— Мам, а зачем ты так много готовишь? Всё равно никто столько не съест, — Андрей отодвинул тарелку с пирогами, даже не попробовав.
Людмила замерла с половником в руке. Восемь лет назад, когда сын был подростком, он мог умять три тарелки её борща и потом ещё попросить добавки.
— Всегда так готовила. Вы же любите…
— Людочка, и правда, — муж оторвался от телефона и окинул взглядом стол с пирогами, салатами, курицей. — Мы уже не дети, чтобы столько есть. Да и тебе бы… — он замялся, посмотрел на неё оценивающе. — Самой не мешало бы немного… привести себя в порядок.
Людмила поставила поднос с бабушкиным сервизом на кухонную стойку. Сервиз достался ей от матери — единственное наследство, которое она берегла как зеницу ока. Сколько раз дети пили из этих чашек горячее какао с её фирменным творожным печеньем…
— Что ты имеешь в виду, Витя? — В её голосе проскользнула нотка обиды.
— Ну как тебе сказать, — муж потёр лоб и вздохнул, будто объяснял очевидное. — У Кости жена на пять лет старше тебя, а выглядит… Ну ты видела её на корпоративе. Фигура — закачаешься.
Людмила отвернулась к раковине и начала перемывать и без того чистые тарелки. Тридцать лет брака, двадцать пять из них она готовила для семьи. Когда-то Виктор говорил, что влюбился в неё из-за яблочного пирога, который она испекла на дне рождения подруги.
— И тебя это никогда не беспокоило? — не оборачиваясь, спросила она.
— Да ладно, мам, — вмешалась Валентина, откладывая телефон и машинально беря пирожок, но так и не откусив от него. — Папа просто хочет сказать, что сейчас все следят за фигурой. В школе я единственная, у кого мама не ходит в зал. Даже бабушка Томы занимается скандинавской ходьбой.
— Только не говори мне про бабушку Томы, — усмехнулась Людмила, вытирая руки. — Этой бабушке Томы ещё и пятидесяти нет.
— А тебе сколько? — вдруг спросил Андрей таким тоном, будто только что заметил, что у мамы есть возраст.
— Сорок пять, — тихо ответила Людмила. — Скоро будет сорок шесть.
— Ну вот, — Валя сделала жест рукой, как будто поставила точку в споре. — А ты всё с этими пирогами возишься. Зачем, мам?
Людмила почувствовала, как что-то сжалось внутри. Когда-то давно бабушка научила её готовить пирожки с капустой. «Запомни, Люда, путь к сердцу не только мужчины, а любого человека лежит через желудок». С тех пор Людмила верила: еда — это её способ показать любовь.
— Виктор, они ведь совсем как я, — Людмила кивнула в сторону детей. — Помнишь, как ты говорил, что мои пироги — лучшее, что с тобой случалось после тяжёлого рабочего дня?
Муж потянулся за кошельком.
— Знаешь, у нас в офисе открыли новый фитнес-центр. Со скидкой для сотрудников и членов их семей, — вместо ответа произнёс он, выкладывая на стол абонемент. — Я взял на три месяца. Сходи, попробуй. Если не понравится — ну, значит, не понравится.
Андрей одобрительно кивнул, а Валя просияла:
— Супер! Мам, ты будешь такая классная! Я тебе даже свои кроссовки дам.
Людмила смотрела на абонемент, лежащий на столе рядом с нетронутыми пирогами. Пироги уже остыли, и от них больше не шёл пар, наполнявший кухню уютом.
Фитнес-клуб встретил Людмилу приглушённым стуком беговых дорожек и запахом дезинфицирующего средства. Сквозь стеклянную дверь она заметила женщин в обтягивающей одежде и почувствовала себя не в своей тарелке в старых штанах и футболке, которые Виктор называл «домашними тряпками».
— Первый раз у нас? — улыбнулась девушка на ресепшен. Её идеальное лицо сияло чем-то искусственным, как глянцевый журнал. — Не переживайте, все когда-то начинали.
— Да, первый, — Людмила протянула абонемент, ощущая, как краснеют щёки.
— Сегодня у вас групповая тренировка с Максимом. Раздевалка направо, потом в зал номер два.
