Если бы Вика знала, чем закончится её невинное желание «помочь бабуле с уборкой», она бы, не раздумывая, вернулась в Москву и добровольно села на планёрку к начальнику-тирану. Но было уже поздно.
— Вот этот шкаф? — спросила она, отдуваясь и оттирая пот со лба. Пыльная махровая тряпка уже давно сдалась и больше напоминала кусок серого теста, чем уборочный инвентарь.
— Да, деточка, — благодушно отозвалась Людмила Аркадьевна, прихлёбывая чай с малиновым вареньем. — Старьё там одно, сто лет туда никто не лазил. Может, и тараканы сдохли от скуки.
Шкаф стоял в углу веранды,, покрытый пыльной вуалью и паутинами, которые казались архитектурными памятниками. Его дверцы скрипнули, как будто они не желают открываться.
Вика затаила дыхание и потянула за ручки.
Первое, что она увидела была — старая шинель, затем какие-то коробки, газеты… и… что-то белое. Что-то… подозрительно костлявое.
— Баб… — осторожно позвала она. — Тут… тут… кости.
— Какие ещё кости?
— Ну… человеческие, кажется?
В этот момент Людмила Аркадьевна встала. Медленно. Так, как будто решила не спешить к собственному приговору. Подошла, заглянула в шкаф — и… громко фыркнула.
— Ой, Господи, я про него совсем забыла! Это же Костя!
— Кто? — глаза у Вики начали расширяться.
— Ну, скелет. Учебный. Я его в восьмидесятом году с кафедры утащила. Хотели первокурсников разыграть. Да потом как-то забыли и не вернули… Он ведь симпатичный был, правда?
Вика смотрела на бабушку, как на сумасшедшую. Людмила Аркадьевна — пожилая, интеллигентная, с седыми волосами, собранными в аккуратную бабетту, вечно пахнущая ландышевым кремом и вареньем — и вдруг такая… фраза. Про симпатичного скелета.
— Ты украла скелет из университета?! — прошептала Вика, глядя на идеально собранный остов в пыльном мешке.
— Не украла, а… приютила, — строго поправила её бабушка. — К тому же, он давно стал частью семьи.
И в этот момент, как назло, в открытую дверь заглянула соседка Валентина Петровна — вечно дежурящая у занавески. Она, конечно, всё увидела. Особенно скелет.
— Люся… а это что у тебя? — протянула она, прищурившись.
— Это мой бывший, — без паузы ответила Людмила Аркадьевна. — Хранила на всякий случай.
Вика застонала. Валя, конечно же, не поняла шутки. Она вообще шуток не понимала с 1993 года.
— Я… пожалуй, схожу за участковым, — пробормотала Валентина Петровна и исчезла, как призрак .
— Отлично, — Вика прижала ладонь ко лбу. — Мы только что вызвали полицию.
— Не мы, а она, — поправила бабушка. — Кстати, ты чай будешь?Участковый прибыл быстрее, чем Вика успела вытереть с лица варенье, которым нервно заела шок. Дверь хлопнула, и на веранде возник Андрей Котов — высокий, чуть помятый мужчина с усталым взглядом .
— Людмила Аркадьевна? — хмуро начал он, опираясь на косяк.
— Ага, — ответила бабушка с явным интересом, как будто он пришёл к ней с ромашками, а не с вопросом на объяснение. — А вы, простите, не родственник Будулая?
Котов моргнул.
— Прошу прощения?
— Ну, был такой… красавец. В кино. С усами. Тоже в пыльной куртке. Только ваш роман с цыганкой ещё не начался, похоже, — добавила она, подмигнув.
— Я по поводу… — он достал блокнот, — сообщения о возможных человеческих останках в шкафу.
Вика вскинула руку, будто сдаётся:
— Это… это не то, что вы думаете.
— А что я думаю?
— Ну… вы думаете, что у нас тут труп.
— У нас? — хмыкнул он.
— У неё. — Вика ткнула пальцем в бабушку.
— Я давно никого не хоронила, — спокойно сказала Людмила Аркадьевна, усаживаясь в кресло-качалку. — Хотя было кого.
Участковый Котов тяжело вздохнул. Он уже чувствовал, что это будет не обычный день. Он аккуратно подошёл к шкафу и заглянул внутрь. Через десять секунд обернулся.
— Это… учебный скелет?
— А то! — обрадовалась бабушка. — С любовью собранный, из пяти комплектов. Череп, правда, не родной — достался по обмену. У нашего была вмятина.
— Вы в курсе, что по закону…
— Я в курсе всех законов, милый. Я преподавала биологию в медуниверситете тридцать лет.
Участковый ничего не сказал. Он просто достал телефон, щёлкнул фото скелета и начал писать рапорт. Потом повернулся к Вике:
— А вы кто ей будете?
— Внучка. Приехала в гости.Помочь. Поддержать. Разобрать шкаф.
