Кусок хлеба в собственной квартире

— Мам, нам с Андреем нужно поговорить, — Ирина села за кухонный стол, не снимая пальто. — Серьёзно поговорить.

Наталья поставила чайник и обернулась к дочери. Что-то в её голосе насторожило.

— Случилось что? Ты какая-то странная сегодня.

— Мы решили… — Ирина замялась, потом резко выпалила: — Мы хотим купить твою долю в квартире.

— Какую ещё долю? — Наталья непонимающе моргнула. — О чём ты говоришь?

— Ну как же, мам! — голос Ирины стал слащавым. — Ты же помнишь, когда мы въехали, ты сказала, что половина квартиры моя по наследству.

— Ира, ты что несёшь? Какое наследство? Я же жива ещё!

Дочь поёрзала на стуле, не глядя в глаза.

— Мам, не притворяйся. Ты же сама говорила, что после твоей… ну, в общем, квартира достанется мне. А мы с Андреем думаем — зачем ждать? Давай оформим всё сейчас, по-честному.

Наталья опустилась на стул напротив. Сердце ёкнуло, будто в пустоту провалилось.

— По-честному? — переспросила она медленно. — Это ты называешь честно?

— Мам, ну что ты так реагируешь! — Ирина всплеснула руками. — Мы же не выгоняем тебя! Просто хотим оформить документы. Ты будешь жить с нами, как жила.

— Как прислуга, значит?

— При чём тут прислуга? — Ирина нахмурилась. — Ты же сама всё делаешь по дому, никто тебя не заставляет.

— Не заставляет? — Наталья горько усмехнулась. — А кто каждое утро кричит: «Мам, где завтрак?» А кто вчера орал, что рубашки не выглажены?

— Это Андрей просто нервничает на работе, — поспешно оправдалась Ирина. — Он не со зла.

Как по заказу, входная дверь хлопнула, и в кухню ввалился Андрей — крупный, самодовольный, с привычной миной превосходства.

— О, тёща уже в курсе? — он плюхнулся на стул и потянулся к конфетнице. — Ну что, Наталья Петровна, согласны на наше предложение?

— Какое предложение, Андрей Викторович? — Наталья сделала ударение на отчестве. — Я пока что ничего не слышала, кроме бреда.

— Эй, полегче! — он стукнул кулаком по столу. — Мы предлагаем вам честную сделку. Продаёте нам свою долю, получаете деньги — и все довольны.

— А сколько вы собираетесь мне заплатить за МОЮ квартиру?

Андрей и Ирина переглянулись.

— Ну… — зять почесал затылок, — рыночная стоимость половины… это примерно миллион рублей.

Наталья даже засмеялась. Зловеще так засмеялась.

— Миллион? За половину трёшки в центре? Андрей, ты с дуба рухнул или прикидываешься?

— Мам, ну не жадничай же! — взвилась Ирина. — Миллион — это большие деньги! На эти деньги можно…

— Что можно? — Наталья встала и прошлась по кухне. — Купить однушку в спальном районе? А вы тут останетесь, в трёхкомнатной, в центре, которую я тридцать лет выплачивала?

— Мы не просим тебя съезжать! — Ирина вскочила с места. — Ты будешь жить с нами!

— На правах кого? Квартирантки? Домработницы?

— На правах любимой мамы! — голос дочери дрогнул.

— Любимой? — Наталья остановилась и впервые за весь разговор посмотрела Ирине прямо в глаза. — Любимую мать просят продать квартиру за копейки?

— За копейки? — взорвался Андрей. — Да вы охренели! Миллион рублей — копейки?

— Для трёхкомнатной квартиры в центре — да, копейки. И ты это прекрасно знаешь.

— Мам, — Ирина попыталась взять другой тон, — мы же семья. Семья должна помогать друг другу.

— Помогать? — Наталья села обратно, вдруг почувствовав страшную усталость. — Ира, а кто последние пять лет стирает, готовит, убирает за вами? Кто сидел с Максимкой, когда он ветрянкой болел? Кто ночами не спал?

