— Опять вызов, — пробормотал он, услышав пищащий сигнал на телефоне. Отложив пластиковый стаканчик, он ворчливо заметил: — И почему всегда, когда я ем?..
Его раздражение усиливалось при мысли, что машина давно требует ремонта. Директор таксопарка, Борис Петрович, почему-то не желал ни списывать это старьё, ни выделять средства на новый автомобиль. Алексея не покидало ощущение, что начальник не взлюбил его с первого дня, когда увидел, как тот бесплатно подвозил пожилую женщину со сломанной ногой. «У нас бизнес, а не социальная помощь!» — орал тогда Борис Петрович, сверкая яростью в глазах.
— Ты ж сирота, понятно, совесть взыграла, — злобно добавлял он, бросая ключи от самой убитой машины в распоряжение Алексея.
Однако Алексей не жаловался. Он давно привык рассчитывать только на себя. «Зато своя копейка будет», — утешал он себя, заводя ржавый двигатель. Но сейчас всё внутри бурлило: «Что со мной не так? Почему я не могу нормально жить, без постоянных придирок?»
Включив передачу, он вырулил на дорогу и резко нажал на газ.
— Чёрт, какой туман! — пробормотал Алексей, вглядываясь в пыльные окна. Было раннее летнее утро, но город только начинал просыпаться. Спальный район, где он подбирал клиентов, славился узкими улочками и затяжными светофорами.
Вдруг на переходе промелькнуло женское платье. Алексей судорожно нажал на тормоз.
— Эй! Тебе что, жить надоело?! — вырвалось у него, когда чуть не сбил молодую женщину, а точнее, девушку с округлившимся животом — явно беременную. Она встала посреди дороги, бледная, задыхаясь.
Алексей открыл окно:
— Вы в порядке?
— Нет… То есть да… Я… — она, видимо, хотела сказать что-то ещё, но промолчала. По щекам пробежала слеза.
— Садитесь в машину, чего стоять-то на дороге? Вас же могут сбить, — предложил он, стараясь успокоиться.
Женщина приблизилась к окну:
— Спасибо, но у меня нет денег. Понимаете, я только… — она сжала губы, словно не решаясь продолжать.
— Ладно, давайте просто отвезу. Будь что будет, — махнул он рукой, зовя её садиться.
Когда она устроилась на переднем сиденье, Алексей уже спокойнее спросил:
— Куда едем?
Девушка судорожно вздохнула:
— Мне нужно в центр. Точнее,в банк. Меня зовут Лена.
— Алексей. Вы давно… то есть… — он взглянул на её живот.
— Около шести месяцев. — Она вздохнула и добавила, словно выговариваясь: — Я неделю назад освободилась из тюрьмы. Думала, отец мне поможет. Но оказывается, он сам умер, когда я была ещё «там». А мачеха… — тут Лена прикусила губу, помолчала. — В общем, некуда мне.
Алексей растерянно покачал головой. Он и сам знал, как это — остаться без родителей. Ему вспомнились холодные коридоры интерната, когда по ночам хотелось поговорить с мамой, но её не было рядом.
— Понимаю. Но я в такие истории не полезу, — осторожно произнёс он. — Просто довезу, куда скажете.
Машина грохотала на поворотах, заднее сиденье скрипело при малейшей кочке. Алексей возмущался про себя, что такая «тарахтелка» может сломаться в любую минуту.
— Простите, что я набросилась на вас на дороге, — Лена сжимала ручку двери. — Просто меня чуть не сбила другая машина, я хотела перебежать… не заметила ваш такси.
— У меня в последнее время мало пассажиров, — криво усмехнулся он. — Но раз уж я чуть не сбил беременную женщину, грех не подвезти.
Они добрались до главной улицы, и Лена попросила остановить возле солидного здания, увенчанного вывеской «Центральный банк».
— Я схожу, возьму нужные деньги с ячейки, и сразу заплачу вам, — пообещала она.
— Может, подождать? — спросил Алексей.
— Пожалуйста! Мне очень неловко. Я быстро.
Однако что-то в нём дёрнулось, когда он посмотрел на часы. К этому же моменту пришёл новый вызов на телефон — срочный клиент в соседнем квартале. «Наверняка Лена и так успеет всё сделать. Ну уж ладно…» — он знал, что директор опять наорет, если Алексей задержится.
— Извините, но я не смогу ждать. Не надо мне денег — обед у меня всё равно накрылся. — Он пожал плечами. — Удачи вам.
