Перебирая на столе сахарные крупинки, Ирина всячески пыталась подобрать слова, способные навести сына на разумные мысли. Его девушке рожать нельзя, от ребёнка надо избавиться. Звучит кощунственно, да. Сама Ирина никогда не поддерживала подобное и всех абортниц считала по сути убийцами, но то, какое недоразумение представляла из себя девушка Катя…
Сама Ирина родила в браке четверых детей. К родительству оба супруга относились крайне ответственно: их дети, двое из которых уже взрослые, ни в чём не нуждались, были ухожены, здоровы и сыты, на их образование откладывались деньги, даже если это образование вызывало сомнения как, например, у вышеупомянутого второго сына, которого звали Денис. Мальчик мечтал выучиться на актёра и ни о чём другом не хотел слышать.
Как мать, Ирина не питала иллюзий относительно личности Дениса: она понимала, что сын вырос мямлей, бесхарактерным добряком, таким мягким, как пластилин — его обогрей, а потом лепи всё, что угодно… Но он был её сыном, её ребёнком и она любила Дениса не меньше остальных, а может и чуточку сильнее оттого, что он доставлял родителям хлопот побольше, чем другие, заставлял постоянно думать о нём, переживать, решать его проблемы. Просто её мальчик был слишком наивным и добрым, чем и пользовалась целых два года Катя.
— Ты же понимаешь, Денис, что вы не в состоянии растить этого ребёнка и семьи у вас никакой не выйдет. Тебе самому всего двадцать один, а твоя Катя… это вообще, — отвела глаза в сторону Ирина. Она уставилась на пятно от размазанной по обоям мухи (старший сын нашёл где её хлопнуть!), ища в себе силы, чтобы продолжить говорить пристойно: — Не учится, не работает, мозга нет совершенно. Она тобой тупо манипулирует, разводит на деньги. Причём на наши с отцом деньги. Ты её содержишь, кормишь, одеваешь, а сам в одном и том же свитере и брюках, хорошо хоть берцы мы тебе сами купили, а не дали на них денег в руки, а то б ходил вообще босой.
Денис провёл ладонью по лицу, словно снял с себя паутину. Он говорил чуть ли не плача:
— Она аборт делать не хочет, мам, говорит — буду рожать. Да и денег у нас на этот аборт нет, а пока найдём — и сроки пройдут…
Он выглядел также подавленно и разбито, как и полчаса назад, когда переступил порог родительского дома. При последних словах он взглянул на мать с мольбой. Ирина намёк поняла — деньги, деньги, вот чего он от неё ждет. Своей тяжёлой позой и красивым личиком он походил на античную статую, глубоко задумавшуюся и печальную. Почему он вообще пришёл домой можно было не спрашивать — поссорился с Катей и она его выгнала, всё как всегда. Легко представить звонкий голосок Кати и её коронную в таких случаях фразу:
— Уходи! Это моя комната!
«Ага, твоя, не поспоришь, — думала Ирина, — вот только именно Денис платил целых два года за коммуналку, а теперь ещё и за аренду».
Комнату эту снял для Кати отец, чтобы та съехала от истерички-матери. С отцом Катя не жила с пяти лет, у него давно другая семья, но о дочери он не забывал, подкидывал помощь, хотя сильных финансовых возможностей не имел. Ирина считала отца Кати мировым мужиком, в то время как о девушке и её матери была прямо противоположного мнения, как, впрочем, и вторая жена папы, которая три месяца назад поставила ультиматум — никаких денег ни на что пока эта 21-летняя кобыла не начнёт учиться или работать. Но зачем Кате шевелиться, если есть такой простачок, как Денис? Он за всё и платил.
— Постарайся поговорить с ней спокойно, разумно, приведи доводы. Должна же у неё быть хоть какая-то соображалка. Объясни какая это большая моральная и материальная ответственность — растить ребёнка. Я тебе честно скажу — мы пятого ребёнка не потянем, на нас пускай не рассчитывает.
Вообще-то Ирина мечтала о внуках, но именно о внуках, а не о пятом ребёнке, которого им с мужем придётся растить самим. Здесь вариантов не было, ведь Катя и со своей жизнью не знала что делать (точнее, она вообще не хотела ничего делать), ни целей, ни планов, работать не хочет, и чем она только взяла Дениса? Смазливым личиком и стройной фигуркой?
