– Мама, поздравь нас! Мы решили купить огород! – Людмила положила в тарелку еще ложку салата.
– Поздравляю, – машинально ответила Наталья Викторовна, – а зачем он вам?
– Как зачем? – удивилась дочь, – будем свои овощи выращивать. У меня у всех подруг есть дачи, а я одна в пыльном городе торчу, как какая-то лохушка. Да и поговорить с ними невозможно. Они там друг перед дружкой хвастаются какими-то кабачками-патиссонами, рецептами обмениваются, а я глазами хлоп-хлоп как кукла заводная. И на работе летом все разговоры о том, кто какие помидоры посадил и чем малину подкормил. А в сентябре все начинают таскать собственные заготовки: икру кабачковую, икру баклажанную, огурцы соленые, томаты моченые.
– Яблоки моченые, – машинально заметила Наталья Викторовна.
– Да хоть груши с черешней, – перешла на повышенные тона дочь, – я тоже решила угостить девчонок. Сварила картошки, салат из свеклы натерла. Они на меня как на городскую сумасшедшую посмотрели. Сразу поняли, что все это из магазина. Съесть-то, конечно, съели, но осадок неприятный остался.
– Чтобы вырастить хоть что-то, надо приложить много усилий. А вы как-то не из тех, кто готов трудиться, – изрекла прописную истину женщина и посмотрела на зятя.
Володя неопределенно пожал плечами. Он предпочитал не вмешиваться в любые скандалы вообще, а уж в родственные так и вовсе не совался.
– Ну вот, ты опять включаешь строгую училку, – надула губки дочь, – тебе не нравится все, что мы делаем. Работу нашли плохую, дома сидим – плохо, уходим из дома – тоже плохо. Теперь против огорода выступать начала. Володь, собирайся, мы уходим!
Зять неторопливо доел горячее, вежливо попрощался. Дети ушли, причем дочь напоследок постаралась хлопнуть дверью.
– Не удалось, – Наталья Викторовна в свое время попросила мастеров проложить дополнительный слой герметика. Вообще-то он должен был сохранять тепло, но, по большей части, работал в качестве шумоизоляции.
Женщина собрала со стола посуду, перенесла в кухню, налила чаю.
– И когда-то я возражала против работы? По мне так любая работа хороша, а уж если на ней достойно платят – так, вообще, чудо чудесное.
Дети действительно хорошо зарабатывали: зять был востребованным IT-специалистом, дочка служила в HR-отделе на крупном предприятии. «Кадровиком», – обычно говорила Наталья немногочисленным знакомым. Женщина не понимала, за что ей платят хорошую зарплату и тем более премии. Но факт оставался фактом: дочь получала в 2 раза больше, чем мать.
Во сколько дети бывают дома и что они там делают, женщина тем более не знала. Ей вполне хватало общения по телефону и редких встреч по праздникам, таких как сегодня.
– Что ж, пора признать, что дочка так и останется капризным ребенком, – подумала она.
Наталья рано стала вдовой. Несчастный случай на производстве: муж задел оголенный провод. Начальство быстро состряпало акт, что виноват в происшедшем был исключительно Николай. По бумагам получалось, что он в пьяном виде бродил где ни попадя и хватался за все, что плохо лежало. Вот и дохватался. Отчасти в этом была вина и Натальи. Плохо соображающая после оглушительного сообщения женщина машинально подписала какую-то бумажку. Впоследствии оказалось, что это ее признание в том, что муж ушел из дома пьяным. Компенсацию ей выплатили крохотную, так чтобы женщина не ходила по инстанциям в поисках правды.
А Наталье в то время было совсем не до поиска виновных: сама она не работала (к моменту окончания ВУЗа девушка была уже глубоко беременной), а на руках осталась дочка 9 месяцев от роду. Мамочку с крохотным ребенком никуда не брали, да, в принципе, и на собеседования не приглашали. Пару раз Наталья являлась без приглашения, но кадровики или директора доходили глазами до строчки с детьми и тут же сообщали, что вакансия уже занята.
