Глядя на фотографии своего сына и перебирая его вещи, Нина Матвеевна не сдерживала стекающих по щекам слез, не старалась приглушить рвущиеся из груди стоны отчаяния.
— Вася, Васенька, сыночек мой, родной мой человечек, кровиночка моя! — голосила женщина, вдыхая запах его рубашек, оставшихся после его смерти. — Оставил ты меня одну, на всем белом свете! Родненький мой!
Нина Матвеевна поднимала глаза вверх, где по ее представлениям, теперь был ее сын, Васенька, оставшийся в ее памяти молодым и красивым парнем, который по глупой случайности оставил ее одну.
***
Нина Матвеевна, всю молодость проработавшая в МВД, уволилась из-за необходимости ухода за ребенком. После этого она не вернулась в госорганы, нахлебавшись всех тамошних «прелестей» и предпочтя отдавать всю себя своему долгожданному сыну.
Личной жизни не вышло: мужчина, от которого родился Васенька, был глубоко и прочно женат, о чем сразу заявил, поставив крест на своем отцовстве. У него уже было двое детей от любимой и любящей жены, прощавшей ему его периодические увлечения. Одним из таких увлечений и оказалась молодая сотрудница внутренних органов, дерзкая, красивая и такая недоступная. Полгода ухаживаний, комплиментов и подарков, и крепость пала. Нина влюбилась в своего «принца», который в итоге ускакал на своем коне в совсем другом направлении, оставив ее с младенцем на руках.
Нина не слишком надеялась на то, что отец ее ребенка предпочтет остаться с ней, поэтому ее страдания ее были хоть и долгими, но вполне ожидаемыми. Всю радость и смысл жизни находила она в своем сыне, радуясь каждому зубику, каждому новому слову и умению. Васенька рос на радость матери, а Нина понимала, что отпуск по уходу за ребенком заканчивается, а деньги нужны. Отец ребенка не помогал ей финансово, он вовсе исчез из ее жизни, поэтому Нина принялась изучать возможности самостоятельной работы.
Так она оказалась владелицей фотоателье своей подруги, которое та решила продать из-за переезда. Фотоателье было единственным в городе и приносило хозяйке неплохой доход, поэтому Нина согласилась выкупить его почти сразу же. В молодости она увлекалась фотографией, у ее отца был даже очень дорогой по тем временам фотоаппарат, поэтому тема фотографии была ей близка и понятна.
***
Шли годы, Нина работала и воспитывала сына. Вася рос послушным мальчиком, он радовал свою мать, а женщина черпала энергию и силы для жизни в сыне, оберегая его от всевозможных неприятностей и неудач. Она делала с ним уроки, сама лично отводила и забирала из школы, регулярно водила его на медосмотр, в общем, сын был не только ее отдушиной, но и почти ее подчиненным.
Были в жизни Нины и мужчины, но она яростно отвергала любые попытки проникнуть в ее идеальную семью постороннему человеку, поэтому за все годы с рождения Васи ни один мужчина не переступил порог ее дома, а Вася жил с пониманием того, что главное в его жизни — мама.
Школьные годы остались позади, там же позади остался и сложный переходный возраст Васи, который Нина пережила с трудом, вдруг увидев в своем тихом и спокойном мальчике имеющего свою личную точку зрения молодого мужчину. Они ссорились, мирились, потом снова ссорились, но Нина делала все, чтобы в семье все всегда заканчивалось добрыми словами.
Вася поступил в ВУЗ в городе. Он хотел было покинуть родительское гнездо и уехать на учебу в Москву, но Нина Матвеевна сделала все для того, чтобы он остался рядом с ней. Для этого ей даже пришлось продать автомобиль и заплатить ректору университета, чтобы Вася смог учиться на престижном факультете. Вася про это не знал, он был уверен, что поступил только благодаря своим знаниям, а Нина Матвеевна не переубеждала в этом своего сына.
И вроде все шло хорошо — по плану, который Нина Матвеевна расписала в своих мыслях на долгие годы вперед, но случилось то, чего она боялась, хотя и ожидала. Вася влюбился. Он стал пропадать по вечерам, а иногда не являлся домой по ночам. Нина Матвеевна переживала это особенно тяжело, ревновала сына и много думала о том, как все вернуть в прежнее русло, когда сын всегда был рядом. Нужно было как-то начать разговор, узнать, кем же была та самая девушка, из-за которой ее сын пропадал по выходным.
