— Вика, мы были детьми, — каялась мать, — жестокими и при этом бестолковыми! Я не хотела причинить ей зла, думала, что просто унижу ее перед подругами. Кто же знал, что дура эта в пальто полезет купаться?! Оно намокло и потащило ее ко дну… Тела так и не нашли…
***
Солнце пригревало по-весеннему ласково, и студенты юрфака чувствовали себя просто отлично. Шашлыки шипели на мангале, разнося аппетитный запах по всему лесу. Кто-то пытался поймать мяч, кто-то травил анекдоты, а кто-то просто валялся на траве, наслаждаясь моментом.
Вика подпрыгнула, пытаясь перехватить летящий мяч. Засмотрелась на него, не заметила корень под ногами и — бух! — полетела кубарем вниз. Тишина. Потом кто-то закричал:
— Вика! Вика, ты как?
А Вика уже ничего не слышала. Все вокруг стало серым и каким-то ватным. Будто она оказалась внутри огромного облака. Холодно так, что зубы стучат. И вдруг она увидела… здания. Старые, обшарпанные, с выбитыми стеклами. Похоже на заброшенный санаторий.
И тут — кто-то трогает ее за плечо. Она аж подскочила от неожиданности. Перед ней стояла девочка. Лет двенадцати, наверное. В пионерской форме, с косичками. Растерянно так смотрит на Вику и говорит:
— Ой, извините… Я вас не знаю. А вы кого ждете? Тут скоро вожатая должна прийти.
Вика оглянулась. Туман стал рассеиваться, и она увидела… ничего. Просто серый туман. А потом… боль. Такая острая, что аж в глазах потемнело. Голова раскалывалась, дышать стало тяжело. Снова этот мерзкий туман перед глазами. И все… поплыло.
— Вика! Вика, очнись! — услышала она сквозь шум в ушах.
Перед ней склонилось несколько обеспокоенных лиц.
— Что случилось? — прохрипела она.
— Ты упала, ударилась головой, — ответил ей кто-то, — мы уж испугались.
Вика попыталась сесть, но голова закружилась.
— Лежи, лежи пока, — сказали ей, — сейчас нашатырь принесем.
Она снова прикрыла глаза. В голове мелькали обрывки: серый туман, девочка в пионерской форме, санаторий… Что это было? Сон? Или что-то другое? Когда ей дали понюхать нашатырь, стало немного легче. Она села, огляделась. Все те же лица, тот же лес, тот же дымок от шашлыков.
— Вик, ты как? — спросил ее Андрей, самый симпатичный парень на курсе.
Он протянул ей руку, помогая подняться.
— Нормально, — ответила она, стараясь не смотреть ему в глаза, — просто… голова болит.
— Может, домой поедешь? Мы тебя проводим.
— Да нет, все нормально, — отмахнулась Вика, — просто присяду немного.
Она села на поваленное дерево и задумалась. Что это было? И почему ей показалось, что она видела ту девочку в пионерской форме? Может, это просто игра воображения? Или…
— Слушайте, — сказала она вдруг, — а вы знаете, что здесь раньше был санаторий?
Ребята переглянулись.
— Санаторий? — переспросил кто-то, — да ну, бред какой-то. Тут всегда лес был.
— Нет, правда, — настаивала Вика, — мне показалось, что я видела…
— Вик, ну ты чего? — перебил ее Андрей, — ты головой ударилась, вот тебе и кажется всякое.
Но Вика не сдавалась.
— Нет, я серьезно. Надо узнать. Может, в архивах что-то есть? Или у местных спросить?
Ребята снова переглянулись. В их глазах читалось недоверие.
— Ладно, — сказал Андрей, улыбаясь, — если тебе так хочется, можем потом поискать информацию. Но сначала — шашлыки!
Вика кивнула, но мысль о санатории не давала ей покоя. Что-то подсказывало ей, что это не просто так. И что девочка в пионерской форме — не просто плод ее воображения.
— Кстати, — вдруг сказала она, — а вы не знаете, где здесь можно найти старые фотографии? Может, у кого-нибудь из местных жителей остались?
— Фотографии? — удивился один из парней, — зачем тебе это?
