Валентина посмотрела на свои ладони — крепкие, только вены немного проступили. В свои пятьдесят восемь она чувствовала себя вполне бодрой.
— Мам, а где у вас ваниль лежит? — донеслось из кухни.
Валентина встала, но голос дочери её остановил:
— Не надо, я сама найду!
Снова села. За окном начинало смеркаться, в соседних домах загорались окна. В одном окне силуэт женщины накрывала стол, в другом кто-то помешивал что-то в кастрюле. Обычная жизнь, где мамы и бабушки по-прежнему нужны.
Валентина достала телефон, хотела было написать соседке Марии Ивановне, потом передумала. О чём писать? Что дочь теперь считает её кулинарные навыки устаревшими? Что она впервые за много лет почувствовала себя ненужной в доме, где вырастила свою девочку?
Раздался звук ключей в замке. Серёжка.
— Привет, дорогие мои! — громко объявил зять, входя в квартиру. — Валентина Петровна, как дела? Лена на кухне колдует?
— Да, готовит торт, — ответила Валентина, стараясь, чтобы голос звучал бодро.
Серёжка прошёл на кухню, и оттуда тут же послышались смех и болтовня супругов. Валентина невольно прислушалась.
— Как дела на работе, солнце?
— Да всё отлично! Смотри, какой торт получается. По французскому рецепту.
— Вау, профессионально выглядит! А мама помогала?
Короткая пауза.
— Ну, пыталась. Но белки испортила. Я ей сказала, лучше отдохнёт.
Валентина замерла. Вот так просто — «белки испортила». А про то, что она целыми днями стояла у плиты, когда Лена была маленькой, про бессонные ночи с больным ребёнком, про то, как экономила на себе, чтобы дочке было что поесть — об этом ни слова.
— А может, она расстроилась? — осторожно спросил Серёжка.
— Да мам привыкла. Она понимает, что у нас сейчас другие стандарты. Не обижается же.
«Не обижается». Валентина чуть не рассмеялась горько. Если бы они только знали! Она поднялась и тихо прошла к входной двери, взяла пальто с вешалки.
— Лен, я, пожалуй, домой поеду, — сказала она, заглядывая в кухню.
Дочь обернулась, на лице мелькнуло что-то похожее на облегчение.
— Мам, так рано? Мы же только ужинать будем.
— У меня завтра дела. Да и вы без меня лучше посидите вдвоём.
— Ну как знаешь. Серёжка, проводи маму до лифта.
Зять послушно встал, но Валентина остановила его жестом.
— Да не нужно. Дорогу домой ещё помню.
На лестничной площадке она остановилась и прислонилась к стене. Сердце колотилось как сумасшедшее. Неужели это и есть старость? Когда дети больше тебя не нуждаются, а ты становишься помехой в их налаженной жизни?
В кармане зазвонил телефон. Лена.
— Мам, ты не расстроилась? Просто я понервничала из-за торта…
— Всё в порядке, доченька.
— Может, на следующих выходных приедешь? Мы что-нибудь простенькое приготовим.
«Простенькое». Значит, что-то на её уровне. Не французские торты, а обычная домашняя еда.
— Посмотрим, Ленка. До свидания.
В автобусе Валентина смотрела в окно и думала. А ведь когда-то Лена приехала к ней в слезах: «Мам, я замуж выхожу! Но я же ничего не умею готовить! Научи меня хотя бы основам!» И они две недели каждый вечер проводили на кухне: Валентина показывала, как правильно солить борщ, как тесто замешивать, как котлеты лепить.
«Мам, ты у меня самая лучшая повариха на свете! Я буду готовить так же!» — смеялась тогда Лена, изрядно перемазанная мукой.
А теперь выходит, что та наука устарела. Теперь у них авокадо с рукколой. И белки надо взбивать под специальным углом на профессиональном миксере.
Автобус остановился возле её дома. Валентина вышла и медленно поднялась на свой третий этаж. В квартире было тихо и темно. Она включила свет, сняла пальто и прошла на кухню.
На столе лежали продукты, которые она собирала для завтрашних пирожков. Хотела угостить Лену и Серёжку, как в старые времена. Кочан капусты, мука, яйца. Всё простое, домашнее. Не того уровня.
Валентина достала телефон и набрала номер соседки Марии Ивановны.