— Ну так ты же бабушка! — удивилась Ирина. — Бабушки всегда помогают с внуками.

— А кто платит за коммуналку? За продукты?

— Мы же все вместе едим! — Андрей развёл руками.

— Все вместе едим, а плачу я одна.

Повисла тишина. Чайник закипел и выключился. Наталья налила себе кипятку в кружку, даже заварку забыла положить. Руки дрожали.

— Мам, — тихо позвала Ирина, — ты чего?

— Я думаю, — ответила Наталья, не поднимая глаз. — Думаю, как это я дожила до пятидесяти восьми лет и только сейчас поняла, что вырастила дочь, которая готова выкинуть родную мать на улицу ради денег.

— Никто тебя не выкидывает! — закричала Ирина. — Ты будешь с нами жить!

— На каких условиях? — Наталья подняла голову. — Буду благодарить за кусок хлеба в собственной квартире?

— Мам, ты не понимаешь, — Ирина села ближе, взяла мать за руку. — Мы не против тебя. Мы за семью. Просто хотим всё оформить как положено.

— Как положено кому? — Наталья высвободила руку.

— Ну… нам, — Ирина растерялась. — Мы же молодые, нам развиваться нужно. А ты… ну, ты уже на пенсии.

— На пенсии? — Наталья усмехнулась. — Ира, мне пятьдесят восемь. До пенсии ещё два года.

— Ну почти на пенсии, — пробормотал Андрей. — В общем, не в том дело. Дело в том, что мы семья создали, детей планируем.

— Ещё детей? — Наталья удивилась.

— А что? — Ирина вызывающе подняла подбородок. — Максимке семь лет, пора братика или сестричку.

— И где же вы собираетесь их размещать? В моей комнате?

— Мам, перестань говорить «в моей»! — взвилась Ирина. — Это наш семейный дом!

— Наш? — Наталья встала и подошла к окну. — Интересно… А когда я в девяносто втором году эту квартиру покупала, где была наша семья? Когда я одна кредит двадцать лет выплачивала?

— Ну так я же твоя дочь! — Ирина топнула ногой. — Естественно, что квартира должна достаться мне!

— Должна? — Наталья обернулась. — С каких пор дети имеют право требовать наследство при живых родителях?

— Мы не требуем! — Андрей поднялся, нависая над тёщей. — Мы предлагаем честную сделку. Берёте деньги, покупаете себе что-нибудь поменьше, поближе к природе. Дача там, домик в деревне…

— Чтобы не мешала вам жить?

— Мам, при чём тут мешать? — Ирина схватилась за голову. — Ты же сама всегда говорила, что мечтаешь о тишине, о покое…

— Говорила. Но не о том покое, который мне предлагаете вы.

Максим заглянул в кухню — худенький семилетка с любопытными глазами.

— Бабуль, а что вы тут ругаетесь?

— Не ругаемся, солнышко, — Наталья присела к внуку. — Просто разговариваем о взрослых делах.

— А можно я печенье возьму?

— Конечно, бери.

Мальчик схватил печенину и убежал. А Ирина воспользовалась паузой:

— Вот видишь! И Максимка будет скучать, если ты уедешь. Но мы же не запрещаем приезжать! В гости всегда добро пожаловать.

— В гости, — повторила Наталья. — В гости в собственную квартиру.

— Мам, ну хватит уже! — Ирина всплеснула руками. — Ты что, не понимаешь, что мы о тебе заботимся? Купишь себе домик, будешь там королевой! Никто указывать не будет, никто не будет…

— Кто мне указывает? — тихо спросила Наталья.

Ирина запнулась. Андрей кашлянул.

— Ну… никто не указывает. Просто… ну, ты же понимаешь, у нас свой быт, свои привычки…

— Какие привычки, Андрей?

— Ну, не знаю… — он замялся. — Музыку послушать, телевизор посмотреть…

— Я вам мешаю музыку слушать?

— Да нет, но… — он посмотрел на жену. — Иришка, объясни ты.

— Мам, — Ирина села на край стула, — ты же сама видишь, как мы живём. Всё время на нервах. Андрей работает, устаёт, приходит домой, а тут… ну, ты понимаешь.