В раздевалке пахло чужими духами. Людмила переодевалась, прикрываясь полотенцем, пока остальные женщины, казалось, совершенно не стеснялись своих тел. Она сняла обручальное кольцо и спрятала в сумку — боялась потерять во время тренировки.
— Привет! Ты тоже новенькая? — рядом оказалась женщина примерно её возраста, но с подтянутой фигурой. — Меня Нина зовут. Я третий месяц хожу, раньше думала — не для меня это всё.
— Людмила, — она пожала протянутую руку. — Честно говоря, и сейчас думаю, что не для меня.
— Все так говорят сначала, — Нина подмигнула. — Я после развода решила взяться за себя. Бывший ушёл к молоденькой, сказал, что я себя запустила. Теперь локти кусает — недавно звонил, встретиться предлагал.
Людмила промолчала. Ей не хотелось думать, что Виктор мог…
Нина как будто прочитала её мысли:
— А ты чего пришла? Тоже муж достаёт?
— Все достают, — неожиданно для себя призналась Людмила. — И муж, и дети. Говорят, что я слишком много готовлю. Представляешь? Раньше мои пироги любили, а теперь…
— А-а-а, — протянула Нина с пониманием. — Классика. У нас в группе таких много. Одна даже кулинарные курсы бросила, теперь тренером работает.
В зале их встретил подтянутый Максим с улыбкой, которая, казалось, приклеилась к лицу. Через двадцать минут тренировки Людмила почувствовала, что задыхается, а через сорок была готова упасть на пол и не вставать.
— Непросто тебе, да? — шепнула Нина, протягивая бутылку воды. — Но поверь, скоро будет легче. А потом вообще затянет.
Людмила молча кивнула, не в силах ответить. Она представила, как вечером муж спросит о тренировке, и поймала себя на мысли, что хочет ему понравиться. Снова, как в молодости.
Прошёл месяц. Людмила стояла перед зеркалом в ванной, разглядывая незнакомку в отражении. Минус шесть килограммов. В теле появилась лёгкость, но с ней пришла и постоянная усталость.
— Нет, я приготовила овощной салат, — сказала она, когда Андрей заглянул на кухню. — Себе гречку с куриной грудкой. Тебе оставить?
— Мам, ты чего? — он заглянул в холодильник, словно не веря своим ушам. — А где твой фирменный борщ? Сегодня же воскресенье.
Людмила пожала плечами:
— Ты же сам говорил, что я слишком много готовлю.
— Так это… — Андрей замялся. — Я не думал, что ты всерьёз.
Вошёл Виктор, окинул взглядом кухню, принюхался:
— А чем-то вкусным не пахнет сегодня?
— Здоровым пахнет, — ответила Людмила, намеренно используя фразу Максима с тренировок.
Виктор озадаченно посмотрел на жену, потом на сына:
— У мамы всё нормально?
— По-моему, она слишком серьёзно восприняла эту историю с фитнесом, — Андрей взял яблоко. — Борща даже не сварила.
— Людочка, ты что, обиделась? — Виктор подошёл к ней и попытался обнять за плечи.
Она отстранилась и взялась за нож, чтобы нарезать огурцы.
— Не говори глупостей. Ты же сам хотел, чтобы я привела себя в порядок. Вот и привожу.
— Но мы же не просили, чтобы ты совсем перестала готовить, — Виктор растерянно почесал затылок.
— Когда я готовила, вы жаловались. Теперь жалуетесь, что не готовлю, — она резала овощи всё быстрее. — Как мне вас понять?
Виктор хотел что-то возразить, но в этот момент зазвенел телефон Людмилы.
— Привет, Люда! Ты идёшь завтра на йогу? — раздался бодрый голос Нины.
— Конечно. Возьму новый коврик, старый совсем стёрся, — Людмила вышла из кухни в коридор.
— Тогда заодно куплю тебе протеиновый коктейль, мой закончился. Слушай, — голос Нины понизился до заговорщического шёпота, — я видела тебя вчера в новом костюме. Офигенно выглядишь!
Людмила невольно улыбнулась:
— Правда?
— Абсолютно! Ты теперь почти как все. Скоро будешь лучше меня выглядеть, вот увидишь.
«Почти как все» — эти слова эхом отдались в голове. Положив трубку, Людмила поймала себя на странной мысли: когда её хвалили за пироги, она чувствовала себя особенной. Теперь её хвалили за то, что она становится как все. Что лучше?
