Мария Фёдоровна была вдовой. Она работала и поднимала двух дочек, как могла.
— Вы у меня невесты не хуже других. И одеты, и обуты, и сами посмотреть – красавицы. Ох, и досталась мне, конечно, доля несладкая… Я ведь и замуж второй раз не вышла…
— Мама, не начинай… Опять ты одно и то же в сотый раз, — просила Наташа, старшая дочь. Она недавно вышла замуж и сразу уехала в общежитие к мужу.
— Что? Не начинай? Да, чтобы помнили, и уважали мать. Я свою личную жизнь не устроила, чтобы вас поднимать. Батька ушёл рано, внезапно заболел и «сгорел», так что мне оставалось?
— Мам, так бабушки и деды тебе помогали. Мы много времени у них были. По три летних месяца в деревне жили. И они никогда нас не попрекали… — пыталась остепенить мать Наташа, — мы, конечно, понимаем…
— Да ничего вы не понимаете, — сердилась Мария Федоровна, — я как белка в колесе и до сих пор кручусь, и не для себя. А всё для вас. Одной-то мне разве много надо? Так хоть научитесь уважать и слушать, что мать говорит.
Девушки понимающе переглядывались и замолкали. Они уходили в сад, где должны были перекопать огород. Была весна. Мать никогда не притрагивалась к грядкам. Это было с детства обязанностью дочерей.
— Я на работе вкалываю, у меня уроки, классные часы, родительские собрания. Сами знаете, школа – ад кромешный. Боже, как я устала…
— Так уходи с этой работы, — советовала Ольга, младшая дочь, — хоть сейчас-то тебе не надо так много работать. Наташка отселилась от нас. Замужем и сама работает. Я тоже работаю, пусть зарплата библиотекаря и невысоко оплачивается, но всё же…
— Как я уйду, когда мне надо стаж педагогический выработать, да и до пенсии уже недалеко. Чего уже скакать с места на место, — недовольно выговаривала Мария Фёдоровна.
Девушки вскопали гряды. Мать вышла на крыльцо с семенами.
— Ну, посадим, что ли?
— Без меня. Мне домой надо, — как отрезала Наташа, — я и так полдня тут с вами.
— Так выходной же. Давайте сразу и посадим, чтобы тебе лишний раз не приходить, — настаивала мать.
— А я и не приду, сами посадите, а мне с мужем надо побыть, в конце концов. Ужин надо приготовить, — сказала Наташа и пошла в дом переодеваться.
— Я же и для вас сажаю! И лука, и зелени, и морковки – на всех, между прочим, — крикнула мать ей вдогонку.
— А на нас сажать не надо. Не нужна нам с Сашей твоя морковка и зелень, меньше сажай, больше отдыхай, — ответила из дома Наташа, и вскоре ушла.
— Не надо им, — ворчала Мария Фёдоровна, — а придут в выходной, и за стол садятся…
— Ну, мама, что ты. Не надо уже куски считать. И действительно, поменьше давай посадим…
— И ты туда же? Тяжело стало матери помогать? – снова недовольным голосом ответила Мария Фёдоровна.
— Так это кто кому помогает. Я одна теперь огород тянуть буду? Ты только посадить помогаешь, а мне и копать, и всё лето полоть и поливать. Так если им не нужно, зачем такие длинные гряды сажаем? – попыталась объяснить матери свою точку зрения Ольга.
— Ничего, доченька, ты сажай, ещё посмотрим, вырастет ли в этом году что. На всякий случай, пусть побольше будет, продадим лишнее, теперь тебе на свадьбу копить нужно.
Ольга вздохнула и принялась разрыхлять граблями грядку.
Наташа с мужем стала жить в офицерском общежитии, а когда семья пополнится ребёнком, обычно военным давали отдельную квартиру.
Ольга тоже встречалась с парнем, однако, Саша не нравился матери.
— Он у тебя слишком интеллигентный, — говорила она, — что это за мужик, который топор в руках держать не умеет? Никогда дров не колол…
— Интеллигент, это точно. Зато он английский знает, много книг прочитал, он самый активный читатель нашей библиотеки! Таких поискать, — заступалась за своего парня Оля.
— Вот именно, таких поискать и не найдёшь, — передразнивала её мать, — учти, что если за него пойдёшь замуж, то вам тут, в доме жить. А с таким мужем хозяйство вести – намучаешься. Всё сама будешь делать.
— Так я и сейчас всё сама. Только с чего ты взяла, что мы в доме жить собираемся, мама? – удивлённо спросила Оля.
— А как же? Неужели вы меня одну тут оставите? Я вас вырастила, воспитала, а вы меня бросаете? А кто будет огород сажать? А ремонты в доме делать? Мне с моей пенсии всё не потянуть, имей в виду.
