— Театральные билеты выбросил? Серьёзно, Виктор?
Ольга стояла у мусорного ведра, держа в руках смятые билеты на «Анну Каренину». Белые кусочки бумаги с золотыми буквами казались теперь особенно жалкими на фоне картофельной кожуры.
— А что, мне их в рамочку повесить? — Виктор даже не поднял головы от телефона. — Пашка звонил, завтра у него день рождения. Ты же сама знаешь, как важно…
— Важно? — голос Ольги дрогнул. — А то, что я месяц эти билеты покупала, стоя в очереди, это не важно?
— Ой, да брось ты! — Виктор наконец оторвался от экрана. — Какой-то спектакль! Там же одни бабки ходят. А у Пашки корпоратив, нормальная тусовка.
Ольга медленно разгладила билеты на столе. Дата — завтрашний вечер. Время — семь тридцать. Ряд пятый, места четырнадцать и пятнадцать. Она помнила, как выбирала именно эти места — не слишком близко, но и не в глубине зала.
— Ты хоть понимаешь, о чём я мечтала? — она не кричала, говорила тихо, но каждое слово било как молот. — Я думала, мы проведём вечер вместе. Нормальный вечер, не у телевизора, не с твоими друзьями…
— Да ладно тебе, Оль! — Виктор потянулся к холодильнику за пивом. — Не трагедия же! В следующий раз сходим.
— В следующий раз? — она засмеялась, но смех получился горьким. — Знаешь, сколько у нас было «следующих разов»? Сколько раз ты говорил «потом», «в другой раз», «не сейчас»?
Виктор открыл банку с характерным шипением. Сделал глоток, посмотрел на жену как на капризного ребёнка.
— Слушай, а что ты так завелась-то? Это же не последний спектакль в твоей жизни. И потом, у Пашки дочка замуж выходит, представляешь, какой это праздник для него?
— А у меня? — Ольга сжала билеты в руке. — У меня что, праздников не бывает? Или я не заслуживаю того, чтобы муж провёл со мной один вечер?
— Ну началось… — Виктор закатил глаза. — Вечно ты из мухи слона делаешь. Подумаешь, какой-то театрик пропустили.
— Театрик? — голос Ольги стал опасно тихим. — Виктор, ты меня слышишь вообще? Ты понимаешь, что я тебе говорю?
— Понимаю, понимаю! — он махнул рукой. — Ты расстроилась. Ну извини, что ли. Я же не специально.
Ольга смотрела на него — на этого мужчину, с которым прожила восемнадцать лет. Он сидел в старой майке, которую она много раз просила выбросить, пил пиво из банки и искренне не понимал, почему она так волнуется. Для него это действительно была мелочь. Очередная мелочь в их жизни.
— Ты знаешь, что я делала сегодня? — она села напротив него. — Весь день думала о завтрашнем вечере. Выбирала, что надеть. Искала в интернете, о чём этот спектакль, чтобы нам было что обсудить потом. Представляла, как мы будем сидеть рядом, держаться за руки…
— Оль, ну зачем ты себя накручиваешь? — Виктор попытался взять её за руку, но она отдёрнула. — Мы же нормально живём. Что тебе ещё надо?
— Нормально? — она встала, подошла к окну. На улице стемнело, в окнах соседних домов горел тёплый свет. — Ты считаешь это нормальным? Когда муж предпочитает пивасик с друзьями вечеру с женой?
— Да не друзья это, а… — Виктор запнулся. — В общем, ты не понимаешь. У мужчин другие приоритеты.
— Другие приоритеты, — она повторила, не оборачиваясь. — Значит, я не приоритет. Понятно.
В комнате повисла тишина. Тикали старые настенные часы — подарок свекрови, которые Ольга давно хотела заменить. За окном проехала машина, освещая стену жёлтыми полосами света.
— Слушай, ну что ты как маленькая? — Виктор поставил банку на стол. — Я же объяснил тебе. У Пашки важное событие. А спектакли — они что, каждый день идут?