— Не понимаю. Объясни.

— Ну как… — дочь покраснела. — Тут всегда кто-то есть. Нет уединения. Мы же молодожёны ещё, нам хочется побыть вдвоём…

— Молодожёны? — Наталья чуть не рассмеялась. — Ира, вы восемь лет женаты.

— Ну и что? — огрызнулся Андрей. — Мы имеем право на личную жизнь.

— Имеете. А я что, не имею права на собственную квартиру?

— Мам, — Ирина встала и подошла к матери, — пойми, мы не выгоняем. Мы просто хотим узаконить то, что и так все понимают. Эта квартира рано или поздно станет моей. Так давай сделаем это сейчас, пока мы все живы и здоровы.

Наталья посмотрела на дочь долгим взглядом. В её глазах мелькнуло что-то, чего Ирина не поняла.

— Рано или поздно, — повторила она. — Понятно.

— Мам, ты не так поняла! — спохватилась Ирина. — Я не это имела в виду!

— А что ты имела в виду? — Наталья села обратно за стол. — Объясни мне, непонятливой.

— Ну просто… — Ирина запнулась. — Просто так принято. Родители передают жильё детям, а дети заботятся о родителях.

— Заботятся? — Наталья покачала головой. — Ирочка, а кто из нас о ком заботится последние пять лет?

— Как это? — Ирина нахмурилась. — Мы же тебе не мешаем жить!

— Не мешаете? — Наталья встала и открыла холодильник. — А кто купил всё это? — она показала на полки. — Кто заплатил за этот творог, за эту колбасу, за молоко?

— Ну мы же все едим…

— Все едим, а плачу я. Кто коммуналку оплачивает? Кто за интернет, за телефон платит?

— Мам, ну мы же семья! — Андрей поднялся со стула. — В семье всё общее!

— Общее? — Наталья захлопнула холодильник. — Тогда почему зарплату ты не в общий котёл складываешь?

Повисла неловкая тишина.

— Это другое дело, — пробормотал Андрей. — У нас свои планы, свои потребности…

— А у меня, значит, потребностей нет?

— Мам, ну какие у тебя потребности? — Ирина пожала плечами. — Ты же не работаешь почти, дома сидишь…

— Не работаю? — Наталья усмехнулась. — А кто убирает эту квартиру? Кто готовит? Кто стирает гору вашего белья?

— Ну так тебе же делать нечего! — Ирина всплеснула руками. — Ты же не против помочь семье!

— Помочь и быть прислугой — разные вещи.

— Да какая ты прислуга! — возмутился Андрей. — Живёшь в тепле, в комфорте, никто тебя не гонит…

— Андрей, — Наталья повернулась к нему, — а помнишь, что ты мне вчера сказал?

Зять замялся.

— Не помню… А что?

— Когда я попросила сделать звук телевизора потише. Ты сказал: «Это не твой дом, так что не указывай».

— Я пошутил! — поспешно сказал Андрей. — Ну разве можно всё так близко к сердцу принимать?

— А когда ты орал на меня за то, что я случайно твою рубашку к цветному белью положила? Тоже пошутил?

— Мам, ну хватит! — Ирина топнула ногой. — Ты как будто специально всё в плохом свете представляешь!

— В каком свете, Ира? В правдивом?

— Мам, мы же не враги тебе! Мы предлагаем выход, который всем подойдёт!

— Всем? — Наталья подошла к окну. — А мне он подходит?

— Подходит! — уверенно сказал Андрей. — Получишь деньги, купишь себе домик где-нибудь в тихом месте. Будешь жить спокойно, без городской суеты.

— Без городской суеты, — повторила Наталья. — А без врачей? Без больниц? Без магазинов?

— Ну что ты! — Ирина замахала руками. — Сейчас везде цивилизация!

— Да? А на миллион рублей какую цивилизацию можно купить?

— Мам, ну не прибедняйся! Миллион — это серьёзные деньги!

— Для кого серьёзные? Для меня, которая должна на них прожить до конца жизни? Или для вас, которые получите трёхкомнатную квартиру в центре за эти копейки?

