Мужу она изменила всего один раз, еще до свадьбы. Он назвал ее толстой и сказал, что Юля не влезет в свадебное платье. Она обиделась и поехала с подружками в клуб. Напилась там, проснулась в незнакомой квартире с голубоглазым красавчиком. Стыдно было ужасно! Она ничего не сказала Коле, тут же простила ему все обиды и даже села на диету. Пить бросила, благо что скоро узнала о беременности, так что повод отказаться был.
Дочь родилась в срок, прекрасная голубоглазая девочка, Коля в ней души не чаял. Все пять лет Юля уверяла себя, что все в порядке, и глаза у дочки голубые потому, что у свекра тоже голубые. Ну, кудрявая она, и что? Изо всех сил гнала из памяти того кудрявого парня, имени которого даже не помнила. Но что-то в глубине материнского сердца подсказывало ей, что девочка не от мужа. Может, поэтому она прощала ему всё: ночные переписки, частые командировки, вечное недовольство ее внешностью и готовкой. Девочке нужна семья: отца она обожает, да и какие мужчины не изменяют?
-Терпи, куда ты пойдешь? – говорила мама. – У нас, сама знаешь, места нет, бабушка слегла, брат невесту привел, куда я вас всех? Говорила тебе: нельзя квартиру на свекровь оформлять, будешь потом у разбитого корыта!
Юля и терпела. Только вот это не помогло, и однажды Коля от нее все же ушел. Сказал, что встретил другую, плакал даже, говорил, что всегда будет для Алисы отцом, но против чувств своих пойти не может. Мать его, которая внучку вроде бы привечала, после развода выдала:
-Тест на отцовство сделай, а то, может, зря алименты платишь!
Юля аж похолодела вся: она думала, что у нее одной такие подозрения. Оказывается, нет.
-Ты с ума сошла? – накинулся на нее Коля. – Алиса – моя дочь, это слепому видно.
Не зря свекровь подозревала, потому что когда через год после развода Юля попала в больницу с аппендицитом и увидела там знакомое лицо, ее сомнения растворились разом в этих голубых глазах над белой маской.
-Извините, а мы с вами не встречались? – спросил хирург.
Юля отчаянно замотала головой. И надеялась, что он не вспомнит. Но он вспомнил, потому что на другой день при обходе пошутил:
-Надеюсь, вы не убежите так стремительно, как в прошлый раз?
Юля покраснела, как помидор. И решила для себя, что уйдет из больницы при первой же возможности. Только вот одного она не рассчитала: за те дни, что она там была, Максим успел сделать так, что сбегать Юле расхотелось.
Про дочь она ничего не сказала, точнее, сказала, что есть дочь, но про его отцовство даже намека не было.
Максим понял все сам, в первый же день, когда увидел девочку. Он волновался, купил куклу, задал Юле десятки вопросов, чтобы правильно себя вести.
-Ты понимаешь, – сказал он, – когда мы с сестрой были маленькие, мама встретила мужчину, и она правда его любила, но сестра моя его не приняла, и мама, в итоге, дала ему отставку. Не хочу так, хочу быть для твоей дочери вторым отцом.
Уже от этих слов Юле стало плохо. А когда он вошел и увидел девочку, замерев на несколько секунд, и растерянно посмотрел на Юлю, стало ясно: он тоже все понял.
«Какая разница, – подумала Юля. – Все равно рано или поздно пришлось бы ему сказать».
Наученная своим браком, она ждала обвинений и криков. Но Максим, когда они остались наедине, крепко обнял ее и прошептал: «Какое же это чудо!».
Сначала Алиса вроде нормально принимала Максима. Но когда Юля осторожно спросила у дочери, не против ли она, если Максим будет жить с ними, она заплакала и сказала:
-Я думала, что папочка к нам вернется! Пусть Максим в другом доме живет.
В итоге она ее уговорила, но Максим сильно расстраивался.
-Она же моя дочь! Ты должна им сказать!
-Коля этого не переживет. И Алиса. Ты пойми, для нее он – отец, а для Коли она – единственная дочка. Кажется, его дамочка не может иметь детей. Так мне свекровь сказала.
Максим обижался, Алиса устраивала скандалы, Юля изо всех сил пыталась поддерживать мир в их странной семье. В итоге у них сложились определенные правила, благодаря которым удавалось лавировать между двумя любимыми людьми: к Коле она возила дочь сама, стараясь, чтобы мужчины не встречались, Алису с Максимом одних не оставляла, а то они непременно ссорились, служила словно переводчиком между ними. Даже на Восьмое марта она готовила с Алисой открытку, боялась, что та выскажет что-то Максиму, а он не выдержит и скажет ей правду.
