Как только Алевтина Андреевна входила в офис, все сотрудники быстро занимали свои места и с серьёзным видом начинали работать. Это подметила и самая юная, недавно пришедшая сюда Надя.
Поначалу она не понимала, почему так недолюбливают или боятся начальницу, она казалась ей очень интересной и знающей женщиной.
— Строгая она, — сказала как-то шёпотом рядом сидящая Светлана, работающая дизайнером, — может и отгул не дать, и попросить задержаться сверх рабочих часов, и выговор при всех сделать. Человек настроения. А мы при чём?
Света сказала это, когда начальница скрылась за дверью своего кабинета. Однако и Надю сотрудницы приняли неласково.
— Боже, в чём это наша новенькая ходит? — восклицала Света при Наде вслух, глядя на её платье в горошек, — колхоз на выезде.
— Ты же пришла работать к дизайнерам, милая, хоть и секретарём, бумагами занимаешься. Так ты нам всех клиентов распугаешь… — вздыхала Маша, самая модная и экстравагантная девица с ярким макияжем.
— Но я… не знаю, я не думала, что тут строгий дресс-код, — оправдывалась Надя, поправляя подол платья и садясь за стол.
— У нас всё строго. И начальница, и мы, — расхохоталась как-то Маша, — да ладно, расслабься, но впредь учти, и тебе же будет лучше. Осваивай моду, следи за собой… А то и замуж не выйти такой простушке.
Надя покраснела и ушла в туалет, смыть набежавшие слёзы. Где же им знать, этим красоткам, что она училась на копейки матери, что у неё в семье нет отца, он давно погиб в аварии, и что она, только начавшая зарабатывать, хочет помочь маме, ведь там братишка ещё учится в восьмом классе…
Надя вышла из туалета и чуть не столкнулась в дверях с начальницей. Та внимательно посмотрела на смутившуюся девушку и спросила ей вслед:
— Всё в порядке?
— Да-да, всё хорошо, я сейчас распечатаю документы, которые вы просили… — она быстро пошла на рабочее место, и тут же спохватилась: начался обеденный перерыв, все ушли в кафе.
Но раз Надя обещала, она взялась распечатывать документы, и на обед не пошла.
— А почему ты не идёшь обедать? И так худышка. В чём душа… — Алевтина Андреевна посмотрела на неё чуть улыбнувшись, что было на непохоже на начальницу, — не составишь мне компанию тут недалеко?
Надя быстро взяла свою сумочку и последовала за Алевтиной Андреевной. В голове проносились разные мысли: почему она позвала с собой? Неужели она недовольна её работой? Что кроется за этой мнимой добротой?
В кафе Алевтина Андреевна спросила:
— Ты что будешь?
Надя, зная, что цены тут не из дешёвых, резко отказалась:
— Нет-нет, у меня сегодня разгрузочный день, Вы обедайте, а я минералки выпью. Она вынула из сумочки свою бутылочку и отпила два глотка воды.
— Нам чайник облепихового и два бутерброда с икрой, а ещё два моих любимых десерта, пожалуйста, — сказала официанту Алевтина Андреевна.
— Тебе рано ещё разгружаться, а вот мне можно. Как тебе у нас? Насчёт работы я поняла, ты справляешься, а вот девушки наши тебя не жалуют? Так? Ты не стесняйся, это у них традиция, осматривать и проверять всех новеньких, как через рентген пройдёшь. Не то, что фасон платья обсудят, а и в каких ты, извини, трусиках ходишь на работу. Пустышки. Пей чай, и ешь, — она пододвинула бутерброды к Наде, — давай, давай, не объешься. Ты худенькая, тебе и пироженки можно.
— А откуда вы знаете про платье? – спросила Надя с удивлением.
— Да нечаянно подслушала. К тому же я их хорошо знаю… А ну-ка, встань. Пройдись, — попросила Алевтина Андреевна.