Спасибо, помогли родители с обеих сторон. Содержали первое время, устроили внучку в ясли, нашли работу, сидели на многочисленных больничных, пока Наталья строила карьеру. В общем-то, о масштабном строительстве речь не шла. Свекровь устроила девушку операционистом в банк, там женщина и проработала. За все время она смогла дорасти до ведущего операциониста. И получить огромное чувство вины перед Людой. Во-первых, у малышки не было отца, во-вторых, она часто сидела с бабушками, а потом и одна (иногда по работе приходилось задерживаться до позднего вечера. Впрочем, и в обычные дни мать забирала Люду последней, вызывая стойкую ненависть у воспитателей детского сада и учителей продленки), в-третьих, много зарабатывать так и не получилось. Это только кажется, что банковские служащие зашибают большие деньги. На самом деле, их трясли за выполнение плана, периодически лишали премии и надбавок. А оклад был даже меньше среднего по городу. Поэтому с деньгами было плохо все Людино детство.
Полегче стало, когда дочь перешла в среднюю школу. Теперь по вечерам Наталья мыла полы в соседнем магазине. Да и гарантированную часть зарплаты им подняли до среднестатистического уровня.
Вот только комплексы никуда не делись. Скорее, даже обострились. Женщина отчаянно переживала, что дочурка сидит одна и старалась компенсировать нехватку материнской любви деньгами и подарками. Девочка постоянно щеголяла в обновках, себе Наталья покупала раз в два года новую белую блузку и черную классическую юбку (спасибо строгому дресс-коду), у нее одной из первых появился хорошенький сотовый телефон, на выходных стол украшали пирожные или торт.
Вот только подарки не пошли впрок: Люда росла капризной «принцессой», нагло взгромоздившейся на голову матери. Девушка не умела готовить, не убиралась, не стирала, не выносила мусор. Матери приходилось делать все самой. Иногда у нее опускались руки, она срывалась на Люде, а потом снова задаривала «сиротку» подарками.
Ситуацию осложняли бабушки-дедушки. Особенно старались родители со стороны мужа. Те буквально дули девочке в попу, одаривая лаской и заботой по каждому поводу и без оного.
– Вырастет, изменится, – долго верила мать.
И вот дочери стукнуло уже 30 лет, а характер у нее остался прежний. Девушка терпеть не могла возражений, по любому поводу взрывалась китайской петардой.
– Эх, надо было второй раз замуж выходить, – иногда жалела Наталья Викторовна, – все-таки мужчина поставил бы девчонку на место.
Впрочем, женихов после смерти мужа у женщины не наблюдалось. Был вроде один: работящий, спокойный, не жадный. Дома появлялся пару раз в неделю, оправдываясь разъездным характером работы. А потом оказалось, что он давно и счастливо женат. Супруга прекрасно знала обо всех левых походах муженька, но закрывала на это глаза. Типа, пусть погуляет на стороне, все равно домой вернется.
Так что жили они вдвоем с Людой. Спасибо, что дочка выросла умненькой: учительница начальных классов быстро поняла, что девочка ради звания лучшей ученицы готова на любые подвиги и отчаянно хвалила Милу за успехи. А потом та и сама втянулась. Вот только подружек у девушки не было. Редко кто из сверстниц мог выдержать истерики на пустом месте. Поэтому, повзрослев, Люде пришлось научиться сдерживать души опасные порывы, высказывая недовольство жизнью в домашней обстановке.
Удивительно, как она смогла найти себе мужа. Да еще какого: Володя хорошо зарабатывал, имел квартиру в престижном районе, новенькую иномарку, каждый год возил жену в заморские страны, не отказывал в дорогих покупках. Он не пил, не курил, не любил футбол и пиво, не устраивал загульные вечеринки с друзьями. Впрочем, замкнутый в себе человек не обладал большим количеством приятелей. Наталье иногда казалось, что их нет совсем, но Мила иногда проговаривалась, что ходили с друзьями в ресторан или выезжали на природу. Со своими подружками она мужа не знакомила.
Сколько Наталья помнила, мужчина всегда был спокойным, как сытый удав. Вопли жены он умело игнорировал. Иногда Наталье казалось, что в голове у Володи есть какое-то реле, включающееся при повышении голоса. Во всяком случае, он никогда не участвовал в разборках супруги, а после очередного скандала мило осведомлялся, что произошло и что требуется от него. В общем, таких завидных женихов искали миллионы девушек самого разного возраста. А единственный имеющийся в мире экземпляр достался склочной Людмиле.