— Мам, а у вас деньги есть на аборт? Думаю, я смогу её убедить… — промямлил Денис и по примеру матери стал собирать в одну кучку крупинки рассыпанного сахара. Ранее он сам его рассыпал — рука дрогнула над чашкой кофе.
— Ох, Денис, вот есть ли у тебя совесть, скажи? Я тебе сколько в этом месяце давала? И неделю назад твёрдо сказала — никаких больше подачек ни на что. Надоело! Ты у отца на фирме получаешь зарплату, тебе одному на проезды и редкие вещи хватит, а накормить мы тебя, конечно, всегда накормим.
— Там копейки!
— Но ведь ты и работаешь два раза в неделю, остальное время актерствуешь. А Катя твоя пусть идёт на работу, лентяйка.
— Господи, мама! — схватился за волосы Денис. — Ты хоть понимаешь какая сейчас ситуация?! Безвыходная! Мне что — отцом становиться в 21 год, потому что нет денег на аборт?! Ну не смешно ли? Тебе вообще на меня плевать? Всё равно, если моя жизнь будет угроблена?! Я учусь в театральном! Наконец-то! Со второй попытки! А ты…
— Успокойся! — пристукнула ногтями по столу Ирина, — на это я дам деньги, но это в последний раз. Ты уверен, что сможешь её убедить записаться на операцию?
— Конечно, я же будущий актер, а мы хорошие психологи.
— Неужели? — недоверчиво подняла брови мать, — вот уж не замечала.
Получив от матери деньги, Денис повеселел и ощутил прилив аппетита. Ирина накормила его голубцами и он попросил отложить в баночку для Кати. Сумма, которую он получил, была актуальной на тот 2006 год. Увидев деньги, Катя сразу оттает и примет его назад.
Любовь Дениса к этой девушке была патологической. Она им пользовалась, выгоняла, обзывала в порывах ссор, ходила без него с подругами в кафе и клубы… А с Денисом не любила ходить, всегда находила «отмазки». Один из её выходов закончился ночёвкой у какого-то мужчины, и она призналась в измене, но Денис простил её. Влияния на сына по поводу Кати мать оказать не могла.
— Я и сам хочу уйти, мам, но не могу. Она меня выгонит, потом поманит, когда понадоблюсь, и я иду, как телок.
Отец говорил:
— Крепко тебя зацепила девчонка. Первая любовь… Только юнцы умеют так любить — вопреки. С возрастом это лечится.
А Ирина же всерьёз подумывала над тем, что Катя его приворожила. Нет, она никогда не верила в подобное, но как ещё можно объяснить такое поведение? Нормальный парень из нормальной семьи ходит на привязи у какой-то маргиналки, она им вертит как хочет! Да к тому же Денис сам говорил, что Катя увлекается эзотерикой, любит поиграть в колдунью при свечах. Однако была бы она настоящей колдуньей, то наколдовала бы себе кого-то побогаче Дениса — у этой творческой натуры с фантазиями о большом экране деньги появятся ещё не скоро!
И да, Ирина думала о Кате исключительно как о маргинальной особе. Она давала ей шансы переубедить себя, жалела, подсказывала, шла к ней навстречу со всей душой, даже мирить их пыталась после ссор, инициатором которых всегда была Катя (а потом сама просила Ирину помирить их). В общем, всячески старалась установить доверительные отношения с девушкой сына, но такие её фразочки, как «мужчинами нужно уметь пользоваться», «я не собираюсь быть клушей, которая обо всех заботится» (Ирина именно такой и была, о чем Катя намекнула косым взглядом) или «ну вы же простой пролетарий, вам современную молодёжь не понять…» Последнее заявление Катя сделала в один из дней, когда Ирина в очередной раз пыталась её направить на путь истинный и убедить начать развиваться. Окончательный же крест на девушке сына Ирина поставила после одной из их обыденных ссор, когда Катя, выпихивая из комнаты Дениса, провизжала:
— Ну и катись к своей мамочке! Она же курица и всю жизнь будет тебя высиживать, пока коньки не отбросит!