***
А сегодня он опять явился домой под утро.
— Васенька, — по-доброму начала она свой разговор, — может, стоит девочку познакомить с мамой? Мне не нравится, что ты не ночуешь дома.
Вася, доставший из холодильника бутылку с кефиром, открыл ее и начал пить прямо из горлышка. Это тоже покоробило Нину Матвеевну, не любила она такой невоспитанности, но сыну она ничего не сказала.
— Мама, мне двадцать лет, пора уже смириться с тем, что у меня может быть личная жизнь.
— Я же не возражаю, сынок! — Нина Матвеевна попыталась приблизиться к сыну, но тот демонстративно отстранился от нее. — Просто мне бы хотя бы увидеть эту девочку, познакомиться с ней.
Она кривила душой. Не хотела она знакомиться с этой «девочкой». Ей это нужно было только для одного: отвадить сына от этой штучки, которая сбивает его с правильного пути, мешает учиться и плохо влияет на его отношение к родной матери.
— Нет, мама, я не думаю, что это хорошая идея, — коротко ответил сын, дав понять матери, что вовсе не собирается следовать ее просьбам.
Нина Матвеевна обомлела. Как он смеет отказывать матери, положившей к его ногам всю себя, на благо его светлого будущего? Так хотелось выкрикнуть ему в лицо все эти слова, но она сдержалась.
Вася тоже ничего больше не сказал, а, допив кефир и оставив пустую бутылку на кухонном столе, отправился в свою комнату, чтобы выспаться после бурной ночи. И, видимо, снова пропустить пары в университете накануне сессии.
***
А потом она увидела их вместе. Она была в своем ателье, окна которого выходили на вход в городской парк. Поначалу она долго вглядывалась в фигуру мужчины, идущего в обнимку с женщиной, пытаясь до конца осознать, что это Вася. Нина Матвеевна даже выбежала на улицу, позабыв про клиентов, сидевших в коридоре в ожидании своей очереди.
Она следовала по пятам за парой, оставаясь в нескольких метрах от них, и вдруг с ужасом поняла, что женщина, идущая рядом с его сыном — это жена ректора того самого университета, в который по блату попал ее сын. И именно в нее был влюблен ее сын, в замужнюю женщину с двумя детьми и мужем с серьезной должностью! Страх сковал Нину Матвеевну, она понимала, что ее сын совершает ту же ошибку, что и она сама совершила в далеком прошлом.
И она отважилась на страшный шаг. Она снова оказалась в кабинете ректора, которому несколько лет назад в этом же кабинете протягивала толстый конверт со взяткой. Она ему все рассказала: и про связь его жены с ее сыном, и про то, что сама она против этой связи и сделает все, чтобы прекратить эти отношения.
Ректор, грузный и немолодой мужчина, лицо которого покрылось испариной от услышанного, только и смог сказать одно:
— Я все сделаю. Уходите. И не появляйтесь здесь больше никогда. Ни вы, ни ваш сын.
Нина Матвеевна вышла. И в эту ночь Вася ночевал дома. И в следующую тоже. Нина Матвеевна торжествовала: она смогла сделать, что хотела. Больше никакой связи у ее сына и замужней гулящей женщиной не будет, все кончено.
И казалось, что солнце снова светит ярко, и птицы поют громче, а жизнь налаживается. Но… Вася совсем перестал разговаривать, а лежал в своей комнате, отвернувшись лицом к стене.
Нина Матвеевна ждала, когда ее сын переживет этот разрыв и поймет, что не эти отношения нужны ему для будущего. Но прошел месяц, второй, Вася провалил сессию, и ему грозило отчисление. А этого Нина Матвеевна не хотела. А Вася не хотел говорить с ней.
Месяцы лежания сына и его молчание сводили с ума. Нина Матвеевна тайно пригласила в гости психотерапевта, который вынес нерадостный вердикт: Васе срочно требуется помощь специалистов, и его необходимо госпитализировать.
— Он может причинить себе вред, который, в свою очередь, будет иметь печальный исход, — пояснил врач и обеспокоенно посмотрел на женщину, — а вам я советую заняться обследованием своего здоровья. Вы держитесь за сердце, а это тоже плохой симптом.
Нина Матвеевна убрала руку с груди, а сама задумалась о сыне. Как быть? Что делать? Снова вопросы, ответов на которые она не знала. Госпитализация? Сына класть в психушку? А если он решит перерезать себе вены? Она никогда в жизни не простит себе этого.
