— Понимаешь, доченька, — я тщательно подбирала слова, беседуя с приемной дочерью, — с тобой хотят увидеться… Родители твоей родной мамы. Да, твои бабушка и дедушка. Где они были все эти годы? Доченька, они очень тяжело переживали гибель твоей мамы, поэтому не хотели тогда тебя видеть…
***
Я сидела на кухонном табурете, рассматривая этот злополучный листок бумаги. Развод — десять лет моей жизни коту под хвост. Сзади что—то зашуршало — я обернулась и увидела Аню. Она стояла в дверях, в руках держала пакет с конфетами и бутылку. Я даже не услышала, как она вошла. Анюта всегда умела появляться в самый нужный момент, будто чувствовала, когда мне особенно остро нужна ее поддержка.
— Ну и чего ты нос повесила? Давай подвигайся! — бодро сказала она, подходя ко мне и ставя пакет на стол, — дальше жить нужно!
Я слабо улыбнулась.
— Стараюсь, — пробормотала я, снова уставившись на свидетельство о разводе.
Аня присела рядом, обняла меня за плечи.
— Ну, все, хватит киснуть. Это конец одной главы, но и начало другой. И знаешь, я думаю, что эта новая глава будет гораздо интереснее предыдущей!
Я вздохнула. Анюта всегда умела вселить в меня оптимизм, но сейчас было трудно поверить в лучшее.
— Легко тебе говорить. У тебя-то все хорошо. Ты никогда не была замужем, тебе не понять…
Тут я поймала себя на мысли, что никогда особо не говорила с ней о её личной жизни. И тут мне стало интересно — а почему она никогда не была замужем? И вообще, встречалась ли она с кем-то?
Аня усмехнулась.
— А чего тут понимать? Меньше мужчин — меньше проблем.
Она подмигнула мне и принялась открывать бутылку вина.
— Так, давай-ка выпьем за твою новую жизнь! Без мужа, но с конфетами и лучшей подругой!
Мы выпили по бокалу, и мне стало немного легче. Аня рассказывала смешные истории из своей работы, пыталась отвлечь меня от грустных мыслей. Я слушала ее, стараясь улыбаться, хотя внутри все еще было больно.
В какой-то момент я спросила:
— Ань, а почему ты никогда не была замужем? Ты же такая красивая, умная, добрая. Неужели ни один мужчина не смог завоевать твое сердце?
Аня замялась, на секунду отвела взгляд.
— Ну, как-то не сложилось. Наверное, я слишком занята работой и тобой, чтобы тратить время на мужчин.
— Не говори глупости! Ты же не можешь всю жизнь посвятить только мне, — возразила я, — ты же тоже заслуживаешь счастья.
Аня вздохнула.
— Я знаю, но пока что-то не получается. Может, я просто еще не встретила своего человека?
— Ну, нужно же искать! Нельзя сидеть сложа руки и ждать, пока он сам постучится в твою дверь, — сказала я, чувствуя, как во мне просыпается подруга-сваха, — давай я тебя познакомлю с кем-нибудь? У меня есть несколько знакомых, вполне приличных мужчин.
Аня рассмеялась.
— Ой, не надо! Я не хочу никаких знакомых. Мне и так хорошо. Главное, чтобы у тебя все было хорошо. А когда ты будешь счастлива, тогда и я буду счастлива.
Мы еще долго разговаривали в тот вечер, выпили еще несколько бокалов. Я постепенно забывала о своем горе благодаря Анюте. Она всегда умела поднять мне настроение, заставить улыбнуться даже в самые трудные моменты. Через пару дней Аня улетела в командировку на неделю, я осталась дома совсем одна. С одной стороны, это было хорошо, потому что я могла побыть в одиночестве и все обдумать. С другой стороны, мне было очень тоскливо без Анюты. Я привыкла к ее постоянному присутствию в моей жизни, к ее поддержке и заботе.
***
Эту идею я вынашивала давно. Анюта заслуживала счастья, настоящей любви, и я была уверена, что Лешка — именно тот, кто сможет ей это дать. Он всегда смотрел на нее с таким восхищением, с такой теплотой, что невозможно было не заметить его чувств. Единственной проблемой была его стеснительность, но я решила взять ситуацию в свои руки.