— Маш, это я. Ты не передумала насчёт завтрашнего чаепития? А то у меня капуста есть, думаю, напеку пирожков…
— Валя, конечно! Я как раз хотела позвонить. А можно твоих знаменитых, с луком? Внуки приедут, они обожают!
— Конечно можно.
После разговора стало легче. Значит, не всем её стряпня кажется отсталой. Есть ещё люди, которые ценят домашний вкус, а не заморские рецепты.
Валентина открыла холодильник и задумалась. А что, если она тоже попробует что-то новое? Не для Лены — для себя. Купит завтра авокадо, поэкспериментирует. Покажет дочке, что мама тоже способна идти в ногу со временем.
Прошла неделя. Валентина несколько раз порывалась позвонить дочери, но останавливала себя. Пусть Лена первая объявится, если захочет.
В четверг утром зазвонил телефон.
— Мам, привет! — голос дочери звучал напряжённо. — Слушай, у меня к тебе просьба. Можешь сегодня вечером приехать?
— Что случилось?
— Да ничего особенного. Просто… у нас сегодня Серёжкин начальник с женой на ужин придёт. Очень важные люди. А у меня на работе аврал, я толком ничего не приготовила.
Валентина помолчала. Значит, когда припекло, вспомнили про маму.
— Лен, а как же твои французские рецепты?
— Мам, ну время же есть! До семи вечера нужно всё сделать. Ты же знаешь, как вкусно готовишь…
— А разве это тот уровень? — тихо спросила Валентина.
Пауза на том конце провода.
— Мам, ну при чём тут уровень… Просто мне нужна помощь.
Валентина закрыла глаза. Вот оно — настоящее лицо дочери. Когда всё спокойно, мама мешает. А когда беда — сразу зовут на помощь.
— Хорошо, приеду, — сказала она.
— Спасибо, родная! Ты меня выручаешь!
В пять вечера Валентина стояла в знакомой кухне. Лена металась по квартире, перекладывая посуду, протирая пыль, что-то бормоча себе под нос.
— Мам, может, сделаешь свой коронный салат оливье? Только не с колбасой докторской, а с языком. У нас в холодильнике есть.
— Хорошо.
— И жульен грибной. Помнишь, как в ресторане «Прага» подают? Только в кокотницах, не в обычных формочках.
— Помню.
— А на горячее… может, мясо запечёшь? Но не просто с картошкой, а с какими-нибудь травками, красиво оформишь…
Валентина молча достала продукты и принялась за работу. Руки сами собой делали привычные движения: нарезали, перемешивали, приправляли. Лена то и дело забегала на кухню, заглядывала в кастрюли, что-то поправляла.
— Мам, а может, зелени больше? И вот эту морковку помельче нарежь. И соли поменьше, у них диета.
Каждое замечание било как хлыст. Валентина готовила молча, стиснув зубы.
В половине седьмого раздался звонок.
— Мам, они пришли! — зашипела Лена. — Всё готово?
— Готово.
— Отлично! А ты… ты не могла бы в спальню пойти? Пока мы ужинаем. А то неудобно как-то…
Валентина подняла глаза от салата, который последний раз поправляла.
— То есть как неудобно?
— Ну мам… Они же не знают, что ты готовила. Я им скажу, что сама всё сделала. А иначе… ну как-то получается, что я хозяйка не самостоятельная.
Последняя капля. Валентина медленно сняла фартук и положила его на стол.
— Понятно.
— Мам, ну ты же понимаешь…
— Понимаю. Очень хорошо понимаю.
Валентина взяла свою сумку и направилась к выходу. За её спиной Лена засуетилась, расставляя тарелки, зажигая свечи, превращая обычную кухню в ресторанную обстановку.
— Мам, погоди!
Валентина обернулась. Дочь стояла с половником в руке, лицо у неё было растерянное.
— Мам, ну не злись… Просто ситуация такая…
— Знаешь что, Ленка, — тихо сказала Валентина, — я всю жизнь для тебя готовила. И никогда не стыдилась этого. А ты стыдишься меня.
— Да что ты говоришь! Просто…
— Просто я тебе нужна только когда припекло. А в обычной жизни я мешаю, да?
Лена поставила половник и сделала шаг к матери.
— Мам, не говори так…
— А как говорить? — голос Валентины дрогнул. — Ты меня прячешь, как стыдную родственницу! Еда моя хорошая, а я сама — нет.