Ольга обернулась. На её лице было что-то новое — не обида, не злость, а что-то другое. Что-то, чего Виктор ещё не видел за все годы их брака.
— Знаешь что, Виктор? Иди к своему Пашке. Отлично проведёте время.
— Ну вот, поняла наконец! — он заулыбался, довольный. — А то уже думал, скандал устроишь.
Ольга взяла билеты со стола и медленно, не торопясь, разорвала их пополам. Потом ещё раз. И ещё. Белые кусочки с золотыми буквами посыпались на пол.
— Что ты делаешь? — Виктор непонимающе смотрел на неё.
— Привожу в порядок свои приоритеты, — тихо сказала Ольга и вышла из кухни.
Ольга села на кровать и открыла шкаф. Висели платья, которые она не надевала уже полгода. То синее — покупала на их пятнадцатую годовщину, Виктор тогда сказал: «Красиво, но зачем такое дорогое?» Чёрное — на корпоратив его фирмы, где весь вечер простояла в углу, пока он играл в карты с коллегами.
— Ольга! — крикнул Виктор из кухни. — А ужин будет?
Она не ответила. Достала из шкафа коробку с фотографиями — свадебные снимки, первый отпуск, новоселье в этой квартире. На всех фотографиях она улыбалась. Настоящей, искренней улыбкой. Когда это закончилось?
Наверное, года три назад, когда она предложила съездить на выходных в Суздаль. «Зачем тратить деньги? Дома тоже можно отдохнуть», — сказал Виктор. А потом весь уикенд просидел с друзьями на рыбалке.
Или когда хотела записаться на курсы итальянского. «Ну и зачем тебе это? Когда мы в Италию собираемся?» Курсы так и остались мечтой.
— Оль, ты что, оглохла? — Виктор появился в дверях спальни. — Пора бы уже поесть.
— Готовь сам, — она не подняла головы от фотографий.
— Что значит сам? — он удивился так искренне, будто она предложила ему полететь на Марс. — Я же весь день работал.
— А я что делала? Загорала на пляже?
Виктор подошёл ближе, увидел разбросанные фотографии.
— Ты что, ностальгируешь? — в его голосе появилась мягкость. — Помнишь, как здорово мы жили раньше?
— Жили, — она взяла фотографию с их свадьбы. — Знаешь, в чём разница между тогда и сейчас?
— Ну? — он сел рядом, обнял за плечи.
— Тогда ты видел меня.
Виктор нахмурился, не понимая.
— Как это — видел? Я и сейчас тебя вижу. Вот ты сидишь, красивая…
— Виктор, — она аккуратно убрала его руку со своего плеча. — Когда ты в последний раз интересовался, как прошёл мой день? Не для галочки, а по-настоящему?
— Да постоянно интересуюсь! Вчера ещё спрашивал, как дела.
— «Как дела?» — это не интерес, это вежливость. А когда ты последний раз спросил, о чём я думаю? Чего хочу? О чём мечтаю?
Виктор молчал. В его глазах была растерянность человека, которому вдруг объяснили, что дважды два — не четыре.
— Я не понимаю, к чему ты ведёшь, — наконец сказал он. — Мы нормальная семья. Работаем, отдыхаем, не ссоримся особо…
— Не ссоримся, потому что мне не с кем ссориться, — Ольга убрала фотографии обратно в коробку. — Нельзя ссориться с человеком, который тебя не слышит.
— Ерунда какая-то, — Виктор встал. — У тебя просто настроение плохое из-за этих билетов. Завтра пройдёт.
Он вышел из комнаты, а Ольга осталась сидеть в тишине. Завтра пройдёт. Как проходили все её желания, мечты, планы. Как прошли годы, когда она постепенно превращалась из жены в домработницу, из подруги в бесплатного повара.
Она встала и подошла к зеркалу. Сорок семь лет. Неплохо выглядит для своего возраста, говорят знакомые. А что, если не для возраста? Что, если просто хорошо выглядит? Когда Виктор в последний раз это замечал?
На следующий день Ольга проснулась раньше обычного. Виктор ещё спал, раскинув руки так, что занимал три четверти кровати. Она тихо оделась и вышла из квартиры.