Откуда было знать Кате, что сыночек все рассказывал маме? Катя была не в курсе столь близкого общения, а Ирина обиделась. И прекратила звонить. Интересоваться. А Катя никогда не делала это первой.
«Надо было ещё тогда всё понять и сказать сыну твёрдое нет», — вспоминала Ирина первую встречу с Катей. Сын привёл её к ним на дачу пьяную, вывалянную в чём-то и попросил накормить. Ирина с мужем испытали шок, но приняли девушку. Мало ли — перегуляла? И может это девочка у Дениса на пару дней?
Четыре дорогих мобильника были утеряны Катей за первый год. Два отец подарил, один купил Денис, а о последнем Катя уклончиво ответила — поклонник… И так во всём у неё — то холера, то наводнение, то диарея — это образно.
Последующие дни Ирина с беспокойством контролировала личную жизнь сына. Денис говорил подавленно, чувствовал себя опустошенно, переживал. Ирина гордилась тем, что он смог наконец занять твёрдую позицию и отправил Катю на аборт. Делали, с его слов, вместе. Денис в коридоре сидел. Ему плохо было. Не отпускало чувство вины, тяжесть повисла на душе.
— Это, мама, кощунственно, — говорил он, придыхая страдальчески, — Я теперь понимаю о чем ты всегда говорила. Бедный наш ребёночек, я никогда себе это не прощу и никогда не забуду какого цвета были стены в этом здании безмолвного детского крика.
Операция прошла успешно, осложнений у Кати не возникло. Вскоре Денис ободрился, друзья поддержали.
— Мне все ребята сказали, что я правильно сделал, а иначе и я был бы с ней несчастным, и ребёнок. И мам… Катя просит денег. Ей на восстановление надо. Дай, пожалуйста.
— Да сколько можно, Денис?! — вспылила Ирина, — ты уйдёшь от неё наконец или так и будешь в рваных штанах ходить, всё ей отдавая?!
— Вот она придёт в себя и я уйду. Я не могу её оставить в таком состоянии, она страдает, да и денег нет. Мне нужно дождаться её восстановления и оставить ей денег, прежде чем уйти. Хотя бы на первый месяц. Ты поможешь сейчас, мам? Ей приписали какие-то таблетки, надо купить, я ведь должен о ней заботиться, так как тоже виноват. Но я хочу избавиться от этой зависимости, хочу отвязаться от нее и начать нормальную жизнь.
Ирина вздыхала, сжимала кулаки и давала опять деньги сыну. Денис у неё был человеком с совестью, он не мог бросить девушку сразу и это казалось Ирине даже благородным поступком. И тот факт, что Денис ни минуты не сомневался в своём отцовстве, тоже говорило о его чистой душе. Он сказал без раздумий: «Это мой ребёнок. Она беременна от меня». Хотя, зная Катю, сама Ирина на месте сына засомневалась бы в её верности. Было же один раз, почему не могло быть и ещё? А Денис не сомневался, что ребёнок его…
Но от кого бы ни был ребёнок, Ирина постоянно думала об этом выброшенном за ненадобностью комочке, ощущала свою вину, даже плакала от жалости к нерожденному малышу. Грех взяла на себя… Тут даже не в грехе дело, а в соучастии в убuйстве… Но что ещё делать с такой бестолковой молодёжью? Растить детей за них? Она уже своё отстреляла, нет больше на это сил!
Прошло немного времени и Денис действительно расстался с Катей. По крайней мере так он говорил маме. Выпрашивать у родителей деньги он не перестал, находил самые изощрённые причины, но на то он был и актёр. Ирину радовало хотя бы то, что отвалилась эта липучая пиявка Катя… И тут она узнаёт, что Денис продолжает все деньги стаскивать ей! Они не спят вместе уже месяц (сам сказал маме), никаких отношений, но Катя звонит, просит, и он как кузнечик скачет к ней с денюжками в зубах!
— Так ты выходит врал нам обо всех причинах? Всё только для Кати было?!
Денис стоит, глазки потупив.
