— Мне сказали, что плод крупный, рожать сама боюсь, сделайте мне, пожалуйста, кесарево, — попросила я врача, ощущая приход новой довольно вялой схватки.
— Ну, кесарево всегда успеем, показаний я не вижу, — ответил жизнерадостный врач, проводя осмотр моего живота, — я бы не сказал, что плод у вас крупный, живот не такой уж и большой. Давайте попробуем сами родить, естественные роды всегда лучше искусственных, а там, если что, сделаем «чик».
Я переглянулась с мужем. Мы согласились. Врач сделал мне укол, чтобы дело пошло быстрее, потому что развитие процесса шло слабо. Перед этим я неделю пролежала в патологии — перенашивала. Когда истёк срок в 42 недели, меня отправили в роддом — тянуть больше нельзя. Роды были первые и я очень боялась. Переживания мамы и свекрови только усиливали моё беспокойство:
— Хоть бы здоровым родился, — бледнела свекровь, — у моей подруги ребёнок родился без ручек… Не дай бог!
— Мама, у тебя вообще мозги есть такое Ане рассказывать? — злился муж, — она и так мнительная , и ты тут ещё! Всё будет нормально.
— Слишком худенькая она, переживаю… — не желала угомониться свекровь.
— Переживай, пожалуйста, молча!
Моя мама тоже подливала масла в огонь:
— Лишь бы здоровая родилась, не дай Бог как у тёти Жени нашей с дцп, всю жизнь мучаться. Чуть что — требуй кесарево!
Вот с такими наставлениями от бывалых я и отправилась первый раз в роддом. В общей сложности мои мучения длились 15 часов… Первые тринадцать сопровождались слабыми схватками и отсутствием потуг. Врач говорил когда мне тужится и я что-то там пыталась, но толку ноль. Давно проколотый околоплодный пузырь поджимал сроки и наконец врач сдался — посреди ночи вызвали хирурга и анестезиолога, которые мирно спали у себя дома. Рожала я в небольшом городке и весь врачебный состав мучался со мной одной всю ночь.
Когда врачебная бригада прибыла, меня опять посмотрели на всякий случай.
— Надо же! А шейка-то раскрылась! — удивился акушер, — давайте всё-таки попробуем родить самостоятельно!
Муж был со мной всё это время. Думаю, без его поддержки я бы сама не родила… Он контролировал и меня, и врачей, и всех.
Дочка родилась полностью синей и три раза обвитой пуповиной. Она была безжизненной. Выпутав её из пуповины, неонатолог начала проводить реанимационные мероприятия. В палате ни звука. Минута. Две. Три.
— Она не дышит, не кричит! Почему она не кричит?! — привстала я на кровати.
— Так, тихо, тихо! — нажал мне на плечи акушер, чтобы я легла назад.
Это были самые страшные минуты в моей жизни. По крайней мере, на тот момент…
— Кхе… кхе… Уа-а! Уа-а! — впервые разрезал воздух голос моего ребёнка.
Волшебница-анестезиолог её откачала. Как я рада была слышать этот звук! Знала бы я, что он будет сопровождать меня непрерывно весь первый год жизни…
Я не вставала три дня. Все попытки встать заканчивались обмороком. Дочь была со мной с первого часа, такие были правила в том роддоме. И зря, я считаю! У меня не было никакой возможности восстановится хоть на одну каплю. Вставать я смогла только после того, как в меня влили два пакета донорской крови. Сразу исчезла жуткая желтизна кожи и я вновь почувствовала свои ноги.
— А хорошо всё-таки, что мы сами родили — если вы потеряли такое количество крови в обычных родах, то при операции могли и не выжить, — сказал жизнерадостный врач.
Я кисло улыбнулась. До сих пор не знаю верить ему или нет…
Дочка родилась весом 4300.
— Богатырша! — называли её медсёстры.
Домой я вернулась вся шитая-перешитая и там начался у меня настоящий ад, который почему-то окрестили «счастьем материнства». Ребенок орал всегда. Всегда. Всю прогулку — ор. Дома отойдёшь от неё на два шага — тоже ор. Как же я завидовала другим мамам, которые удивлялись, говоря, что их дети спят спокойно по полдня!
Не орала она только когда сосала грудь и эти сосания обычно продолжались не менее двух часов подряд. Спала только когда грудь была во рту, иначе — ор. Я отлежала с ней все бока и пока она сосала перечитала всю нашу обширную библиотеку. Ни соску, ни бутылочки она не принимала. По врачам таскались, но они ничего не находили — ребёнок здоров, терпите мамаша. Целыми днями я была с ней одна — бабушкам не нравились крики, а муж то на работе, то самоустранялся, сбегая в мир компьютерных игр.
Счастье пришло ко мне неожиданно — я заболела, когда ей было 11 месяцев. Никогда ещё болезнь не приносила мне столько радости! У меня обнаружили гайморит, нужно было срочно колоть антибиотики и в связи с этим завершать грудное вскармливание. Повозмущавшись один денек, дочка начала остервенело сосать соску и пить из бутылочки. Даже простую пищу стала есть, а до этого ни-ни, только грудь, только молочное! Жить мне стало намного легче…
С той поры прошло двенадцать лет, но я заметила странность — в ночь на её рождение я не сплю. Бессонница…