— Поздно, — пробормотал он и направился к двери.
— Андрей, милый, — окликнула его Людмила Аркадьевна. — Вы уж, пожалуйста ,если будут жалобы от Валечки, скажите ей , что это был ритуал очищения рода. Или экзамен по остеологии. Главное — не упоминайте моего бывшего.
Он обернулся с лёгкой улыбкой:
— А он был?
— Бывший? Был. И даже живой. Не в шкафу, правда, а в Испании. Он мне на Рождество открытку прислал: «С праздником, моя ведьма».
— И что вы ему ответили ?
— Отправила ему в ответ банку варенья и фото Кости. Пусть помнит, чем всё может закончиться.
Вика стояла, ошеломлённая. Это была… не та бабушка, которую она знала. Но отчего-то ей стало легче. Весело. Даже уютно. Может, слегка поехавшая, но зато веселая и настоящая бабушка. С костями в шкафу и чёрным юмором вместо валерьянки.
Вика вдруг поняла, что это лето будет совсем не таким, как она ожидала.
На следующее утро бабушкин дом проснулся знаменитым.
Первой новость принесла, конечно, Валентина Петровна. Она влетела, не постучавшись, с выражением лица, как будто принесла известие о конце света.
— Люся! Ты в интернете!
— Где? — невозмутимо поинтересовалась бабушка, смазывая корочку хлеба сливочным маслом.
— Ну в телеграме! У них теперь, оказывается, есть канал про «тёмную сторону деревенской жизни».Там написано: «Пенсионерка с дачи держала в шкафу скелет. Полиция бездействует!»
Вика, всё ещё сонная, чуть не уронила чашку с кофе.
— Что значит «полиция бездействует»? Котов же сказал, что это учебный скелет!
— А кто ж его слушает? — Валентина Петровна всплеснула руками. — Фото скелета — в статье. И твоя фотография там, Вика! Ты в пижаме !!!
Вика сдавленно застонала.
— Да это кошмар какой-то…
— Да брось ты, — сказала бабушка с явным удовольствием. — Пусть пишут. Лишь бы фамилию не коверкали. Мне даже весело. Вот увидите, что сейчас начнётся!
Началось через два часа.
Первым приехал корреспондент местного телеканала. С микрофоном, оператором и фразой:
— «А правда, что у вас в шкафу останки не менее чем трёх человек?»
Потом приехали двое блогеров из соседнего района. Один — с дрончиком, второй — с кольцевой лампой и девизом: «Раскопаем правду!»
Затем был звонок от… проректора университета, где бабушка когда-то преподавала. Он, заикаясь, спросил:
— Людмила Аркадьевна… а вы случайно… не брали черепа с кафедры?
— Только те у кого была перспектива, — ответила бабушка.
И положила трубку.
К вечеру, у дома стояли:
Один журналист из краевой газеты,
Двое любопытных туристов на велосипедах,
И мужчина с подносом пирожков, сказавший: «Моей маме вы очень понравились».
Скелет Костя был, по бабушкиному решению, «временно амнистирован» из шкафа и посажен на веранде в кресло. На него надели солнечные очки и повязали галстук-бабочку. Табличка «Не кусается, только гремит» вызвала бурю восторга у прохожих.
— Бабуль, ты серьёзно? — шептала Вика. — Ты сделала из Кости… арт-объект?!
— Мы с ним много, что пережили . Он это заслужил.
К тому же, вон, дети из школы просят с ним сфотографироваться. Интересно ведь.
К ночи Вика сидела в саду, уставшая, но смеющаяся. Её бабушка устроила не просто скандал — а феерический фарс . В какой-то момент она даже заметила, что не думала весь день ни о работе, ни о бывшем, ни о московском шуме.
А бабушка, напевая «Гоп со смыком», натирала Косте берцовые кости зубной щёткой.
— Завтра ждём телевидение, — сказала она весело. — А ты, внучка, срочно купи мне новую помаду. Красную. Мы должны быть в форме.
— Баб, — Вика закрыла ноутбук с заголовком «СКЕЛЕТ ИЗ ШКАФА СВЯЗАН С ТАЙНОЙ ПРОПАЖЕЙ В СЕМЁНОВКЕ?», — а ты знала, что у вас в деревне кто-то пропал в 80-х?
— Это ты о ком ?
— Некто… Семён Бурков. Сосед, тракторист, 43 года. Исчез в 1982 году. Ушёл из дома и больше его никто не видел. Пишут, что его искали, милиция приезжала.
Бабушка нахмурилась:
— Бурков… Бурков… А, рыжий такой? Любил подпевать магнитофону? Был ещё роман с библиотекаршей?
— Погоди… ты его знала?
— Я тогда жила с первым мужем. Мы на улице все друг друга знали. Бурков вроде как уехал к сестре в Ярославль. По крайней мере, так тогда говорили. А чего?