— Стойте, но как же… — растерялась Лена.
Алексей только слегка улыбнулся в ответ, нажал на газ и уехал, несмотря на внутренние сомнения. Впервые за долгое время он почувствовал, что сделал что-то по зову сердца — помог человеку даром, как и раньше с пожилой женщиной. Но судьба могла обернуться и так, что ему это аукнется.
После нескольких заказов он вернулся в таксопарк уже в сумерках, и его встретил хмурый механик дядя Ваня — добрый, всегда готовый помочь:
— Лёшка, директор бесился весь день! Где ты был?
Алексей пожал плечами:
— На заказах. Я же отчитываюсь в программе… Всё как обычно.
Но, войдя в кабинет директора, увидел сгустившиеся тучи:
— Ну что, умник? Думаешь, я не знаю, чем ты тут занимаешься? — Борис Петрович швырнул бумаги на стол. — Смотри, вот акт о списании топлива! Полный бак утром, пустой уже через полдня.
— Да вы что…Успокойтесь уже — Алексей только раскрыл рот.
— Даже не начинай, я давно за тобой слежу, — оскалился директор. — Ты уволен! Забирай вещи и проваливай! Никаких выходных пособий не получишь!
Алексей вспыхнул:
— Разве не видите, что машина старая — она жрёт много бензина!
— Помалкивай! — рявкнул Борис Петрович, нахлобучивая кепку. — Уйдёшь по-тихому, никто ничего не узнает, какие там у тебя «растраты». Иначе в полицию заявлю.
Алексея трясло. Но он понимал, что борьбы не выиграть. Директор и так искал повод, чтобы выставить его, а ослушаться сейчас — значит нажить ещё больше проблем. Выйдя, он увидел, что дядя Ваня ждёт у входа с грустным видом:
— Лёша, ты уж прости… Знаешь, директор — человек злой. На твоё место уже своего племянника хотел устроить.
Старик сунул ему в руку какую-то мякотную пачку денег:
— Возьми, сынок. На первое время, пока не найдёшь работу.
Алексей хотел отказаться, но дядя Ваня настоял. И только после этого сирота вышел за ворота таксопарка, чувствуя, как мир рушится под ногами.
— Ну и день, — пробормотал он, заходя в ближайшую кондитерскую. Иногда сладости помогали отвлечься. Он выбрал небольшой торт с клубникой: «Хотя бы что-то приятное», — подумал он.
«Что теперь делать? Без работы, без денег, без…» — мысли вихрем крутились в голове. Сиротская жизнь не научила его оптимизму, но научила терпеть. «Может, найду другое место водителем», — решил он, расплатившись и выходя на улицу. Впереди мерцали огни вечернего города.
На подходе к своему съёмному жилью (маленькая комната в полуподвале), Алексей неожиданно увидел женскую фигуру у подъезда. В свете фонаря она казалась почти неземной — длинные волосы, лёгкое пальто, округлившийся живот, и в руках небольшой пакет.
— Лена? — изумился Алексей, узнав ту самую пассажирку.
Она обернулась и улыбнулась. Выглядела совершенно по-другому: волосы ухожены, одежда явно дорогая.
— Я вас искала, — сказала она негромко. — Вернее, узнала у одной компании в центре, что вы живёте неподалёку. И… Вы ушли, не дождавшись оплаты. Мне хотелось как-то отблагодарить.
Алексей смутился:
— Да ну, ерунда. Я же видел, что вам плохо. А деньги оставьте себе… — Он криво усмехнулся. — Тем более меня уволили сегодня.
— Уволили? — с сочувствием повторила она, качая головой. — Из-за меня, да?
— Да нет, это назревало давно. Я там никому не нравился.
Лена приблизилась, у неё задрожал голос:
— Тогда разрешите хоть чем-то помочь… — Она протянула конверт. — Здесь больше, чем была должна, я не знаю, сколько стоит ваше такси, но…
— Нет, — Алексей покачал головой и положил конверт на её ладонь. — Мне это не нужно. Честно.
— Почему? — Она удивлённо подняла брови.
— Потому что в мире мало людей, кто поступает по доброте. Мне проще поступать так. Да я и не смог бы вас одну оставить на дороге.
Лена посмотрела на него пристально:
— Вы слишком хороший… Извините, я как-то нелепо всё объясняю. Понимаете, после тюрьмы у меня куча проблем, но сейчас я получила доступ к счёту отца, и мне проще деньгами выразить благодарность. Я ведь не только за такси: вы единственный человек, кто добр ко мне с тех пор, как я вышла. Никто не воспринимает бывшую заключённую. А вы приняли меня, хоть и не знали, кто я.