Андрей и Ирина переглянулись. Что-то неуловимое изменилось в их взглядах.

— Мам, — Ирина попробовала другой тон, — ну давай посчитаем. Домик в пригороде — полмиллиона. Остаётся полмиллиона. Это на много лет хватит!

— На сколько именно?

— Ну… — Ирина запнулась. — На двадцать лет точно!

— Двадцать пять тысяч в месяц на жизнь?

— Ну, плюс твоя зарплата…

— Какая зарплата, Ира? Мне пятьдесят восемь лет. Кто меня на работу возьмёт?

— Ну найдёшь что-нибудь! — Андрей махнул рукой. — Уборщицей, нянькой…

— Уборщицей? — Наталья медленно повернулась к нему. — Андрей, а ты помнишь, кем я работала?

— Ну… — он замялся. — Бухгалтером вроде…

— Главным бухгалтером строительной компании. Двадцать лет. И ты предлагаешь мне идти в уборщицы?

— Мам, ну не цепляйся к словам! — Ирина нервно заломила руки. — Андрей просто пример привёл!

— Хороший пример. Очень показательный.

В кухню снова заглянул Максим.

— Бабуль, а ты правда уедешь?

Наталья присела к внуку:

— А ты бы хотел, чтобы бабушка уехала?

— Нет! — мальчик крепко обнял её за шею. — А кто будет мне сказки читать? А кто будет блинчики печь?

— Максим, иди в свою комнату, — резко сказала Ирина. — Взрослые разговаривают.

— Но мам…

— Иди, сказал!

Мальчик расстроенно побрёл прочь.

— Вот и всё, — тихо сказала Наталья. — Даже внук понимает больше вас.

— Мам, хватит разводить сантименты! — Ирина резко встала. — Максим привыкнет. Дети быстро забывают.

— Забывают? — Наталья посмотрела на дочь так, будто видела её впервые. — Как ты забыла, например?

— Что я забыла?

— Как я тебя одна растила. Как по ночам к тебе вставала, когда ты болела. Как последние деньги на твои платья тратила.

— Мам, ну это же естественно! — Ирина пожала плечами. — Родители так и должны!

— Должны? — Наталья кивнула. — Понятно. А дети что должны?

— Дети должны жить своей жизнью! — встрял Андрей. — Не цепляться за родительские юбки!

— Жить своей жизнью, — повторила Наталья. — За счёт родителей, получается?

— При чём тут за счёт? — Ирина начала нервничать. — Мы же тебе деньги предлагаем!

— Копейки за мою квартиру. И то из милости.

— Мам, ну будь разумной! — Ирина схватила мать за руки. — Посмотри на ситуацию трезво! Ты одна, мы — семья с ребёнком. Нам нужно пространство для развития!

— Для развития чего? — Наталья высвободила руки.

— Ну… семьи, отношений, — Ирина замялась. — Мы же планируем ещё детей…

— Детей, которых я буду нянчить, как Максима?

— А что в этом плохого? — Андрей развёл руками. — Бабушки для того и существуют!

Наталья медленно обошла кухню, будто прощаясь с каждым углом.

— Понятно, — сказала она наконец. — Всё очень понятно.

— Вот и славно! — обрадовалась Ирина. — Значит, согласна?

— На что согласна?

— Ну как на что? На продажу!

Наталья остановилась у плиты, где кипел борщ — тот самый, который она варила для семьи каждую неделю.

— Знаешь, Ира, — сказала она тихо, — я вот тут подумала…

— И что?

— А зачем мне вообще эта квартира? — Наталья повернулась к дочери. — Ты права. Зачем мне трёшка в центре? Зачем мне воспоминания о том, как я её покупала, как каждую копейку считала?

Ирина насторожилась. Что-то в голосе матери ей не понравилось.

— Мам, ты что-то странно говоришь…

— Странно? — Наталья улыбнулась. — А по-моему, очень даже логично. Раз я вам не мать, а помеха, раз квартира моя вам нужнее, чем мне…

— Мам, при чём тут помеха? — Ирина побледнела.

