— Так нельзя с людьми! — Галина Ивановна стояла посреди палисадника, который ещё вчера украшал вход в их подъезд, а сегодня превратился в стройплощадку. — Виктор Семёнович, вы что творите?!
Сосед даже не поднял головы от цементного мешка, который разгружал прямо на клумбу с её любимыми астрами.
— А чего кричишь-то? Участок оформил официально, документы есть. Гараж строю.
— Какой участок?! Это же общая территория! Здесь дети играли, старики на лавочке сидели!
Виктор наконец выпрямился, вытер руки о грязную куртку и ухмыльнулся.
— Бабуль, времена изменились. Кто успел, тот и съел. Идёшь в управляющую компанию, там всё объяснят.
— Да как вы посмели без разрешения соседей?! — в голосе Галины Ивановны звенели нотки возмущения, которые копились уже не первый час. — Тут жильцы всего дома должны решать!
— Решать? — Виктор фыркнул. — Людмила из управляйки сказала, что всё по закону. Землю под строительство выделили. Хочешь — иди разбирайся с ней.
Галина Ивановна оглянулась на разрушенный палисадник. Ещё утром здесь росли её георгины, которые она сажала пять лет подряд. Теперь от цветника остались только вытоптанные стебли и разбросанная земля.
— Кто вам право дал мой сад уничтожать?
— Твой сад? — Виктор присвистнул. — Ты документы на землю показать можешь? Нет? Значит, не твой.
— Я тридцать лет здесь живу! Каждую весну сажала, поливала, ухаживала! А вы за один день всё растоптали!
— Ну и что? Садила на общественной земле, значит, халявщица. А я честно плачу за аренду участка.
В подъезде хлопнула дверь, и из неё выглянула Антонина Петровна с третьего этажа.
— Галя, что тут происходит? С утра такой грохот!
— Тоня, смотри! — Галина Ивановна показала рукой на груду строительных материалов. — Виктор Семёнович гараж строить собрался прямо в палисаднике!
— Да ладно тебе! — Антонина спустилась ближе. — Витя, ты чего удумал? Тут же дети постоянно бегают!
— А пускай на детской площадке бегают. Здесь теперь частная территория. — Виктор демонстративно достал из кармана какую-то бумагу. — Всё законно, печать стоит.
— Дай посмотреть! — Галина Ивановна протянула руку.
— Ещё чего! Не твоё дело. Хочешь — иди в управляйку, там копию возьмёшь.
— Совесть есть вообще? — не выдержала Антонина Петровна. — Люди годами красоту наводили, а ты за один день всё уничтожил!
— Красота? — Виктор оглядел разрушенную клумбу. — Сорняки одни росли. Теперь польза будет — машину ставить буду.
— Сорняки?! — Галина Ивановна чуть не задохнулась от возмущения. — Да у меня там розы цвели! Тюльпаны луковичные!
— Розы на помойке не растут. А твои тюльпанчики — кому они нужны? Машине место нужнее.
— Ты же машины не водишь! У тебя даже прав нет! — вмешалась Антонина.
— Куплю скоро. Гараж уже готовлю. — Виктор снова взялся за мешок с цементом. — А вы тут базар не разводите. Всё по документам делаю.
Галина Ивановна почувствовала, как земля уходит из-под ног. Не в переносном смысле — буквально. Виктор со своими подельниками уже вырыли котлован там, где раньше была её любимая скамейка.
— Да кто вам позволил рыть-то?! Тут же коммуникации могут быть!
— Коммуникации проверили. Людмила сказала, что можно рыть. Она главная по участку.
— Людмила? Что, та самая Людмила, которая тебе счета за коммуналку пополам списывает?
Виктор даже не попытался это отрицать.
— Ну и что? Она умная женщина, понимает, что прогресс нужен. А не как некоторые, которые до сих пор в совке живут.
Галина Ивановна поняла: просто так этот скандал не решить. Значит, нужно идти разбираться официально. И она пойдёт, обязательно пойдёт. Потому что так нельзя с людьми!
В управляющей компании Галину Ивановну встретили как старую знакомую. Ещё бы — за тридцать лет проживания в доме она тут побывала раз сто: то отопление не работает, то крыша течёт, то лифт сломался.
