Антон торопился к отцу. После работы он спешил навестить его, потому что после ухода матери Иван Сергеевич сдал. Он перестал нормально питаться, реже выходил на улицу, замкнулся в себе и всё чаще заговаривал о своей ненужности и пустоте в его жизни.
— Ну, что ты, папа, — уговаривал его Антон, — у тебя есть я, внучка Алёнка, и Света моя неплохо к тебе относится… К тому же тебе всего семьдесят два года. Это не возраст ещё, чтобы совсем пасть духом. Пожалуйста, живи и радуйся, сколько отмеряно судьбой.
Иван Сергеевич кивал, улыбался на мгновение, но потом снова становился грустным.
— Мне даже и поговорить теперь не с кем. Соседи все молодые, вам тоже не до меня – работа, семья, живёте на другом конце города. Спасибо тебе, Антоша, но я не могу через чур пользоваться твоей добротой – у тебя своих забот полон рот.
— Алёнка уже так хорошо танцует. Мы обязательно сходим с тобой на её спектакль! Скоро премьера. Я скажу тебе заранее. А ведь давно ли училась в хореографическом, а уже готовая балерина! Актриса, — рассказывал Антон отцу.
— Да, девочка — наша гордость. Жалко, что не дожила моя Лидочка до такой радости – не увидела внучку в настоящем спектакле…
Все разговоры так и сводились к уходу жены, и Антон начинал терять терпение.
— Папа уже второй год ты так остро тоскуешь, но так нельзя. Надо смириться и не огорчать нас. Ведь так и ты болеть начнёшь, и что нам с тобой делать?
Антон оказался прав. Лето сменилось осенней золотой порой, и самое бы время гулять под золотистыми берёзами по парку, но Иван Сергеевич простудился, попав под первый же прохладный дождик, забыв взять зонт, и слёг.
Антон и Света навещали его теперь по очереди каждый день, Алёна тоже приходила в свои редкие выходные дни. И родные не знали, как поднять настроение деда.
Он уже поправился, но сидел дома, и выманить его посидеть на скамейке во дворе даже было трудно.
— Дедуля, — как-то спросила его внучка, — скоро твой день рождения. Я хочу сделать тебе подарок. Что бы ты пожелал?
— Да ничего мне не надо, милая моя. Не трать деньги. Умоляю, у меня всё есть. Теперь поправился, вот и слава Богу. Таблетки в запасе есть, витамины мне Антон купил, в холодильнике не пусто. Чего же мне ещё желать?
— И всё же, дед. Я хочу сделать тебе такой подарок, чтобы ты порадовался. Ну, как в детстве, понимаешь? Вот чего тебе хотелось в детстве?
— Мне всегда хотелось собаку, вот только родители не разрешали. У мамы была аллергия, — немного подумав, ответил Иван Сергеевич.
— И что потом? Когда ты стал жить один? – спросила внучка.
— А потом была учёба, армия, женитьба. У твоей бабушки не было желания заводить собаку. Правда, у нас жили кошки. И весьма уютно им было. Но о собаке бабушка Лида и слышать не желала. Знаешь, какая она была чистюля. И потом, мы оба работали, домой приезжали только к вечеру. Кто бы ухаживал за псом? Ведь его надо выгуливать три раза в день, а иначе это мучение для собаки…
Дед вздохнул и задумался.
— А теперь я в таком возрасте, что мне и собаку нельзя завести. Вдруг помру, как Лидочка, кому псина будет нужна? На улицу? Голодать в подворотне?
Иван Сергеевич замолчал. А потом сказал:
— Ладно, сделай мне подарок, только чтобы не купленный был. Как в детстве. Чтобы ни копейки не потратила. Мне так спокойнее будет.
— Ага, картинку нарисую тебе, как всегда. А ты на стенку повесишь. Так что ли? Дед, я ведь уже взрослая. Когда ты поймёшь? И мне для тебя ничего не жалко, лишь бы ты повеселел. И стал жить нормальной жизнью, как раньше.
— Я сказал, чтобы не тратилась. Вот моё слово. Иначе ничего не хочу, — снова повторил Иван Сергеевич, и Алёнка, поцеловав его в щеку, ушла.
Настал день рождения деда. Сын со снохой накрыли стол, принесли букет цветов и Шампанское. Антон подарил деду новые кроссовки, примерив которые Иван Сергеевич и снимать не хотел.
— Вот удобная обувь. Ни в какое сравнение с ботинками не идёт. Так мягко, легко, словно и походка меняется. Вот угодил, так угодил. А то мои уже старые, износились. Да где же Алёнка? Опаздывает.
Тут раздался звонок, и Антон пошёл открывать дверь дочери. В прихожей послышались удивлённые возгласы, смех, а потом всё стихло.
Иван Сергеевич сидевший в кресле, хотел было встать, чтобы встретить Алёнку, но она крикнула из прихожей:
— Дед, сиди, а то упадешь. Подарок я тебе сама подам!
— Что такое? – заволновался Иван Сергеевич, и сел, оглядываясь на дверной проём.