А потом Юля забеременела. И страшно испугалась. Она боялась, что второй ребенок будет похож на Алису как две капли воды, и Коля все поймет; боялась, что Алиса будет ревновать и сердиться на Максима еще больше; боялась, что Максим воспользуется ситуацией, пока она будет в роддоме, и все расскажет Алисе.
Договорилась с мамой, что та заберет себе Алису на роды. Мама согласилась, хотя у нее и так дома два ребенка (брат успел одарить ее внуками), но все получилось не так: за день до того, как у Юли начались роды, мама попала в больницу с камнями в желчном. Отчим брать на себя третьего ребенка отказался, брат и его жена целыми днями на работе. И Юля решила увезти дочь к Николаю. Но вот незадача: тот был в командировке, а обращаться к свекрови совсем не хотелось.
-Я что, с собственной дочерью не справлюсь? – обиделся Максим.
Эти роды были куда сложнее для Юли: мало того, что пришлось делать кесарево, потом задержаться в больнице, потому что у сына была желтушка, так еще и дома бомба замедленного действия! Максим уверял, что все хорошо, а дочь отказывалась с ней говорить, и Юля страшно переживала. «Он все ей рассказал, – думала она».
Еще, зачем-то, поделилась своей историей с соседками, а те давай уверять, что надо всем все рассказать, что тайное всегда становится явным, и Юлю ждет расплата за ложь. Раззадоренная соседками и размякшая от окситоцина, она позвонила Коле и сказала:
-Мне нужно тебе признаться.
-В чем?
Долго молчала, собиралась с мыслями.
-Ты про Алису, что ли?
-Что про Алису? – испугалась Юля, хотя сама собиралась все ему рассказать.
-То, что она от хахаля твоего. Знаю я.
-Он что, сказал тебе? — поразилась Юля.
-Да я давно знаю, успокойся. Ей год был, когда я тест сделал. Мне еще перед армией говорили, что детей у меня не будет. Я молчал, надеялся на чудо и думал, вот оно. А потом сомневаться стал. Мама еще… Вот и проверил.
-Но… Как…
У Юли в голове не укладывалось то, что он все эти годы молчал.
-А что мне было делать? – огрызнулся он. – Девчонка-то в чем виновата? И не вздумай ей сказать! Я столько терпел не для того, чтобы ты меня без ребенка оставила.
Вот тебе и Юрьев день!
На выписке Юля была сама не своя: все смотрела то на дочь, то на мужа. Оба вели себя странно: переглядывались и молчали.
-Ну, как вы без меня? – спросила нервно Юля, когда сын уснул, а Алиса села рисовать.
-Да хорошо все! Зря ты ее охраняла вечно, без тебя мы сразу договорились.
-Ты ей сказал?
-Нет, конечно! Ты же запретила.
-Запретила. А чего она тогда такая хмурая?
Максим хитро улыбнулся.
-А вот спроси сама.
Юля пошла в комнату девочки. Та аж язык от усердия высунула: красила что-то красным карандашом. Юля подошла ближе, рассмотрела. На рисунке было три взрослых и два ребенка.
-Это кто? – спросила она.
-Непонятно, что ли? Ты, папа, Максим и мы с Вадимкой.
-Красиво.
-Ага. Мама! А как ты думаешь – может у человека два папы быть?
«Так и есть – сказал!»
-Ну… Бывает так, – осторожно ответила она.
-Тогда можно я буду Максима тоже папой звать? Он хороший. Мы с ним построили замок из лего и ходили смотреть рыбок. Там такой смешной продавец, дедушка в кепочке. Он спросил, кем работает мой папа. А я не знала, что ответить, он же про Максима спросил. И я сказала, что врач. Это же классно, когда папа – врач. Я у него уже спросила, но решила у тебя уточнить.
К горлу подступил комок. Юля вдруг поняла, в какую ловушку себя загнала. Коля-то ее простил, и Максим простит. А если когда-то правду узнает Алиса… Надо решаться сейчас: сказать или ждать расплаты. Юля обняла дочь и произнесла:
-Конечно, можно. Думаю, Максим будет рад, если ты будешь называть его папой. Но папе лучше не говори…
