Лида не помнила своего отца, он был фронтовиком и умер от ран, когда она была ещё совсем мала. У девочки был рахит, потому-то мать и решила отправить её к бабушке на поправку, в деревню Сенницы. Баба Маня была ещё в силе и держала козу и домашнюю птицу.
Лидочка расцвела, стала настоящей красавицей — кровь с молоком. Было ей лет восемь-девять, когда мать, приехав её проведать, услышала, как она называет бабу Маню «мамой».
Это так потрясло женщину, что она тут же приняла решение забрать дочь с собой, в город.
— Да как же вы там жить-то будете, и так друг у друга на головах сидите в этой коммуналке! — сокрушалась баба Маня.
— Ничего. Зато школа рядом с домом! И соседи все люди интеллигентные, непьющие. Да ты не расстраивайся, мама, — летом Лида будет жить у тебя!
Лиде было жаль уезжать, в деревне у неё были друзья-приятели, а в городе никого, и любимого котёнка мать взять не разрешила. С другой стороны, у неё наворачивались слёзы от предчувствия того, что впереди открывается что-то огромное, новое и неизведанное — Москва!
Дом, в котором располагалась коммуналка, был в центре, в пяти минутах ходьбы от Красной площади. Было в той квартире тесно, но весело. На девять семей две кухни и два туалета, в которые с утра выстраивались очереди.
Комната, в которой жила Лида с мамой, была длинная и узкая, как пенал. Дома царило жёсткое правило: после того, как использовала какую-то вещь, будь-то учебник, кастрюля или утюг — немедленно убери её, положи на место. Если не сделать этого, то не успеешь и глазом моргнуть, как образуется бардак.
Это правило — сразу же убирать за собой всё, что не нужно в данный момент, Лида запомнила навсегда. Прошло много лет, дом из жилого стал ведомственным, а всех жителей расселили по окраинам города. Мать Лиды снова поехала в коммуналку, правда, на Мичуринский проспект, а сама Лида, которая к тому моменту была замужем и в положении, уехала с мужем на восточную окраину, на Ждановскую. Её двушка в девятиэтажке, была всегда аккуратно прибрана. Лида ужасно злилась, когда её муж, Серёжа, не убирал за собой вещи. Он был из профессорской семьи, жил с рождения в большой квартире и привык, что за ним всё убирают.
— Лида, что за перец такой дурацкий, просроченный, что-ли? Сыплю, сыплю, всё бестолку!
— Серёжа! Это же корм для рыбок, господи! — она выхватила у него баночку в которой был корм для рыбки, купленный вразвес на птичьем рынке. Рыбка плавала в круглом аквариуме здесь же, на кухне.
Достав перец, Лида протянула его мужу со словами:
— Неужели так трудно класть на место!
— Ладно. Что-то мне есть расхотелось, — он отложил ложку, — разбуди меня в шестнадцать тридцать, к футболу. Пойду посплю.
— Серёж! Иди погуляй с Верочкой, ты обещал.
— Я устал. Я всю неделю работал, могу я отдохнуть?
— А я? Я что, не работаю? И плюс к этому убираю и готовлю! А ты носки свои везде разбрасываешь. И сдай, наконец, бутылки из под пива!
— Да сдам я, не начинай!
… Когда муж ушёл от неё, она первое время переживала. Но увидев, что вместе с ним из её жизни ушли грязные носки, разбросанные по квартире, очистки от воблы и футбол, решила, что к лучшему. Она работала, растила дочку и чувствовала себя вполне состоявшейся. Но иногда, особенно после какого-нибудь фильма про любовь или прочитанного романа, ей хотелось испытать настоящее чувство. Чтобы как в молодости, сильное и страстное.
И тут на горизонте появился Виктор. Жизнь помотала его по стране и прибила, наконец, к Лидии. Когда-то в прошлом, Виктор был военным, но вспоминать об этом не любил. Шутил, что он «старый солдат, который не знает слов любви». Лида даже сначала подумала, что он может и не служил вовсе.
Однако, когда Виктор переехал к ней, она увидела, что действительно, он аккуратен в быту и очень дисциплинирован, как образцовый военный. В руках у него всё в хорошем смысле горело. За несколько дней пребывания у Лиды он починил всё, что можно было починить.
На кухне, на полу были уродливые зарубки — бывший муж разделывал курицу топором. Виктор постелил новый линолеум. Одним словом, он совершенно покорил Лидию.
Она была счастлива, одно только её беспокоило: Верочка скоро должна была вернуться из детского лагеря. Как она примет Виктора? Сможет ли он стать ей хорошим отцом?
Бывший муж Лидии, Сергей, в жизни дочери никакого участия не принимал. Он вычеркнул из своей жизни бывшую жену вместе с Верочкой, и женился на молодой женщине, без претензий. Хозяйка та была аховая, в доме постоянно был бардак, зато она не трясла у него перед носом его забытыми носками. Это компенсировало и посредственную внешность, и бардак, и неумение готовить.
Когда до возвращения Веры осталась пара дней, Лидия собралась с духом и попросила Виктора съехать.
— Я должна подготовить ребёнка к тому, что наша жизнь поменяется. Мне кажется, что если она просто войдёт и увидит тебя, это может стать для неё шоком! — сказала Лида.
— Неужели я такой страшный? — удивился Виктор.
— Вить, ты не страшный, но она привыкла, что нас двое. А тут ты, на нашей жилплощади. Вот если бы у меня был сын..
— Ах, вон оно, что! Подозреваешь меня в нездоровых наклонностях!Напрасно. Маленькие меня не интересуют. Мне нравятся девочки постарше! — и он поцеловал Лидии руку.