Вошла Алёна, но не одна. На руках она держала собачонку. Небольшую, коричневого цвета, с карими глазами и пушистым хвостом.
Все молчали. Алёнка присела перед дедом и положила на его колени собачку.
— Что это? – ахнул Иван Сергеевич, — собака… Надо же! Какая малышка. А худющая-то… Одни косточки.
Собачка сжалась в комочек, слабо виляя хвостом, и смотрела на Алёнку умоляющим взглядом.
Иван Сергеевич начал гладить собаку, а она прижалась к его коленям и замерла.
— Вот, как и обещала, дед. Поздравляю, и желаю тебе здоровья. Будете гулять с ней и дышать свежим воздухом. Три раза в день, как сам рассказывал, — сказала Алёнка.
Иван Сергеевич улыбался. Давно родные не видели такого детского выражения лица, умиления и тихой радости.
— Но как ты на такое решилась, дочка? – спросила мать, — это же ответственность – держать собаку. Он знал?
— Он надеялся, я думаю… — ответила Алёнка.
— Верно, внученька, я рад. Только вот даже не надеялся. Но она – чудо! А откуда ты её взяла?
— Я помню наш уговор. Без денег. Я взяла её в приюте. Как раз недавно она туда попала с улицы. Бездомная. Глянь, какая тощая. Побиралась. Но прошла ветосмотр, сделаны прививки, и стерилизация. К тому же она очень ласковая и добрая. Это сейчас немного напугана, в чужом пока для неё месте…
— Вот это да… — удивился дед, — действительно, подарочек. Будем откармливать. Как же нам её назвать?
— Назвать, конечно, можно, но там ей уже дали имя, и она отзывалась. Не поверишь: Линда.
Собака посмотрела на Алёнку, услышав своё имя и лизнула ей руку.
— Жена была Лида, а теперь собака Линда. Ну, и ладно, коли так… Может, мне её сам Бог послал, — Иван Сергеевич погладил собаку и заторопился на кухню, — надо бы её покормить.
— Я предусмотрела этот вопрос и заранее купила для неё корм и ошейник с поводком, — Алёнка доставала покупки из сумки.
Застолье перенеслось на полчаса позже. Все кормили Линду и любовались ею. Собака не сразу стала есть. Она поначалу обнюхивала квартиру, заглядывая в комнаты и вздрагивая от любого звука.
— Ничего, скоро освоится, — радовался Иван Сергеевич.
— Да, мой подарок померк по сравнению с собакой, — смеялся Антон.
— Нет-нет, кроссовки сейчас как раз очень нужны. Мы будем гулять, и они мне необходимы, — поблагодарил Иван Сергеевич.
— Ну, тогда здорово! А ты понимаешь, отец, что делаешь доброе дело: взял сироту из приюта. Ведь животным тоже хочется иметь свой дом и быть счастливыми… Молодец, дочка.
— Дед, живи долго! И не бойся, если приболеешь или станешь слабее. Я никогда не брошу ни тебя, ни Линду и буду помогать за ней ухаживать, — сказала Алёнка.
— Знаю, что вы у меня все добрые. Слышишь, Линда? Нас не бросят, — засмеялся дед, — ну, давайте и мы к столу, а то горячее совсем остынет. А собака пусть отдыхает и осматривается. Надо вот только ей сразу место определить.
Внучка положила в прихожей мохнатый коврик, раньше лежавший на кресле, и Линда улеглась на него в скором времени.
Семья сидела за столом, но то и дело Иван Сергеевич вставал и шёл на цыпочках смотреть на собаку.
— Ну, как она там? – тихо спрашивали родные, еле сдерживая улыбку.
— Спит. Эмоций было много, вот и устала, — докладывал Иван Сергеевич, — но она молодая. Наверное, ей около полугода.
— Верно, года ей нет, так сказали в приюте. Так что у вас ещё масса времени для дрессировки и привыкания к хорошим манерам, — ответила Алёнка.
Уходя, все целовали дедушку и улыбались. Он расцвел на глазах.
— Ну, отец, теперь я за тебя спокоен. Появилась у тебя заботушка. Некогда болеть и хандрить. Береги себя и её. А мы всегда ждём тебя в гости, и звони чаще, — говорил Антон.
Иван Сергеевич запер дверь и сел на кресло. Линда подошла к нему и села рядом. Она смотрела на хозяина и, казалось, всё понимала.
— Ну, что, душа моя? До чего ж глаза у тебя хороши! И шерстка, и лапки, а хвост – выше похвал… — он нежно поглаживал собаку.
Линда жмурилась от похвалы и не сводила глаз с Ивана Сергеевича. А он, взяв её на поводок, пошёл гулять во двор, где соседи оценили его новенькую подопечную как «прелесть».
Жизнь с этого дня у пенсионера изменилась. Он стал более общительным, разговорчивым, стал много гулять, и души не чаял в своей Линде. Собака через пару месяцев округлилась, шерсть её стала блестеть, и она ни на шаг не отходила от своего заботливого хозяина.
А Иван Сергеевич любил рассказывать своим знакомым о необычном подарке, собачке из приюта, которую догадалась принести ему внучка Алёнка.
