Ну вот и всё! Вадим, как смог, приподнялся на своём инвалидном кресле и резким движением распахнул створку балконного окна. В лицо подул свежий ветерок, и балкон наполнился шумом вечернего города. Гудки автомобилей, чуть слышная музыка, шум расположенного неподалёку порта — всё это звуки жизни. Люди живут! Они живут, а не существуют, как существовал он, Вадим. Парень на долю секунды жадно прислушался к этим звукам, пытаясь понять, не разбудят ли они в нем желание передумать, отступить от принятого уже решения.
Нет, ничего подобного. Это они там внизу живут, общаются, смеются, влюбляются и женятся. А для него это все недоступно. Абсолютно одинокий, никому не нужный инвалид, без ног. А ведь когда-то все было совсем по-другому. Вадим был парнем симпатичным, и девчонки на него заглядывались. А он полюбил Наташку. Наташка была красивой гордячкой, смотрела на всех немного свысока. Поначалу Вадим не знал, как к ней подступиться. Тем не менее, все у них срослось. Планировали свадьбу. Может, и надо было жениться и жить себе. Квартира у Вадима была. Но Наташа хотела красивую церемонию, на которую денег не было.
Вадим, готовый положить весь мир к ногам своей любимой, подрядился на вахту. Думал быстренько срубить бабла, позвать всех друзей на свадьбу, чтобы все было, как Наташа хочет.
«Друзей!!!» — стоя на балконе, Вадим горько усмехнулся.
Когда-то были друзья… Когда он был здоровым. И их было много. Где они все теперь? У всех какие-то дела, планы. На звонки Вадима отвечают неохотно, а то и вовсе не берут трубку. Понятное дело, кому он теперь нужен?
Не срослось у него на вахте. Произошел несчастный случай, после которого молодой здоровый парень очнулся на больничной кровати. Очнулся без ног. Если бы он мог тогда, он бы кинулся на врачей. На тех, кто отнял его ноги, не спросив. Врачи отводили глаза и говорили, что ноги было не спасти.
Вот и вернулся на родину Вадим безногим инвалидом. Родителей у него не было давно. Была только Наташа. Наташа, которая брезгливо поморщилась и сказала:
-Прости, я так жить не смогу. Я полюбила тебя не таким.
Больно ли было Вадиму? Да не то слово! Легко говорить со стороны — «плюнь и забудь. Значит, она тебе недостойна.» А кто достоин? Кому он теперь нужен? Никому!
Решение, которое принял Вадим, не было спонтанным. Оно было выстрадано месяцами. Каждое утро парень просыпался с мыслью, что если он сделает это, все закончится в один момент. Не нужно будет всех этих усилий, чтобы пересесть в инвалидное кресло. Не нужно будет мучительно учиться обслуживать себя. Это всё имело бы смысл, если бы было ради кого это делать. Был бы человек рядом. А так получается, Вадим потерял не ноги. Вадим потерял всех людей вокруг. Что ж, и не было у него, выходит, друзей. Не было настоящей любви. А теперь уж и подавно не будет!
Створка балконного окна норовила захлопнуться от ветра и, придерживая её одной рукой, парень попытался приподняться. Даже это ему нелегко. Простое действие — выпрыгнуть вниз, а ему и это сложно сделать без ног.
Вниз, туда где шумела жизнь и спешили к своим родным люди, Вадим старался не смотреть. Страшно было. Да, страшно! Десятый этаж высота ужасная, зато наверняка!
Вадим с трудом вскарабкался и тут подумал, как некрасиво он будет валяться внизу, на асфальте. Безногий, несчастный человек, покончивший с собой. Вопрос в том, сколько он будет лежать, пугая прохожих. Не хотелось, чтобы долго. И тут к Вадиму в голову пришла еще одна идея. Он осторожно опустился обратно в кресло и поехал в комнату за своим телефоном.
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
В маленьком, ярко освещенном кабинете, где стоял диван из кожзама, стол с микроволновкой и чайником, было несколько человек. Это сотрудники скорой помощи отдыхали в перерывах между вызовами. На самом уголке дивана, облокотившись на подлокотник, сидела маленькая, хрупкая девушка. Она с надеждой поглядывала на настенные часы, что висели над столом.