— А как же Наташа? – спросила Оля, — они вон, собираются уезжать служить в Монголию на несколько лет. И что? Ты не пустишь?
— Наташка первая замуж вышла, и за военного. Понимать надо. Он человек обязанный государству.
— А мой, значит, свободный? – засмеялась Оля.
— А твоим ты руководи. Если ты не тряпка. И думай и о себе, и о доме, — категорично заявила мать.
— А о нём думать не надо? А его спрашивать не обязательно? – удивилась Оля.
— Не передёргивай, вам тут лучше будет, доченька. И мне спокойнее. И деткам вашим на полянке под яблонями расти куда полезнее. И я за ними присмотрю, — настаивала на своём Мария Фёдоровна.
— Мама, какие внуки? Ты за нами-то не смотрела. С бабушками росли. А за внуками собралась ухаживать… Тебе ещё работать до пенсии годы. А мы с Сашей не собираемся с детьми откладывать… — сказала Оля и глаза её засветились.
— А вот и зря. Насколько лучше было бы пожить несколько лет одним. Для проверки чувств, характеров. Мало ли, вдруг разочаруешься в человеке, а тут уже – дети. Не спешили бы… — советовала мать.
— Тебя не поймёшь. То нянчить собралась, то не спешите… — обиженно произнесла Ольга.
— Да пустой разговор. Пока что он тебе предложение не сделал… — сжала губы мать.
— Как раз сделал. Вот только с числом свадьбы мы не определились… — начала Ольга.
— Так что же ты молчишь? Свадьбу они уже планируют, а меня спросили? На какие шиши? Мы только полгода назад Наташку замуж выдали, так тут же и ты! – мать выпрямилась и вытерла пот со лба.
— Мама, так когда мне можно замуж выходить? По твоему сигналу и разрешению? – обиделась Ольга, — Вот Наташка молниеносно выскочила. И ничего. Ты же не ругала её? А я виновата, что младшая, и что теперь? Нет уж, вот распишемся тогда без свадьбы.
Через месяц Ольга тоже вышла замуж. Свадьбу сыграли скромную, но застолье было душевным и теплым. Из гостей были самые близкие и родные люди.
Первое время Оля с мужем жили в доме. Три просторные и раздельные комнаты позволяли не мешать матери. Саша работал, помогал Оле убираться, ходил с ней по магазинам. Молодые часто обнимались и смеялись – им было хорошо вместе.
Марии Фёдоровне нужно было бы радоваться за дочь, но она с каждым днём становилась всё мрачнее. Дочка явно отдалилась от неё, предпочтя оставаться наедине с мужем. Вроде бы это было и понятным для матери, но непривычно и обидно.
К тому же Мария Фёдоровна любила командовать в доме, дочери только успевали выполнять поручения. А тут… Вроде младшая и рядом, а мать в одиночестве. Ну, поужинают вечером вместе, и снова одиночество.
К тому же вскоре Оля заявила:
— Мама, мы с Сашей решили питаться отдельно. Ты только не обижайся, но у Саши гастрит, и ему нужно отдельное нормальное питание.
— А у нас что? Ненормальное? – поразилась Мария Фёдоровна.
— У нас всё жирное, перчёное. А Сашуле такое нельзя. Поэтому мы покупаем свой холодильник, и со следующей недели едим отдельно, — сказала Оля, обнимая мать.
— Да пожалуйста… — Мария Фёдоровна демонстративно ушла в свою комнату. Однако, ей было горько. «Вот все мои старания… Я и варила, и пекла, а ему не нравится! Подумаешь, каких голубых кровей птица к нам залетела!»
Она видела, как радовались молодые, когда купили свою первую вещь. Даже больше радовалась Ольга, так показалось матери.
— Ну, ну. Давай, лечи своего больного… — съязвила Мария Фёдоровна, на что Ольга ответила:
— Мам, только никогда так больше его не называй. Ладно? К тому же мне не помешает освоить здоровую кухню. Я и сама хочу немного вес скинуть, а то лишние килограммы теперь не в моде.
— Делайте что хотите. Кто меня слушает? — Мария Фёдоровна снова ушла в свою комнату. А Оля и Саша любили оставаться на кухне одни. Они готовили вместе, разговаривали, смеялись.
Мария Фёдоровна по-прежнему была недовольна зятем. Он и в доме мало чем помогал, а в огороде и вовсе не умел и не хотел трудиться.
— Мама, у него очки. Слабое зрение. Ему в наклон работать нельзя. Да и зачем нам огород? На следующий сезон посадишь только на себя, чего хочешь, а мы и на рынке всё себе купим, — заявила Ольга.