— Просто интересно, — ответила Вика, стараясь скрыть свое волнение, — может, там есть что-то интересное.
— Ну, можно попробовать спросить у бабы Нины, — предложила одна из девушек, — она тут всю жизнь живет, может, что и знает.
— Баба Нина? — переспросила Вика, — а где она живет?
— Да вон там, — девушка махнула рукой в сторону небольшой деревушки, видневшейся вдали, — в самом конце улицы, у нее дом с синими ставнями.
Вика задумалась. Стоит ли идти к этой бабе Нине? Или лучше забыть обо всем и просто наслаждаться пикником?
— Ладно, — сказала она, поднимаясь, — я, наверное, схожу к бабе Нине. Может, она что-то знает.
— Ты серьезно? — удивился Андрей, — сейчас?
— Да, — ответила Вика, — сейчас.
И она пошла в сторону деревушки, оставив своих друзей у мангала. Она еще не знала, что ее ждет впереди. И что эта встреча с бабой Ниной изменит ее жизнь навсегда.
***
Вика открыла глаза и первым делом увидела белый потолок. Потом — капельницу, пищащий аппарат рядом и… спящую маму. Мама, бледная, вся какая-то измученная. Сколько она уже здесь? И что это вообще было — этот лес, девочка, санаторий, поход к местной жительнице… Как будто кто-то выдернул ее из реальности и засунул в дурацкий фильм ужасов.
В реанимацию зашел врач. Посветил в глаза фонариком, постучал молоточком по коленкам.
— Ну что, как себя чувствуете? — спросил он, улыбаясь.
Вика попыталась улыбнуться в ответ, но получилось криво.
— Голова болит, — прохрипела она, — и… странно как-то.
Врач что-то записал в своей карточке.
— Все в порядке, — сказал он, — сотрясение мозга, небольшой ушиб. Но все жизненные показатели в норме. Мозг не пострадал.
Тут проснулась мама. Увидела, что Вика очнулась, и чуть не расплакалась. Обняла ее крепко-крепко.
— Доченька, ты очнулась! Слава Богу! — причитала она.
Елена уже и не надеялась. Шесть часов в коме! Это же кошмар какой-то! Она уже боялась, что Вика больше никогда не откроет глаза. Когда мама немного успокоилась, Вика спросила:
— Мам, а сколько я тут? И… что вообще произошло?
— Ты упала, ударилась головой, — ответила Елена, — ребята тебя на дороге нашли. Тебя долго не было, они забеспокоились, вот и пошли на поиски. Шесть часов ты была в коме! Мы все тут чуть с ума не сошли.
Вика нахмурилась. Шесть часов!
— Мам, там… — начала она, запинаясь, — там был какой-то санаторий… И девочка…
Голос у нее дрожал, и она сама чувствовала, как глупо это звучит. Елена взяла дочь за руку.
— Доченька, тише, тише, — успокаивающе сказала она, — это тебе просто приснилось. У тебя травма головы, это нормально.
— Нет, мам! — воскликнула Вика, — это не сон! Я там была! Я все видела!
— Вика, пожалуйста, успокойся, — перебила ее Елена, — ты сейчас не в себе, тебе надо отдохнуть.
— Как ты можешь мне не верить?! — закричала Вика, — я же твоя дочь! Я тебе говорю правду!
У нее началась настоящая истерика. Слезы брызнули из глаз, тело затряслось. Ей было обидно и страшно. Обидно, что мама ей не верит. А страшно, потому что она знала, что все это было на самом деле.
Врач, услышав крики, быстро подошел к койке.
— Что тут происходит? — спросил он строго.
— Доктор, она… она не верит мне, — всхлипнула Вика.
Врач кивнул медсестре, и та быстро принесла шприц.
— Надо немного успокоиться, — сказал врач, делая укол, — вам сейчас нельзя волноваться.
Вика почувствовала, как в нее вливается что-то теплое и расслабляющее. Глаза начали слипаться.
— Мам… — прошептала она, прежде чем потерять сознание.
И снова — темнота. А потом… знакомый серый туман. И вот он — этот проклятый санаторий. Она снова здесь. Вика огляделась. Все было так же, как и в прошлый раз. Обшарпанные здания, выбитые стекла, холодный ветер, пронизывающий до костей. И где-то здесь, в этом жутком месте, ее ждет она. Девочка.