— Да при чём тут…
— При том, что я тебе мать! — Валентина повысила голос и сразу испугалась собственной резкости. — А не наёмная поварица!
В прихожей послышались голоса. Гости.
— Мам, тише! — зашептала Лена. — Сейчас не время…
— Не время? А когда время? Когда тебе опять помощь понадобится?
Валентина развернулась к плите. Белковый крем для торта всё ещё стоял в миске — она увидела его через неделю. Одним движением она опрокинула миску. Белая масса растеклась по полу.
— Вот! Опять испортила! — крикнула она. — Теперь скажешь гостям, что сама такая неловкая!
— Мама!
Но Валентина уже шла к двери. В прихожей она столкнулась с удивлёнными лицами Серёжкиного начальника и его жены.
— Добрый вечер, — сухо сказала она и вышла на лестницу.
За спиной хлопнула дверь, а за ней — мутный голос Лены: «Извините, мама немного приболела…»
Дома Валентина долго сидела на кухне, глядя на свои руки. Они пахли луком и специями — как всегда после готовки. На столе лежал кочан капусты, приготовленный для завтрашних пирожков.
Телефон молчал. Лена не звонила.
На следующее утро Валентина встала рано и принялась за тесто. Пусть дочь живёт своей жизнью с авокадо и рукколой. А она будет готовить для тех, кто ценит.
К обеду пирожки были готовы. Валентина сложила половину в контейнер и понесла к Марии Ивановне.
— Валечка! — обрадовалась соседка, открывая дверь. — Как раз вовремя! Внуки приехали, уже спрашивают про твои пирожки.
В квартире пахло домашним уютом. За столом сидели двое подростков — внук и внучка Марии Ивановны.
— А вы та самая бабушка Валя, что делает самые вкусные пирожки? — спросила девочка.
— Самая, — улыбнулась Валентина. Давно она не слышала таких слов.
— А можете научить? Мама у меня совсем не умеет готовить, всё покупное берёт.
— Обязательно научу.
Они пили чай, и Валентина рассказывала рецепты. Дети слушали внимательно, записывали что-то в телефоны. Они не стеснялись её «старомодных» способов, наоборот — восхищались.
— Бабушка Валя, а вы Instagram ведёте? — спросил внук Марии Ивановны. — А то сейчас очень модно домашнюю кулинарию показывать. Вы бы миллион подписчиков набрали!
Валентина рассмеялась. Вот те раз — оказывается, домашняя кулинария снова в моде.
Вечером, когда она мыла посуду, зазвонил телефон. Лена.
— Мам… — голос дочери был тихим. — Можно к тебе приехать? Поговорить нужно.
Через час Лена стояла на пороге с опущенными глазами.
— Ужин прошёл нормально? — спросила Валентина, впуская дочь.
— Да… Все хвалили. Спрашивали рецепты.
Они сели на кухне за маленький столик, где когда-то Лена делала уроки, а Валентина готовила ужин.
— Мам, я кое-что поняла, — начала Лена. — Когда ты ушла… я поняла, что ты не просто помогала. Ты жизнь свою отдавала. А я…
— Ты выросла, — тихо сказала Валентина. — И это нормально.
— Нет, не нормально! — Лена подняла глаза, они были красными. — Я тебя стыдилась. Своей собственной мамы стыдилась!
Валентина налила чай в обычные кружки — не в тонкий фарфор, как у Лены.
— Знаешь, что мне вчера один мальчик сказал? Что домашняя кулинария сейчас в моде. Что у меня может быть миллион подписчиков.
Лена удивлённо посмотрела на мать.
— А ведь он прав… Мам, а давай вместе? Ты меня научишь готовить по-настоящему, а я тебя — современным штучкам. Можем канал завести, рецепты снимать…
— Ты серьёзно?
— Абсолютно. И Серёжке передам — пусть не удивляется, если у нас дома опять будут пирожки. Самые лучшие пирожки в мире.
Валентина улыбнулась. В первый раз за неделю — по-настоящему.
— Только учти — белки взбивать я буду по-своему. Пусть не по французским стандартам, зато с душой.
— Мам, — Лена потянулась через стол и накрыла материнские руки своими, — твоя душа и есть самый главный рецепт.
Валентина сжала дочкины пальцы. Может, времена и меняются, но хорошая еда, приготовленная с любовью, никогда не выйдет из моды. А главное — она снова нужна своей девочке. По-настоящему нужна.
