— Ты что, совсем обнаглел?! — Валентина Петровна швырнула ключи на столешницу так, что они звякнули о керамическую плитку. — Мою дочь из собственного дома выгоняешь!
Андрей замер у холодильника, банка пива застыла на полпути к губам. За спиной он чувствовал взгляд Светланы, которая молча возилась у плиты, но слушала каждое слово.
— Валентина Петровна, о чём вы? — он осторожно поставил банку на стол. — Никого я не выгоняю.
— Не выгоняешь? — тёща подошла ближе, и её голос зазвенел от возмущения. — А что тогда? «Твоя мать пусть у себя живёт»! Я всё слышала вчера!
Светлана наконец обернулась от плиты, лицо красное от пара, глаза виноватые.
— Мам, не надо, мы просто поругались…
— Поругались?! — Валентина Петровна всплеснула руками. — Да ты посмотри на него! Сидит, как барин, пиво попивает, а мне указывает, где жить! Кто тебе вообще позволил, молокосос?
Андрей поднялся со стула, стараясь говорить спокойно:
— Я ничего такого не говорил. Просто попросил, чтобы Света иногда была дома одна, без… без постоянных гостей.
— Гостей?! — голос тёщи взлетел на октаву выше. — Я гость в доме собственной дочери?!
— Мам, пожалуйста… — Светлана беспомощно посмотрела на мужа, потом на мать.
— Нет, Светочка, не «пожалуйста»! — Валентина Петровна подошла к дочери и обняла её за плечи. — Пусть объяснит, почему я должна спрашивать разрешения, чтобы повидать единственного ребёнка!
Андрей почувствовал, как в висках начинает пульсировать. Эта сцена повторялась уже который раз, но сегодня что-то было иначе. Валентина Петровна говорила громче обычного, а Света… Света не смотрела ему в глаза.
— Я не говорил про разрешения, — он попытался сохранить терпение. — Но каждый день, Валентина Петровна… Каждый божий день вы здесь. С утра до вечера. Человеку хочется иногда побыть наедине с женой.
— А-а-а! — тёща театрально воздела руки к потолку. — Вот оно что! Тебе жена нужна, а свекровь мешает! Понятно!
— Мам, не говори так, — Светлана тихо взяла мать за руку.
— Как не говорить? Он же ясно сказал — мешаю! — Валентина Петровна резко обернулась к зятю. — А ты знаешь, голубчик, кто эту квартиру покупал? А? Кто деньги зарабатывал?
— Я зарабатывал, — Андрей сжал кулаки. — Я эту квартиру покупал. Я ипотеку плачу. Я…
— Ты?! — тёща засмеялась так зло, что у Андрея мурашки побежали по спине. — А кто тебе первоначальный взнос дал? Кто двести тысяч на стол положил, когда ты со своими копейками стоял?
Светлана вздрогнула и отвернулась к окну.
— Мама дала в долг, — тихо сказал Андрей. — Мы же договорились вернуть…
— В долг?! — Валентина Петровна схватилась за сердце. — Ой, умереть не встать! В долг! Да я последние деньги отдала, чтобы у моей дочери была крыша над головой! А он говорит — в долг!
— Мам, ну хватит, — Светлана наконец повернулась к ним, лицо бледное. — Зачем ты всё это…
— Зачем? — тёща подошла к дочери и взяла её за руки. — Потому что он тебя не ценит, дочка! Потому что забыл, кому обязан! Потому что думает, если штаны носит, то и командовать может!
Андрей почувствовал, как что-то обрывается внутри. Эти постоянные напоминания, эти упрёки, этот тон… Но хуже всего было то, что Светлана молчала. Просто стояла и молчала, позволяя матери говорить всё это.
— Валентина Петровна, — он медленно подошёл к женщинам, — я никого не забывал. Я благодарен за помощь. Но это не значит, что я должен отчитываться за каждый свой шаг в собственном доме.