— Его теперь подозревают… что он может быть… вот этим, — Вика указала на Костю.
— Господи, да Костя — это бывшая Людкина курсовая по анатомии, — махнула рукой бабушка. — Мы же его клеили из моделей в деканате! Череп вообще с браком! У него затылок плоский, как у телевизора «Горизонт».
— Но кто-то поднял старое дело. Из телеграм-канала. Там целая теория: «Бурков исчез, Костя появился. А Людмила Аркадьевна — последний, кто его видел».
— Вот зараза… — бабушка встала. — Ладно. Надо встретиться с Лидой.
— С кем?
— С той самой библиотекаршей. Если кто знает, что было с Бурковым — так это она. Любовь, знаешь ли, как лакмус: и следы сохраняет, и характер.
Лидия Сергеевна оказалась женщиной сухой, но с пронзительным взглядом. Пахла очень сильно настойкой мелиссы.
— Бурков? — переспросила она, задумчиво крутя карандаш. — А что с ним?
— Исчез он, Лида. В 82-м. Внезапно. Теперь вот думают, что из него скелет вышел, — сообщила Людмила Аркадьевна.
— Бред! — отрезала Лидия. — Семён тогда был не в себе. Его жену увезли в психушку, дочка сбежала к тётке, он продал корову, напился — и уехал в Тюмень. Я от него открытку получала. С бурундуком. Писал: «Лида, всё, баста, еду на север, подальше от тоски». Дата — 4 марта 82-го. У меня где-то даже сохранилась.
— Покажешь?
— Если не сожрала мышь, — буркнула она и ушла в закрома.
Через двадцать минут — с паутиной на голове — вернулась. С открыткой. Настоящей. С маркой, датой и тем самым бурундуком.
— Вот он, ваш «труп».
— Спасибо, Лидочка, ты нас только что спасла от федерального позора, — прошептала Вика.
— А вас кто-то обвиняет?
— Пока нет. Но скоро тут будут копать с лопатами. Мы — сенсация.
— Тогда дайте я хотя бы причешусь, — неожиданно ответила Лидия.
Вечером, за чаем, Вика уставилась на бабушку:
— Ты знала про открытку?
— Конечно.
— Почему не сказала?
— Пусть поищут. Может, ещё кого откопают. А то скучно тут без скандалов.
— Ты вообще нормальная?
— А как иначе жить, если уже всё повидала? Вот пусть и другие повидят. Кстати, завтра тебя ждёт интервью.
— Меня?!
— Ага. Журналист из города. Говорит, ты «внучка из большого города, которая нашла истину в шкафу». По-моему, звучит как бестселлер.
Местный краеведческий музей располагался в здании бывшего ДК, где сцена скрипела под ногами, а потолок сохранял запах аммиака с 1978 года. Именно туда торжественно доставили скелета по имени Костя — в картонной коробке из-под стиральной машины.
— Ну и чего ты на меня так смотришь? — шептала Людмила Аркадьевна Косте, приклеивая ему табличку «Учебный. Из частной коллекции». — Ты теперь музейная реликвия. Не будь капризным.
Костю водрузили в стеклянный короб. Рядом повесили фото Людмилы Аркадьевны в молодости с подписями: «Учёный. Шутница. Женщина, опередившая своё время».
Бабушка сияла.
После интервью, в котором Вика говорила умные вещи вроде:
«Скелеты в шкафу — это метафора. Мы все храним что-то, чего боимся. Но иногда нужно открыть дверцу, чтобы освободиться» —
ей позвонил издатель.
— У вас отличный стиль. Мы хотим предложить вам написать книгу, Что-нибудь между биографией вашей бабушки и расследованием с юмором. Вы готовы?
Вика смотрела в окно на бабушку, которая рассказывала школьникам, как правильно называть лобную кость, и впервые за год почувствовала, что… да. Она готова. Она сможет.
Скелет Костя стал звездой. О нём сняли сюжет для передачи «Удивительные находки». В деревне открыли даже «фестиваль костей », где дети клеили макеты черепов и ели пирожки с надписью «Костя рулит».
Вика осталась у бабушки.Не на пару дней , а насовсем. Купила ноутбук, поставила кресло у окна, завела блог: «Скелеты в шкафу. Бабушка, я и вся правда жизни» — и быстро набрала подписчиков.
Бабушка начала писать мемуары. Название предложила сама:
«Как я случайно стала трендом».
Поздний вечер. На веранде тишина. Вика читает вслух бабушкин рукописный отрывок.
— «Жизнь — как шкаф. Пока всё не переберёшь — не поймёшь, что тебе важно. Главное — не бояться скелетов. Иногда они оказываются друзьями».
— Ну как? — спрашивает бабушка.
— Прямо как ты, — отвечает Вика. — Мудрая. Упрямая. Безумная. И любимая.
Они весело смеются ,и чокаются кружками с чаем.