Она присела на скамейку у подъезда. Алексей невольно сел рядом, поставив на колени коробку с тортом.
— Слушайте, хотите чая у меня в комнате? Там не дворец, конечно, — предложил он и смущённо добавил: — Правда, у меня даже стола нет, только тумбочка.
— Давайте, — Лена вдруг улыбнулась теплее, чем прежде. — Хоть посидим без чужих глаз. Я не выдержу эти взгляды на моём животе, где бы ни появилась.
— Понимаю, — сказал он тихо.
Они прошли в узкий подъезд, спустились по лестнице в полуподвал. Тамара (хозяйка квартиры) уже спала, так что Алексей тихонько открыл свою дверь. Комната была маленькой, с кроватью, старой тумбочкой и одной табуреткой. Окна почти не пропускали свет — видно лишь ноги прохожих снаружи.
— Уютно, — оценила Лена с лёгкой грустинкой.
Алексей улыбнулся:
— Никогда не думал, что кому-то нравится мой подвал.
— Я раньше жила в шикарном доме, но это не спасло меня от предательства, — произнесла Лена. — Знаете, я тоже сирота по сути: мама умерла, папа женился на другой, которая меня ненавидела. И она вместе со своим сыном подставили меня, оформив на меня фиктивные махинации. Суд дал мне срок… Отец тогда попытался что-то сделать, но вскоре заболел и скончался. И вот я одна, с беременностью двойней… — Она опустила глаза. — Отец оставил мне наследство, но я не знала об этом, пока не освободилась.
Алексей поставил чайник и решил достать торт:
— Хотите сладкого? Понимаю, что у вас беременность, но, может, по кусочку?
Она кивнула, положила в тарелочку себе кусочек:
— Спасибо. Я на самом деле голодна.
Он налил чай в старые кружки, которые отыскал в шкафу, и они какое-то время молча ели торт. В комнате повисла странная, но тёплая атмосфера. Лена выглядела расслабленной, и Алексей заметил, что её глаза наконец не бродят тревожно по углам.
— А как вы забеременели двойней? — неловко спросил он. — То есть… вы говорили про надзирателя…
Лена вздохнула:
— Да, был один мужчина там, он обещал помочь с документами. Я тогда на всё была готова, лишь бы быстрее выбраться… Он сказал, что если я рожу, мне могут снизить срок. Но он соврал. Я осталась одна, без помощи, зато беременная. Хочется думать, что это не зря… — Она прижала руки к животу и отрешённо улыбнулась. — Знаете, когда сидишь в тюрьме, иногда цепляешься за любую соломинку…
Алексей понял её без слов. Он вспомнил, как самому иногда хотелось хвататься за любую возможность лишь бы чувствовать, что живёшь. Он подсел к Лене ближе, осторожно коснувшись её руки:
— Если что, я не брошу вас на улице. Конечно, сам сейчас без работы… Но найдём вариант. Я-то привык выживать.
Она повернулась к нему, и в её взгляде Алексей увидел нечто большее, чем простая благодарность. Возможно, жалость к самой себе или, наоборот, попытку найти искренние человеческие отношения. И в этот миг сердце парня странно сжалось. Словно кто-то повернул ключ в замке, открыв дверь в новую жизнь.
Этой ночью они много говорили. Оказалось, у них немало общего: оба потеряли родителей, оба не видели от жизни особой ласки. К утру, когда за окном начало светлеть, Лена заснула прямо на кровати, а Алексей прикрыл её одеялом и накинул куртку на себя, чтобы расположиться на полу.
Проснувшись ближе к полудню, Алексей увидел, что Лена уже одета и смотрит в телефон. Она выглядела намного увереннее.
— Доброе утро, — сказал он, привставая.
— Доброе. Знаешь, я тут подумала: можешь стать моим водителем. У меня теперь есть эти деньги от отца, и надо кое-что решать. Я не очень доверяю людям, но тебя почему-то не боюсь. А машину мы найдём. К примеру… Вот, — она показала фото шикарного «Мерседеса» на экране, — я могу его купить. Хочешь?
Алексей оторопело выдохнул:
— Ты серьёзно? Такой автомобиль стоит бешеных денег!
— Ну и что? — Лена пожала плечами. — Мне нужен водитель, который не будет меня обманывать и бросать. Я хочу ездить на хорошей машине. И ты бы мог заработать нормально. Ты согласен?