— В собственном?! — тёща всплеснула руками. — Да ты что себе позволяешь?! Где твои деньги были, когда квартиру покупали? А? Где?!
— Я тогда работал, — голос Андрея стал тише, опаснее. — Я и сейчас работаю. Я содержу эту семью.
— Семью?! — Валентина Петровна повернулась к дочери. — Ты слышишь, Светочка? Он тебя содержит! Как собачку какую-то!
И тут произошло то, чего Андрей не ожидал. Светлана подняла голову, посмотрела на него и тихо, но отчётливо сказала:
— А мама права, Андрей. Ты совсем зазнался.
Андрей стоял как оглушённый. Эти слова — «ты зазнался» — прозвучали как приговор. От жены. От той самой Светочки, которая ещё полгода назад встречала его с работы поцелуями и рассказами о том, как скучала.
— Света… — он сделал шаг к ней, но тёща тут же встала между ними.
— Не трогай её! — Валентина Петровна защитно обняла дочь. — Видишь, до чего довёл? Девочка вся на нервах!
— Я на нервах? — Андрей горько усмехнулся. — А кто каждое утро звонит в семь утра и спрашивает, что Света ела на завтрак? Кто приходит без предупреждения и переставляет мебель в нашей спальне?
— Я помогаю! — взвилась тёща. — Я о дочери забочусь! А ты только требуешь!
Светлана отошла к окну, обняла себя руками.
— Помните, мам, как вы говорили: «Андрюша хороший мальчик, трудолюбивый»? — он посмотрел на тёщу. — Это когда я черновую работу на вашей даче делал. Бесплатно.
— Ой, опять за старое! — Валентина Петровна махнула рукой. — Да мы тебя кормили там! Поили! А сколько раз Светочка твои рубашки стирала!
— Мам, при чём тут рубашки… — тихо вмешалась Светлана.
— При том, дочка, что некоторые считают только свои заслуги! — тёща укоризненно покачала головой. — А как я полгода свою пенсию откладывала на их первоначальный взнос, это не считается!
Андрей вспомнил те дни. Тогда всё казалось иначе. Валентина Петровна действительно помогла деньгами, но каждую неделю напоминала об этом. Сначала мягко, с улыбкой: «Ну что, Андрюша, как дела с кредитом?» Потом настойчивее: «Я же не просто так деньги дала, я в вас верила». А теперь…
— Хорошо, — он медленно кивнул. — Спасибо за помощь. Честно. Но почему это даёт вам право распоряжаться моей жизнью?
— Твоей?! — тёща фыркнула. — А моя дочь что, мебель?
— Нет, но это наш брак…
— Брак! — Валентина Петровна всплеснула руками. — Какой брак? Ты работаешь с утра до ночи, домой приходишь — телевизор, диван! С женой поговорить когда успеваешь?
— Я зарабатываю деньги на эту семью!
— А я что, не семья? — Светлана наконец обернулась, глаза красные. — Мама права, Андрей. Ты изменился. Раньше ты радовался, когда она приходила.
— Света, она каждый день здесь!
— И что? Плохо, что у меня есть мама, которая обо мне заботится?
Андрей понял: что-то сломалось. Окончательно и бесповоротно. Светлана смотрела на него как на чужого.
— Значит, я теперь лишний в собственном доме? — тихо спросил он.
Мать и дочь переглянулись. И этот взгляд сказал больше любых слов.
— Лишний? — Валентина Петровна вздёрнула подбородок. — Кто тебе такое сказал? Но и командовать тут не будешь!
— Мам, может, не стоит… — Светлана неуверенно посмотрела на мужа.
— Стоит, дочка, стоит! — тёща решительно прошла к шкафу и достала оттуда свой фартук. — Раз он такой самостоятельный, пусть сам за собой убирает. А я лучше к себе поеду.
Андрей почувствовал облегчение, но оно длилось недолго.
— Нет, мам, не уезжай! — Светлана схватила мать за руку. — Останься на ужин. Я борщ сварила, твой любимый.