Лешка был младше Ани на три года, что поначалу немного смущало меня, но, понаблюдав за ними, я поняла, что это не имеет никакого значения. Он был умным, добрым, заботливым, и, что самое главное, он искренне любил Анюту — это я точно знала.
Я подстроила так, чтобы они чаще пересекались, подкидывала им темы для разговоров, создавала ситуации, в которых они могли лучше узнать друг друга. И, к моей радости, это сработало. Они быстро нашли общий язык, между ними пробежала искра, и вскоре их отношения закрутились вихрем, вызывая зависть у всего офиса.
Я ликовала! Наконец-то моя лучшая подруга, моя сестра по духу, нашла свое счастье. Я видела, как она расцветает с каждым днем.
— Катюшка, ты готовься быть подружкой невесты! Мы с Лешиком сегодня заявление в ЗАГС подали! — кричала Аня, и я едва успела отвести телефонную трубку от уха.
Ее голос был полон восторга и радости, и я заразилась этим настроением.
— Анюта, я так рада за вас! Поздравляю! Конечно, буду подружкой невесты! Когда свадьба? — выпалила я.
— Через два месяца! Нужно столько всего успеть! Давай завтра начнем выбирать платье! — тараторила она, не давая мне вставить ни слова.
На следующий день мы с Аней и ее мамой отправились на поиски свадебного платья. Мы обошли все свадебные салоны в нашем городе, но ничего подходящего не нашли. Все платья казались какими-то однотипными и скучными. А Анюта заслуживала самого лучшего, самого красивого платья на свете.
— Давайте поедем в областной центр, — предложила я, — там наверняка выбор больше.
Аня и ее мама согласились, и уже на следующее утро мы отправились в областной центр. Мы обошли несколько свадебных салонов, и, когда я уже начала терять надежду, мы зашли в один небольшой магазинчик, спрятанный в тихом переулке. И вот оно! Платье мечты, платье Золушки. Пышное, белоснежное, с кружевным корсетом и длинным шлейфом.
Аня примерила платье, и я затаила дыхание — она выглядела потрясающе! Платье идеально сидело на ней, подчеркивая ее стройную фигуру и делая ее похожей на настоящую принцессу.
— Это оно! — воскликнула я, не в силах сдержать восторг, — это платье создано для тебя!
Аня посмотрела на себя в зеркало и улыбнулась.
— Я думаю, ты права. Оно волшебное.
Мы купили платье, но оказалось, что оно немного длинновато для Анюты. Продавщица сказала, что платье нужно подогнать по росту и что его можно будет забрать через месяц.
Мы оставили платье в магазине и отправились праздновать удачную покупку — зашли в кафе, заказали торт, чай и стали обсуждать детали предстоящей свадьбы.
Аня сидела напротив меня, сияя от счастья. Я смотрела на нее и радовалась за нее всей душой. Я знала, что она заслуживает этого счастья, и я была счастлива быть частью ее жизни.
Месяц пролетел незаметно. Аня и Леша занимались подготовкой к свадьбе, а я помогала им во всем, чем могла. Мы выбирали ресторан, составляли список гостей, заказывали торт, покупали кольца.
***
И вот, как гром среди ясного неба, новость: Аня беременна! Конечно, об этом я узнала первой.
— Молодцы! А как Лешка отреагировал? — воскликнула я, обнимая подругу.
Аня загадочно улыбнулась.
— Никак. Я еще ему не сказала. Хочу подарок на свадьбу подарить!
Я ахнула от удивления и крепко обняла Аню. Вот это новость! Я знала, как сильно они оба хотели детей, и представляла, каким счастливым будет Лешка, когда узнает об этом. Шло время. Приближался день свадьбы, и нужно было ехать за платьем. Лешка договорился со своим другом, что тот отвезет Аню на личной машине. Но в последний момент Аня отказалась ехать — утром ее мучила сильная тошнота, обычное дело для беременных, но все равно вызывало тревогу. Лешка, не желая оставлять Аню одну в таком состоянии, решил поехать сам.
