То, что жена брата ему изменяет, Гордей знал давно. Однажды он ехал в студию другим путем (решил объехать пробку) и увидел Алису, изящно лавирующую в плотном потоке людей на высоченных каблуках. Ее розовые ботиночки всегда вызывали у него умиление, они были похожи на кукольные – такие крошечные, что ее стопа вполне могла поместиться на его ладони.
Юра привел Алису в дом родителей еще до свадьбы. Это случилось в феврале: семья, как обычно, ужинала, за столом сидели родители, Юра с Гордеем и сестра Василиса. Семья у них была дружная, в основном скрепленная небольшим маминым деспотизмом и в разумной степени инфантилизмом всех остальных ее членов.
Мама считала, что все они, включая отца семейства, не в состоянии справиться с трудностями существования, и ловко руководила их жизнями. Василиса была единственная, кто пытался вырваться из-под маминой опеки, но была слишком юной для этого. Она красила волосы в синий цвет и вставила в нос серьгу, показывая всем, что она не такая, как все.
-Мама, папа, у меня для вас новость, – сообщил Юра между основным блюдом и десертом.
Все замолчали и уставились на него.
-Я женюсь. Ее зовут Алиса. Завтра приведу знакомиться.
-Она беременна? – испугалась мама.
-Да он гонит! Кто согласится выйти замуж за такого, как он? – фыркнула Василиса.
Остальные молчали. Мать сверлила Юру рентгеновским взглядом. Юра нарочито небрежно повел плечом и произнес:
-Ничего она не беременна. Просто я ее люблю.
Наверное, мама неплохо его знала и сразу почувствовала, что на этот раз у нее не получится направить старшего Юру в нужную сторону. Поэтому она выбрала иную тактику и встретила Алису так, словно она уже была членом семьи.
Гордею Алиса не понравилась. Она была громкая, вульгарная, с малиновыми блестящими губами и непослушными кудрями, которые нимбом окружали ее хорошенькое личико. Ему казалось, что она нарушит их привычный семейный уклад. И Гордей оказался прав: за тот год, что Алиса жила с ними, в доме все поменялось.
Когда он увидел ее, пробирающуюся сквозь толпу, сначала подумал, что она отправилась за покупками или к врачу, хотя вчера она ничего такого не упоминала, а Гордей всегда внимательно слушал все, что Алиса говорила. Первым его порывом было затормозить и предложить подвезти: неудобно же на таких каблуках пешком. Но что-то его остановило, и Гордей припарковался неподалеку и поспешил за ней.
Раньше Гордей никогда не следил за людьми, и почувствовал одновременно стыд и приятное волнение. Он шел за ней два квартала до тех пор, пока Алиса не остановилась у ресторана, капризно надув губки и уставившись в экран своего телефона. Через пару минут к Алисе подошел незнакомый мужчина: высокий, в длинном черном пальто, с зонтиком-тростью в руках. Он наклонился и поцеловал Алису прямо в губы. Гордей не мог сдвинуться с места, ему показалось, что сердце перестало биться, в кровь застыла в сосудах. Взяв кавалера под руку, Алиса зашла в ресторан.
В тот день Гордей с трудом провел две запланированные съемки: в висках пульсировало болью, руки дрожали, к горлу подкатывала тошнота. Мама всегда говорила, что семья – это самое важное, и что все они должны быть заодно. Получалось, что он обязан рассказать Юре правду, но этим причинит брату боль, а старший брат для Гордея всегда был кумиром, он безмерно им восхищался.
В их семье все рисовали. Папа выставлялся в галереях, мама иллюстрировала детские книги, все дети посещали художественную школу. У Василисы был свой, ни на что не похожий стиль, и в свои пятнадцать лет она уже имела канал с несколькими десятками тысяч подписчиков. На канале она выкладывала небольшие комиксы, имевшие популярность среди молодежи, и хотя мама считала, что дочери нужно развиваться в ином направлении, даже она признавала самобытность стиля Василисы.
Юра был не менее талантлив: неожиданно для всех он еще в подростковом возрасте увлекся архитектурой и уже в университете получил первые предложения по работе. Сейчас Юра был востребованным архитектором, кроме того, умудряющийся в свободное время выступать в небольшой местной группе, исполняющей песни собственного сочинения. У него всегда было много друзей и поклонниц, поэтому неудивительно, что он смог заполучить такую девушку, как Алиса.