У него закружилась голова. Это звучало нереально: ещё вчера у него не было ничего, кроме невнятных перспектив, а тут — работа, машина, да и рядом Лена, к которой он уже испытывал тёплые чувства.
— Согласен… — наконец сказал он, всё ещё не веря своим ушам.
Спустя два дня Лена настояла, чтобы Алексей переехал в её особняк. «Он пока не полностью мой, — объясняла она, — но суд будет скоро, и мы докажем, что вся эта махинация мачехи — обман. Тогда дом и другие активы отца перейдут ко мне».
В особняке было светло и просторно. Массивные картины на стенах, белые мраморные полы, огромные окна. Алексей невольно чувствовал себя «золушкой», попавшей на бал. Но Лена незаметно снимала с него напряжение своим добродушием. И вот наступил день суда: мачеха и её сын, похоже, уверенные в своей победе, внезапно узнали, что все улики говорят против них. Суд признал их виновными в мошенничестве. Лена становилась полноправной наследницей бизнеса и имущества.
— Это сделано… — шёпотом сказала она Алексею, когда вышла из здания суда. — Благодаря тебе я не сдалась.
Алексей смутился:
— Да я-то что… Я просто… рядом был.
Она обхватила его шею и тихонько добавила:
— Иногда это и есть главное.
Спустя пару недель после выигранного суда они окончательно въехали в дом. Алексей обустроил рядом большую гаражную зону для «Мерседеса». На правах водителя он периодически отвозил Лену к врачам, где та проходила обследования. Беременность двойней давала о себе знать — Лене часто было тяжело ходить и дышать, но Алексей помогал ей во всём.
Однажды вечером, когда ветер обдувал их на просторной террасе, Алексей вынес плед и укутал Лену. Она посмотрела на него долгим взглядом:
— Знаешь, мне никогда не было так спокойно. А тебе?
— Мне тоже, — он протянул руку и накрыл её ладонь своей. — Может, это смешно прозвучит, но я… люблю тебя. Я не хочу, чтобы ты думала, будто я тут из-за машины и дома. Если бы у нас всё отняли, я бы всё равно остался рядом.
Лена улыбнулась, её глаза блеснули слезами:
— Я знаю. Давай не будем бояться назвать это семьёй. Ведь мы вместе.
Он на мгновение запнулся, затем решился:
— Тогда будь моей женой. Неофициально или официально — как захочешь, но я хочу, чтобы мы были настоящей семьёй. Ведь к детям уже я привязался, как отец… можно?
Она откинулась на спинку кресла и, казалось, искала слова:
— Ты первый человек, кто меня спрашивает «можно»… Конечно можно, Лёша! Я тоже люблю тебя.
Через три месяца она родила двоих крепких малышей. Алексей всё время находился рядом, заботился, помогал ночами. Лена передала ему часть своих инвестиций, и он купил тот самый таксопарк, из которого его выгнали. Борис Петрович самоустранился, узнав, кем стал Алексей.
— Ладно, беру свои слова обратно, — буркнул директор-неудачник, покидая парковку. — Кого ещё жизнь так накажет…
Зато в новом таксопарке Алексей первым делом назначил дядю Ваню управляющим — тот с радостью принял предложение. Сотрудники глядели на нового хозяина с уважением: у него не было надменности, он знал этот бизнес изнутри.
— И за топливо ругаться не будете? — шутливо спрашивали водители.
— Да нет, — смеялся Алексей. — Только по делу. Мы работаем, но и людям помогаем, если что.
Так прошла первая неделя обновлённого таксопарка. Алексей по-прежнему приезжал в свой бывший полуподвал и смотрел на закрытую дверь. Теперь он жил в большом доме, но шёпотом благодарил судьбу, что всё сложилось именно так. Ведь если бы тогда он не подвёз ту отчаявшуюся девушку, не было бы ни дома, ни семьи.
Вечером, когда он вернулся в особняк, Лена встретила его в гостиной. Двое крохотных малышей мирно посапывали в колыбелях.
— Как дела в таксопарке, хозяин? — подмигнула она.
— Прекрасно, хозяйка, — Алексей наклонился и чмокнул её в щёку. — Собираюсь всех сегодня пригласить на чаепитие. С тортом. Помнишь тот торт, с которого всё началось?
Лена улыбнулась и прижалась к нему:
— Помню. И слава богу, что всё именно так. У нас теперь настоящая семья.
Алексей кивнул и тихо добавил:
— И это только начало.