Театральная касса открывалась в десять. Ольга стояла первой в очереди.
— На сегодняшний вечер что-нибудь есть? — спросила она кассиршу.
— «Анна Каренина» как раз. Один билетик остался, в партере.
— Один, — повторила Ольга. — Идеально.
Когда она вернулась домой, Виктор сидел на кухне с недовольным лицом.
— Где ты была? Завтрак делать кто будет?
— Делай сам, — Ольга повесила куртку и прошла мимо него. — У меня дела.
— Какие ещё дела? — он проводил её удивлённым взглядом.
Вместо ответа Ольга достала ноутбук и открыла сайт центра дополнительного образования. Йога, живопись, французский язык, танцы… Когда она в последний раз делала что-то только для себя?
— Ты что там ищешь? — Виктор заглянул через плечо.
— Курсы, — коротко ответила она.
— Каких курсов? Зачем?
— Хочу заняться собой.
Виктор фыркнул:
— В сорок семь лет? Не смешно ли?
Ольга обернулась. В её глазах было то же выражение, что и вчера вечером.
— Смешно тебе кажется? А мне кажется смешным, что мужчина в пятьдесят лет не может пожарить себе яичницу.
— При чём тут яичница? — Виктор растерялся. — Мы же разделили обязанности. Я зарабатываю, ты ведёшь хозяйство.
— Я тоже работаю, между прочим.
— Ну да, твоя работа… — он махнул рукой. — Три дня в неделю, удалёнка. Это не серьёзно.
Ольга медленно закрыла ноутбук.
— Не серьёзно? Виктор, ты хоть знаешь, сколько я зарабатываю?
— Ну… немного. Но основные деньги я приношу.
— Треть семейного бюджета — это немного?
Виктор замолчал. Он действительно не знал точных цифр. Деньги просто были, и он считал, что это в основном его заслуга.
— Ладно, — он попытался сменить тему. — Что за курсы ты хочешь?
— Танцы, — Ольга снова открыла ноутбук. — Аргентинское танго.
— Танго? — Виктор засмеялся. — Оль, ты серьёзно? В твоём возрасте прыгать по танцплощадке?
— В моём возрасте, — медленно повторила она. — А в каком возрасте, по-твоему, можно танцевать? До тридцати? До двадцати пяти?
— Да не в том дело… Просто это выглядит… ну, странно.
— Странно? — голос Ольги стал холодным. — А то, что ты каждые выходные идёшь играть в футбол с пацанами, которые на двадцать лет младше, — это нормально?
— Это другое! Спорт полезен. А танцы… Там же партнёры нужны, чужие мужики…
— И что с того?
— Как что? — Виктор нахмурился. — Ты замужняя женщина. Будешь с чужими мужиками обниматься?
Ольга посмотрела на него с удивлением.
— Обниматься? Виктор, это танцы, а не… Хотя знаешь что? — она встала. — Может, мне действительно стоит с кем-то обниматься. Хотя бы вспомнить, как это — когда тебя ценят.
— Что ты несёшь? — Виктор тоже вскочил. — Какие обнимашки? Ты что, свихнулась совсем?
— Свихнулась, — кивнула Ольга. — Свихнулась от того, что восемнадцать лет живу с человеком, который считает меня мебелью.
— Мебелью? Да ты что! — он попытался взять её за руки. — Я тебя люблю!
— Любишь? — она не отдёрнула руки, но и не ответила на прикосновение. — А когда ты в последний раз мне это говорил?
Виктор открыл рот, но ничего не сказал. Попытался вспомнить. День рождения? Нет, тогда подарил цветы молча. Годовщина свадьбы? Кажется, забыл про неё вообще.
— Вот именно, — тихо сказала Ольга. — А знаешь, когда ты говорил в последний раз, что я красивая? Или умная? Или просто хорошая?
— Ну… — Виктор растерянно пожал плечами. — Зачем это говорить? Ты же знаешь.
— Нет, Виктор. Я не знаю.