Сам Гордей был средним ребенком и средним по способностям, стоило признать. Рисовал он так себе, когда попытался вслед за братом освоить синтезатор или гитару, оказалось, что и музыкальным слухом он обделен. Единственное, что у него неплохо получалось – это фотографировать, и этим Гордей зарабатывал на жизнь, бросив университет на третьем курсе: вслед за братом, он поступил в архитектурный, правда, на платное отделение, но учиться там не смог, вечно был в отстающих.
Юра высоко ценил его фотографии и даже предложил снимать свадьбу, честно оплатив эту работу. После того как Гордей выставил в своей рекламе Алису, кокетливо прикрывающую лицо белой фатой, на него посыпались множество сообщений от девушек, желающих получить подобные фотографии. Проблема была в том, что для того, чтобы получить подобные фотографии, нужно было быть Алисой. А они ими не были.
Гордей ничего не сказал брату. Не смог. Алису в семье все любили: мама стала более мягкой под ее влиянием, перестала пилить Василису и критиковать снимки Гордея, отец, как оказалось, умел шутить и рассказывать анекдоты, он часто теперь это делал, и колокольчиковый смех Алисы наполнял всю столовую. Даже Василиса, которая с таким трудом добилась разрешение проколоть себе нос, сняла кольцо и перекрасила волосы в натуральный цвет по совету Алисы. Все были счастливы. Все, кроме Гордея. Он чувствовал, что эти, на первый взгляд положительные перемены, нарушили важный баланс в их семье. И это неизбежно приведет к катастрофе.
Он стал следить за Алисой: подслушивал ее разговоры, поджидал ее в тени деревьев, когда она выйдет из дома, и шел за ней до метро, толкался в соседнем вагоне, стараясь не потерять ее кудрявую голову из вида.
Алиса была актрисой в небольшом местном театре, что прекрасно вписывалось в их талантливую семью. Мужчины, с которыми она встречалась, как позже выяснял Гордей, сталкиваясь с ними на ее спектаклях или находя у нее в друзьях на странице соцсетей, были режиссерами или актерами из ее театра. Иногда она встречалась сразу с двумя, иногда делала перерыв и жила вполне честной жизнью молодой жены.
Гордей мучался. Он не знал, как раскрыть брату глаза. Он боялся, что если Юра узнает, он выгонит ветреную Алису из дома, и тогда Гордей никогда ее не увидит. Разве что на сцене в театре, но это совсем другое. Он привык к ней утренней, когда она, заспанная, брела в ванную комнату в своем смешном комбинезоне с единорогами. Привык к запаху ее духов – вопреки ожиданию, это был легкий и ненавязчивый запах инжира и зелени, так сильно отличающийся от ярких амбровых духов, которыми пользовалась мама, и от Василисиных химических, от которых выедало глаза. Гордею нравилось слушать, как она репетирует роль, закрывшись в спальне, как она напевает песни Адель, готовя вместе с мамой на кухне.
Когда Алиса попросила сделать ей снимки для портфолио, Гордей растерялся. Втайне он давно придумывал, как мог бы ее сфотографировать, но после свадьбы ни разу не представилось случая.
-Пожалуйста, мне очень надо! – попросила она. – Я тебе заплачу, ты не думай. И открою один секрет.
Она улыбнулась и подмигнула ему, а Гордей чуть было не сказал, что и так знает достаточно ее секретов.
-Ладно, – согласился он. – Но платить не надо. Мы же, все же, родственники.
В студию они поехали вместе. Он впервые оказался наедине с Алисой и не знал, о чем с ней говорить. Гордею хотелось попросить ее больше не обманывать ее брата. Но чтобы начать этот разговор, нужно было признаться, что он за ней следил.
Алиса болтала за двоих. Она рассказывала Гордею про роль, которую будет играть в этом сезоне, про то, как пятидесятилетняя гардеробщица завела роман с сорокалетним звукорежиссером, спрашивала, не хочет ли Гордей попробовать себя театральным фотографом, что у него интересный стиль и наверняка могло бы получиться что-то необычное. От ее похвалы на скулах выступили красные пятна, а в горле пересохло, поэтому отвечал Гордей односложно и смотрел на дорогу, стараясь не сталкиваться с ней взглядом.