Она тихонько вошла в комнату сына, который продолжал лежать на кровати, отвернувшись лицом к стене.
— Сынок, доктор сказал…
— Я все слышал, — буркнул Вася, — ты хочешь упечь меня в психушку, чтобы, не дай бог, я не повесился над твоим дорогим кухонным столом. А я все чаще представляю себе другое: как я наполняю ванну, а потом беру бритву в руки. И вода в ванне становится бурой. Красиво, да?
Нина Матвеевна похолодела, ощутив, как озноб пробежал по всему телу, снова отозвавшись тупой болью в районе сердца.
Вася повернулся к матери, его лицо было бледным, а губы и вовсе синими:
— Я ведь люблю ее, больше всей своей жизни люблю! Но откуда тебе знать, что такое любовь? Ты всю жизнь одна. И отца моего, похоже, использовала только в качестве донора.
Нина Матвеевна покачала головой и хотела погладить сына по голове, но тот оттолкнул руку матери:
— Не трогай меня. Уходи.
Всю ночь, держась за сердце, Нина Матвеевна проплакала, думая о том, что совершила ошибку. Она лишила сына любви, а ведь сама по себе знала, что любить по-настоящему можно только один раз в жизни. И этого раза она лишила собственного сына.
Утром она решила снова пойти к ректору и попытаться вернуть все назад. Но не смогла: Васи не оказалось дома. Нина Матвеевна была удивлена и обескуражена уходом сына. Был ли его уход хорошим знаком или плохим?
Она ждала сына, выглядывая в окно, но наступил вечер, а Вася не вернулся домой. Нина Матвеевна проваливалась в какое-то забытье, периодически подскакивая с кровати и выбегая в коридор, будто слыша шаги сына. Но в эту ночь он не пришел домой.
Прошло три дня, но Васи не было, а боль в сердце уже не давала покоя измученной женщине. Нина Матвеевна обратилась в полицию, подав заявление о пропаже сына. Полицейские долго и нудно задавали Нине Матвеевне вопросы, а после их ухода она не выдержала и вызвала себе скорую, чувствуя, что боль в сердце стала нестерпимой.
Ее госпитализировали, и теперь несчастная женщина потеряла всякую надежду на то, что сможет увидеть своего сына.
— Вам требуется срочная операция, — сказал врач, делая какие-то пометки в медицинской карте, — завтра вас обследуют, а оперировать вас мы будем в четверг. После этого три дня в реанимации, месяц в стационаре.
Нина Матвеевна с трудом понимала речь врача, постоянно уходя в забытье.
Перед глазами стоял Вася, он улыбался матери и тянул к ней руки. Нина Матвеевна с ужасом думала о том, что ее сын зовет ее на помощь, а она не может помочь ему.
***
Вернувшись домой после месяца, проведенного в больнице, Нина Матвеевна обнаружила в почтовом ящике несколько писем и вызовов из полиции. С ужасом распаковывая каждый конверт, Нина Матвеевна не понимала, что в них. Вызов на опознание, еще один… Какое опознание?
Нина Матвеевна ринулась в полицию, где провела около трех часов, сидя в очереди. Сколько мыслей пронеслись в ее голове, пока она сидела на жестком стуле, сколько людей она увидела, сколько судеб решилось в ее присутствии. А она думала только об одном.
— Ваш сын был найден мертвым в реке неподалеку от вашего дома. Мы вызывали вас на опознание, но вы не явились. Какова причина вашего отсутствия?
Нина Матвеевна молчала, глядя в лицо полицейского, который произносил эти ужасные слова таким голосом, как будто сообщал несчастной матери не о смерти ее сына, а о том, какая погода будет на выходных.
— Я была в больнице… операция, — только и смогла вымолвить женщина.
Ей протянули фото с места обнаружения тела. Теперь ее сына называли так — «телом». Нина Матвеевна не смогла смотреть на это, молча встала и вышла из кабинета. Потом снова вернулась и спросила, кто и где хоронил ее сына.
— Так как родственников обнаружено не было, его похоронили в месте, где обычно хоронят неопознанных лиц и лиц без постоянного места жительства.
Только спустя неделю смогла она найти место, где был похоронен ее сын, а все ее попытки перезахоронить своего единственного ребенка, были безрезультатны. Так и лежал теперь Вася на отшибе городского кладбища среди других неизвестных людей, у которых тоже была своя судьба, своя жизнь, своя любовь.
