«На свете счастья нет, но есть покой и воля,» — утверждал классик, и Настя была с ним полностью согласна. Она не слишком верила в «настоящую любовь», такую, как описывают в книжках и показывают в мелодрамах. Нет, наверное, есть такие счастливчики, у которых именно «как в книжке», но это, скорее, исключение, чем правило.
А вот про «покой и волю» – очень верно. В отношениях и, тем более, в семье, не должно быть лишней нервотрепки, количество раздражающих факторов должно быть минимальным. Если в самом начале, во время розового тумана, тебя нереально раздражает, как человек чавкает во время еды, потом будет только хуже. Так что – нет. Недостатки есть у всех, но они должны быть терпимыми, не раздражающими.
Еще к «покою» Настя относила безусловную уверенность в человеке. «Если я буду в чем-то сомневаться, я с ума сойду, — говорила она. – Мне лучше сразу знать, чтобы принять решение. Поэтому мне для покоя нужна честность и открытость.»
С «волей» все обстояло еще проще. Никто никого не держал на привязи, никто ни к чему другого не принуждал. Отношения – это сознательны выбор. Это вам не стародавние времена, когда жених и невеста друг друга только на свадьбе впервые видели, а решение о браке принимали родители. Нет уж. Теперь каждый отвечает за свой выбор.
Была, правда, и другая сторона у «воли», не такая приятная: Настя прекрасно понимала, что брак – дело добровольное, и насильно никто никого удержать не может. Воля. Все живые люди. Вполне себе может наступить такой момент, что чувства между супругами не останется, зато они возникнут к кому-то другому. Больно, обидно, но… Это жизнь. Бывает. И держать человека рядом, через скандалы и ненависть – глупо. Лучше один раз отплакать, отстрадать, и продолжать жить дальше. Каждый своей жизнью.
Вот примерно с такими установками Настя выходила замуж за Андрея. Была влюбленность, была взаимная симпатия, было уважение и желание создать семью именно с этим человеком – Настя считала, что этого вполне достаточно. Справедливости ради, Андрей о любви не говорил вообще ничего. Видимо, его отношение к невесте было таким же или очень похожим: у него за плечами был неудачный студенческий брак, который закончился через четыре месяца после свадьбы, и он выглядел разочарованным во всякой романтической чепухе, придерживаясь рационального взгляда на отношения.
«Ну а что такого? – поддерживали Настю подружки, — в наше время брак – это совместный проект, сделка и холодный расчет. Главное, чтобы вас обоих это устраивало. И чтобы условия сделки никто не нарушал.» — «Это само собой разумеется, — кивала Настя. – Какой же покой может быть, если кто-то мухлюет? Доверие и уверенность друг в друге должно быть обязательно! Я вышла замуж сама, мужа выбирала сама, никто не принуждал, так что нарушать ничего не собираюсь. Ну и от Андрея жду того же самого. Я его на веревке в загс не тащила, не выпрашивала, сам предложение сделал. Значит, его все устраивает.»
Наверное, это был тот случай, когда люди, действительно, нашли друг друга – настолько совпадали их взгляды на жизнь. И, кажется, они на самом деле были счастливы, как они сами понимали это слово.
Прошел год, прошел второй, третий, и Андрей заговорил о ребенке. Сейчас самое подходящее время: оба получают хорошую зарплату, мама Андрея вышла свою льготную на пенсию, будет помогать, да и с жильем проблема практически решена: почти одновременно Андрей и Настя стали обладателями однокомнатных квартир, доставшихся по наследству от бабушек, покинувших этот мир.
Настя согласилась. А, подумав, предложила вполне рациональный подход: они не будут торопиться и продавать квартиры. Напротив, жить будут в ее однушке, тем более, она отличная, в «сталинском» доме, с комнатой почти в тридцать метров, а квартиру Андрея будут сдавать на время декрета – вот и с деньгами проблем не будет. А уж потом можно будет решить, то ли продать квартиры и купить одну большую, то ли оставить так, на перспективу – как отдельное жилье ребенку. «Какая же ты у меня умница! – восхитился Андрей. – Так и сделаем!»
К планированию беременности они подошли так же тщательно и рационально: сдали анализы, обошли всех нужных врачей, стали следить за питанием, отказались от и так крайне редких посиделок с бокалом вина. Да и потом не пропускали ни одного визита к доктору или планового обследования.
Редко, когда Настя ходила по врачам одна: Андрей старался всегда сопровождать ее. Именно он первым увидел, как во время УЗИ ребенок развернулся лицом и даже помахал ручкой. По крайней мере, именно так объяснила доктор, показывая на непонятные серые тени на экране. «Мальчик, — потрясенно шептан Андрей по дороге домой, — У меня будет сын!..» — и на следующий день по дороге с работы купил Насте букет роз.
Роддом тоже супруги выбирали вместе, перелопатив весь интернет и перечитав кучу отзывов. И заключать договор на роды Андрей отправился вместе с женой, отпросившись с работы. «Никаких такси! – сказал он, — знаю я этих водил… Сам отвезу, так безопаснее будет!» — и Настя счастливо улыбалась, в который раз радуясь подтверждению своей теории: вот что значит, воля – вот что значит, Андрей сам принимал решение, исходя из своего желания, без малейшего давления с ее стороны.