Когда он взял в руки камеру, его волнение прошло. Так всегда бывало: закрываясь от людей линзами объектива, он становился будто бы невидимкой и переставал чувствовать свою несостоятельность. Алиса сказала, что полностью ему доверяет, и пусть он снимает так, как ему хочется, она не будет вмешиваться. Но буквально минут через двадцать Алиса вдруг предложила:
-А ты сможешь снять меня без одежды?
Гордей почувствовал, как вспотели его ладони.
-В смысле? – переспросил он, надеясь, что неправильно ее понял.
-Помнишь, я говорила, что открою тебе секрет? Ты узнаешь первый. Угадай, что? Скоро ты станешь дядей!
В памяти Гордея тут же всплыл белокурый парень, с которым Алиса в последнее время встречалась чаще, чем с другими. Они вместе играли в спектакле, и понятно, что их роман вспыхнул на фоне совместных репетиций и изображения влюбленности на сцене. Юра, хотя и посещал этот спектакль два раза, ничего не замечал.
-Так что? – Алиса смотрела ему прямо в глаза. – Сделаешь? Ты же понимаешь, что после родов я уже не буду такой красивой. А никому другому я не доверю снимать меня в подобном виде.
-Хорошо.
Собственный голос показался Гордею чужим. Алиса, словно и не сомневавшаяся в том, что он согласится, тут же развязала пояс своего платья и сбросила его на пол.
-Ты же скажешь, что мне делать, да?
Это была самая сложная съемка в его жизни. Он был уверен, что фотографии будут великолепные. Но не был уверен в том, что брату это понравится. Не фотографии. А то, что он видел его жену обнаженной.
Позже, когда они закончили съемку, и Алиса натянула узкие джинсы и пушистый свитер, усевшись на подоконник с чашкой горячего чая, Гордей выпалил:
-Ты уверена, что Юра отец ребенка?
Алиса подняла на него удивленные глаза.
-Я все знаю. Видел тебя с этим хлыщем.
Ее губы, которые она уже успела намазать малиновым блеском, задрожали, глаза наполнились слезами. Гордей много раз видел это в театре, но все равно почувствовал, как в груди защемило.
-Какой ты гадкий! Зачем ты такое говоришь? Я думала, мы друзья!
-Ты не ответила на вопрос.
-Конечно, он от Юры! У меня ничего не было с Алексеем, мы просто общаемся, репетируем. Думаешь, так просто изображать на сцене любовь? Надо, чтобы зрители в это поверили.
-С Михайловым ты что репетировала? Или режиссер не сможет поставить спектакль про любовь, если не испытал ее с актрисой?
Алиса отпрянула, словно Гордей ее ударил. Щеки ее запылали.
-Ты следишь за мной? Зачем? Наверное, сам хочешь оказаться на их месте, ведь так?
-Да кому ты такая нужна! – вспыхнул Гордей. – У нас в семье так не принято! Мама, знаешь, какая красавица в молодости была! И сейчас она красивая. Но она никогда, слышишь, никогда не позволяла себе ничего подобного! И отец: он доверяет ей проверять его почту и телефон, у них нет друг от друга секретов! Семья – это самое главное, понимаешь? А ты обманываешь Юру. А, значит, и всю семью.
Алиса внезапно изменилась. Ярость, горевшая в ее глазах, погасла, плечи опустились.
-Я не хотела, – тихо проговорила она. – Так нужно, ты просто не знаешь, как там все устроено. Я ними не сплю, мы просто обедаем вместе, общаемся. Я бы никогда не изменила твоему брату.
По ее щекам покатились слезы, плечи задрожали. Она опустила голову на колени, прикрыв лицо ладонями.
Гордей протянул руку и провел по ее волосам.
-Не плач, – сказал он. – Юра хороший, он простит тебя.
Алиса вскинула голову.
-Не говори ему, пожалуйста!
-Не скажу. Если ты признаешься сама. И пообещаешь, что больше такого не повторится.
-Гордей, пожалуйста, не надо! Ты же любишь своего брата! Я обещаю, что больше не буду. Честно обещаю! Давай не будем ему говорить.
Она соскользнула с подоконника, шагнула к Гордею и прижалась своими малиновыми губами к его губам. Тело словно пробило электричеством. Он отпрянул.