Это был первый ее рабочий день, и наконец-то он подходил к концу. Нелегко Маше пришлось сегодня. Капризная бабушка с давлением долго изводила девушку. Но это было не страшно. Страшнее было потом, когда вызов поступил на отравление. Отравился ребенок, и он был в тяжелом состоянии. Пока Маша везла его, она вспоминала молитвы. Лишь бы только довести…
Она и сейчас почти что молилась. Лишь бы не было больше вызовов на сегодня. До конца её смены остался час. Лишь бы её не тронули. Оказывается, это очень непросто — видеть подобное. Особенно, когда страдают дети. Маша ребёнка довезла. Передала в реанимацию. Она знала, что не сможет просто так успокоиться и завтра навестит его, узнает о состоянии. Сейчас же она просто смотрела на часы. Следила глазами за минутной стрелкой, больше всего на свете желая, чтобы ее смена поскорей закончилась.
Она не заметила, как к ней подсел пожилой фельдшер. Мужчина проработал на скорой много лет, но почему-то именно он хорошо помнил свой первый день и прекрасно понимал сейчас состояние Марии. Мужчина подсел, приобнял девушку за плечо, слегка встряхнул и улыбнулся.
-Ну что, как первая смена?
-Вы знаете, там мальчик, он отравился. Я везла его в реанимацию. И он… — живо откликнулась Маша.
Мужчина ее перервал:
-Стоп, стоп. Отбрось в сторону эмоций. Абстрагируйся. Они пациенты. А для нас это всего лишь работа. Сложно, я знаю.
-А я уже не знаю, смогу ли я…
-Сможешь. Еще как сможешь! Поверь мне, я тут очень давно и многих видел. Не могут работать, как раз равнодушные. Они уходят. А у такой, как ты, есть шанс стать настоящим врачом скорой помощи. Расслабься. Давай я налью тебе чайку.
Попить чаю у Маши не получилось. До конца ее рабочего дня был целый час, поэтому ее все-таки дернули на вызов. Причина была указана — падение с высоты. Маша села в машину, рядом с водителем, который недовольно бурчал:
-Не люблю я к таким ездить. Они прыгают, а мы должны к ним ездить. Терпеть не могу суицидников.
-А вы думаете, это суицид? Вроде бы сказано, что падение с высоты. Мало ли, как бывает.
-Да знаю я все эти падения! — скривился водитель. — В такое время, да еще и с десятого этажа. Перепил небось парень, решил счеты с жизнью свести. Вызов еще какой-то странный.
-Откуда вы знаете? Вот я, например, не в курсе, — удивилась Маше.
-Да ты что? Я разве тебе не говорил, что на звонки моя жена отвечает? Сегодня как раз её смена. Так вот она мне и сказала. Парень звонил, говорил очень спокойно, без всяких эмоций. Сказал, что с десятого этажа кто-то спрыгнул. Кто спрыгнул не уточнил, но попросил приехать быстрее.
-Ясно, — обреченно выдохнула Маша и прикрыла глаза.
Она с ужасом представляла себе эту картину. Вот почему, в самом конце смены, этот вызов достался именно ей?
Водитель уже сворачивал во двор многоэтажки. Как ни странно, в дворе все было спокойно. Не было скопления народа, никто не вскрикивал в ужасе, да и тела под окнами не было видно. Ничего необычного, кроме того, что одновременно с машиной скорой помощи в этот двор въехала еще и полицейская машина. Они припарковались рядом друг с другом, и к вышедшей из скорой Маше сразу же подошел полицейский.
-Вас тоже вызвали на суицидника? Вот ведь свол…чи, шутки им шутить такими вещами! Ничего, мы звонок пробьем, вычислим, кто это так поприкалываться решил.
-А может и не шутки, — возразила Маша. — Мы же еще не осмотрели двор.
-Нет тут ничего. Иначе бы давно люди столпились. Уж я-то знаю, поверьте. Не первый год работаю.
Полицейский говорил, глядя в лицо Марии, но она на него не смотрела. Ее лицо сначала приняло испуганное выражение, потом его исказил ужас. Девушка зажала ладонью округлившийся рот, а глаза смотрели вверх.