И вот теперь ей в голову пришла гениальная идея приобрести огород. Крестьянским трудом в их семье не увлекался никто, но Наталья смутно догадывалась, что выращивание овощей и ягод представляет собой сложный процесс. Убеждать в этом дочь женщина не собиралась:
– Пусть попробует, – решила она, – детям это мероприятие быстро надоест. Но я точно не буду крайней.
Людмила остыла уже на следующий день.
– Мам, привет, – позвонила она как ни в чем не бывало, – мы тут подумали и решили купить огород на двоих: половина будет твоей, половина – моей.
– Зачем он мне? – удивилась Наталья.
– Да что ж опять за старое! Посадим картошку, помидоры, перцы, будем яблоки собирать.
– И что с ними делать?
– Варенье! И соленья!
– А хранить мы это где будем?
– Мы присмотрели участок с домом, а в нем есть погреб. Вовка будет по выходным туда ездить, загружаться и везти нам. Здорово же!
– Здорово, только тебе через месяц все это надоест, и все грядки зарастут травой.
– И вовсе не надоест. У меня все подружки с удовольствием ездят и проводят на дачах все выходные. К тому же мы не весь участок засадим. На половинке газон сделаем, беседку смастерим, мангал поставим. Будем шашлыки жарить и в шезлонгах около бассейна лежать.
– Люд, ты пересмотрела американских фильмов. Это только там жители коттеджей сидят в садовых креслах с пивом. А наши как в пятницу раком встанут, так только в воскресенье разогнутся. И с больной спиной отправляются на работу.
– Мам, у тебя какие-то ветхозаветные представления о даче. Сейчас никто до потери сознания не работает. Сейчас трудятся в свое удовольствие, а потом отдыхают на природе.
Мать пожала плечами. Ее коллеги как раз упахивались до черных мошек в глазах, прерываясь только на короткий обед. Правда, все эти труженики полей потом всю зиму жили на выращенный урожай, заходя в магазин только за хлебом и колбасой. С Людиными запросами насчет креветок, авокадо и манго этот номер не прошел бы.
– В общем, мы оформляем все на нас двоих? – уточнила дочь.
– Да оформляйте все на себя! Мне-то с какого бока сдалась ваша дача?
– Ну как ты не понимаешь? – Люда перешла на шепот, – при разводе все имущество поделится пополам. А твоя часть так и останется твоей.
– Вы разводиться собрались? – испугалась Наталья, –твои скандалы утомили даже такого невозмутимого человека как Володя?
– Да типун тебе на язык! – рассердилась дочь, – это я на всякий случай варианты продумываю.
– Оформляй как хочешь. Только учти, что я на эту вашу фазенду ездить не собираюсь.
– Да и не надо, мы сами справимся.
– И денег у меня нет, я все еще выплачиваю ипотеку.
– Финансы дает Володя. И на кого все это хозяйство будет оформлено ему тоже по барабану. По-моему, он только рад, что не придется тащиться к нотариусу и прочие бюрократические конторы.
В тот год дети вскопали небольшой участок под картошку, посадили немного моркови и свеклы, воткнули кустики клубники, отреставрировали дом, поставили теплицы. Зато сколько радости было у дочери, когда она принесла первую помидоринку и ведерко смородины.
– Ну ведь вкусно же? – приставала она к матери.
Интерес к хозяйству остался у Люды даже на новый сезон. Всю зиму она присматривала семена и саженцы, покупала лейки и ведра, а по весне с головой окунулась в посадки, подкормки и прополки.
Несколько раз на дачу приезжала и Наталья, приятно удивляясь трудолюбию дочери. У той чудно колосились грядки и наливались соком фрукты. Дочь перестала орать по любому поводу, спокойно воспринимала советы и отлично ладила с соседями.
– Вот интересно, ей не хватало общения с землей или ответственного дела? – думала Наталья, – она даже подружек не приглашает, чтобы у бассейна посидеть. Как пчела над грядками целый день порхает. Забыла про маникюр и спа-центры, хотя раньше готова была за них душу продать.
Кстати, муж Людмилы не высказывал особого усердия к сельскому хозяйству. Он исправно привозил и увозил жену, вскапывал и мотыжил то, на что указывал пальчик Люды, что-то колотил в доме и сарайке. В остальное время сидел с планшетом под яблоней или около бассейна. Кстати, водный объект стал единственным приобретением Володи. Все остальное закупила Люда.