— При том, Ирочка, что я наконец поняла своё место в этой семье.

Наталья выключила газ под борщом.

— Борщ готов. Можете есть. А я пошла собираться.

— Куда собираться? — Андрей вскочил.

— А тебе какое дело? — Наталья остановилась в дверях. — Ты же сам сказал — это не мой дом.

— Мам, стой! — Ирина кинулась за ней. — Ты что делаешь?

— То, что должна была сделать давно.

Наталья прошла в свою комнату и достала из шкафа старую дорожную сумку. Руки дрожали, но она упрямо складывала вещи.

— Мам, ну не глупи! — Ирина ворвалась в комнату. — Куда ты пойдёшь?

— Найду куда.

— Да у тебя же денег нет! Ты что, на улице жить будешь?

— Не твоя забота, — Наталья не поднимала глаз от сумки.

— Мам, ну прекрати! — Ирина схватила её за плечо. — Мы же не ссоримся! Мы просто обсуждали!

— Обсуждали? — Наталья выпрямилась. — Ира, а ты меня хоть раз спросила, хочу ли я продавать квартиру?

— Ну… — дочь растерялась. — А разве не хочешь?

— Нет. Не хочу.

— Но почему?

— Потому что это мой дом. Мой. Я его купила, я его обустраивала, я в нём жила тридцать лет.

— Но мам…

— И знаешь что, Ира? — Наталья застегнула сумку. — Я его не продам. Ни за миллион, ни за два, ни за десять.

— Что значит не продашь? — из коридора донёсся голос Андрея.

— А то и значит. Моя квартира, мои документы, моё решение.

— Но мам! — Ирина схватилась за голову. — А как же мы? А как же наши планы?

— А как же мои планы? — Наталья взяла сумку. — Кто вас спрашивал о моих планах?

— Мам, ну ты же не можешь! — голос Ирины сорвался. — Мы же рассчитывали!

— Рассчитывали? — Наталья остановилась. — На что? На мою смерть?

— Мам!

— Не мамкай меня, Ирина. — голос Натальи стал холодным. — Ты сделала выбор. Теперь живи с ним.

Она прошла мимо дочери к выходу.

— Мам, стой! — Ирина кинулась следом. — Ну хорошо, не будем продавать! Забудем про это!

Наталья остановилась у входной двери.

— Забудем? — она повернулась к дочери. — Ира, а ты забудешь, что назвала меня помехой? Забудешь, что планировала выкинуть меня из собственного дома? Забудешь, что считала деньги в моём кармане?

— Я не считала! — заплакала Ирина.

— Считала. И теперь получи то, что хотела.

— Что я хотела?

— Свободу. Живи без помех.

Наталья повернула ключ в замке.

— Мам, не уходи! — Ирина вцепилась ей в рукав. — А как же Максим? Он же тебя любит!

— Любит? — Наталья осторожно высвободила рукав. — Тогда объясни ему, почему бабушка ушла. Объясни, что мама с папой решили, что бабушка им мешает.

— Мам!

Но дверь уже закрылась.

Наталья спустилась по лестнице, не оглядываясь. В ушах звенело, ноги подкашивались, но она шла вперёд. На улице был холодный октябрьский вечер, дождь моросил, превращая асфальт в серое месиво.

Она дошла до автобусной остановки и села на скамейку. Дорожная сумка стояла рядом — жалкое подтверждение её новой жизни. Пятьдесят восемь лет, и всё что у неё есть — помещается в одну сумку.

— Наташка? — удивлённый голос заставил её поднять голову.

Галина стояла перед ней с зонтом в руках — подруга по институту, с которой они не виделись лет пять.

— Галь? — Наталья попыталась улыбнуться. — Привет…

— Ты что тут делаешь? В такую погоду, с сумкой?

— Да так… — Наталья замялась. — Переезжаю.

Галина присела рядом, раскрыв зонт над ними обеими.

— Переезжаешь? Куда?

— Пока не знаю, — честно призналась Наталья.

Галина внимательно посмотрела на подругу — на красные глаза, на сжатые губы, на дрожащие руки.