— Людочка, голубушка, объясни мне! — Галина Ивановна присела на край стула напротив Людмилы Васильевны. — Виктор говорит, что участок ему выделили. Как это может быть?
Людмила даже не подняла глаз от компьютера. Пальцы её порхали по клавиатуре, будто она решала важнейшие государственные дела.
— Галина Ивановна, всё в рамках закона. Гражданин Сомов подал заявление на оформление земельного участка. Документы прошли экспертизу.
— Какую экспертизу? Там же общий палисадник был! Дети играли!
— Детская площадка в соседнем дворе есть. А участок оказался бесхозным. Никто из жильцов официально на него не претендовал.
— Как бесхозным?! Я тридцать лет там цветы сажала!
Людмила наконец оторвалась от экрана и посмотрела на Галину Ивановну с едва заметной усмешкой.
— Документов на право пользования участком у вас нет. Значит, самовольно землю захватывали. А теперь законный владелец решил участок облагородить.
— Законный? — Галина Ивановна почувствовала, как кровь бросилась в голову. — Да он там гараж строить собрался! Какое это облагораживание?
— Гараж — это благоустройство территории. Машину где-то ставить надо.
— У него машины нет!
— Купит. Люди развиваются, а не стоят на месте.
Галина Ивановна вдруг поняла: что-то здесь не так. Людмила отвечала слишком уверенно, слишком заготовлено. Будто заранее знала, о чём её будут спрашивать.
— Людмила Васильевна, а кто экспертизу проводил? Можно документы посмотреть?
— Документы служебные. Для общего пользования не предназначены.
— Но я же жильца дома! Имею право знать!
— Имеете право подать жалобу в вышестоящие инстанции. — Людмила снова уткнулась в монитор. — А пока участок официально оформлен. Всё законно.
— Это безобразие! — Галина Ивановна встала со стула. — Виктор же ваш приятель! Вы ему специально участок выделили!
— Доказательства есть? — Людмила холодно взглянула на неё. — Нет? Тогда прошу не клеветать. За клевету, между прочим, ответственность предусмотрена.
Выходя из управляющей компании, Галина Ивановна ясно понимала: справедливости здесь не найти. Но сдаваться она не собиралась. Если система работает против честных людей, значит, нужно искать других способов борьбы.
А самое страшное — она начинала понимать, что Виктор с Людмилой всё это подстроили заранее. И её любимый палисадник был принесён в жертву чьим-то корыстным интересам.
Дома Галина Ивановна первым делом обзвонила соседей. Начала с Антонины Петровны — та хотя бы была свидетелем утреннего безобразия.
— Тоня, нужно жалобу коллективную писать! Они там сговорились против нас!
— Галя, а может, не стоит связываться? — в голосе Антонины слышались сомнения. — Людмила же говорит, что всё законно…
— Как не стоит?! Завтра твои окна загородит этот гараж! Солнца не увидишь!
— Ну… я подумаю. Только муж говорит, что с управляйкой лучше не ссориться. Вдруг отопление отключат зимой?
Галина Ивановна набрала номер Семёна Петровича с пятого этажа.
— Семён Петрович, вы же в профсоюзе работали! Помогите разобраться с этим беспределом!
— Галина Ивановна, времена нынче сложные. Я на пенсии, никого не знаю уже в инстанциях. — Старик вздохнул. — А ссориться с соседями… Мне жена запрещает.
Один за другим соседи находили причины не вмешиваться. Кто ссылался на возраст, кто на проблемы со здоровьем, кто просто боялся Людмилу из управляющей компании.
— Да что же это творится?! — Галина Ивановна швырнула телефонную трубку. — Людей совсем запугали!
Тогда она решила обратиться к юристу. Константин Петрович принимал в центре города, в маленьком офисе на втором этаже старого здания.
— Понимаете, дело непростое, — юрист листал принесённые Галиной Ивановной фотографии палисадника. — Если участок официально оформлен…
— Но ведь это же общественная территория! Там детская площадка была!
— Формально — да. Но если документы в порядке, доказать махинацию будет сложно. Нужна серьёзная экспертиза, привлечение специалистов…
— А сколько это будет стоить?
— Ну… тысяч пятьдесят минимум. Может, больше. Зависит от сложности дела.