— Да ну тебя, дочка, — Валентина Петровна театрально вздохнула. — Зачем мне здесь сидеть, если я мешаю семейному счастью?
— Валентина Петровна, я не это имел в виду, — Андрей попытался сгладить ситуацию.
— А что ты имел в виду? — тёща повернулась к нему. — Объясни мне, дурочке старой!
— Просто… иногда хочется побыть вдвоём со Светой. Поговорить, посмотреть фильм…
— Поговорить! — Валентина Петровна хлопнула в ладоши. — А о чём вам говорить? О том, что холодильник пустой? Или о том, что в ванной плитка отваливается?
Андрей вздрогнул. Вчера он действительно жаловался Свете на то, что нужно ремонт делать, а денег после очередного платежа по кредиту не хватает.
— При чём тут плитка?
— А при том, — Светлана неожиданно встала рядом с матерью, — что ты только претензии предъявляешь! То мама мешает, то денег нет, то я не так готовлю!
— Когда я говорил, что ты не так готовишь?
— Позавчера! — Светлана сложила руки на груди. — Про котлеты сказал, что они жирные!
— Я просто заметил…
— А кто эти котлеты ел? — вмешалась тёща. — Кто три штуки за раз уплетал? А теперь критикует!
Андрей растерянно покачал головой. Каждое его слово поворачивалось против него. Каждая мелочь раздувалась до размеров трагедии.
— Света, ну неужели ты не понимаешь? — он подошёл к жене. — Я же не против твоей мамы. Но нам нужно личное пространство.
— Личное пространство! — фыркнула Валентина Петровна. — Да ты в декрете небось такого не говорил, когда я внуков нянчить приезжала!
— Каких внуков? — Андрей опешил. — У нас нет детей!
— Вот именно! — тёща торжествующе посмотрела на дочь. — А почему нет? Три года в браке, а результата никакого!
Светлана покраснела и отвернулась.
— Мам, не надо…
— Надо, дочка! — Валентина Петровна подошла к зятю. — А может, он не хочет детей? А? Может, он карьеру строит на твоём горбу?
— При чём тут карьера? — Андрей почувствовал, как начинает закипать. — Я слесарем работаю!
— Ага! — тёща ткнула пальцем в воздух. — А курсы повышения квалификации кто оплачивал? Кто тебе новую форму покупал?
— Мы вместе покупали…
— Вместе! — Валентина Петровна повернулась к дочери. — Слышишь, Светочка? Он говорит «вместе»! А кто деньги давал? Кто из последних рублей выкраивал?
Андрей вдруг понял: все эти месяцы его жизнь анализировалась, подсчитывалась, взвешивалась. Каждая копейка, каждое его слово, каждый поступок.
— Я не виноват, что зарплата маленькая, — тихо сказал он.
— Не виноват? — тёща взвилась. — А кто мешает больше зарабатывать? Кто по вечерам на диване лежит вместо того, чтобы подработку искать?
— Я устаю на работе…
— Устаёшь! — Светлана вдруг громко хлопнула дверцей шкафа. — А я не устаю? А мама не устаёт в свои шестьдесят лет тебе помогать?
Андрей посмотрел на жену и не узнал её. Где была та девушка, которая говорила: «Андрюша, мы справимся вместе»? Где была женщина, которая гордилась тем, что он честно работает?
— Хорошо, — медленно произнёс он. — Если я такой плохой, то что вы предлагаете?
Мать и дочь снова переглянулись. И в этом взгляде было что-то новое. Что-то решённое.
— А предлагаем мы вот что, — Валентина Петровна выпрямилась во весь рост и посмотрела на зятя с такой ненавистью, что у того мороз пробежал по коже. — Собирай вещи и убирайся.
— Что? — Андрей не понял. — Куда убираться?
— Куда хочешь, — тёща пожала плечами. — К родителям, к друзьям, на съёмную квартиру. Нам всё равно.
— Мам… — Светлана неуверенно дёрнула мать за рукав.