Вечером, когда Ольга собиралась в театр, Виктор сидел на диване и листал телеканалы.
— Ты куда это нарядилась? — он оторвался от экрана, заметив её синее платье.
— В театр.
— В какой театр? — он выключил телевизор. — На «Анну Каренину»? Но билетов же нет!
— Один купила, — Ольга поправила серьги перед зеркалом в прихожей.
— Один? — Виктор встал. — А как же я?
Ольга обернулась. В её глазах мелькнуло что-то похожее на жалость.
— А ты разве не к Пашке собирался?
— Да, но… — он растерялся. — Я думал, ты дома будешь. Ужин приготовишь, телик посмотришь…
— Как обычно, — кивнула Ольга. — А я подумала: а почему бы и нет? Почему я должна сидеть дома, пока ты развлекаешься?
— Ольга, не уходи, — Виктор подошёл к ней. — Давай поговорим нормально.
— О чём? — она взяла сумочку. — О том, как я должна радоваться, что мой муж предпочитает мне пивную компанию? Или о том, как я неправильно расставляю приоритеты?
— Я не то хотел сказать… — он попытался взять её за руку. — Слушай, а может, я тоже пойду? В театр этот?
Ольга остановилась у двери.
— Билетов нет.
— Ну найдём же как-нибудь! У входа спросим, может, кто лишний продаёт…
— Виктор, — она повернулась к нему. — Ты хочешь идти в театр или хочешь контролировать меня?
— Какой контроль? — он возмутился. — Я же муж! Естественно, хочу быть рядом с женой.
— Естественно, — повторила Ольга. — А вчера это было неестественно. И позавчера тоже. И все восемнадцать лет до этого.
— Ну хорошо, хорошо! — Виктор почти кричал. — Был не прав! Признаю! Давай начнём сначала. Я брошу Пашку, поедем в твой театр…
— Не нужно, — тихо сказала Ольга. — Не бросай Пашку.
— Почему? — в его голосе появились нотки паники. — Ты же этого хотела!
— Вчера хотела, — она открыла дверь. — А сегодня поняла: дело не в театре.
— А в чём? — Виктор преградил ей путь. — Объясни мне! Я исправлюсь!
Ольга посмотрела на него — на этого мужчину, который вдруг готов был на всё, лишь бы она не ушла. Но готов ли он понять?
— Виктор, ты помнишь, как меня зовут?
— Что за вопрос? Ольга, конечно!
— А как ласково?
Он замолчал, лихорадочно соображая.
— Оль… Ольчик?
— Когда ты называл меня Ольчиком в последний раз?
— Ну… — он пожал плечами. — Не помню. А зачем эти сюсюканья?
— Зачем, — она улыбнулась грустно. — А зачем ты называешь свою машину «девочка», а меня просто по имени?
— При чём тут машина?
— При том, что машину ты гладишь, заботишься о ней, переживаешь, если она не заводится. А когда я в последний раз болела, ты даже не спросил, нужно ли что-то из аптеки.
Виктор открыл рот, но ничего не сказал. Он действительно не помнил.
— Знаешь, что я поняла сегодня? — Ольга прислонилась к косяку. — Я стала для тебя привычкой. Как утренний кофе или вечерние новости. Есть — хорошо, нет — можно и без этого обойтись.
— Это неправда! — он схватил её за плечи. — Ты самое важное в моей жизни!
— Самое важное? — в её голосе прозвучала ирония. — Виктор, ты знаешь, какой у меня любимый цвет?
— Ну… синий? — он неуверенно посмотрел на её платье.
— Зелёный. Восемнадцать лет зелёный.
— А… любимый фильм?
— «Завтрак у Тиффани».
— Книга?
— «Джейн Эйр».
— Мечта?
Ольга помолчала.
— Раньше мечтала о том, чтобы муж меня любил. Не просто любил, а видел. Замечал. Интересовался мной как человеком, а не как функцией.
— А сейчас? — голос Виктора стал тихим.
— А сейчас мечтаю о том, чтобы наконец полюбить себя, — она аккуратно убрала его руки со своих плеч. — И начну сегодня. В театре.