Вика огляделась. Санаторий как санаторий, только заброшенный. И озеро рядом — мутное, какое-то неживое. Она пошла вдоль берега и увидела ее — на скамейке сидела та самая девочка в пионерской форме и что-то ковыряла палкой в земле.
Вика, конечно, боялась до жути, но решила не отступать. Она вообще была девушка смелая. Вздохнула поглубже и подошла к девочке. Заглянула через плечо, посмотреть, что там такое она рисует. И тут у Вики все внутри похолодело. На земле были какие-то странные знаки, символы, линии… На чертеж похоже, только какой-то жуткий. Начертательная геометрия какая-то потусторонняя.
Девочка, поняв, что за ней подглядывают, резко обернулась. Глаза у нее загорелись злобой.
— Что тебе надо? — прошипела она.
Вика попыталась ответить, но не смогла. Какой-то ком встал в горле. И тут она почувствовала, как что-то тянет ее. Не просто тянет, а тащит! Прямо к озеру. Какая-то невидимая сила, словно огромный магнит. Вика отчаянно пыталась сопротивляться. Упиралась ногами в землю, цеплялась руками за скамейку. Она понимала, что если не будет бороться, то останется здесь навсегда. Но сила была слишком велика. Ее отрывало от земли, как пушинку. Она кричала, звала на помощь, но никто не слышал. Только девочка стояла и злобно улыбалась.
Вот уже Вика почти у самой воды. Ледяная влага обжигает кожу. Она видит свое отражение в мутной воде — бледное, испуганное лицо. Она мысленно попрощалась с жизнью. Подумала о маме, о друзьях, о том, что так и не успела сделать.
И вдруг… все закончилось. Сила отпустила ее, как будто кто-то выключил рубильник. Вика рухнула на скамейку, обессиленная и дрожащая. Еле дышала. Девочка посмотрела на нее. Не злобно, а как-то… странно. Будто хотела что-то сказать. Но вместо этого просто развернулась и пошла к озеру. Вошла в воду и… растворилась в тумане. Как будто ее и не было. Вика сидела на скамейке, пытаясь прийти в себя. Тело трясло, зубы стучали. Она не понимала, что произошло. Почему она осталась жива? И что это вообще было?
Через какое-то время она смогла подняться. Шатаясь, пошла в сторону санатория. Ей нужно было уйти отсюда. Как можно быстрее.
***
Елена ворочалась в постели. Успокоительные не брали. В голове — карусель из тревожных мыслей. Вика… что с ней будет? И этот бред про санаторий и девочку… Откуда это все взялось? Елена вылезла из постели, накинула халат и пошла на кухню. Достала из пачки сигарету, чиркнула зажигалкой. Дым успокаивал, хоть и ненадолго.
Она открыла старый альбом с фотографиями. Листала страницы, рассматривала пожелтевшие снимки. Вот она, молодая и счастливая, с мужем. Вот Вика — маленький комочек радости. А вот… Елена вздрогнула. На одной из фотографий была она, совсем юная, в пионерском лагере. И рядом с ней… девочка. В пионерской форме, с косичками. Та самая девочка, которую видела Вика.
Елена быстро захлопнула альбом и отложила его в сторону. Нельзя, чтобы Вика это увидела. Ни в коем случае. Но было поздно. В кухню вошла Вика. В больничной пижаме, босая, с растрепанными волосами.
— Мам? — тихо спросила она, — что ты делаешь?
Елена вздрогнула и попыталась спрятать альбом за спину.
— Ничего, доченька, — сказала она, стараясь говорить как можно спокойнее, — просто не спится.
Вика подошла ближе и увидела альбом.
— Что это? — спросила она, пытаясь выхватить альбом из рук матери.
Елена сопротивлялась, но Вика была сильнее. Она вырвала альбом и открыла его на той самой странице. На фотографии сразу она увидела ее. Девочку — точную копию той, что мучила ее в кошмарах.
— Кто это? — спросила она, глядя на мать испуганными глазами, — кто это, мам?
