Степан и Ольга были женаты уже более пятнадцати лет. Жили они на крайней к лесу улице небольшого городка, больше похожего на посёлок.
Живописные места, рыбалка на озере и узкой речке, огибающей их улочку, смогли удержать молодую пару от переезда в областной центр, где жили родители Ольги. А вот Стёпа был местным. На этой же улице и жили его родители, вернее, остался уже только папа, матери уже не было, когда Стёпа женился. Жалость к одинокому отцу и побудила уговорить жену остаться на родине Степана.
Оле понравилось жить в частном доме, который они купили сразу после свадьбы на подаренные щедрыми гостями и Ольгиными родителями деньги. Она с энтузиазмом устраивала быт семьи, наводила порядок в огороде, саду и доме.
А Стёпа часто навещал отца, всё скорбящего о жене, и уговаривал его поменьше прикладываться к бутылке. Отец обещал, но когда сын в очередной раз заставал его навеселе, то они ссорились, а потом мирились, утирая слёзы и глядя на портрет матери, висевший на стене в комнате.
— Может, ему найти добрую женщину? – не раз предлагала Ольга Степану.
— И думать пока не хочет, — объяснял Степан.
— Ага, пока не сопьётся. И уже никому не нужен будет… — предупреждала Ольга.
Но время шло, Игорь Петрович, отец Стёпы работал, поддерживал дом в порядке как мог, и сын ему в этом немного помогал. Но, как водится, вода и камень точит. Сколько раз Оля уже заставала отца и сына вместе за столом с рюмкой в руке.
— Ты же сам с ним вёл разъяснительную работу, – вспыхивала она, — так чего же теперь и сам взялся за это дело?
Степан виновато поднимал плечи, начинал объяснять что-то по одиночество, но Оля всё чаще с ним ссорилась. Доставалось и свёкру.
Были такие времена, что Стёпа на день или два уходил от жены, когда они были в ссоре. Тогда соседки, смотревшие из окна, говорили:
— Снова Стёпка ушёл от жены. Только надолго ли?
Стёпа отсиживался у отца в выходные под видом неотложной помощи, а потом возвращался домой и налаживал отношения с Олей. Обычно подносил подарки или гостинца Алёнке, любимой единственной дочке, которая сразу бежала к отцу и обнимала его.
— Ох, если бы не дочь, я бы тебя! – сердилась ещё Оля некоторое время, но муж начинал активно помогать по дому, а потом подходил к Оле и нежно обнимал её за плечи, и перемирие было достигнуто.
Однако, однажды, увидев мужа с приятелями у пивного ларька, Ольга расстроилась так, что практически выгнала супруга из дома.
— Сколько можно нашей дочери видеть тебя таким? Сам подумай. Ведь она девочка, ей всего десять лет! И каким она тебя помнить будет, и помнить своё детство? – сказала Ольга, — уходи к отцу, и если не изменишь свою жизнь, то нечего нам с дочерью и нервы мотать…
Стёпа рассердился, собрал вещи в дорожную сумку и ушел на другой конец улицы, в родной дом.
— Неужели она в этот раз так и сказала? – поражался отец жестокости Ольги, — да отойдёт! Не впервой…Погоди. Как ей с хозяйством управиться без тебя? Развели кучу зверья…
— Да. Там и собака моя любимая осталась – Сильва, и кот Василий, — перечислял Стёпа, понуро сидя за столом, и выпивая горькую.
— Да, ты тоже – добрый… — говорил батя, — и зверюхи твои это чуют… Один Гусь Сёма чего стоит, больше иного человека понимает! Знают твоё сердце, а вот она… не оценила по-настоящему. Цепляется. Все сейчас выпивают. И что такого, что мы с тобой понемногу в выходные? Ты же деньги домой приносишь? Да. И я сам себя обеспечиваю. Вот поэтому, сынок, я и не женился больше. Не желаю, чтобы мной командовала какая-нибудь баба…
Стёпа кивнул, а потом стукнул кулаком по столу и пошёл спать. Неделю он жил у отца, но стал невыносимо скучать и по дочери, и по жене, и по всем своим хвостатым. Вечерами он подкрадывался в темноте к дому и подсматривал в окна, потом заходил во двор к Сильве, а она предательски радостно лаяла и лизала его руки.
— Ты, что ли, пришёл? – жена выглядывала с крыльца, — по собаке соскучился? И всё?
— Да хоть по собаке, — недовольно отвечал Стёпа, — она хоть по мне тоже соскучилась, и никогда не бранит…
Степан гладил Сильву и взял её в этот раз с собой в дом отца.
Наступали уже первые морозцы, и Сильву пустили в дом. Где она в сенях принесла четверых щенков через пару дней.
— Ого, — говорил отец, — и куда ты всю эту гвардию девать будешь?
— Как куда? Раздавать. В добрые руки, как обычно. У неё щенки красивые. Глянь!
На щенков пришла смотреть и дочка Алёнка. Она гладила их, кормила молочком и ухаживала, вытирая лужицы.
— Пап, ты надолго ушёл-то? – как-то спросила девочка, — и собаку забрал… Нам без собаки как-то непривычно, боязно немного…
— А без отца ничего? Не боязно? – с грустью посмотрел на дочку Степан, — как там мать-то? Весёлая? Привет ей передавай…
— Вот ещё. Сам приходи и передавай. Я не почтальон, — ответила девочка и ушла домой.
На следующий раз, в выходной, когда Ольга ушла на рынок, Степан прошёл в скотник, открыл дверь, и выпустил на пушистый снежок своих гусей. Их у него было немного, семья: пятеро гусынь и один гусак Сёма.