-Ты — самый лучший, – прошептала она. – Если бы я встретила первым тебя, все могло быть по-другому.
Где-то в глубине души ему нравилось это слышать. Но все же он ответил:
-Не делай так больше. Никогда.
По дороге домой они молчали. Алиса нервно грызла ногти, Гордей, не отрываясь, смотрел на дорогу. Он не знал, что ему делать. Что-то незнакомое наполняло его грудь, требующее выхода наружу.
Алиса его обхитрила. За ужином она громко произнесла немного нервным тонким голосом:
-А у меня для вас новость! Никто еще не знает, даже Юра.
Она покосилась на Гордея, и ему показалось, что Алиса даже подмигнула ему.
-У нас с Юрой скоро будет малыш.
Юра, который в это время жевал лазанью, чуть не подавился. Мама бросилась стучать ему по спине, папа кинулся искать коньяк, Василиса громко кричала: ура, я скоро стану тетей!
Один Гордей молчал. Он чувствовал, как то, что весь день распирало его грудь, просилось наружу. Когда все немного успокоились, чокнувшись коньяком и пожелав молодым счастья и здоровья будущему наследнику, он прокашлялся и сказал:
-У меня для вас тоже новость.
Он увидел, как в глазах Алисы мелькнул страх. Юра, счастливый и улыбающийся до ушей, обнимал ее, нежно обхватив пока еще плоский живот. Василиса уже притащила из комнаты планшет и рисовала новый комикс, наверняка на тему материнства. Папа повторял:
-Я стану дедушкой! Подумать только, я стану дедушкой!
Мама нежно смотрела на Юру и Алису, видимо, уже представляя будущего внука или внучку.
Все повернулись к Гордею. Алиса закусила губу и смотрела на него так, словно лань на охотника.
-Я решил, что поеду в Москву, – выдохнул Гордей. – Мне поступило предложение поработать в одном агентстве. Так что, можно сказать, повезло, как раз освободится комната для детской.
Мама ахнула, потребовала подробного отчета: что, где и когда. Отец потянулся за коньяком, заявив, что сегодня отличный день, чтобы продолжить празднование. Василиса только хмыкнула, глядя то на Гордея, то на Алису, словно знала истинную причину его поступка. Юра оставил жену и принялся трясти Гордею руку, говоря о том, как он им гордится и что всегда знал, что его брат достигнет больших высот, чем он сам.
Одна Алиса молчала. Она замерла, уставившись в свой стакан с апельсиновым соком, и Гордей видел, как дрожат ее пальцы. На него Алиса больше не смотрела.
Поздно вечером, когда дом погрузился в тишину, он услышал, как в дверь тихонько постучали. Не дождавшись его ответа, дверь отварилась. На пороге стояла Алиса в своем плюшевом комбинезоне. Она прошла в комнату, села на краешек его кровати. Гордей отставил ноутбук.
-Тебя правда пригласили в Москву?
-Правда.
Он врал, никакого приглашения не было. И по тому, как он поспешно ответил, Алиса, наверное, тоже это поняла.
-Я рада за тебя. Но не рада, что ты уедешь. Я буду скучать.
Гордей поморщился.
-Не надо…
-Погоди! Я серьезно. Ты хороший брат и хороший друг. Я никогда этого не забуду. И, знаешь, что? Я рассказала Юре. Что иногда обедаю с актерами и режиссерами, что флиртую с ними и вообще веду себя легкомысленно. И что больше так не буду, потому что я теперь не только жена, но и мать. И я должна быть примером своим детям, как ваша мама. Надеюсь, у меня получится воспитать таких же сыновей, как вы с Юрой.
Она взяла его ладонь в свою крошечную ладошку, сжала ее и тут же отпустила.
-Удачи тебе в Москве, – сказала она. – И спасибо за все.
Когда она вышла из комнаты, в ней еще долго оставался запах ее духов – сладкого инжира и свежей зелени. Гордею он долго чудился и потом: в толпе московского метро, в лифте, везущего его в съемную квартиру и даже в такси. Он и правда быстро нашел работу, а впоследствии достиг не меньших высот, чем его брат. Но домой так и не вернулся, а когда женился через пять лет, то только слепой мог не заметить, что его жена как две капли воды походила на Алису…