***
Жизнь потеряла всякий смысл. Не могла Нина Матвеевна до конца смириться с гибелью сына, решившего свести счеты с жизнью и утопиться в реке. Неужели ее Вася, ее солнышко, ее свет в окошке, мог так легко взять и войти в воду из-за какой-то женщины?
Нина Матвеевна хотела взглянуть в лицо этой женщине, сказать ей, как ненавидит она ее за то, что та убила ее сына. Нине Матвеевне и в голову не приходило, что она сама, своими руками, лишила себя единственного и горячо любимого сына. И теперь, когда ей уже за пятьдесят, родить ребенка она уже не сможет, чтобы попытаться исправить ошибки.
Явившись снова в университет, в тот же кабинет, в котором заседал ректор, она просто вошла и спросила его:
— Как мне найти вашу жену? Мне надо с ней поговорить.
Лицо мужчины налилось кровью, он поднялся со своего стула, а вместе с ним поднялся его огромный грузный живот:
— Пошла вон! В прошлый раз еще тебе сказал! Вон!
Испуганная Нина Матвеевна вылетела за дверь и бегом бросилась вниз, хватаясь руками за перила. Ну не она же виновата в том, что его жена решила изменить ему с ее сыном! Сердце колотилось в груди, грозя выпрыгнуть наружу.
***
Только спустя три года после гибели Васи она снова открыла свое фотоателье. Клиентов стало значительно меньше, в основном, в ателье приходили только за тем, чтобы сфотографироваться на документы. Но этих денег, плюс деньги от пенсии, хватало одинокой женщине на жизнь и корм собаке.
— Здравствуйте! А вы можете отредактировать фотографию, сделать ее ярче? — Нина Матвеевна обернулась и увидела старушку, державшую в руке конверт.
— А что, фотография темная? Вы плохо видите то, что на ней изображено? — поинтересовалась Нина Матвеевна.
— Да вот, дети прислали семейное фото. А я совсем слепая стала, не могу разглядеть внуков. И фотография маленькая, мне бы побольше ее сделать. Можно?
Нина Матвеевна протянула руку и взяла конверт из рук старушки:
— Давайте я попробую. Сделать фото светлей можно, размер увеличить тоже.
Она уверенным движением достала из конверта фотографии, на которой была изображена чья-то семья. Фото было новогодним, потому что на заднем фоне стояла большая новогодняя ель, а под ней лежали коробки, обернутые цветной подарочной бумагой.
Нина Матвеевна надела очки и посмотрела на лица счастливой семьи.
Рука затряслась, и фотографии упали на пол.
— Что же вы так! — возмутилась старушка. — Аккуратней же надо!
Нина Матвеевна сидела, не шевелясь. Она боялась снова посмотреть на фотографии, в центре которых, в качестве главы семьи, стоял ее Вася.
Старушка сама нагнулась и принялась собирать рассыпанные изображения.
— Где живут эти люди? — спросила Нина Матвеевна, наблюдая за неловкими движениями пожилой женщины, собиравшей фото.
— А вам какое дело? — спросила та, все еще недовольная тем, что фотограф уронила ценные фотографии.
— И все же? Эти фото были сделаны месяц назад, ведь так?
Старушка нехотя кивнула и поджала губы:
— Да, это семья моей дочери. Ее старшие дети и младший сын от второго мужа. Они живут в другом городе, уже давно. Я сама к ним езжу, сюда они не приезжают.
Нина Матвеевна снова посмотрела на старушку:
— Мужа зовут Василием?
— Да, — удивленно ответила старушка, — Вася Югорский.
— А я — Нина Югорская, — зачем-то сказала Нина Матвеевна, ощущая внутри себя непонятные чувства.
Ее сын жив! Это не его нашли в реке, и это его сын и его семья изображены на фото! Тогда он ушел от матери, к ней, женщине, которую любит! Наверное, было именно так, по-другому Нина Матвеевна не представляла себе развитие событий.
***
Она поняла главное — за эти три года Вася ни разу не предпринял попытки увидеть мать, познакомить ее с сыном, сделать частью своей новой семьи. Он даже не звонил ей и не писал, словно ее не было больше в его жизни. Она предала своего сына, а теперь должна была понести наказание за свое предательство. Самым страшным наказанием было одиночество, и этот крест Нине Матвеевне предстояло нести до конца своих дней.