— Ольга, подожди! — он попытался удержать её. — Я всё исправлю! Буду внимательнее, буду интересоваться…
— Из жалости? — она остановилась на пороге. — Из страха, что жена сбежит? Виктор, я не хочу любви из страха. Я хочу любви из любви.
— Но я же люблю тебя!
— Какую меня? — Ольга повернулась к нему в последний раз. — Ту, которая готовит, стирает и не возражает? Или ту, которая танцует танго, читает стихи и хочет путешествовать? Ты эту меня знаешь?
Виктор молчал. Он смотрел на жену — на эту женщину в синем платье, с ярким макияжем и твёрдым взглядом, — и понимал, что видит её впервые за много лет.
— Я опаздываю, — сказала Ольга и закрыла дверь.
Виктор остался стоять в пустой прихожей, слушая, как стучат её каблуки по лестнице. Звук становился всё тише, пока не исчез совсем.
Спектакль закончился в половине одиннадцатого. Ольга сидела в кресле, не желая уходить. Вокруг неё расходились зрители — пожилые пары, женщины с подругами, молодёжь. Никто не смотрел на неё с жалостью. Она была здесь своя.
— Простите, — обратилась к ней соседка по ряду, элегантная женщина лет пятидесяти. — А вы одна? Как смело!
— Смело? — удивилась Ольга.
— Конечно! Я вот мужа двадцать лет тащу в театры. А вы сами пришли. Это же свобода!
Свобода. Ольга повторила это слово про себя, выходя из зала.
Дома горел свет. Виктор сидел на кухне с чашкой чая.
— Как спектакль? — спросил он, когда она вошла.
— Прекрасно, — Ольга повесила пальто. — А как Пашкин день рождения?
— Не пошёл, — он опустил глаза. — Дома сидел. Думал.
— О чём?
— О нас. О тебе. — Виктор поднял голову. — Ольга, я хочу знать. Всё. Какая ты, что любишь, о чём мечтаешь.
Ольга налила себе воды, села напротив.
— Запоздало, Витя.
— Почему? — в его голосе появилось отчаяние. — Ещё не поздно! Мы можем начать заново!
— Можем, — кивнула она. — Но не мы. Я.
— Как это — ты?
Ольга достала из сумочки программку спектакля.
— Завтра иду записываться на танцы. В субботу — на курсы итальянского. В следующем месяце лечу в Рим. Одна.
— Одна? — Виктор побледнел. — А как же я?
— А ты как хочешь. Можешь присоединиться. Можешь остаться здесь. — Она встала, подошла к окну. — Можешь даже развестись со мной, если новая Ольга тебе не понравится.
— Какая новая Ольга?
— Та, которая не будет просить внимания. Которая не будет ждать, когда её заметят. — Ольга обернулась. — Та, которая сама живёт свою жизнь.
Виктор молчал, переваривая услышанное.
— И что со мной будет? — наконец спросил он.
— Не знаю, — честно ответила Ольга. — Это теперь не моя забота.
— Но мы же семья…
— Семья — это когда два человека интересны друг другу. А не когда один растворяется в другом.
Она прошла мимо него к выходу из кухни.
— Ольга! — он окликнул её. — А если я… если я попробую? Стану другим?
Ольга остановилась в дверях.
— Не для меня, Витя. Для себя. Если захочешь.
— А мы?
— А мы посмотрим, — она улыбнулась. — Может, тебе понравится женщина, которая танцует танго и говорит по-итальянски. А может, нет. Увидим.
Она поднялась в спальню. Виктор остался сидеть за столом, глядя на программку спектакля.
На следующее утро Ольга проснулась раньше мужа. Оделась, накрасилась, собрала в спортивную сумку удобную обувь. У двери остановилась, посмотрела на спящего Виктора.
Восемнадцать лет она просыпалась первой и шла готовить ему завтрак. Сегодня шла на первое занятие танцами.
— Буонджорно, новая жизнь, — тихо сказала она по-итальянски и закрыла дверь.