— Людмила, — Виктор подошёл к ней в коридоре. — Давай куда-нибудь сходим сегодня. В кино или ресторан. Мы давно никуда вместе не выбирались.
Она смерила его взглядом:
— В ресторан? Чтобы я съела что-нибудь запрещённое и испортила результат?
— Да какой результат, Люда? — неожиданно вспылил Виктор. — Ты на себя в зеркало смотрела? Серая какая-то стала. Глаза потухли. Раньше придёшь домой — борщом пахнет, пирогами. А теперь что? Спортивный зал на дому?
— Раньше я тебя не устраивала со своими формами, — отрезала Людмила. — А теперь тебе борща не хватает? Сам свари.
Она прошла мимо ошеломлённого мужа, достала из шкафа новые кроссовки — третья пара за месяц — и вышла из квартиры. Ей нужен был воздух
Три месяца пролетели как один день. Людмила сидела в кафе с Ниной после особенно изнурительной тренировки. На столике стояли две чашки травяного чая без сахара.
— Как думаешь, стоит абонемент продлить? — спросила Людмила, размешивая в чае дольку лимона. — Виктор вчера сказал, что больше не будет его оплачивать.
Нина поперхнулась:
— Серьёзно? Почему?
— Говорит, что я помешалась на диетах и тренировках, — Людмила невесело усмехнулась. — Представляешь, вчера нашёл старый фотоальбом и начал мне показывать, какая я была раньше «настоящая».
— Мужчины, — закатила глаза Нина. — Сначала им не так, потом не эдак. А самим хоть бы живот втянуть.
Людмила рассеянно водила ложечкой по чашке. Да, Виктор за эти месяцы совсем не изменился. Всё тот же живот, всё тот же диван по вечерам. Только вот теперь он смотрел на неё с какой-то непонятной тоской.
— Последнее время он постоянно просит что-нибудь испечь, — призналась Людмила. — Но я держусь.
— Молодец, — подбодрила Нина, но голос её звучал не очень уверенно. — У тебя ведь впереди новая встреча с тренером по питанию.
Людмила кивнула, но почему-то без энтузиазма.
— Я фотку твою видела в инстаграме фитнес-клуба, — внезапно сказала Нина и отвела взгляд. — Там «до и после» серия.
— Правда? — встрепенулась Людмила. — И как я?
— Хорошо. Почти как все успешные похудевшие, — Нина заправила за ухо прядь волос. — Вот только…
— Что?
Нина помолчала, потом наклонилась ближе:
— Я тебя раньше не знала, но на старой фотографии… ты как будто счастливее. А сейчас похожа на меня, когда я после развода похудела на нервах.
Что-то кольнуло в груди, но Людмила отмахнулась от неприятного ощущения:
— Глупости. У меня всё отлично. Я теперь могу носить вещи, о которых раньше только мечтала.
— Если ты так говоришь, — Нина посмотрела на часы. — Ой, мне пора. Свидание сегодня.
— С бывшим? — Людмила улыбнулась.
— Нет, новый. В приложении познакомились, — Нина расплатилась и поднялась из-за стола. — Он сразу сказал, что ценит женщин, следящих за собой.
После ухода подруги Людмила ещё долго сидела одна. Раньше после воскресной тренировки она спешила домой — готовить семейный обед. Теперь спешить было некуда.
В квартире было непривычно тихо. На кухонном столе она обнаружила записку: «Мы у бабушки. Она напекла пирогов. Виктор».
Людмила подошла к шкафу, где стоял бабушкин сервиз. Протёрла пыль с крышки заварочного чайника. Когда она в последний раз заваривала чай в этом чайнике? Раньше по выходным это был целый ритуал.
Из прихожей донёсся звук поворачивающегося в замке ключа. Виктор. Раньше она бы бросилась встречать, но сейчас осталась стоять на месте. Зачем торопиться, если нечем угощать?
— Люда? — голос мужа звучал странно. Он вошёл на кухню, держа в руках бумажный пакет. — А я тут пирогов принёс. Мама напекла.
— Я не буду, — машинально ответила она.
— Может, хоть попробуешь? — он поставил пакет на стол. — Людочка, давай поговорим.
— О чём?