— Ага, наслушалась ты Наташки, на рынке они купят. А ремонт нужно бы сделать в доме, хотя бы в комнатах, уже и не говорю о санузле, — говорила Мария Фёдоровна.
— Погоди ты, мама, с ремонтами. Саша только пришёл к нам жить. А мы его сразу ремонтами напрягать будем. Мы всего третий месяц живём… Он ещё лично тут ничего не замарал, — улыбнулась Оля.
Наташа с мужем приехала прощаться накануне отъезда в Монголию. Она радовалась переезду, предвкушая новые впечатления от незнакомой страны. А Оле на прощание шепнула:
— Уезжайте от матери, пока не поссорились… Не ужиться вам. Да и не нужно это. Поверь. Одним – лучше всего.
Оля кивнула и задумалась. Но время шло, надо было искать съёмную квартиру, и они уже присматривали с Сашей скромные варианты.
Однажды, Оля зашла вечером в кухню и увидела, как мать раскрыла их с Сашей холодильник и изучает содержимое, рассматривая этикетки на колбасах.
Увидев вошедшую дочь, Мария Фёдоровна, нисколько не смутилась и пояснила:
— Вот изучаю, чем вы тут травитесь. И сроки годности заодно проверяю.
Она положила обратно кусок колбасы и захлопнула холодильник.
— Ну и как? Всё в порядке? – поинтересовалась Оля.
— Мы с тобой такую ерунду не ели, с нашими здоровыми желудками. Немудрено, что он болен. Продолжай в том же духе, и сама загнёшься.
— Мам, это хорошая колбаса, попробуй… — предложила Оля.
— Была нужда. Мне вашего не надо. Только вот когда сначала вместе питались, то мои каши он ел на «ура». И ничего не болело.
Оля вздохнула и решила побыстрее уезжать на съёмную квартиру. Она по-прежнему чувствовала себя маминой дочкой, всегда виноватой, неуклюжей и нерадивой хозяйкой тут, в своём доме.
Когда они нашли с Сашей квартиру, мать негодовала. Она ругалась с Ольгой, потом не разговаривала и даже рыдала у себя в комнате.
Но молодые съехали, забрав свой «неправильный» холодильник и всё понемногу успокоилось.
К матери Оля сначала ходила каждый выходной, пила с ней чай, мыла в доме полы и спрашивала о новостях. Лишь о муже она никогда подробности не рассказывала, отговариваясь только двумя словами: «всё хорошо».
— Вот и ты – отрезанный кусок, — с грустью говорила Мария Фёдоровна, — теперь я совсем одна.
— Но не думала ли ты, мамочка, что всю жизнь мы будем при тебе жить? Дочки – птички. Вылетают из гнезда. Так говорят в народе. Ты всю жизнь нам твердила, что не вышла из-за нас замуж. Так вот теперь есть у тебя время на себя. Может…
— Что? – округляла глаза Мария Фёдоровна, — ну, уж ни за что. Я для себя действительно лучше поживу. Да, может, вскоре внуки всё-таки будут. А?
Они смеялись. Оля через несколько месяцев объявила маме о беременности. И как ни странно, но у Марии Фёдоровны на самом деле появился ухажёр. Это был её одноклассник, тоже Саша. Он овдовел, и встретив Марию, стал назначать ей свидания, настойчиво ухаживать, и вскоре пара стала вместе жить в доме.
Мария Фёдоровна помолодела. Она похудела, сделала короткую стрижку, обновила гардероб.
— Ну, вот, — смеялась Ольга, — теперь и ты у нас невеста. Стоило нам уехать, как ты, матушка, кавалера себе нашла. Знали бы раньше, так раньше бы убрались!
— Перестань ерничать, — отмахивалась мать, — я и сама от себя не ожидала. Да честно говоря, если бы не Саша, то мне бы и в голову такое приключение не пришло.
А её любимый Сан Саныч обожал огород и сад. Он с весны до глубокой осени ковырялся в земле, подрезал яблони и груши, собирал ягоды, и самолично варил варенье во дворе, в медном тазу.
— Сан Саныч всегда мечтал жить в своём доме. Вот и сбылась мечта. И мне помощник на старости лет, — объясняла мать дочкам.
— Да ладно, ладно. Любовь у вас. За версту видно. Мы за вас рады, — говорили дочки, — всё хорошо, мама…
Летними вечерами собиралась большая семья на чаепития в саду. И взрослые, и малыши-внучата, все любили бабушкин сад и вкусный чай с дедушкиным вареньем. Крыжовник с вишнёвыми листочками…
