Поезд дал длинный, протяжный гудок, а двери электрички начали медленно закрываться. И именно в этот самый момент, буквально в последний миг, в вагон успела юркнуть пожилая женщина. Её появление само по себе, казалось бы, ничем не выделялось, если бы не её вызывающее поведение.
Утренний поезд был битком набит людьми. Все заспанные, усталые работяги из пригорода теснились, стояли, как сельди в бочке, еле держась на ногах. Но пожилая дама, настоящий боец, вела себя так, будто все вокруг обязаны ей личным комфортом.
Залетев в вагон, она острым локтем двинула в бок здоровяка, который, несмотря на свой внушительный вид, даже не успел возмутиться. Резкими движениями она проталкивалась к сиденьям, как ледокол сквозь лёд. Добравшись до лавки, где дремал молодой парень, женщина буквально нависла над ним.
— Совесть у тебя есть? Место уступи!
Студент, ещё полностью не проснувшись, нехотя выдернул из уха наушник, посмотрел на неё с удивлением и пробормотал:
— Садитесь, пожалуйста, — и, с трудом сползая в сторону, освободил место.
Бабка смерила его взглядом, от которого, казалось, могли опалиться стены, и с громким фырканьем плюхнулась на лавку. Следом она толкнула сидящую рядом женщину и, нахмурив брови, приказала:
— Сумку убери! — и, не дожидаясь реакции, пнула объёмный баул ногой.
Растерянная соседка молча задвинула свои вещи под лавку, косясь на буйную попутчицу. А та, не обращая больше внимания на окружающих, сидела неподвижно, уставившись куда-то в пространство. Её губы крепко сжались, а морщинистые щеки подёргивались, словно от внутреннего напряжения.
Зина Петровна, как звали эту пожилую женщину, была настроена крайне решительно. Она ехала в город не просто так, а с определённой целью. На кону стояло то, что она считала самым важным — счастье и будущее её сына и внука.
Её сын, Павел, мягкий и добродушный человек, попал под влияние городской выскочки. Эта Алла, с её точки зрения, разрушила всё, что Зина Петровна годами считала крепкой семьёй. Паша вчера оставил жену Марину и их маленького сына Илью. А ведь с Мариной они жили, как говорится, душа в душу. Никаких скандалов, серьёзных ссор. Разве не идеальный союз?
Теперь же Марина едва сдерживалась. Она старалась делать вид, что всё хорошо, но Зина Петровна видела её заплаканные глаза. Внук, Илья, тоже изменился. Раньше он был бабушкиным обожателем, слушался её во всём, но сейчас отдалился.
Зина Петровна не могла с этим смириться. Она видела, как Марина отстраняется, будто перестаёт пускать её в свою жизнь. А сын? Он будто совсем забыл о родных. И потому Зина Петровна решила действовать. Как раз, пока сын в командировке, она всё уладит, всех расставит по местам.
Узнав, где Павел теперь живёт с этой женщиной, она решила отправиться к ним. Сегодня, пока Павел на работе, она поговорит с Аллой по душам. Нужно поставить её на место и объяснить, что такое семейные ценности.
***
Дом оказался обычным, подъезд ничем не примечательным, а дверь старая и облупленная. Зина Петровна сделала глубокий вдох, словно собираясь окунуться в ледяную воду, и решительно надавила на кнопку звонка. Она не отпускала её, пока дверь, наконец, не отворилась. В проёме возникла худенькая женщина невысокого роста, облачённая в свободную ночную сорочку. Не дав ей опомниться, Зина энергично толкнула её внутрь и сама уверенно зашла в квартиру.
В прихожей Зина Петровна успела хорошо разглядеть молодую женщину: длинные, явно неухоженные светлые волосы, осунувшееся лицо с заметными кругами под глазами, которые сразу выдавали хронический недосып. Но больше всего были заметны испуганные глаза Аллы. Они напоминали взгляд мыши, попавшей в лапы хищника.
— Вот ведь неженка! Соплёй перешибёшь. А Паша мой… Мужик видный, сильный. И как это у него вкус так испортился? И ради этого он бросил Марину? — ворчала она. — Паша всегда был видным парнем, а Марина — настоящая красавица, хозяйка от Бога. И вот на что он променял всё это?
Она сделала глубокий вдох.
— Спокойно. Нужно поговорить, не теряя самообладания, — прошептала она себе под нос.
— Здравствуйте. Вы ко мне?
— Здравствуй, милая. Да, к тебе. Нам с тобой нужно поговорить, — твёрдо сказала Зина Петровна, не дожидаясь приглашения прошла в квартиру.
Алла, растерявшись, огляделась и закрыла дверь.
— Простите, а вы кто? — спросила она, глядя на незваную гостью.
— Я мать Павла, того самого, с кем ты тут решила вить своё гнёздышко, — холодно ответила Зина Петровна, оглядывая небольшую комнату.
