Нина Егоровна проснулась поздно, почти в девять часов утра от шума дождя. Обычно она поднималась в восемь, но эту ночь спала плохо то ли от осеннего ненастья, ломившимся в маленькие окошки деревенского дома барабанной дробью тяжёлых капель, то ли от грусти, преследовавшей пенсионерку последнюю неделю.
Дочь с внучкой и зятем уехали как только закончился их отпуск. Увезли и самую светлую радость – внучку Маринку. Шестилетняя девочка обожала бабушку, и в этот раз снова расставалась со слезами.
Не выдержала и Нина Егоровна, тоже прослезилась, прося привозить Марину почаще.
— Да вы что сегодня устраиваете обе? – полушутя, полусерьёзно ругалась дочь Светлана, — да приедем, приедем скоро, через месяц уже будем тут на выходные. Марина, ты уже скоро в школу пойдёшь, а ревёшь… Мам, ну а ты-то что? Какой пример внучке подаёшь?
— Ой, да я и сама не знаю, жалко мне вас отпускать. Так весело всем вместе было. А теперь я снова одна… — со вздохом сказала Нина Егоровна.
— Ты не одна, с тобой твоя соседка Ольга Петровна, считай сорок лет бок о бок, как сёстры живёте, да и с другими ты всегда отлично ладишь, — успокаивала мать Света.
— Эх, тёща, — обнимал Нину Егоровну Слава, — если бы не работа, я бы точно у вас остался. Так тут хорошо, места красивейшие… А рыбалка одна чего стоит!
Мариночка обнимала бабушку за ноги и не хотела садиться в машину. Но вот сборы и уговоры были закончены и семейство уехало в город.
Теперь Нина Егоровна явно хандрила. Даже встать утром было тяжело. Казалось, ну какие там дела? Одной-то и готовить даже не хочется. И только лай Шарика во дворе заставил встать: надо кормить пса-сторожа, кошек и курочек.
Соседка Ольга Петровна уже в своём саду работает.
— Привет, Нина, что-то тебя не видать. Здорова ли? Как ты? – кричит она и привычно машет рукой.
— Да здорова, вот только не могу привыкнуть, что моих со мной нет. Весь отпуск были вместе с внучкой, а теперь я одна. Только и думаю о ней, и всё из рук валится… — пожаловалась Нина Егоровна.
— Это ты напрасно, — Ольга Петровна подошла к самому заборчику, — себя не терзай, они будут приезжать. Сейчас я приду к тебе, чайку попьём, я ватрушек принесу, вчера напекла.
Женщины сидели в кухне, поговаривали. Ольга Петровна увидела на подоконнике старую пластмассовую куклу. Она была раздетой, лохматой, и казалось, тоже с тоской смотрит на дорогу, откуда должна появиться её маленькая подружка Марина.
— Что это у тебя кукла-то растрёпанная, раздетая, только в одних трусах? – серьёзно спросила Ольга Петровна, беря куклу в руки.
— Да, это внучка играла… Кукле этой много годков. Осталась ещё с детских лет Светы, — ответила Нина Егоровна, — помню как мы её покупали в нашем сельпо на день рождения Светки тайно, чтобы она не видела, а потом прятали в шкафу до времени. Как она радовалась кукле этой! Поэтому и выбрасывать не дала потом, даже когда невестой стала.
— А сейчас тебе бы самое время её в порядок привести, — посоветовала Ольга Петровна, — раз такая легендарная кукла, семейная радость двух поколений, так сделай Марине приятное – одёжку ей пошей. Ведь ты же мастерица, Нина. А то просто позорище…
Нина улыбнулась и согласно кивнула. Теперь вечерами она шила на куклу одежду. А прежде вымыла её губкой в тёплой воде, причесала как ребёнка и почему-то стала с ней разговаривать.
— Ну, что, Настя. Вот и до тебя руки мои дошли. Теперь и я вроде в тебя играю… И смех, и грех. Но Ольга права. Абсолютно права. К тому же Маришка обрадуется. Ведь ты у нас стала как новенькая. Любо-дорого смотреть!
На макушке куклы был повязан белый бант. Казалось, кукла прислушивается к голосу хозяйки дома и принимает с благодарностью свои обновки. Наряды с каждым вечером пополняли крепкую коробочку из-под обуви. Это были платья из обрезков материи, вязаные кофточки и шапочки, и даже сапожки из старых кожаных перчаток.