— Я быстро обернусь, солнышко, — сказал он, целуя Аню в щеку, — привезу тебе самое красивое платье на свете.
Он уехал. Я проводила его взглядом, чувствуя, как в груди сжимается какое-то нехорошее предчувствие. Было начало марта, скользкая дорога сыграла с ним злую шутку. Прошло несколько часов, а от Лешки не было ни слуху ни духу. Аня начала волноваться, звонила ему на телефон, но он не отвечал. Мы пытались себя успокаивать, говорили, что он, наверное, застрял в пробке или у него разрядился телефон. Н
Вечером раздался звонок — звонил друг Лешки. Его голос дрожал, он говорил что-то невнятное: авария, занос, мгновенная гибель. Лешу мы похоронили через три дня. Аня на похороны не пришла — точнее, я ее не пустила. Она была в таком состоянии, что я боялась, что она не переживет этого. Тем более, хоронили в закрытом гробу, видеть все это ей было просто не под силу.
Я все время была рядом с Аней. Старалась ее поддержать, утешить, но толку от моего присутствия было мало — Аня молчала, смотрела в одну точку, не ела и не спала. Я очень боялась и за нее, и за ее ребенка. Через пару недель она вроде бы начала оживать, понемногу приходить в себя. Но тут, как назло, наступил день несостоявшейся свадьбы. Начались звонки от тех, кто не знал, телеграммы со словами поздравлений, письма с открытками.
Анюта опять сорвалась. В тот день я уехала буквально на час, чтобы забрать продукты из магазина. И это было ошибкой. Когда я вернулась, я нашла Аню в ванной — она пыталась наложить на себя руки. Я вовремя успела, вызвала скорую. Здорово жизнь ей отравляли родители Леши — они винили Аню в гибели своего сына, говорили, что это она его уговорила ехать за платьем, что если бы не она, он был бы жив. Они начали терроризировать Аниных родителей, звонили им днем и ночью, писали гадкие письма, угрожали.
Я, конечно, пыталась их вразумить и объяснить, что Аня ни в чем не виновата, но они не слушали. Они были ослеплены горем и ненавистью. Моим долгом было уберечь подругу от нападок — я перевезла ее к себе, отключила телефон и старалась не выпускать ее из виду. Аня снова потихоньку начала приходить в себя. Она начала есть, спать, гулять со мной на улице. Как-то вечером Аня села напротив меня и заговорила.
— Кать, я не знаю, как мне жить дальше, — сказала она, — я потеряла смысл жизни. Как я одна буду ребенка растить?
Я взяла ее руку в свою.
— Анют, не говори так, — попросила я, — у тебя есть я. Я всегда буду рядом с тобой. И ты не потеряла смысл жизни. В тебе растет ребенок, частичка Леши, которая осталась с тобой. Ради него ты должна жить.
Аня посмотрела на меня заплаканными глазами.
— Я не знаю, смогу ли я вырастить его одна, — сказала она, — я боюсь.
Я обняла ее крепко-крепко. Я знала, что нас ждет трудный путь, но я была готова пройти его вместе с Аней. Я любила ее как сестру, и я готова сделать все, чтобы она была счастлива.
***
Шли недели, беременность Ани протекала тяжело. Она часто болела, мучилась от токсикоза, страдала от депрессии. Я все время держала руку на пульсе, поддерживала ее, а Анины родители, видя ее состояние, начали уговаривать ее прервать беременность. Они боялись за ее здоровье, боялись, что из-за пережитого стресса ребенок родится больным. Они твердили о том, что она еще молода и сможет родить еще, когда будет более подходящее время.
— Анюта, подумай хорошенько, — говорила ее мама, вытирая слезы, — столько нервов, ты сама вся измучилась. Мы боимся, что ребенок родится нездоровым. Ты ведь еще молодая, все у тебя впереди.
Аня слушала их молча, смотрела в одну точку. Я видела, как она разрывается между желанием сохранить ребенка и страхом за его здоровье. Я понимала ее, но в то же время не могла допустить, чтобы она пошла на операцию… Ведь этот ребенок — единственное, что у нее осталось от Леши. Я все-таки победила — я уговорила подругу родить этого ребенка. Аня готовилась к родам: она читала книги о беременности и родах, посещала курсы для будущих мам, старалась правильно питаться и больше отдыхать. Я помогала ей во всем, чем могла.