Елена молчала. Она знала, что не сможет больше скрывать правду.
— Это… это моя подруга, — наконец сказала она, — в пионерском лагере… была.
— Но… — Вика покачала головой, — нет. Это не просто подруга. Я видела ее. Она меня чуть в озеро не утащила!
— Вика, пожалуйста, не говори глупости, — взмолилась Елена, — это просто совпадение.
— Нет, мам! — закричала Вика, — это не совпадение! Она преследует меня! Она хочет занять мое место!
Вика стала давить на мать, требуя рассказать правду. Она кричала, плакала, умоляла. Елена понимала, что ей не отвертеться.
— Хорошо, — сказала она, сдаваясь, — я расскажу тебе все. Только успокойся.
Вика села за стол и уставилась на мать, ожидая рассказа. Елена глубоко вздохнула и начала:
— Это было очень давно, лет тридцать назад, — начала Елена, — мне тогда было двенадцать. Я часто болела, и родители отправили меня в детский санаторий. Подлечиться, отдохнуть…
Елена замолчала, собираясь с мыслями. Вика сидела напротив, не сводя с нее глаз.
— Этот санаторий находился недалеко от озера, — продолжала Елена, — красивое место, сосновый лес, свежий воздух… Вот только санаторий был какой-то… странный. Старый, обшарпанный.
Елена снова замолчала, вспоминая прошлое.
— Те фотографии, что ты видела, были сделаны именно там, у главного корпуса, — сказала она, — там я познакомилась со своими сверстницами — Светой и Наташей.
Елена улыбнулась, вспоминая подруг.
— Мы сразу подружились, — продолжала она, — жили в одной комнате, вместе ходили на процедуры, вместе играли, мечтали о мальчиках, делились всеми секретами. Все было прекрасно…
Елена вздохнула.
— Но с нами в палате жила еще одна девочка — Илона, — сказала она, — ее никто не любил.
Вика нахмурилась.
— Почему? — спросила она.
— Она была… странной, — ответила Елена, — замкнутая, неразговорчивая. Все время ходила одна, ни с кем не общалась. И еще… она была злой. Всегда смотрела на всех исподлобья, как будто ненавидела.
— И что? — спросила Вика, — неужели это повод не любить человека?
— Дело не только в этом, — ответила Елена, — с ней постоянно происходили какие-то странные вещи. То у кого-нибудь пропадет какая-нибудь вещь, то кто-то споткнется и упадет. И все всегда списывали на Илону.
— Но это же глупо, — сказала Вика, — может, это просто совпадения?
— Может быть, — согласилась Елена, — но мы все боялись ее. Особенно после одного случая…
Елена замолчала, словно не решаясь продолжать.
— Какого случая? — поторопила ее Вика.
— Однажды, — начала Елена, понизив голос, — однажды Илона заболела. У нее была высокая температура, она бредила. И она все время говорила какие-то странные вещи. Про то, что она хочет вернуться домой, про то, что ее здесь не любят, про то, что она скоро помрет…
Елена замолчала, и Вика увидела, как по ее щеке скатилась слеза.
— И что случилось потом? — спросила Вика, стараясь говорить как можно тише.
— Потом… — Елена сглотнула, — потом она померла.
Вика ахнула.
— Померла? — переспросила она, — как?
— Мы… — продолжила она, — мы всегда сторонились ее. Мы над ней издевались. Она была из неблагополучной семьи, об этом шушукались все вожатые.
Елена вздохнула и продолжила:
— В тот день Илона так не кстати вышла из дверей корпуса, что испортила нам фотографию. Я решила ее наказать и сделать мелкую пакость.
— Ты? — переспросила Вика.
— Да, — ответила Елена, — я…
Елена снова замолчала, вспоминая прошлое.
— Я разбудила Свету и Наташу, — продолжала она, — стащила ночью у Илоны из тумбочки все гостинцы и подбила девчонок съесть все это добро в домике из одеяла.
Елена опустила голову, чувствуя стыд за свои поступки.
— Я была лидером в их компании, — сказала она, — Света и Наташа всегда смотрели мне в рот и с энтузиазмом поддерживали все мои выходки.