В очередное чаепитие был показ мод. Нина Егоровна наряжала свою куклу перед изумлённой Ольгой Петровной, горячо и восхищённо оценившей новый гардероб куклы.
— Вот это да! Да тебе можно заказы брать на шитьё и вязание, Нинка! Модельерша ты наша, — улыбалась соседка.
— Нет уж. Я теперь и слепая, и спина болит, вот только на куклины платья и есть силы и прок, — смеялась довольная похвалой Нина Егоровна.
Ольга Петровна ушла, нахваливая свою подругу, а на следующий день вернулась с охапкой кукол.
— Принимай, подруга! Ты не представляешь, на что ты меня подвигла. Я же перерыла все свои залежи. Можно сказать, что я – Плюшкин ещё тот. У нас, наверное, в роду так принято – ничего не выбрасывать.
Она хохотала, видя изумление Нины, гладившей кукол, плюшевого мишку и заводную клюющую курочку.
— Откуда такое богатство, Оля? – спросила Нина Егоровна, — ты ограбила детский садик?
— Я влезла на свой чердак. Это что-то! Остров сокровищ, — рапортовала Ольга, — я и тебя туда приглашаю, это будет экскурсия в прошлый век, в наш СССР! Надо мне оттуда ещё приволочь кое-что. Только это потом. А сначала – вот, принимай для Маринки. У меня-то внук уже взрослый, в игрушки точно играть не будет. А ты как эту охапку кукол оденешь, так Маринка из деревни нашей вылезать не будет. Только ты ей сразу всех кукол не отдавай. Пусть сюда ездит играть, а берёт в город в гости по одной. Как в библиотеке книги меняют, так и ты ей каждый раз других кукол будешь дарить…
Нина Егоровна вечерами с охотой занималась своей коллекцией кукол. Хандра её испарилась совершенно. Более того, она с такой любовью обихаживала кукол ещё потому, что они были старые, времён её молодости, когда Света и девочки Ольги были малышками.
Словно в юность, даже почти в детство окунулась Нина, сама играла и наслаждалась этим процессом. Ольга Петровна приходила каждый вечер.
Она принесла старый проигрыватель со своего чердака, тщательно вычистила его, и подруги сидели, вязали маленькую одёжку и слушали песни Муслима Магомаева, Валерия Ободзинского, Майи Кристалинской.
На лавочке около русской печи чинно в ряд сидели куклы в нарядах. Казалось, что они тоже пришли на концерт и вслушиваются в забытые, но такие когда-то знакомые и родные мелодии советских певцов.
Приехавшая в гости Марина была в полном восторге. Да что там внучка! Светлана и Слава были поражены бабушкиными куклами. А Нина Егоровна, после того, как обшила кукол, и свои блузки перестирала и надела к приезду родных самую нарядную – белую.
— У нас сегодня праздник, мама? – спросила Света, — ты по какому поводу нарядилась?
— Вы приехали! Вот мой праздник! – бабушка поцеловала дочь и внучку. Девочка не отрывалась от кукол. Она кружилась с ними в танце под музыку и радовалась как никогда.
За столом собрались все, в том числе и Ольга Петровна. Она погладила Марину и сказала:
— Нравится наша музыка?
Мариночка кивнула.
— Тогда в следующий раз я принесу пластинки со сказками и детскими спектаклями. У меня их там много…
Ольга Петровна подняла указательный палец вверх, и Марина улыбнулась. Где это «там», она не поняла, но очевидно было, что в том высоком месте, у Ольги Петровны хранится самое важное, значимое и дорогое.
Гости уехали. Марина взяла с собой куклу и Мишку. А через день позвонила дочь Света.
— Маринка уже опять к тебе ломится. Так что в выходные мы снова будем у тебя. Диктуй, что из аптеки и магазина тебе привезти…
Нина Егоровна счастливо засмеялась. Сработало! Надо же. Ольгин совет не только избавил от печали, но и внучку порадовал, и Света теплее на мать глядит, и в гости едут.
— Пойду-ка я завтра в кладовой разберусь, — шептала своим куклам, сидевшим на комоде, Нина Егоровна, — авось тоже что-то ценное-драгоценное найду. Кажется, там старый металлический конструктор где-то был и детская посудка. Надо к приезду Мариночки всё успеть в порядок привести. Ух ты, делов-то сколько!