Роды у Анечки наступили преждевременно, дома, когда она была одна. Ей стало плохо, она потеряла сознание. Ее мама, которая решила зайти домой к нам в обед, нашла ее без сознания на полу. Она немедленно вызвала скорую. Врачи боролись за обе жизни, но, к сожалению, спасти удалось только малыша — Аня скончалась спустя шесть часов.
Я не могу передать словами ту боль, которую я испытала, когда узнала о гибели Ани. Моя лучшая подруга, моя сестра, человек, которого я любила больше всего на свете, ушла из жизни. Я не могла поверить, что это случилось. Мне казалось, что это страшный сон, от которого я сейчас проснусь. Но это была реальность. Жестокая, беспощадная реальность.
Похоронили мы ее возле Леши, в ее белом платье, как у золушки, с красивой фатой и всю в цветах. Она была прекрасна, как ангел. Я стояла у ее могилы и плакала — никак не могла смириться с тем, что ее больше нет.
— Прощай, Анюта, — прошептала я, — я никогда тебя не забуду. Ты всегда будешь в моем сердце!
Я посмотрела на ее могилу и увидела маленькую фотографию, прикрепленную к кресту. На фотографии Аня улыбалась. Как живая. Я заплакала еще сильнее — знала, что Аня хотела быть счастливой. И я сделаю все, чтобы ее дочь была счастлива тоже.
Неделя пролетела как в кошмарном сне — поминки, похороны, слезы, соболезнования. Я жила как во сне, все делала на автомате, но в голове постоянно крутилась одна мысль: Лера. Маленькая, беззащитная Лера, которая осталась совсем одна. Через неделю после похорон, я решилась — я поехала в роддом, в детское отделение, где лежала малышка. Долго боялась войти, боялась увидеть ее. Пошла к главврачу, он разрешил мне малышку навестить. Медсестра показала мне Леру. Она лежала в маленькой кроватке, такая крошечная, такая хрупкая.
Я спросила медсестру, кто навещает девочку.
— Никто, — ответила она, — к ней никто не приходит. Даже некому нужные лекарства купить.
Услышав это, я впала в ступор. Как такое возможно? Как можно бросить такого маленького, беззащитного ребенка? Как можно не заботиться о нем? Где родители Ани и Леши? Им что, внучка не нужна?!
Я попросила медсестру перечислить все, что нужно для Леры. Уже через пару часов я купила ей все необходимое: пеленки, распашонки, соски, бутылочки, лекарства. Я хотела дать ей все, что ей было нужно.
Но я понимала, что это лишь капля в море. Лере нужна была семья. Ей нужна была любовь. Ей нужна была мама. Я вышла из больницы в полном смятении. И что мне теперь делать? Как я могу помочь Лере? Я не могла позволить, чтобы дочь моей лучшей подруги выросла в детском доме.
Нужно было сходить к Аниным родителям. Я надеялась, что они захотят взять Леру к себе. Но…
— Зачем пришла? — начала кричать на меня мама Ани, — угробила нашу дочку, а теперь пришла она, мать Тереза! Ты ее от прерывания отговорила, ты заставила ее ребенка этого родить! А теперь ты от меня что хочешь?!
Я опешила — такой реакции я не ожидала.
— Ты зачем ее с этим Лешей познакомила? — продолжала кричать мама, — зачем от аборта отговорила? Сейчас бы жива была моя доченька!
Она забилась в истерике, обвиняя меня во всех бедах.
— Уходи, — грозно сказал ее отец, — оставь нас в покое. Не нужен нам этот ребенок! Он об Ане будет напоминать.
Потом я поехала к Лешиным родителям, но и там услышала отказ.
— Ребенок нам не нужен, — сказали они, — мы не хотим, чтобы он нам о случившемся напоминал.
Когда пришло время выписывать малышку из роддома, встал вопрос, куда ее: в дом малютки определить или кто заберет. Я понимала, что если я не заберу ее, она окажется в казенном учреждении, где ей не будет хватать любви и заботы. И тогда решение само собой пришло мне в голову: я должна удочерить Лерочку.