— Что? Тут? – растерялась Надя, но послушалась и поднялась из-за стола. Она оглянулась, в кафе было немного народа, и все были заняты собой, поэтому Надя пошла к окну, якобы кого-то высматривая в окошко и вернулась обратно, потупив глаза.
— А что… — тихо сказала Алевтина Андреевна, — в этом что-то есть, милое, деревенское, молодость наших мам. Даже вернуло меня в то наивное и дорогое время… Послушай, вызови мне сегодня из второго отдела нашего художника Олега Самолётова.
Перекусив, Алевтина поднялась и пошла к выходу, Надя торопилась за ней.
Когда пришёл Олег, все женщины стали улыбаться и тихо спрашивать его, по какой причине он вызван к Алевтине.
— Сам не знаю, красавицы. А ты не знаешь? – он обратился к Наде, но она пожала плечами.
Олег был высоким, синеглазым брюнетом. Его небольшое сходство с Аленом Делоном было бы очевидным, если бы не худоба, длинные руки, и длинные пальцы.
«Мечта пианиста», — подумала Надя, взглянув на его ладони, которые он положил на её стол. Она когда-то и сама училась в музыкальной школе.
Олег вошёл в кабинет начальницы, и сразу оттуда послушался голос Алевтины:
— Надежда, тоже зайди!
— Вот что, Олег. Есть заказ от клиента на декоративное оформление нового кафе. Думаю дать тебе разработку проекта. Заказчик хочет что-то воздушное, светлое, немного детское и в то же время просит морскую тематику. Каково тебе? Наборчик…
Олег не перебивал Алевтину и слушал, внимательно следя за её рассуждениями.
— Вот, например, Надя. Её платье в горошек напомнило мне детство, моду 60-х. Глянь на неё: худышка, юная Ассоль, не так ли? Вот тебе и море. А горошек, шары, пузыри – это всё воздушное, лёгкое, вода… море… Подумай. Ты у нас самый талантливый парень. Бери Надю в модели для росписи панно на стене кафе. Метраж и само помещение можешь посмотреть сам, вот адрес. Там сейчас идёт черновой ремонт. Что-то сделают под тебя сразу: подиумы, проёмы и так далее. Возникнут вопросы – ко мне на согласование.
Надя вышла, а Олег ещё говорил о чём-то с начальницей.
— Что там? – почти хором спросили девушки из-за своих столов.
— Работают, — кратко ответила Надя и стала распечатывать документы.
— Наверняка своему любимчику новый проект даёт. Везёт же… — вздохнула Маша и поправила чёлку.
Олег взялся за работу. Вскоре он пригласил Надю в кафе, туда же, где они пили чай с Алевтиной.
— Ну, как ты? Готова? – спросил он, поглядывая на Надю.
— К чему? – спросила она.
— К работе модели. У нас всё серьёзно. Раз отдан такой приказ, значит надо попробовать. Вот только цвет твоего платья я изменю. Оно будет голубым, как море, а горошины чуть больше, как воздушные пузыри… — рассуждал Олег, осматривая лицо Нади.
Она сидела ошарашенная.
— А я подумала, что это так, шутка. Ну, какая я модель? Да Боже упаси… — ответила она со смехом.
— А вот это ты зря. Недооценивать себя так же вредно, как и переоценивать. Ты такая, какая есть. И раз Алевтина увидела в тебе что-то, а она – большой профессионал, и её надо слушать, то мы должны это сделать. И сделать хорошо… — ответил Олег, — завтра же и начнём.
— Что начнём? – робко спросила Надя.
— Позировать будешь мне в мастерской. Давай в выходной, раз ты занята в будни своей работой. Не бойся, это не больно. Может, немного скучновато тебе только будет, — деловито сказал Олег и они расстались.
Два выходных дня Надя позировала молодому художнику. Ей понравилось рассматривать многочисленные эскизы на стенах, кисти, банки и тюбики с краской, мольберты и испачканные краской старые обшарпанные табуреты.