Полицейский невольно проследил за её взглядом. На улице было темно, но во многих окнах горел свет, как горел он и на десятом этаже, где на перилах балкона, придерживаясь рукой за стеклопакет, сидел парень. Парень или взрослый мужчина, это было не очень понятно, зато даже снизу видно было, как неуклюже он сидит, потому что у него отсутствовали ноги ниже колен.
-Так все понятно. Какой заботливый, сначала нас вызвал, — быстро проговорил полицейский и метнулся к подъезду, на ходу крикнув Маше:
-Попытаюсь попасть в квартиру.
Полицейский не успел добежать до подъезда. Его остановил громкий Машин крик. Кричала она, потому что увидела, как фигура на десятом этаже, оттолкнувшись рукой от стеклопакета, полетела вниз. Спрыгнувший парень был немного неуклюж от своего увечья. Не рассчитал толчок и, вместо того чтобы приземлиться на пустую заасфальтированную дорожку под окнами, полетел прямо в крону огромного тополя, росшего на этом месте много-много лет.
Маша слышала, как затрещали, ломаясь, ветки. А парень все не падал. Он зацепился за огромный сук, провисел на нем несколько секунд, и только потом тяжело рухнул. Не на асфальт, а на землю.
Упал и застонал. Мария, понимая, что спрыгнувший остался жив, побежала к нему и там ее ждало еще большее потрясение. Потерявший сознание парень лежал на спине. Лицо его было ярко освещено светом одного из стоявших в дворе фонарей. На земле лежал Машин одноклассник Вадим….
-Носилки, скорее носилки! — крикнула она водителю.
Потом, укладывая пострадавшего на эти самые носилки, девушка шептала:
-Вадим, ну как же так? Зачем? Вадим, что с тобой случилось?
В школе Маша была влюблена в симпатичного одноклассника, хоть и понимала, что у нее нет шансов. Вадим был очень популярен у девчонок. В восьмом классе он потерял родителей и стал немножко серьезней, что ли. После девятого Маша потеряла его из виду. Слышала потом от кого-то, что он собирается жениться на Наташке. Это было неудивительно. Наташка училась на класс младше их. Была очень красивой и высокомерной девушкой. Маша тогда только вздохнула.
«Что ж, они подходящая пара» — подумала она.
С тех самых пор Маша Вадиме ничего не знала. И вот она везёт его без сознания в машине скорой помощи. У него нет ног, и он только что спрыгнул с десятого этажа. Неужели всё настолько плохо? А где же Наташка?
Маша привезла Вадима в самую ближайшую больницу и собственноручно подняла его на лифте до реанимации. Медперсонал в реанимации был крайне удивлен. Медсестра даже переспросила Машу:
-Что серьезно, с десятого этажа? И он жив? Бывает же такое. А чего он такой расцарапанный?
-Это дерево. Он упал на дерево. Оно смягчило падение, — объясняла Маша, не сводя глаз с лица Вадима, которого увозили на каталке в реанимационную палату.
Ее смена наконец-то закончилась, и можно было идти домой отдыхать. Тем более, что на часах было уже больше часа ночи. Но уйти, не узнав, что с Вадимом, она не могла. Доехала с водителем до пункта скорой помощи, сдала смену, переоделась и вернулась в больницу, к дверям реанимации. —
-Знакомый, что ли? — сочувственно спросила её та же самая медсестра. — Знаешь, кому звонить? Номер родителей?
-Одноклассник это мой. Нет у него никого, — вздохнула Маша. — Я останусь, пока он не придет в сознание.
-Да пришел уже. «В рубашке», считай, родился. Пару ребер сломал да царапины. Но только недоволен он своим спасением. Хмурый, как чертяка, и бурчит что-то под нос. Думаю, повторит он попытку. Из-за того, что без ног, скорее всего. Завтра уже в палату переведем. Кстати, у него в кармане записка была. На, почитай.
Медсестра сунула Маше в руки вчетверо сложенный тетрадный листок с последними указаниями Вадима. На листке он довольно сухо написал, в чем его хоронить, где висит костюм и распорядился квартирой. Просил продать её, а деньги отдать в любой детский дом.