Галина Ивановна чуть не подавилась. Пятьдесят тысяч! Её пенсия — двенадцать тысяч. Где взять такие деньги?
— А если проиграем?
— Тогда ещё и судебные расходы возмещать придётся. Это ещё тысяч тридцать.
Выходя от юриста, Галина Ивановна почувствовала, как мир рушится вокруг неё. Получается, что справедливость — только для богатых? А честным людям остаётся только терпеть и молчать?
В подъезде её поджидал Виктор. Видимо, высматривал в окно, когда она вернётся.
— Ну что, бабуль, разобралась уже? Или всё ещё сопротивляешься прогрессу?
— Виктор Семёнович, да как же вам не стыдно! Людей обманывать!
— Кого я обманул? Всё честно, по документам. Ты лучше радуйся — гараж построю, машину куплю, весь двор облагорожу.
— Какое облагораживание?! Вы цветы потоптали, землю изрыли!
— Зато теперь порядок будет. А не бардак, как раньше.
— Порядок? — Галина Ивановна не выдержала. — Да вы с вашей Людмилой весь дом продадите, если денег предложат!
Виктор вдруг стал серьёзным.
— Осторожней с языком, бабуль. Людмила Васильевна — уважаемый человек. За слова отвечать надо.
— А за дела кто отвечать будет? За то, что детей с площадки выгоняете?
— Дети привыкнут. А ты лучше думай о своём здоровье. Нервы береги. В твоём возрасте это опасно.
В этих словах прозвучала такая скрытая угроза, что Галина Ивановна невольно поёжилась. Неужели дошло до того, что соседи начинают угрожать?
Поднимаясь к себе на четвёртый этаж, она поняла: борьба только начинается. И теперь это не просто спор о палисаднике. Это война за то, смогут ли честные люди жить спокойно в собственном доме.
На следующее утро Галина Ивановна проснулась от рёва бетономешалки под окнами. Выглянув на улицу, она ахнула: Виктор привёз целую бригаду рабочих. Они заливали фундамент прямо поверх детской песочницы.
— Это же издевательство! — Галина Ивановна быстро оделась и помчалась во двор.
— Виктор Семёнович! Вы совсем обнаглели! Песочницу детскую заливаете!
Виктор стоял рядом с прорабом и что-то обсуждал, указывая на план.
— А, это ты опять? — он даже не отвлёкся от разговора. — Ребята, не обращайте внимания. Местная активистка.
— Песочница — это общее имущество! У вас нет права!
— Права? — Виктор наконец повернулся к ней. — А у детей есть право гадить под моими окнами? Песок разбрасывать?
— Да как вы смеете?! Дети — это будущее!
— Моё будущее — это гараж. А дети пускай в другом месте играют.
В этот момент из подъезда выбежала молодая мама с трёхлетним сыном.
— Дядя Витя! — закричал мальчишка. — А где наша песочница?
— Нету больше песочницы, — сухо ответил Виктор. — Иди в парк играй.
— Мама, а почему дядя Витя нашу песочницу сломал? — ребёнок заплакал.
Мать взяла сына на руки, но вместо возмущения тихо сказала:
— Пойдём, Денис. Не будем мешать дяде работать.
— Вот видишь? — Виктор ухмыльнулся. — Умные люди понимают. А ты всё бунтуешь.
Галина Ивановна почувствовала, как что-то внутри неё окончательно ломается. Неужели все так просто сдались? Неужели никому не важна справедливость?
— Я всю жизнь честно работала! — крикнула она так громко, что рабочие остановились. — Тридцать лет на заводе! Налоги платила! А теперь что — любой проходимец может прийти и отнять у людей последнее?
— Бабуль, не кричи. Давление поднимется. — Виктор достал телефон. — Может, скорую вызвать?
— Не нужна мне скорая! Нужна справедливость! Кто за это ответит?
— За что ответит? За то, что законно участок оформил?
— За то, что детей обманываете! За то, что стариков пугаете!
Виктор подошёл ближе и сказал тихо, но так, чтобы она хорошо слышала:
— Галина Ивановна, ты меня достала. Если не успокоишься — пожалеешь. У меня связи есть. Могу так устроить, что твоя квартира коммунальной станет. Или ещё что похуже.