– Мам, все мужчины одинаковы, – ответила как-то Люда на острожное замечание о времяпрепровождении зятя, – пока не пнешь, делать ничего не будут. Да и пнешь, так сделают, что лучше уж самой было ковыряться. Попросила я Вовку лук прополоть. Казалось бы, что сложного? Он и слова не сказал, пошел, выдрал траву. Вместе с луком. Спрашиваю, каким местом он смотрел на грядку, плечами пожимает, типа так получилось. Поэтому мы с тобой уж лучше сами как-нибудь. Ты откуда полоть начнешь: с севера или юга?
После этих слов у Натальи тут же нашлось неотложное дело в доме. Больше она глупых вопросов не задавала, уверенная, что не надо будить лихо, пока оно мирно дремлет на солнышке. Вместо физического труда и охов над рассадой женщина предпочитала наслаждаться комфортом шезлонгов и мини баром.
Урожай получился отменный, Наталья накрутила заготовок, а часть овощей и фруктов пришлось раздавать. На следующий год Людмила собралась окультурить весь участок, распахав имитацию газона для посадки картошки.
– От газона все равно никакой пользы. Я на нем не лежу, а Вовка и под яблоней себя хорошо чувствует.
Но уже в июне Людмила начала ныть, что ей тяжело: всю неделю она торчит на работе, устает, как бессмертный пони, и в выходные хочет заняться собой любимой. Вместо этого она должна тащиться в огород и дергать сорняки.
На этот плач Ярославны муж обычно отвечал, что они вполне могут остаться в городе.
– Да, – тут же взрывалась фейерверком Люда, – чтобы сгорели мои огурцы и загнулись георгины? Давай собирайся, что сидишь как засватанный.
В пути женщина продолжала стенать и плакать по загубленной жизни, но зеленые ростки посадок быстро возвращали ей хорошее настроение.
Правда, она все чаще стала коситься на отдыхающую мать. Наталья приезжала примерно раз в 2– 3 недели, валялась в гамаке, купалась в бассейне. Иногда собирала ягоды. Тяжелым трудом она себе не обременяла. К женщине все чаще присоединялся Володя. Несмотря на кажущуюся отстраненность от жизни, он оказался очень начитанным и интересным собеседником. Благодаря его знаниям Наталья Викторовна сильно расширила свои познания в литературе, истории и астрономии. Последнюю они изучали ночами, лежа под теплым августовским небом. А потом спали до полудня, что вызывало крайне злобные взгляды Людмилы.
– И вот что ты приехала? – как-то раз на гамак подсела дочь.
– Отдыхаю, воздухом свежим дышу, – Наталья Викторовна поняла, что надвигается буря, но надеялась смягчить последствия.
– А поработать не хочешь? – ехидно осведомилась Мила.
– Честно, нет. Я тебя сразу предупредила, что работать на даче не буду.
– И что, так и будешь лежать?
– Так и буду! Не нравится – могу не приезжать.
– Да приезжай! Но можно было бы и помочь хоть немного.
– Не хочу! Я приезжаю сюда расслабиться. Если сильно настаиваешь, могу собрать ягоды или растопить баню.
Почему-то из всей семьи огонь слушался только Наталью. Причем в любом виде. Она сжигала мусор, топила печку, разжигала угли для мангала. Даже Володе приходилось наливать на сухие поленца жидкость для розжига. А Люде нехитрая наука поджигания так и вовсе не давалась.
Урожай опять оказался достойным. Женщины сделали заготовки, которые объединенная семья с удовольствием ела весь год.
А перед началом нового сезона Людмила пришла к матери взбудораженная:
– В этом году пахать на даче будут все! Володе я уже сказала, теперь говорю тебе.
– А мне зачем? – поинтересовалась мать.
– Потому что мне на участке тунеядцы не нужны! Будешь ездить вместе с нами и трудиться, как все нормальные дачники. Гамак Володя повесит только после того, как мы все посадим и прополем, – заявила Людмила, уперев руки в тощие бока. Видимо, для придания веса своим словам.
– То есть никогда, – флегматично заметила мать.
– Если ты не будешь отлынивать, то к июлю шезлонги переедут на газон!
– А я-то здесь причем? – удивилась Наталья.