От этих сухих, лаконичных строк у Маши по спине побежали мурашки. Насколько же нужно быть отчаявшимся в жизни, чтобы вот так писать о том, что делать, когда тебя не будет. Так просто, так буднично…
Медсестра оказалась полностью права. Вадим был очень недоволен тем, что остался жив. Придя в себя в реанимации, поначалу буянил, срывал с руки иголку капельницу, просил не оказывать ему помощь.
-Зачем нужно все это? Я не хочу, не хочу, — мотал он головой по подушке.
Вадиму было до слез обидно, что его попытка сорвалась. Не просто это было — оттолкнуться от окна, а теперь предстоит заново решаться. Вадим буянил, пока медсестра не вколола ему какой-то укольчик, после которого он заснул. А утром его уже перевели в палату, где ждала парня девушка в накидке посетителя.
Машу Вадим узнал сразу. Как не узнать одноклассницу, с которой проучился бок о бок девять лет? Хорошая девчонка, добрая. Вот только зачем она тут? В палате, кроме Вадима, никого не было.
-Привет, — сказала Маша. — Как ты?
-А ты к кому? У тебя что, здесь кто-то лежит?
-Я к тебе. Это я вчера приехала на твой вызов. Я ведь теперь на скорой помощи работаю.
-Ясненько. Не очень зрелище было, да? Сейчас приперлась зачем? Жалко меня?
Вадиму было неприятно. Не любил он вызывать чувство жалости и своей грубостью он старался оттолкнуть Машу, сделать так, чтобы она ушла. А девушка почему-то не уходила и на грубости его не обижалась. Она начала доставать из пакета, что до этого держала в руках, фрукты. Аккуратно раскладывала их в тумбочку. Потом извлекла контейнер, обернутый полотенцем.
-Я тебе суп сварила. Он еще теплый. Поешь.
-Я же сказал тебе, мне не нужна твоя жалость. Иди домой. У тебя, наверное, семья, муж?
-Нет у меня никого, Вадим, — осторожно присела на кончик кровати Мария. — Ну, родители, конечно, есть. А так, я тоже одна. И я тебя не жалею. Просто не понимаю, зачем ты это сделал? Зачем?
-Не понимаешь? — зло сощурился парень. А по-моему, всё яснее ясного. Родителей у меня нет давно, ты знаешь. Вот и получается, что никому я в этой жизни больше не нужен. Кому нужен калека? Вот ты бы стала встречаться с таким, как я?
-Стала и сейчас стану…. Если бы только ты предложил….
Вадим вздрогнул, услышав этот ответ. Он внимательно посмотрел Маше в лицо, но девушка на него не смотрела. Она смущённо отвернула голову.
-Ты сейчас серьёзно? Неужели тебе настолько меня жалко?
-Да не жалко мне тебя! — вскрикнула Маша. — Ты красивый, молодой, умный парень. Да, без ног, и что? Люди живут и так, и даже бывают счастливы. Жалости у меня к тебе нет. Ты только сам перестань себя жалеть.
Маша обиженно повела плечом, угловато дёрнулась, вскакивая.
-Всё, я пошла. Мне на смену пора.
Она так ни разу и не посмотрела Вадиму в лицо, но когда была уже возле двери, парень её окликнул.
-Маш, а ты придёшь ещё ко мне?
Она замерла, медленно повернулась, впервые за всё время, пока была в палате, посмотрела Вадиму в лицо.
-Если ты хочешь. Если ты на самом деле этого хочешь.
-Хочу, очень хочу.
Маша улыбнулась настолько искренне и радостно, что у Вадима ёкнуло сердце. Ёкнуло где-то там, под перебинтованной грудью и сломанными рёбрами. Она ушла, а парень всё думал — как же раньше он не замечал, какая Маша красивая девчонка? Её красота не броская, как у Наташи, она больше в глазах. В этих серых, пронзительных глазах.
Вадиму было больно, но он улыбался. Значит, так было нужно. Нужно было, чтобы он спрыгнул с десятого этажа, чтобы она появилась в его жизни, и чтобы он узнал, что ещё может быть кому-то нужен.