— Послушайте, если вы пришли меня оскорблять, то…
— Я не оскорблять пришла, а объяснить. Ты разрушила семью моего сына. У него жена и сын. Думаешь, он счастлив с тобой без них? Нет, милая. Он просто пока этого не понял.
Алла молча слушала. Она скрестила руки на груди, но ничего не ответила.
Зина Петровна продолжала говорить. Говорила о том, как Павел изменился, как страдает его семья.
— Вы закончили? — наконец спросила Алла, когда Зина Петровна сделала паузу.
— Да. Надеюсь, ты меня поняла.
Алла склонила голову и улыбнулась.
— Поняла. Но вот только решать, уйти мне или остаться, буду я сама, а не вы.
Зина Петровна встала. Впервые за долгое время она почувствовала себя бессильной. Её слова, её аргументы — всё это оказалось напрасным. Эта мысль ещё больше разожгла в ней злость. Она сжала кулаки, приблизилась к Алле и зашипела:
— Ах ты дрянь, разлучница! Не стыдно тебе?! Семью разрушила, мужа увела!
Алла, будто окаменев, стояла неподвижно. Глаза её расширились ещё больше, если это вообще было возможно. Ни слова, ни попытки оправдаться — только немой испуг.
— Ну что молчишь? — продолжала наступать Зина Петровна, с трудом сдерживая желание влепить ей пощёчину.
Но внезапно в её голове что-то щёлкнуло. На миг она почувствовала странное, едва уловимое сожаление. Перед ней стояла не какая-то фифа городская, а просто растерянная и слабая женщина, похожая на ребёнка, которого только что наказали. Эта мысль мелькнула и тут же исчезла.
«Я не имею права жалеть её. Я за правое дело борюсь, за семью, за внука», оправдала себя Зина.
Отгоняя любые сомнения, она резко схватила Аллу за волосы, потянула её к себе и одной рукой выудила из кармана маленькую машинку для стрижки. Алла попыталась отдёрнуться, но сил у неё явно не хватило. Машинка жужжала, проходясь по голове, оставляя неровные, короткие клочки вместо длинных светлых прядей.
— Так тебе и надо, чтобы неповадно было чужих мужей уводить! — яростно бормотала Зина.
Длинные волосы падали на пол, а Алла, не выдержав, разрыдалась. Слёзы текли ручьями, но она всё равно не пыталась остановить бабушку.
Когда машинка замолчала, Зина оттолкнула её на диван и холодно произнесла:
— Вот теперь посмотри на себя! Не такая уж ты и красавица. Как теперь будешь чужих мужиков к себе таскать?
Молодая женщина ничего не ответила. Она сидела, закрыв лицо руками, и лишь всхлипывала.
Зина, не испытывая больше никакого сожаления, развернулась и направилась к двери. Остановившись на пороге, она достала из кармана маленький ножичек и с размаху полоснула по коричневой обивке двери. Потом ещё раз, и ещё, пока на двери не остались рваные полосы.
— Пусть Павел посмотрит, с кем и где он живёт, — бросила она себе под нос, захлопнув за собой дверь.
На обратном пути домой она мысленно представляла, как сын увидит это чудовище.
***
Прошло несколько недель с тех пор, как Павел всё же ушёл из семьи. Зина Петровна не оставляла попыток помочь Марине и вернуть сына домой. Она буквально каждый день приходила к бывшей невестке, чтобы убедить её держаться, да и просто напоминала о своём присутствии. Но в этот раз что-то пошло не так.
Она уже стояла у дома Марины около пятнадцати минут, настойчиво стучала и звонила в дверь, но ей так никто и не открыл.
— Интересно, чем это она там занята? Полдень на дворе, а она ещё спит, что ли? — возмущённо пробормотала Зина, поджимая губы.
Она уже собиралась уходить, как дверь, наконец, приоткрылась. На пороге стояла Марина. Её лицо выглядело уставшим, но каким-то отчуждённым.
— Что-то случилось? — спросила Зина, но ответа не последовало.
Невестка молча посмотрела на неё, потом сложила руки на груди и с вызовом произнесла:
— Чего вы сюда ходите каждый день? Думаете, тут вас ждут?
Зина опешила от такого тона. Она уже открыла рот, чтобы начать привычные нотации, но Марина вдруг горько усмехнулась.
— К внуку пришли? — ехидно бросила она.
— Конечно, к нему! — твёрдо ответила Зина, но голос её задрожал.
— Да не нужны вы ему! И ваш Павел тоже не нужен! Вы хоть раз задали вопрос: что нужно моему сыну и мне? — Марина сорвалась на крик.
Зина почувствовала, как у неё подкосились ноги. Ей стало дурно от услышанного, и она невольно схватилась за стену.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Хотите знать правду? Паша здесь был только для того, чтобы забрать свои вещи. А внук ваш… — Марина осеклась, а потом с вызовом добавила: — Он не ваш. Он не Пашин сын! И я сама буду решать, как жить дальше.