— В общем так: ты пока уйди, я поговорю с дочерью, а после забегу к тебе на работу. Хорошо?
Виктор работал в гаражах, раскинувшихся на километр за домами. Там можно было жить: у него была своя каптёрка в одном из гаражей. Два на два он работал охранником и попутно производил мелкий ремонт автомобилей и всякой всячины. Люди знали, что если вещь возможно починить, Витя починит.
— Хорошо, — согласился он и пошёл собирать свои немногочисленные пожитки. Собрал, оделся и вышел.
— Куда ты, Вить? Дочка только послезавтра приезжает! — крикнула ему вслед растерявшаяся Лидия.
— Вспомнил, я сегодня Митрича подменить обещал! — ответил он, садясь в лифт.
Она пожала плечами и закрыла дверь.
Виктор пришёл в свою каптёрку и завалился на кровать. Ему показалось, что он никуда отсюда и не уходил, всё что было, было сном. Ещё час назад он чувствовал себя семейным человеком, нужным, любимым. Но всё закончилось. Сон развеялся, ему показали его место. Ты кто? На полулегальном положении здесь! Ну и что, что русский, на что надеялся? Откуда приехал? Из Молдовы? Тогда ты никто и звать тебя никак!
Хорошо, что есть, где голову приклонить. Виктор закрыл глаза. Он и сам не знал, способен ли он на любовь к женщине, такую любовь, о которой снимают кино и пишут романы. Если честно, он в неё не верил. Перед глазами стояла мать, поднявшая их, шестерых, и тяжело заболевшая к сорока пяти годам.
Лидии сейчас примерно столько же. У неё всё есть: крыша над головой, работа, дочь, налаженная жизнь. К чему ей Виктор? Поигралась она с ним, пока дочки не было, да и выбросила за границы своей сытой, размеренной стабильности. Кому нужен мужчина без жилья и статуса?
Прошло несколько дней. Лидия так и не пришла. И Виктор собрался уезжать, потому что каждый день, ни смотря ни на что, ждал. Надоело. Руководство гаражного кооператива конечно, поуговаривало его, но в конце концов, отпустило. Свято место пусто не бывает — на место Виктора уже стояла очередь из неустроенных в бытовом смысле людей. Тех русских, кто был рождён в Средней Азии или как Виктор, в Молдавии, или ещё где на просторах почившего СССР. Все они в одночасье стали изгоями. Людьми без корней.
— Куда теперь, Витя? — спросил его директор кооператива, протянув конверт с зарплатой.
— Не знаю, — пожал тот плечами. Может, на Север, может, наоборот, на Юг.
— Ну, может быть, пока ты не определился, поживёшь здесь? На несколько дней я…
— Спасибо, не надо.
Прошло два года, Виктор побывал на могиле матери, повидал оставшегося в живых брата и вернулся в Россию. Теперь он жил и работал в Александрове. Устроился экспедитором в продуктовую фирму. Начальство ценило его пунктуальность и внимательность к деталям. У него была служебная квартира и неплохая зарплата — много ли надо одному? Только не было чувства семьи, чувства дома. Иногда он вспоминал, как Лидия готовила ему ужины, её ласки…
Однажды он не выдержал и набрал её номер. Она сама подошла.
— Алло!
— …
— Говорите, вас не слышно!
— …
— Витя, это ты, Витя?
— Он хотел положить трубку, но услышал, что она плачет.
— Витенька, родной возвращайся. Я с ума схожу, я ищу тебя, даже обратилась в программу «Жди меня!», Витя!
Почувствовав ком в горле, он опустил трубку на рычаг. Дорога заняла почти три часа, он стоял у знакомой двери около одиннадцати вечера.
В костюме, с цветами и шампанским.
Дверь ему открыла какая-то девица, очевидно, дочь. Окинув его взглядом, она крикнула внутрь квартиры:
— Мам, твой Виктор вернулся!
Лидия вышла в халате и бросилась у нему на грудь.
Спустя несколько минут они сидели на хорошо знакомой ему кухне и пили шампанское.
— Так хорошо, что ты вернулся! — улыбалась Лида.
— Лидуш, я ненадолго, мне нужно обратно. Я в Александрове теперь, у меня там работа, квартира… служебная.
— Нет, только не это, я два года тебя искала!
— Поехали со мной!
— И что я там буду делать? — Лида задумалась, — нет, я не могу. Как я брошу Верочку, у неё сложный возраст.
— И Верочку возьмём с собой! Это же Александров, там есть всё для жизни. Поедем!
— Она допила свой бокал, и рубанула воздух рукой: — Поедем!
Утром он вернулся в Александров, нужно было на работу. Лидия, проводив дочь в школу, вышла на свою.
Шампанское выветрилось, страсти улеглись. Вернувшись вечером домой, он вдруг понял, что ему хорошо одному. Ему уже не хотелось семьи, он привык жить так. Тоже произошло и в Москве. Лида представила себя в служебной квартире, где она не сможет чувствовать себя как дома, и её пыл поугас. Здесь у неё порядок и налаженный быт.
— Верочка… — она собиралась как раз говорить о переезде, но вдруг поняла, что не хочет менять свою устоявшуюся жизнь. Слишком хлопотно. Ломать привычный порядок вещей… стоит ли оно того?
— Да, мам, — дочка оторвалась от учебников.
— Ничего, ничего, учись, моя радость. Я так… размечталась о кренделях небесных. Но теперь спустилась на землю. Нам с тобой никто не нужен, правда, золотко?
Дочь подняла на неё глаза и промолчала.