— Обо всём этом, — он обвёл рукой кухню. — О том, что творится с нами. С тобой.
— Со мной всё прекрасно, — отрезала Людмила. — Минус двенадцать килограммов за три месяца. Результат заметен.
— Заметен, — согласился Виктор и поморщился. — Только это уже не ты.
— А кто же это, по-твоему?
— Не знаю, — он развёл руками. — Какая-то чужая женщина, которая ест траву и бегает по утрам. Я скучаю по тебе настоящей.
— Настоящей? — её голос задрожал. — Это ты сказал, что мне нужно «привести себя в порядок»!
— Я не думал, что ты воспримешь это так… буквально. Мне казалось, может, немного спорта для настроения, для здоровья. А ты как с цепи сорвалась.
Людмила опустилась на стул, чувствуя странную слабость:
— Что ты хочешь от меня, Витя?
— Хочу свою жену обратно, — он присел рядом. — Ту, которая пекла пироги и не считала калории. Которая смеялась. Ты когда в последний раз смеялась, Люда?
Она не могла вспомнить. Действительно не могла.
— Я просто хотела сделать, как лучше, — выдавила Людмила. — Для вас. Для тебя.
— А для себя?
Этот простой вопрос эхом прозвучал в голове. А для себя?
Людмила сидела на балконе с чашкой чая. Прошла неделя после того разговора с Виктором. Семь дней, которые перевернули всё, что она считала своими достижениями последних месяцев.
— Мам, можно войти? — Валя стояла в дверях, переминаясь с ноги на ногу.
— Конечно, — Людмила подвинулась, освобождая место.
Дочь присела рядом, из её рюкзака торчал уголок тетради.
— Нам задали сочинение на тему «Мой самый близкий человек», — нерешительно начала она. — Я написала о тебе.
— Правда? — Людмила удивлённо подняла брови.
— Да. Только… я писала о маме, которая была раньше. Не о той, которая сидит на диетах и говорит «я занята» каждый раз, когда мы зовём её в кино.
Слова дочери были как удар под дых. Людмила поставила чашку на подоконник, стараясь справиться с дрожью в руках:
— И какая же я была раньше?
Валя на мгновение задумалась:
— Тёплая. От тебя пахло корицей и ванилью. Когда ты смеялась, то всегда закрывала рот рукой. А ещё ты всегда знала, как решить любую проблему, и никогда не показывала, что устала.
— И тебе это нравилось? — спросила Людмила.
Валя кивнула:
— Конечно. Ты была настоящая. Сейчас ты какая-то… как будто чужая. Как все эти одинаковые мамы из инстаграма.
Людмила молча смотрела на дочь, осознавая горькую иронию происходящего. Нина сказала — «теперь ты почти как все». А дочь говорит, что раньше она была настоящей, особенной.
— Спасибо, что рассказала, — только и смогла выдавить она.
Когда Валя ушла, Людмила встала и подошла к зеркалу в прихожей. Кто эта женщина с осунувшимся лицом и потухшими глазами? Куда делась та, другая, которая встречала мужа с работы свежеиспечённым пирогом и смеялась, закрывая рот рукой?
Людмила вернулась на кухню и открыла шкаф, где хранились кулинарные книги. Пыль. Раньше они были затёртыми от постоянного использования.
Руки машинально потянулись к муке, яйцам, сахару. Старые движения, забытые, но такие знакомые. Она насыпала муку на стол — белое облачко взлетело в воздух. Вместе с ним на мгновение вернулось ощущение… дома?
Виктор застал её за замесом теста. Она даже не слышала, как он вошёл.
— Люда? — в его голосе звучало удивление и что-то ещё — надежда?
Она подняла глаза. На щеке — мучной след, руки в тесте, фартук завязан как раньше, в прежние времена.
— Я никогда больше не буду печь чёрствые пироги, — сказала она тихо.
— Твои пироги никогда не были чёрствыми, — улыбнулся он.
— Теперь опять будут… настоящими, — Людмила посмотрела на свои руки в муке. — Только я не уверена, что смогу стать прежней.
Виктор подошёл и обнял её за плечи, не обращая внимания на муку:
— А может, и не надо становиться прежней. Может, нужно просто быть собой?
Она положила голову ему на плечо, вдыхая знакомый запах. Впервые за долгие месяцы на кухне снова пахло тестом.