— Что «мам»? — Валентина Петровна резко обернулась к дочери. — Ты что, передумала? Мы же всё обсудили вчера!
Андрей почувствовал, как земля уходит из-под ног. Вчера? Они обсуждали это вчера?
— Вы что, сговорились против меня? — он посмотрел на жену. — Света, скажи, что это не так.
Светлана молчала, теребя подол кофты.
— Сговорились! — тёща усмехнулась. — А что, нельзя? Женщины не имеют права защищать себя от тирана?
— Тирана? — Андрей едва не задохнулся. — Я тиран? Я, который работает на двух работах, чтобы платить за эту квартиру?
— За какую квартиру? — Валентина Петровна подошла к нему вплотную. — За ту, первоначальный взнос за которую дала я? За ту, мебель в которую покупала тоже я? За ту, ремонт в которой делал мой зять Виктор?
— Я плачу ипотеку! — закричал Андрей. — Каждый месяц! Двадцать пять тысяч!
— Плачешь? — тёща злобно рассмеялась. — А из каких денег плачешь? Из тех, что моя дочь из дома тащит? Из тех, что я на продукты даю?
— Мам, ты же обещала не говорить про продукты, — тихо вмешалась Светлана.
— Обещала! — Валентина Петровна взмахнула руками. — Но когда меня из дома гонят, все обещания долой! Пусть знает, сколько моих денег в его холодильнике лежит!
Андрей опустился на стул. Картина мира рушилась на глазах. Оказывается, даже продукты покупались не на его деньги.
— Но документы на квартиру… — прохрипел он. — Они на моё имя…
— И что? — тёща села напротив. — Думаешь, мы дурочки? Документы можно переписать. Адвокат мне уже объяснил.
— Адвокат? — Андрей уставился на жену. — Света, ты к адвокату ходила?
— Мы ходили, — Светлана наконец подняла глаза. — Вместе с мамой. На всякий случай.
— На всякий случай чего?
— На случай, если ты совсем с катушек съедешь, — вмешалась тёща. — И потребуешь развода.
— Я не требовал развода!
— Не требовал? — Валентина Петровна ухмыльнулась. — А что тогда? «Пусть твоя мать у себя живёт!» — это не требование?
— Я просил об уединении!
— Уединении! — тёща хлопнула ладонью по столу. — С моей дочерью! В квартире, купленной на мои деньги! Да кто ты такой, чтобы требовать уединения?
Андрей встал и медленно прошёлся по комнате. Всё, во что он верил, всё, ради чего жил последние три года, оказалось ложью.
— Света, — он подошёл к жене, — неужели ты правда хочешь, чтобы я ушёл?
Светлана долго молчала, потом подняла голову:
— Я хочу, чтобы ты перестал конфликтовать с мамой.
— А если не перестану?
— Тогда да, — она отвернулась к окну. — Тогда лучше уйди.
— Понятно, — Андрей кивнул. — А алименты я тоже должен буду платить? За квартиру, которую сам купил?
— Смотря как разведёмся, — Валентина Петровна достала из сумочки какие-то бумаги. — Если по-хорошему, без скандалов, то обойдёмся без алиментов. А если будешь упираться…
— То что?
— То адвокат найдёт способы, — тёща многозначительно покачала бумагами. — У нас есть свидетели твоих угроз.
— Каких угроз? — Андрей опешил.
— Соседка тётя Клава слышала, как ты кричал на Свету позавчера, — спокойно сообщила Валентина Петровна. — А я записала на телефон, как ты сегодня требовал, чтобы меня из дома выгнали.
— Ты записывала?
— А как же! — тёща помахала телефоном. — Думал, я белоручка беспомощная? Я своих прав не отдам!
Андрей понял: это была ловушка. Тщательно спланированная, хладнокровно исполненная ловушка. И он попался в неё, как последний простак.
— Хорошо, — он медленно кивнул. — Я понял. Значит, так. Квартира, которую я покупал, становится вашей. Жена, которую я любил, выбрает маму. И я должен ещё спасибо сказать за науку?