— Угрожаете? Мне? Пенсионерке?
— Не угрожаю — предупреждаю. Последний раз.
Галина Ивановна поняла: это война. И в этой войне противник не брезгует ничем. Но сдаваться она не собиралась.
Вечером того же дня она достала заначку — тридцать тысяч рублей, которые копила на новый холодильник. Старый уже два года как барахлил, но теперь деньги были нужнее на борьбу за справедливость.
— Константин Петрович, я готова заплатить! — сказала она юристу по телефону. — Но только обещайте — доведём дело до конца!
— Галина Ивановна, я предупреждал — шансы небольшие…
— А если не попробовать — шансов вообще не будет! Совесть есть у вас?
Юрист долго молчал.
— Хорошо. Завтра приносите деньги. Начнём готовить иск.
Положив трубку, Галина Ивановна подошла к окну. Во дворе горел прожектор — Виктор работал и по ночам. Бетономешалка грохотала, нарушая сон всего дома. Но никто не жаловался. Все боялись.
— Значит, буду бороться одна, — прошептала она. — Но буду!
В её голосе не было отчаяния. Была злость. Праведная злость человека, которого довели до крайности. И эта злость давала силы.
Потому что если честные люди не будут бороться за справедливость, то кто будет? Неужели нужно просто смириться с тем, что в мире побеждает только наглость и связи?
Нет. Не смирится. Даже если это будет стоить ей последних денег и последних сил.
Суд длился три месяца. За это время Галина Ивановна потратила не тридцать тысяч, а все сорок две — пришлось продать обручальное кольцо покойного мужа для оплаты экспертиз.
— Галина Ивановна, к сожалению… — Константин Петрович разводил руками. — Документы у ответчика оказались в порядке. Все печати подлинные, экспертиза подтвердила.
— Как в порядке?! Там же детская площадка была!
— Формально территория числилась как бесхозная. А ваши… цветочные клумбы не имели официального статуса.
— Значит, тридцать лет я сорняки поливала?
— С юридической точки зрения — да.
Выходя из здания суда, Галина Ивановна увидела Виктора с Людмилой. Они о чём-то весело переговаривались у входа.
— Ну что, бабуль? — Виктор заметил её. — Разобралась наконец, где справедливость живёт?
— Живёт она не в судах, это точно, — тихо ответила Галина Ивановна.
— А где же? В твоих цветочках?
— В людских сердцах. Но у некоторых их нет.
Людмила фыркнула:
— Сердце — не документ. Документы главнее.
— Документы можно подделать. А совесть — нет.
— Совесть не покушаешь, — отрезал Виктор. — Лучше бы про здоровье думала в твоём возрасте.
Дома Галина Ивановна долго сидела на кухне, глядя в окно на почти достроенный гараж. Рядом с ним Виктор устроил стоянку — теперь там действительно стояла машина. Новенькая, блестящая.
Холодильник окончательно сломался позавчера. Денег на новый не было. Пришлось попросить у соседки Антонины старый, который та хотела выбросить.
— Галя, ты не жалеешь, что связалась? — спросила Антонина, помогая перетаскивать холодильник.
— Жалею, что соседи оказались трусами, — честно ответила Галина Ивановна.
— Ну ты же понимаешь… Связываться с управляйкой страшно…
— Понимаю. Всё понимаю.
Вечером Галина Ивановна вышла во двор с большой сумкой. В ней лежали пакетики с семенами — астры, георгины, календула. Последние деньги потратила в цветочном магазине.
Обойдя новый гараж, она нашла маленький клочок земли за мусорными баками. Никому не нужный, заросший бурьяном участок.
— Вот здесь и посажу, — сказала она себе.
Семена легли в землю аккуратными рядочками. Может, никто не оценит эту красоту. Может, дворники вытопчут первые ростки. Но это неважно.
Главное — не сдаваться. Главное — оставаться человеком даже тогда, когда вокруг побеждает подлость.
— Пускай у них документы есть, — прошептала Галина Ивановна, засыпая семена землёй. — А у меня — правда. И этого не отнять.
Завтра она снова будет поливать цветы. Будет ухаживать за ними и радоваться каждому росточку. Потому что добро не в победах измеряется.
А в том, что не сдаёшься.