Гуси радовались прогулке, угощению от хозяина, а Сёма подбежал к присевшему на корточки Стёпе, обвил своей длинной шеей шею хозяина и дал себя обнять.
В такой позе и увидели Степана жена и дочка, вернувшиеся с рынка.
— Ого, да тут любовь, обнимашки! – радостно закричала Алёнка, — папа, ты вернулся?
Степан помолчал, глядя на жену. Ольга, красивая, с румяными щеками и синими глазами была в настроении.
— Голодный? – спросила она мужа, — у нас сегодня праздничный обед, ты не забыл?
— Насчёт чего? – спросил Стёпа и тут же вспомнил. Это была дата их свадьбы.
— Ах, да…Конечно, помню, вот только я сейчас приду. Отца позову, можно?
— Конечно, приходите оба. Кого же мне ещё звать? Только наша семья… — сказала Ольга, улыбаясь.
Стёпа пошёл к калитке, а гусь Сёма поспешил за ним переваливаясь с ноги на ногу.
— Да куда ты, друг мой родной, — забеспокоился Степан, — нельзя тебе на улицу, там чужие собаки. Ты погоди, я скоро вернусь, честное слово.
Стёпа присел и снова обнял гуся, прошептав ему что-то нежное на ушко. Жена, стоявшая с Алёнкой на крылечке, только покачала головой, улыбаясь.
За обедом посидели по-семейному тепло, как будто бы ничего и не бывало. Вот только бутылок на столе не было и тостов. Вместо них – вкусные салаты, Пожарские котлеты, и торт, правда покупной, но очень свежий.
— Ну, вот и стали мы ещё взрослее… — сказала Ольга, — и надо быть нам сплочённее, как никогда. Беречь себя, здоровье, и друг друга, самое главное…
Глаза её блестели. Она видела, с каким аппетитом ели мужчины, соскучившиеся по праздничному меню и вкусной еде.
— Ты к чему это про сплочённость, Оля? Если хочешь знать, то я при бате клянусь, и он знает, что я завязал. Окончательно и бесповоротно. Хватит туда-сюда ходить, собак таскать и людей смешить. Ты уж поверь мне на слово. Вот перед Алёнушкой тоже обещаю, что всё у нас теперь будет хорошо.
— И я в свою очередь, сношка, тоже вину свою признаю… — глухо произнёс свёкор, — оба будем стараться с сыном… Одному не сподручно сдюжить такое дело…
— Вот и молодцы, — вздохнула Ольга, — а то нельзя показывать детям плохой пример, и девочкам, и тем более, мальчикам…
— Да, — ответил машинально муж, а потом посмотрел на жену:
— Так у нас и нету мальчиков…
— Пока нет, а через семь месяцев, может, и будет, — улыбаясь, ответила Ольга.
— Что? – вскочил с места Стёпа, — это правда, что ли? Ты…
— Да. Правда. И хватит нам ругаться. Пора браться за ум, и готовиться к новому члену семьи… — она встала, погладила руками животик и Алёнка запрыгала от радости по комнате.
— Ура! А если и сестрёнка будет, то тоже очень хорошо! – кричала она.
В этот же вечер семья снова воссоединилась. Настроение у Степана было приподнятым, и он жалел только об одном, что жена пока попросила не говорить никому о её беременности – пока слишком рано.
Но прошла пара месяцев, и округлившиеся формы Оли сами дали знать, что она снова носит ребёнка. Ждали сына. На удивление Оли, не только муж, но и свёкор перестали баловаться спиртным, и они теперь вместе обедали по выходным, а ещё начали ремонтировать детскую.
К лету в доме появился малыш, с басовитым голоском, тёмной челкой – вылитый Степан. Алёнка не отходила от кроватки братца и была маме отличной помощницей-нянькой. Игорь Петрович тоже просился в няньки, смеша этим и сына, и сноху.
— Погодите, пока маленький. Вот чуток подрастёт – всем заботы и работы хватит, — обещала Ольга.
Но через месяц она уже доверила свёкру повозить коляску по их улочке. И гордый Игорь Петрович шёл с Алёнкой по тротуару, и всем встречным знакомым шёпотом рассказывал подробности о внуке: как ест, спит, гулит, и что в их, то есть, в его породу уродился.
Люди улыбались, видя довольное лицо мужчины, и женщины вздыхали:
— Тебе бы хоть и ещё самому отцом стать, Петрович… Хорошо смотришься!
На что Игорь Петрович махал рукой, и качал головой.
— Да кому я нужен? Уже дважды дед!
Однако, когда малышу исполнился один годик, на день рождения внука пришёл Игорь Петрович не один, а с приятной женщиной его возраста, бывшей одноклассницей, которую он встретил несколько месяцев назад.
Так и получилось, что стал и отец Степана жить с новой женой, чему и сын, и сноха были рады: всё-таки лучше, чем губить вином свою жизнь…
Про ссоры и уходы к отцу Степана супруги не любили вспоминать. Лишь однажды Оля сказала как-то соседке, спросившей: не пьёт ли муж:
— Не прикасается. Ему сына надо вырастить настоящим мужиком, всему научить. И свёкор так же считает. Оба с ним занимаются, и обоих он обожает: и отца, и деда…
Так и закончились ссоры в семье Оли и Стёпы. То ли младенец, которого Бог послал, стал крепостью для семьи, то ли отходчивый характер Ольги и самого Степана? Так судачили соседи и друзья этой пары, но главное, что счастье вернулось в дом, где все любили друг друга и своих питомцев.