Елена вздохнула и продолжила:
— Мы думали, что эта дурочка рано засыпает, не слышит, как мы шепчемся, не видит, как мы воруем ее продукты. Но это было не так. Илона все видела и слышала. И ей было очень обидно, наверное.
— Мы удобно устроились под одеялом, — продолжала Елена, — и с удовольствием шуршали фантиками от ворованных конфет. Я любила рассказывать страшные истории в нашем импровизированном шалаше, подружки с удовольствием пугались и хихикали. А Илона в это время тихо плакала в одиночестве.
Елена вздохнула и продолжила:
— Она была робкая и кроткая. Очень хотела, чтобы мы и ее приняли в свою девичью компанию. Но куда там…
— Почему? — спросила Вика, — почему вы не приняли ее?
— Мы были жестокими, — ответила Елена, — глупыми, жестокими девчонками. Мы считали ее странной, не такой, как все. Мы не понимали ее, и не хотели понимать.
Елена замолчала, словно пытаясь найти оправдание своим поступкам.
— И что вы делали? — спросила Вика, — что вы ей говорили?
— Мы… — Елена запнулась, — мы смеялись над ней. Обзывали ее, игнорировали. Мы делали все, чтобы она чувствовала себя одинокой и несчастной.
Вика покачала головой.
— Это ужасно, — сказала она.
— Я не знаю, — ответила Елена, — мы были детьми, Вик. Мы не понимали, что творим.
— Но вы же видели, что ей больно, — сказала Вика, — вы же видели, что она страдает.
— Видели, — призналась Елена, — но нам было все равно. Нам было весело.
Елена замолчала, и в кухне повисла тишина. Вика смотрела на мать с отвращением.
— И что случилось потом? — спросила она.
— На следующий день было солнечно, — продолжала Елена, — и пионервожатые выпустили детей порезвиться на улице. Поиграть в мяч, в бадминтон, в догонялки.
— А вы? — спросила Вика, — вы тоже играли?
— Да, — ответила Елена, — мы с Светой и Наташей держались поодаль от остальных. Были у нас свои секреты.
Елена вздохнула и продолжила:
— А Илона в одиночестве сидела на лавочке.
Вика нахмурилась.
— И вы даже не попытались ее позвать? — спросила она.
— Нет, — ответила Елена, — нам было не до нее.
— А что вы делали? — спросила Вика.
— Мне нравился один парень — Лёшка, — ответила Елена, — и я всячески строила ему глазки.
Елена улыбнулась, вспоминая свою первую любовь.
— И вот удача! — продолжала она, — он заметил меня и подошел поговорить. Я кокетничала, забалтывала парня, а Илона смотрела на нас со своей скамейки.
Елена замолчала, словно ей было стыдно за свое поведение.
— И что потом? — спросила Вика.
— Лёшка позвал меня вечером на свидание, — ответила Елена, — и моему счастью не было предела. Я так давно ждала этого. С подружками не терпелось все обсудить, пошушукаться, но на площадке было слишком много народу. И мы побежали сплетничать в лес, подальше от чужих ушей.
Елена замолчала, и Вика почувствовала, как ее охватывает тревога.
— И что случилось в лесу? — спросила она.
— Оказывается, эта странная Илона кинулась вслед за нами, — продолжала Елена, —мы добрались до берега озера, там никого не было. И как раз в тот самый момент, когда я делилась с подругами своей тайной, из-за дерева робко вышла… Эта…
Елена замолчала, словно ей было трудно вспоминать этот момент.
— Мы пытались не обращать на нее внимание, — продолжала она, — но тут Илона всех удивила. Заикаясь, она стала давать советы мне! Предупреждала, что Лёшка не только мне назначал свидание. Она, видите ли, слышала.
Елена усмехнулась.
— Я была шокирована, — сказала она, — какое ей вообще до нас дело? И тут эта чудачка, еще больше заикаясь, сказала, что хочет с нами дружить.
Вика нахмурилась.
— И что вы сказали? — спросила она.
— Мы… — Елена запнулась, — мы рассмеялись ей в лицо.
Вика покачала головой.
— Это жестоко, — сказала она.
— Я знаю, — ответила Елена, — но мы были молоды и глупы. Мы не понимали, что творим.