Это было самое сложное решение в моей жизни. Я понимала, что это огромная ответственность, что мне придется воспитывать ее одной, без поддержки. Я собрала все документы, быстро получила отказ от бабушек и дедушек, и через месяц-другой забрала Лерочку. Это было настоящее чудо. Я стала мамой, у меня появилась дочка!
***
До четырех лет мы жили в том же районе, рядом с родителями Ани. Я старалась не пересекаться с ними, но это было практически невозможно. Они часто видели Леру на улице, играющей в песочнице или гуляющей со мной в парке. Но всякий раз, когда наши взгляды встречались, они отворачивались. Они не хотели ничего общего с ней иметь, они не собирались как-то участвовать в ее жизни. Конечно, мне было больно это видеть, мне хотелось, чтобы они увидели в Лере не напоминание о своей дочери, а просто маленькую девочку, нуждающуюся в любви и заботе. Свою внучку.
Потом мне предложили работу в другом городе, и я согласилась, не раздумывая. Мне нужен был новый старт, новое место, где не было бы этих постоянных напоминаний о прошлом. Мы переехали в небольшой уютный городок, где никто не знал о нашей истории. Я начала новую жизнь.
Сейчас Лере уже четырнадцать лет. Она выросла красивой, умной и талантливой девочкой. Она хорошо учится в школе, занимается танцами и мечтает стать актрисой. У нее есть все: любящая мама, заботливый папа, озорной младший братик и верный пес.
Когда Лере исполнилось пять лет, я вышла замуж за замечательного парня. Его зовут Валентин, он добрый, чуткий и очень любит детей. Лерку он обожает, относится к ней как к своей родной дочери.
Валя принял ее сразу, без всяких вопросов. Он никогда не делал различий между Лерой и нашим общим сыном, Сашей. Он всегда говорил, что Лера — его дочка, и этим все сказано. Мы живем счастливой семьей. У нас есть свой дом, работа, друзья, мы любим путешествовать, ходить в кино и проводить время вместе. Я часто думаю об Ане. Я надеюсь, что она видит нас с небес, радуется за нас и знает, что Лера счастлива и что у нее все хорошо.
Этим летом сильно заболела моя мама. Ей понадобился постоянный уход, и я была вынуждена брать большой отпуск и почти четыре месяца сидеть с ней. Поэтому я вернулась в свой родной город. Возвращение было неизбежным. Я знала, что рано или поздно мне придется столкнуться с прошлым. Я знала, что встреча с Аниными родителями обязательно произойдет.
Так и вышло. Когда я выходила из аптеки, я увидела их — они стояли у автобусной остановки. Родители Ани очень постарели, но были еще вполне узнаваемыми. Первой меня заметила мать Ани — она подскочила, кинулась почему-то обниматься и начала засыпать меня вопросами: как их внучка, где она сейчас, как поживает? Если честно, мне было неприятно с ними беседовать. Столько лет они ничего о нас знать не хотели, и тут на тебе… И отец, и мать моей покойной подруги извинились и сказали, что хотят с Лерочкой общаться.
Я быстро с ними попрощалась и пошла домой. Встреча с родителями Ани выбила меня из колеи. С одной стороны, я была рада, что они наконец-то осознали свою ошибку и захотели наладить отношения с Лерой, а с другой… Я боялась. Как я правду ей должна сказать? Мою маму и родителей Вали она знает. Откуда взялись еще бабушка и дедушка?! О том, что Леру я удочерила, она знала — я рассказала ей об этом лет в десять. Новость эту ребенок воспринял относительно спокойно. Я тогда соврала ей, что родители ее мамы и папы (родных, естественно), померли еще до ее рождения. Не понимаю, зачем я это сделала!
Домой я вернулась через три дня. Все это время думала, решала, как правильно поступить. Дождавшись, когда дочь вернется со школы, я решилась на серьезный разговор.
— Лер, можно тебя на минутку? — спросила я, когда она проходила мимо меня в свою комнату.
— Да, мам. Что-то случилось? — спросила она, обеспокоенно глядя на меня.