Присутствовать на родах Андрей тоже захотел сам. И в этом случае тоже, кстати, поступив крайне рационально: он знал, что Насте будет некомфортно, если он будет ее сопровождать в родзал, да и сам он не мог гарантировать, что не хлопнется в обморок. Поэтому поддерживал жену ровно до того момента, пока акушерка не сказала, что «пора». Правда, уже на следующий день он примчался посмотреть на сына, мирно спящего в прозрачном корытце рядом с кроватью Насти.
Выписка из роддома, шарики, цветы, фотосессия, кружевной «уголок» в одеяльцах малыша, счастливые лица родных… А уже через несколько дней Андрей сказал Насте, что в ближайшее время планирует сделать тест на отцовство. Спокойно, без эмоций, за ужином – даже не спросил, а просто поставил в известность, как о чем-то обдуманном и давно решенном.
«Что? – задохнулась от изумления Настя. – Ты на что намекаешь?» — «Я ни на что не намекаю, — Андрей аккуратно отрезал ножом кусочек отбивной, — Я просто говорю, что буду делать тест на отцовство. Помнишь, как ты все время говорила? Покой и воля. Так вот. Моя воля – убедиться в том, что сын действительно мой. Без этого я не смогу испытывать покой.»
Настя потеряла дар речи. Андрей вот так спокойно и равнодушно фактически обвинил ее в измене. Это было настолько неожиданно, настолько обидно, что у нее даже дыхание перехватило. «В общем, дело решенное, — продолжал тем временем Андрей, — Я просто решил, что было бы нечестно скрыть от тебя свои намерения. Если ты ни в чем не виновата, то тебе бояться абсолютно нечего.» — «ЕСЛИ?» — прошептала Настя. Она встала из-за стола и ушла в комнату. Андрей продолжил есть – отбивные сегодня были хороши.
Пару дней Настя дулась и обижалась, но потом прошерстила интернет и с удивлением узнала, что не только мужчины ратуют за тест, но и многие женщины не видят в нем ничего обидного. «Ну женщина всегда точно знает, что она мать, поэтому и отец имеет полное право знать, что это точно его ребенок,» — вот как писали в интернете. Наверное, это было справедливо, а обиду можно и пережить. Главное – покой. А какой покой без полного доверия?.. И Настя сказала, что была неправа, психанув тем вечером. Если Андрею нужен этот тест, пусть делает.
…Прошло четыре года. Настя сидела за столом, обложившись калькулятором, чеками и блокнотами. В компьютере было открыто приложение, которое она использовала для приблизительного контроля расходов семейного бюджета. Она понимала, что, конечно, высчитать все до копейки невозможно, да и не нужно. Так, хотя крупные суммы учесть. Тем более, что Андрей последнее время жаловался на проблемы с деньгами, хотя работал он больше, чем раньше: постоянно ездил в командировки и засиживался на работе до ночи. Вот и у Насти дебет с кредитом не сходился очень сильно. Нужно было проверить, где ошибка.
«Я сегодня проверяла наши расходы, — начала Настя, когда они поужинали и пили чай, — И у меня возникли вопросы. Много вопросов. Так как мы решили, что финансами заведую я, мне надо кое-что проверить, — она протянула руку, — Открой, пожалуйста, банковское приложение и дай мне свой телефон.» — «В смысле?» – взвился Андрей так, что даже на стуле подскочил от возмущения, — «В прямом. Я хочу посмотреть историю расходов за прошлые месяцы.»
«Не понял. С какой это радости?» — «С такой, что крупные суммы утекают в неизвестном направлении, а мне о них ничего не известно. Одно дело, что ты посидел с друзьями в пивном ресторане и совсем другое – если у тебя появилась любовница и ты карточкой оплачиваешь гостиницу или покупаешь ей украшения в ювелирном магазине. Дай, пожалуйста, телефон. Я же не переписки твои читать буду. Проверю историю платежей в приложении. И все. Если ты мне не изменяешь, тебе нечего бояться, а мне важен мой покой.» — «ЕСЛИ?» — Андрей вскочил со стула, — Ты совсем с ума сошла? Какие проверки? Это МОЙ телефон!» — и он быстрыми шагами ушел в комнату, предварительно хлопнув дверью кухни. Он был возмущен до крайности.
Посмотреть банковское приложение Андрей так и не дал. Он кричал, пучил глаза и даже топнул ногой, а под конец заявил, что если Настя ему не доверяет, то он не видит смысла в дальнейшей совместной жизни.
Против его ожидания, Настя не кинулась извиняться, а провела небольшое расследование, всего лишь внимательно изучив страницу мужа в соцсети, а также всех его друзей. Именно среди них она вычислила Карину, которая выложила у себя фото, не оставляющее сомнений: Андрея Настя моментально узнала даже со спины, а вот интерьер гостиницы – нет. Именно там ее муж страстно обнимал Карину, а подпись к фото гласила о великой и неземной любви.
Настя попросила мужа дать объяснения, снова услышала о том, что нарушать личные границы непозволительно, а, тем более, подозревать мужа в чем-то ТАКОМ, ведь брак – это, прежде всего, доверие. С последним утверждением Настя согласилась и подала на развод.