Олег преобразился во время работы, он смотрел будто не на Надю, а на Ассоль, на романтическую, полную любви и мечтаний девушку на берегу моря. Его взгляда сначала Надя стеснялась, краснела, но потом привыкла, и чуть расслабилась, и вскоре стала сама собой. Он рисовал и её портретные наброски, и в полный рост, и даже отдельно рисовал её руки, придерживающие платок…
После работы в мастерской, которую Олег снимал на несколько дней в неделю, они шли гулять в парк, потом Олег провожал Надю до дома, где она жила у тётки.
— А тебе повезло, — сказал он Наде, — наша Алевтина не многих жалует. А в тебе вот увидела что-то…
— А ты? Ты увидел тоже или только выполняешь её задание? – спросила Надя, опустив глаза.
— Я никогда не выполняю только «задание». Это не армия. Я – художник. И если я не увидел бы в тебе нечто, что должно вдохновить и меня, и людей, которые увидят это панно, или картину, то всё было бы напрасно. Понимаешь? — Олег взял за руку Надю и продолжал:
— Вот, например твоя рука. Видишь? – спросил он.
— И что? – Надя сжалась.
— Она почти невесомая, прозрачная, нежная, тонкая, с голубыми ниточками-венами. Пальцы тонкие и маленькие, как у девчонки, с розовыми ногтями, а не ярким маникюром. Запястье узкое, гибкое и тёплое… — Олег поднёс руку Нади к своим губам и поцеловал.
Она выдохнула от его нежности и попятилась, резко отняв руку и пряча её за спиной.
— Какой ты, однако… художник!
Надя пошла к подъезду, оглянулась на неподвижно стоящего Олега и помахала ему рукой…
С тех пор Надя перестала позировать Олегу, сказав, что наверняка достаточно уже и этих эскизов, и что ей надо на выходных съездить в район к матери и братишке.
Она, конечно, поехала домой, но на самом деле причиной её отказа от позирования была вспыхнувшая влюблённость. Она не могла позволить себе показывать свои чувства, и в то же время не умела ничего скрывать.
«И как меня угораздило? Вот дурёха, разомлела, на комплименты повелась… Но Олег действительно талантище. Как быстро рисует! И схватывает суть, каждая линия на месте, и такая невероятная романтичность в каждом рисунке …» — думала Надя, возвращаясь после выходных на работу.
Обычно Олег редко заходил в их офис, но сегодня Надя увидела два букета на её столе. Олег зашёл через минуту, будто ждал её.
— Один поставь ей, — он кивнул на кабинет Алевтины.
— А второй? – спросила Надя, тревожно поглядывая на девушек, прихорашивающихся за своими столами.
— А второй – тебе, — Олег улыбнулся и сказал:
— У меня к тебе разговор. В обед выходи.
— За что мне? За позирование? – прошептала Надя, сгорая от стеснения под взглядами сотрудниц.
— А просто так, — Олег взял её руку и поцеловал при всех.
Надя покраснела и прошептала:
— Что ты делаешь? Мне житья не дадут теперь…
— Ничего, я беру тебя под своё покровительство, — так же тихо ответил он, — итак, до обеда.
Когда Олег ушёл, Надя выскочила в коридор, и несколько минут пряталась в туалетной комнате, а потом вошла в кабинет как ни в чём не бывало и понесла букет для начальницы.
Алевтина Андреевна была на объекте. А когда вернулась, позвала к себе секретаршу.
— От кого? — спросила она.
— От Олега, с утра занёс.
— Молодец, Олежек. Только он такой внимательный и обаятельный. А с первого взгляда и не скажешь, ведь правда? – Алевтина Андреевна взглянула на покрасневшую Надю и спросила:
— И у тебя тоже от него букет?
Она кивнула.
— За то, что позировала, наверное. Всё-таки выходные дни, — оправдывалась Надя.
— Да. Он классный специалист. И хороший человек. Правильный, — Алевтина почему-то улыбнулась и тут же сделала серьёзное лицо:
— Ну, иди, иди, работай, дел сегодня невпроворот.