— Присядь, — сказала я, указывая на диван.
Она села рядом со мной.
— Я, когда была в отъезде, встретила родителей Ани, — начала я, стараясь говорить как можно спокойнее.
Лера нахмурилась.
— Кто это? — спросила она.
— Твои бабушка и дедушка, — сказала я, — родители твоей родной мамы…
Она смотрела на меня, ничего не понимая.
— Чего?! — спросила она, — они же померли, мам! Ты же так говорила…
Я вздохнула.
— Это не совсем так, — сказала я, — они живы. Просто… Господи, как бы объяснить… Раньше они не хотели иметь с тобой ничего общего.
Лера отвернулась от меня. Я видела, как у нее задрожали губы.
— Почему? — спросила она тихо.
Я рассказала ей все. О Ане, о Леше, об их трагической гибели, о том, как родители Ани и Леши отказались от нее. Я не могла поступить иначе! Уж лучше я дочке правду расскажу, чем они ее подкараулят где-нибудь и свою версию изложат! Лера слушала меня, не перебивая. Когда я закончила, она заплакала.
— Почему они так поступили, мам? — спросила она, захлебываясь слезами, — за что?! Почему они меня бросили?
— Тогда им было плохо, — объяснила я, — им было очень тяжело. Твоя мама была у них единственной дочерью, они никак не могли смириться с этой потерей. Они просто не могли принять твое существование.
— А ты? — спросила она, — ты почему меня не бросила?
Я обняла ее крепко-крепко.
— Потому что я тебя люблю, — сказала я, — ты — моя дочь. Я никогда тебя не брошу.
Она плакала у меня на плече. Я гладила ее по волосам и шептала слова утешения.
— Они хотят тебя увидеть, — сказала я, когда она немного успокоилась, — твои бабушка и дедушка. Ты хочешь с ними познакомиться?
Лера отстранилась от меня.
— Я не хочу их видеть, — сказала она, — я их не знаю. Они мне никто!
— Понимаю, — вздохнула я, — солнышко, я не буду тебя заставлять!
— Ты им разрешишь меня увидеть? — спросила она.
— Только если ты захочешь, — ответила я, — я так понимаю, что ты против. Значит, встреч никаких не будет.
Лера встала с дивана.
— Я пойду к себе, — сказала она, — мне нужно подумать, мам.
Она ушла в свою комнату, а я осталась сидеть на диване, в полном смятении. Наверное, наша жизнь теперь никогда не будет прежней.
***
Прошло несколько дней. Лера избегала меня, дочь стала молчаливой и замкнутой. Я видела, что она переживает, но не знала, как ей помочь. Когда я пятничным вечером вернулась с работы, меня ждал неприятный сюрприз — на пороге моего дома стоял незнакомый мужчина в строгом костюме.
— Здравствуйте, — сказал он, — я — адвокат, представляю интересы родителей Ани…
Дальше я слушала его как в тумане. Они захотели узнать о внучке, захотели ее увидеть, а позже наняли адвоката, чтобы забрать у меня мою Леру. Сейчас я живу в настоящем аду: те люди, которые четырнадцать лет назад отказались от ребенка, сейчас начали войну за него. Им тогда было наплевать, что будет с ней, а теперь Лера для них — это «память о дочке, это наша кровинушка».
В итоге они взбудоражили родителей Леши, и те тоже начали охоту. Это какой-то кошмар. Моего ребенка собрались делить, как вещь. Можно решить вопрос мирно — они не будут нас дергать, если Лера добровольно будет с ними общаться. А она не хочет, да и я не позволяю. А если я разрешу, то потеряю дочку навсегда — ведь у нее сейчас начался трудный подростковый период, я еще являюсь для нее авторитетом, как мать, но если она узнает, что это не так, быть беде!
На семейном совете я приняла сложное решение — дочку я спрячу. Муж меня поддержал. Валя позвонил своему брату и попросил его на время приютить нашу Леру. Она уехала, пошла там в школу, пока все хорошо. Я ищу хорошего юриста по семейному праву — Леру я удочерила, и мне кажется, бабушки и дедушки не имеют права на нее вообще «претендовать». Дочку я никому не отдам!