– Мам, не придуривайся. Тебе не идет. Дача принадлежит нам обеим, поэтому работать теперь будем одинаково. В пятницу уехали из города, в воскресенье приехали.
– Подожди. Когда ты загорелась идеей выращивания собственных овощей, я сразу сказала, что работать на огороде не буду. С тех пор ничего не изменилось: любовь к земле не проснулась, желание лазить по грядкам тоже не появилось. Хочется тебе работать, да ради Бога. Я приезжала отдыхать. Если кому-то мешаю, буду оставаться в городе, вот и все.
– Да? А как же картошка, которую ты уминала с большим аппетитом, огурчики, которые мы привозили тебе пакетами? А заготовки, которые ты ела всю зиму? Думаешь, они из воздуха появились? Нет, я над ними упахивалась до седьмого пота. А ты в это время лежала на солнышке и загорала. Думаешь, мне не хотелось лечь рядом?
– Так ложилась бы, – Наталья Викторовна тоже перешла на повышенные тона.
– Если бы я там лежала, хрен бы ты ела сочную редиску и морковь!
– Да, в конце концов, все это можно купить в магазине. И, кстати, обошлось бы дешевле. По крайней мере для вас.
– Вот и покупай в магазине, а на дачу больше не суйся! – Людмила развернулась и унеслась на крыльях ярости.
Вечером позвонил зять:
– Люда мне сказала, что Вы отказываетесь ездить на дачу.
– Ездить я не отказываюсь, я работать там не хочу. И, кстати, об этом я говорила еще два года назад. Но вы то ли не слышали, то ли не посчитали нужным слушать. Но это, согласись, не моя проблема.
– Странно, я так понял, что Вы отказались приезжать даже на отдых.
– Тебе показалось. Просто моя дочь поставила условие: или приезжать и работать от рассвета до заката и еще немного, или сидеть в городе. Работать я не готова, поэтому буду оставаться дома. Крестьянский труд совсем не моя стихия.
В диалог вклинилась дочь, видимо, она попросила Володю поставить телефон на громкую связь:
– Мам, давай пройдемся еще раз по договору. Огород куплен на нас двоих, поэтому работать мы должны одинаково. Так?
– Нет, – спокойно ответила Наталья Викторовна, – если ты так настаиваешь на разделе имущества, то на моей половине можешь ничего не сажать. Я как-нибудь договорюсь с Володей, он будет периодически постригать сорняки. И то только для того, чтобы семена не летели на твои посадки. Как по мне, так пусть трава растет по пояс. Мы же договоримся?
Володя пробурчал что-то утвердительное.
– И, кстати, если на моей половине окажутся деревья или кусты, то можете смело собирать плоды, – Наталья Викторовна помолчала, ожидая реакции детей. И та не замедлила проявиться:
– Значит, когда я одна батрачила за всех, это было нормально. А когда я попросила о небольшой помощи, ты сразу спряталась в сорняки! Начала речь о разделе имущества. Спасибо тебе огромное!
– Если бы ты просила о небольшой помощи, я бы не стала возмущаться. Ты же в ультимативной форме потребовала проводить на даче все выходные дни. У меня, позволь напомнить, есть свои дела.
– У нас тоже, но мы делаем их в рабочие дни.
– А я не могу в рабочие. И не хочу.
– А есть ты хочешь?
– А еду я всю жизнь покупала в магазине, и ты, кстати, ее ела без всяких возражений.
– Но сейчас другие времена. Сейчас все едят экологически чистые продукты.
– Добро пожаловать в фермерские магазины. У вас денег достаточно, чтобы питаться экологически безопасно. А я как-нибудь и на пестицидах проживу. Я к ним уже привыкла.
– Вот ты опять о себе думаешь!
– Людмила, – Наталья одернула дочь, – хватит скандалить. Хоть бы мужа постеснялась.
– Ха, мужа. Он уже давно ушел в комнату, сидит что-то с компьютером обсуждает.
– Значит, так, – Наталья наконец решилась поставить дочь на место, – теперь я буду приезжать на вашу дачу только по приглашению отдохнуть. Не будешь звать – не надо. Я не в обиде.
Женщина положила трубку. Про обиду она сказала напрасно: слезы так и стояли в глазах, готовые вырваться от любого звука.