— Не придуривайся, — Валентина Петровна встала. — Никто тебя не выгоняет. Просто научись уважать старших.
— Уважать, — Андрей горько усмехнулся. — Понятно.
Он посмотрел на Светлану, которая так и стояла спиной к нему, потом на тёщу с её довольной улыбкой.
— А знаете что? — вдруг сказал он. — Пожалуй, я действительно соберу вещи.
— Собирай, собирай, — Валентина Петровна довольно кивнула. — Только ключи оставь. И документы на квартиру тоже здесь оставь.
— Документы? — Андрей неожиданно улыбнулся. — А зачем они вам?
— Как зачем? — тёща нахмурилась. — Квартира теперь дочери достанется.
— Ах да, — Андрей кивнул. — Точно. Только вот беда какая…
Он прошёл к письменному столу, достал из ящика папку с документами.
— Видите вот этот листочек? — он показал тёще какую-то бумагу. — Это договор дарения. Оказывается, ваши двести тысяч были не займом, а подарком. Официально оформленным.
— Что? — Валентина Петровна выхватила документ. — Откуда это?
— Вы же сами настояли три года назад, — спокойно объяснил Андрей. — Сказали: «Оформим как подарок, чтобы налоги не платить». Помните?
Светлана быстро подошла к матери, заглянула в документ.
— Мам, это правда твоя подпись…
— Но я же не это имела в виду! — закричала тёща. — Я хотела помочь!
— Помогли, — Андрей аккуратно забрал бумагу. — Очень помогли. А теперь позвольте узнать: кто будет платить ипотеку после моего ухода?
Женщины переглянулись.
— Как кто? — неуверенно сказала Светлана. — Мы…
— Из каких денег? — Андрей сел на диван, закинул ногу на ногу. — Света не работает. У вас, Валентина Петровна, пенсия тринадцать тысяч. А платёж двадцать пять. Каждый месяц.
— Найдём деньги! — тёща вскинула подбородок.
— Найдёте? — Андрей кивнул. — Отлично. А вот ещё вопросик. Света, а ты в курсе, что коммунальные услуги на твоё имя не переоформлены?
— В смысле?
— В том смысле, что официально в квартире прописан только я. И все счета приходят на моё имя. И отключать будут тоже по моей заявке.
Валентина Петровна побледнела.
— Ты не посмеешь!
— Не посмею? — Андрей встал, подошёл к окну. — А почему? Вы же сами сказали — убирайся вон. Ну так я и убираюсь. Со всеми вытекающими.
— Но мы же не это имели в виду! — Светлана схватила мужа за рукав.
— А что вы имели в виду? — он мягко высвободил руку. — Чтобы я жил где-то в углу, молча платил за всё и не возникал?
— Андрей, давай поговорим… — тёща вдруг изменила тон.
— Поговорим? — он усмехнулся. — Три года поговорить не могли, а сейчас захотелось?
Он прошёл в спальню, достал из шкафа сумку, начал складывать вещи.
— Куда ты? — Светлана стояла в дверях, глаза полные слёз.
— А вам-то что? — Андрей не поднимал головы. — Вы же так хотели личного пространства с мамочкой.
— Но деньги… ипотека…
— Не волнуйтесь, — он застегнул сумку. — Через месяц банк сам всё решит. У вас есть тридцать дней, чтобы найти двадцать пять тысяч. Или покупателя на квартиру.
Он прошёл мимо женщин к выходу.
— Андрей! — закричала Валентина Петровна. — Постой! Мы же можем договориться!
— Договориться? — он обернулся на пороге. — А что нам договариваться? Вы же всё решили за меня.
Дверь захлопнулась. В квартире повисла тишина, нарушаемая только тиканием часов и всхлипываниями Светланы.
— Мам, — прошептала она, — что теперь будет?
Валентина Петровна молча смотрела на закрытую дверь. Впервые за много лет она не знала, что ответить.