Зина Петровна молча развернулась и ушла. Её шаги звучали глухо, как удары по сердцу. Она чувствовала, что её попытки что-то исправить были напрасны.
***
Зина Петровна остановилась перед своим домом. Услышанное заставило её задуматься.
— Вам бы к Алле съездить, — сказал сосед, покачивая головой с сочувствием. — Токсикоз у неё тяжёлый, совсем мается. Как бы вашего внука не потеряла.
Володя давно жил рядом с Зиной и с детства дружил с Павлом. Они часто общались. От этих слов у Зины Петровны мысли в голове снова завертелись вихрем.
— Как же так?! Десять лет я чужого ребёнка растила, Маринку, эту обманщицу, перед сыном защищала. А теперь что?
Она, обессиленная, опустилась на скамейку у дома.
— Господи, хоть бы моя утренняя выходка не навредила малышу. Что я натворила? Надо ехать. Надо срочно поговорить с ней. Успокоить, извиниться, прощения попросить… Может, простит…
На следующее утро Зина Петровна снова стояла в переполненной электричке. В её руках была объёмная сумка, которую она прижимала к себе так крепко, будто от этого зависела её жизнь. Там лежали припасы из погреба: соленья, пироги, бутылка кисленького домашнего кваса. Она вспоминала, как раньше, ещё до всех этих неприятностей, приносила квас Марине, когда та мучилась от токсикоза. Может, и теперь поможет.
Рядом сидящий парень поднял на неё удивлённый взгляд. Ему показалось странным, что бабушка, уставшая и с тяжёлой сумкой, не просит уступить место.
— Садитесь, пожалуйста, — тихо предложил он, поднимаясь.
Зина Петровна лишь махнула рукой.
— Спасибо, сынок. Но не надо. Я не барыня, чтобы ради меня вставать, — отмахнулась она.
Добравшись до дома Аллы, Зина Петровна замерла перед дверью. Вид рваной обивки вызвал у неё чувство стыда и боли. Она наклонилась, провела рукой по глубоким порезам, которые уродовали дверь.
— Ох, позорище-то какое… — прошептала она.
Слёзы подступили к глазам.
— Я ведь всегда горой за своих стояла. За Пашу, за внука, за семью. А теперь что? Как мне после всего этого в глаза ей смотреть?
Дверь открылась, и перед ней появилась Алла. Женщина выглядела уставшей, но ничего не сказала. Молча отступила в сторону, пропуская свекровь. Зина Петровна вошла в квартиру и, переступив порог, разрыдалась.
Подойдя ближе, она аккуратно провела ладонью по короткому ёжику, который теперь заменил роскошные, длинные волосы Аллы. Её пальцы дрожали, а губы поджались, сдерживая рыдания.
— Прости меня, девочка. Прости старую дуру. Если сможешь… — сдавленным голосом сказала она и обняла невестку.
Алла промолчала. Она лишь слегка кивнула, как бы принимая её слова.
Когда Павел вернулся домой из командировки, он остановился в дверях, ошеломлённый увиденным. Перед ним предстала странная картина. Жена с короткими, обритыми под ноль волосами, изуродованная дверь и его мать, которая спокойно лепила пельмени на кухне.
— Что тут происходит?! — выпалил он, не понимая, с чего начать.
Алла ответила ему с лёгкой улыбкой, хотя в её глазах читалась усталость.
— Я же говорила, что волосы начали выпадать из-за беременности. Ну, подстриглась. Так удобнее, а потом снова отрастут. Не зубы, новые вырастут, — пошутила она, хотя её руки заметно дрожали.
Зина Петровна, не отрываясь от своих пельменей, позволила себе лёгкую улыбку.
— А что с дверью? — продолжал допытываться Павел.
Алла пожала плечами.
— Да кто-то из местных алкашей приходил. Стучал, просил похмелиться. Я не открыла — вот он и порезал.
Зина кивнула, слушая это объяснение. Она не собиралась вмешиваться.
— Всё хорошо, Паш. Успокойся.
На следующий день Алла, собираясь заварить чай, вдруг обратилась к мужу:
— Паш, а может, мне в деревню к твоей маме? Здесь одной страшно, а там и воздух чище. И от кваса мне легче. Ну и твоя мама поможет, пока я в положении.
Павел задумался на секунду, а потом быстро согласился.
— Конечно. Мама у меня — женщина боевая. Любого хама в бараний рог скрутит. За своих всегда горой. Ей можно доверять.
Алла улыбнулась, ощущая, как её напряжение постепенно отступает.
— Да, и правда, скоро рожать. Там будет спокойнее и легче, — добавил Павел, обнимая жену.
Зина Петровна, сидя в кресле неподалёку, слушала их разговор и тихо улыбалась. Она понимала, что впереди ещё будет много трудностей, но знала, что теперь всё наладится. Теперь её сын сделал правильный выбор и обязательно будет счастлив.