— И что было дальше? — спросила Вика.
— А дальше… — Елена вздохнула, — а дальше случилось ужасное.
—Я решила опять поиздеваться над этим ничтожеством и повеселить подруг. Тогда это казалось прекрасной идеей — заставить ее достать мяч из холодного озера. Если сможет, будем дружить.
Вика с ужасом смотрела на мать. Она не могла поверить, что она способна на такое.
— Илона подошла к кромке воды и замерла в нерешительности, — говорила Елена, —тогда я начала подразнивать ее и оскорблять, а Света с Наташей, как обычно, мне подыгрывали.
Елена замолчала, словно ей было стыдно за свои слова.
— Никто и не ожидал, что Илона полезет в воду, — продолжала она, — да еще и не раздеваясь, в обуви и пальто. Ведь на самом деле я просто хотела унизить ее и посмеяться. Я продолжала подстрекать девочку, и в тот момент мне было наплевать, что с ней может что-то случиться.
Вика закрыла лицо руками. Ей было стыдно за мать.
— Как только эта чудачка зашла в воду, мы развернулись и ушли, — говорила Елена, — ее судьба нас мало волновала.
Елена вздохнула и продолжила:
— Оказывается, Илона толком не умела плавать. А она начала тонуть. Ее пальто намокло и тянуло под воду. Девочка пыталась кричать, но ее уже никто не слышал.
Елена замолчала, и в кухне повисла тишина. Вика не могла вымолвить ни слова.
— И что потом? — наконец спросила она, — что случилось потом?
— К обеду вожатая заметила отсутствие Илоны, — продолжала Елена, — девочку везде искали…
Вика вздрогнула.
— Все были в шоке, — говорила Елена, — решили, что эта странная девочка утопилась.
Елена замолчала, словно ей было трудно говорить об этом.
— Наташа со Светой начали паниковать, — продолжала она, — боялись, что правда откроется и их накажут.
— А ты? — спросила Вика, — ты тоже боялась?
— Нет, — ответила Елена, — я была не по годам циничной и прагматичной.
Вика посмотрела на мать с отвращением.
— И что ты сделала? — спросила она.
— Я втолковала подругам, — ответила Елена, — что нас никто не видел. Значит, ничего и не было. А в том, что эта дурочка не умела нормально плавать, мы не виноваты.
Вика покачала головой.
— Это ужасно, — сказала она, — как ты могла так говорить?
— Я была молодой, — ответила Елена, — я не понимала, что делаю.
— Но ты же знала, что это неправильно, — сказала Вика.
— Знала, — призналась Елена, — но мне было все равно. Я хотела защитить себя.
— И что было дальше? — спросила Вика.
— Руководству санатория тогда крепко досталось, — ответила Елена, — а мы договорились хранить свой секрет вечно.
Елена замолчала, и в кухне повисла тишина. Вика смотрела на мать с ужасом.
— И вы молчали все эти годы? — спросила она.
— Да, — ответила Елена, — мы молчали.
— И тебе никогда не было стыдно? — спросила Вика.
Елена опустила глаза.
— Было, — прошептала она, — было стыдно. Но я боялась.
— Чего ты боялась? — спросила Вика.
— Я боялась, что меня накажут, — ответила Елена, — я боялась, что меня посадят в тюрьму.
— Но ты же знала, что это правильно, — сказала Вика, — ты же знала, что нужно рассказать правду.
— Знала, — призналась Елена, — но я не могла.
Вика покачала головой.
— Я не понимаю тебя, — сказала она, — я не понимаю, как ты могла жить с этим грузом на душе.
— Это было тяжело, — ответила Елена, — очень тяжело.
***
Вика сидела в кухне одна, уставившись на старый фотоальбом. Мать, закончив свой рассказ, просто докурила сигарету и ушла в свою комнату, оставив дочь наедине со своими мыслями. Ей было тревожно.
— Неужели это правда? Неужели моя мать способна на такое? — крутилось в голове Вики.
Она решила разыскать Наташу и Свету и узнать, как сложились их судьбы. Может быть, они расскажут что-то еще, что прольет свет на эту темную историю. Не откладывая дело в долгий ящик, Вика, узнав у матери фамилии подруг, начала их разыскивать. Телефоны удалось нарыть только через неделю. И тут ее ждал первый удар. Оказалось, что Наташа недавно скончалась.