— Везёт же кому-то, без году неделя, а в любимчики попала сразу же… — раздался голос Маши, как только Надя села за стол.
Надежда будто не слышала ничего, углубилась в работу, но то и дело её сердце грело воспоминание о скором свидании с Олегом.
— Так что случилось? – спросила она его, как только вышла на крылечко здания.
— Я соскучился, — он посмотрел в глаза Нади, — и, честно говоря, хочу просить тебя оценить мою работу. Все выходные просидел в мастерской. Надеюсь, тебе не всё равно, как ты будешь выглядеть на панно? В понедельник я уже представляю проект Алевтине.
— Ого, как быстро, — удивилась Надя и согласилась. Вечером они уже были в мастерской.
— Твои работы завораживают, как иллюстрации волшебных сказок. И я себя узнаю, но только в другой жизни. Новой, цветной, счастливой… Спасибо тебе! – Надя заплакала от волнения, и он обнял её.
— Надюша, ещё никто так высоко не оценивал мои работы. Никто. У тебя и душа как воздушный шарик – лёгкая, нежная и ранимая… И тебе тоже спасибо, — он снова поцеловал её руку, — теперь я думаю, что мой проект будет принят, раз тебе понравился.
— Мы будем ходить в это кафе, — продолжил он, — и посетители узнают свою Ассоль в тебе…
— Только не корми меня больше пирожным, а то я поправлюсь и не буду походить не эту воздушную фею с горошками-брызгами на платье… — улыбнулась Надя, и впервые не отняла руку, а погладила Олега по щеке так нежно, что он закрыл глаза.
Проект строгая начальница оценила, как самый лучший за всю деятельность Олега.
— Не знаю, как могла тебя вдохновить эта худышка? Но ты превзошёл себя. Обязательно напиши с неё портрет. На память. А то стены не слишком долговечными бывают для таких шедевров, — Алевтина засмеялась, и позвала Надю.
— Чай на троих, Надюша.
Они пили чай, и Алевтина вспоминала своё детство.
— А знаешь, Надя, ведь у меня когда-то тоже было именно такое же платье в горошек, как у тебя. Да, вот такие дела… И худенькая я была точно такая же как ты. Надо же… Всё в мире повторяется…
Через три дня Олег был вызван к начальнице. Надя стояла рядом с её столом, держа папку с документами.
— Ну, что, друг мой, клиенты заключили договор, очень довольны. Довольна и я. Через неделю начинаем работу в кафе, Олег. Всё под твоим руководством и при непосредственном участии. От начала и до конца. А перед этим даю отпуск за счёт фирмы на пять дней, потому что потом будем работать плотно, — сказала она.
Олег улыбнулся, и смотрел на Алевтину моляще.
— Что? – не поняла она, — ты чем-то недоволен?
— Отпуск на три дня, но на двоих, — он кивнул на Надю, — всё-таки она ваш и мой вдохновитель и непосредственный участник в работе над эскизами. А? Алевтина Андреевна?
— Ох, уж эти шуры-муры на работе… — Алевтина сделала строгое лицо, а потом кивнула, — ладно, но только на три дня. Надежда мне тут нужна. Давайте, исчезайте… Что с вами делать.
Надя и Олег поехали в Петербург. Сказочные три дня были для них подарком судьбы, наполненным свежим воздухом Невы, катанием на катерах по каналам и восхищением живописью Эрмитажа.
А потом была работа, интересная, захватившая обоих. После офиса, вечерами, Надя торопилась в новое кафе и наблюдала, как Олег с помощником расписывает стены, как преображается с каждым днём помещение, становясь похожим на сказочный расписной ларец.
Через год Олег и Надя поженились. Алевтина была на их свадьбе чуть ли не «посажённым генералом». Она веселилась, пела и танцевала, не было и следа от той строгости, и напора, с которым она работала, держа всех подчинённых в «ежовых рукавицах». Хотя, что там говорить, Олег и Надя так и оставались её любимчиками. И у строгих начальниц есть свои слабости…