— Наташ, что случилось?

И Наталья вдруг заплакала. Тихо, безнадёжно, как плачут люди, у которых больше нет сил притворяться сильными.

— Дочка, — выдавила она сквозь слёзы. — Дочка решила, что я ей мешаю жить.

Галина ничего не спросила. Просто обняла подругу и сидела так, пока та не успокоилась.

— Поехали ко мне, — сказала она наконец. — Расскажешь за чаем.

— Галь, я не хочу никого затруднять…

— Наташка, заткнись. Мы подруги или нет?

Через час они сидели на кухне у Галины, пили чай с вареньем и говорили. Наталья рассказала всё — про последние пять лет, про унижения, про сегодняшний разговор.

— Знаешь что, — сказала Галина, когда подруга закончила, — а они правы.

— Что? — Наталья опешила.

— Тебе действительно пора начать жить для себя. Только не так, как они предлагали.

— Галь, о чём ты?

— Наташ, а помнишь, мы мечтали открыть свой магазинчик? Небольшой, уютный?

— Это было тридцать лет назад…

— И что? — Галина встала и подошла к окну. — А знаешь, что я делаю последние три года? Шью на заказ. Свадебные платья, выпускные. Заказов столько, что не успеваю.

— И что?

— А то, что мне нужен компаньон. Человек, который разбирается в цифрах, может вести документооборот, общаться с клиентами.

Наталья медленно поставила чашку.

— Галь, ты предлагаешь…

— Предлагаю тебе работу. Настоящую работу, с настоящей зарплатой. И уважением, между прочим.

— Но у меня нет денег на долю…

— А кто говорит про долю? — Галина села обратно. — Начнём как партнёры. Я — творчество, ты — организация. Доходы пополам.

Наталья молчала, переваривая предложение.

— А жить где?

— У меня пока. А потом видно будет. Если дело пойдёт, снимем что-нибудь рядом с ателье.

Телефон Натальи зазвонил. На экране высветилось: «Ирина».

— Не бери, — посоветовала Галина.

— Наташ, возьми трубку! — голос Ирины дрожал от слёз. — Мам, ну пожалуйста! Вернись домой!

— У меня нет дома, — спокойно ответила Наталья. — Ты же сама сказала.

— Мам, я не то имела в виду! Мы всё обсудим, всё решим!

— Уже всё решено, Ира.

— Но мам! А как же мы без тебя? Максим плачет, спрашивает, когда бабушка вернётся!

— Скажи Максиму, что бабушка его очень любит. И что теперь она будет жить так, как хочет сама.

— Мам, ну не бросай нас!

— Ира, — Наталья вздохнула, — а ты меня не бросила? Когда решила продать мою квартиру?

— Мы же не продали! Мы передумали!

— Нет, Ира. Вы не передумали. Вы просто поняли, что без меня вам будет труднее.

— Мам…

— Ира, я желаю тебе счастья. Честно. Но счастье это ты должна строить сама. Без моих денег, без моего труда, без моих жертв.

Наталья отключила телефон.

— Тяжело? — спросила Галина.

— Тяжело, — кивнула Наталья. — Но правильно.

Через полгода их маленькое ателье «Галант» стало одним из самых популярных в городе. Наталья оказалась прирождённым организатором — она вела учёт, общалась с поставщиками, встречала клиентов. Галина шила, и шила превосходно.

А ещё через полгода Ирина пришла к ним в ателье. Постояла у двери, глядя на мать, которая что-то объясняла молодой невесте, показывая эскизы платьев.

— Мам, — позвала она тихо.

Наталья обернулась. На лице дочери была написана смесь удивления, стыда и… уважения.

— Здравствуй, Ира.

— Мам, я… я хотела извиниться.

— За что?

— За всё. За то, что не ценила тебя. За то, что считала само собой разумеющимся.

Наталья кивнула.

— И как дела? Как Максим?

— Скучает. Просит разрешения тебя навестить.

— Конечно. Я буду рада его видеть.

— А ты… — Ирина запнулась. — Ты простишь нас когда-нибудь?