Вика позвонила по номеру, который с огромным трудом нашла, и ей ответила пожилая женщина. Голос у нее был печальный.
— Здравствуйте, — сказала Вика, — я ищу Наталью…
— Наташеньки больше нет, — перебила ее женщина, — померла она, бедная, совсем недавно.
Вика замерла.
— Померла? — переспросила она, — как? Что случилось?
— Попала в больницу с аппендицитом, — ответила женщина, — это был очень странный случай. Медики так и не смогли объяснить, как такое могло произойти. Как только ей ввели наркоз и сделали надрез, она впала в кому и померла.
Девушка от матери знала, что Светлана живет неподалёку, и решила зайти к ней сама. В старом блокноте она нашла адрес. Вика подошла к нужному подъезду, поднялась на четвертый этаж и неуверенно нажала на кнопку звонка. Дверь ей открыла приятная пожилая женщина. Вика несколько замялась — это явно была не Света.
— Здравствуйте, — сказала Вика, немного запинаясь, — я… Я ищу Светлану…
Женщина посмотрела на нее с грустью.
— Светланы больше нет, — ответила она тихо.
Вика почувствовала, как у нее похолодело внутри.
— Как? Как нет? — спросила она, — что случилось?
Вика достала мамин альбом, показала женщине старую фотографию.
— Я дочь Елены, — сказала она, — хочу разыскать ее старых подруг.
Женщина, еле сдерживая слезы, пригласила Вику войти. Они прошли в небольшую, уютную гостиную.
— Света была удивительно здоровым человеком, — начала свой рассказ женщина, — а тут поранила ногу. Так, пустяковая царапина. Нога стала сильно болеть, она померла через три дня после этого. Врачи не смогли ничего сделать.
Вика сидела, как парализованная. Две подруги, обеих в живых нет. Слишком много совпадений… Она спешно поблагодарила женщину и бросилась домой. В голове ее прокручивались кадры из ее видений: Илона, озеро, мяч, рисунок на земле, три овала. Два перечеркнуты, один только наполовину.
Две подруги мертвы, а Лена, ее мама, нет. Значит, Илоне нужна была не Вика, а ее мама! Только бы ей успеть! Вика неслась по улице, как сумасшедшая. Ей нужно было предупредить мать, защитить ее. Она влетела в квартиру, задыхаясь от бега.
— Мама! — закричала она, — мама, где ты?
Но было уже поздно.
***
Илона добралась до обидчицы первой. Вика нашла мать в ванной. Елена лежала на полу в луже чего-то красного. Ее лицо было бледным, она погибала. Когда Вика ворвалась в свою квартиру, ей стало так же сыро и холодно, как тогда, когда она была без сознания. Она поняла, что опоздала.
Вика бросилась к матери, пыталась перевязать палец, но красная жидкость хлестала из крошечного пореза фонтаном. Елена слабо улыбнулась ей и закрыла глаза. Вика кожей почувствовала на себе чей-то взгляд. Она и так знала чей, но все же посмотрела.
Илона стояла в дверном проеме ванной и счастливо улыбалась. В ее руках был старый, потертый мячик. Последнюю жертву она только что забрала.
— Я вернула мячик твоей матери, как та и просила, — прошептала Илона. Ее голос был хриплым и неровным, — теперь мы должны стать подругами.
Вика смотрела на Илону, не в силах произнести ни слова. Она протянула Вике мячик.
— Бери, — сказала она, —Теперь он твой.
Вика отшатнулась от мяча.
— Убирайся! — закричала она, —убирайся отсюда!
Илона усмехнулась и медленно вышла из квартиры, оставив Вику одну с телом матери и своим ужасом. В этом мире ее больше ничего не держит.
***
Сразу после похорон Вика уехала. Бросила квартиру, в которой она раньше жила с мамой и переехала в небольшую деревеньку. Устроилась секретаршей в сельскую школу, получила даже дом от администрации. В город она пока возвращаться не планирует — жить в квартире, где она когда-то была счастлива, невыносимо…