— Может ты и о беременности её врал? Может и не было никакого ребёнка?! А ну-ка давай показывай мне справки, вы же там по врачам несколько раз ходили. Чего молчишь? Проси справки у неё, я сказала, пока я тебя из дома, подлеца, не вышвырнула!
Требуя это, Ирина в душе не верила, что подобное может быть. Со стороны Дениса всё происходило так искренно и эмоционально — нельзя усомниться. И тут Денис выдал, выцедив мрачно:
— Нет никаких справок. Она не была беременна. Мы придумали это, потому что нужно было срочно платить за квартиру, а вы не давали.
У Ирины внутри всё так и ухнуло.
— Ах ты ж гад! Паразит! — накинулась на него мать, визжа и махая ладонями, — да как у тебя совести хватило… Как разыграл! А я поверила! А я над тем ребеночком плакала, места себе не находила от вины! Да разве же ты человек?
Погодя, чуть остыв, сказала:
— Театральный не бросай. Актёр из тебя отменный. Сыграл на наших чувствах без малейшего зазрения совести. Уйди от меня! Не надо мне твоих извинений. Ты гад, гад, мой сын — гад!
Выгнать они его из дома, конечно, не могли — это был и его дом, Денис был там прописан. Да и куда идти ребёнку? Но денег перестали давать вообще. В дни учебы отец выдавал ему сумму с зарплаты, которая была достаточной для проезда и перекуса. Штаны и пару рубашек ему купили с этих же денег. Держали в ежовых рукавицах, как нар*мана, до прекращения ломки. В противном случае обещали лишить его работы и наследства. Денис слушался, но каким то образом умудрялся передавать крупицы денег Кате.
Однажды пришёл на работу клиент и предложил Денису отметить сделку выпивкой. А пить на фирме у отца было строго нельзя, специфика производства, иначе сразу увольнение. Денис об этом был предупреждён, но всё равно не устоял, выпил… Немало выпил. Его хорошенько развезло. И отец сдержал слово — сразу же его вышвырнул.
— Ну и галка с вами! Я поеду к своей женщине, меня от вас уже тошнит! Родители — вредители!
Но у женщины его совершенно не ждали без денег. Катя тут же позвонила отцу героя и потребовала убрать из её комнаты пьяное тело Дениса. Отец съездил за сынком и всю обратную дорогу ругал его, говорил прямо, честно, озвучивал ту правду о Денисе, которую из любви не говорила ему мать. Отца было не остановить — он взорвался, как вулкан. Денис был ещё достаточно пьян для того, чтобы найти самый оригинальный выход из ситуации — на полном ходу он выпрыгнул из машины и покатился по асфальту колбаской.
— Как же тебе повезло, Денис, что остальные машины были далеко и не успели на тебя наехать. Дурачок ты мой… — погладила очнувшегося сына по лицу Ирина. Денис обнаружил себя в больничной палате.
— Я жив?
— Как видишь. Только скакать теперь сможешь не скоро в сторону Кати… кузнечик наш. Обе ноги переломаны.
— Мам, да я и не собирался больше. Мне реально надоело.
— Ага, слышали.
— Да ну честно! Прости меня за враньё. Я так рад, что жив. Это мой второй шанс. Теперь всё будет по-другому. Ты веришь мне?
— После той якобы беременности? Не знаю… Если ты способен так извираться ради каких-то денег… Крутить моими чувствами… Нет, Денис, я смогу вновь тебе поверить только со временем, когда докажешь. Словам я больше не доверяю.
— Угу… — повесил нос Денис. Он не ожидал, что его невинное враньё может вылиться в серьёзные неприятности. Обманывая, все врунишки думают, что они самые умные, а вокруг одни глупцы. Не догадаются, не узнают… А вон оно как бывает.
— А Катя вам не звонила? Не спрашивала обо мне? — не удержался от вопроса Денис.
Ирина со злостью легонько шлепнула его вафельным полотенцем и встала, чтобы уйти.
— Ну и глупый же ты! Так ничего и не понял! А я гордилась тем, какой у меня добрый, совестливый, умный сын! А ты.. Эх… Ну ничего — набьешь ещё сотню шишек и поумнеешь. Если останешься жив.
Со временем Денис узнал, что Катя стала работать в кафешке — прижало так, что деваться некуда. С Денисом она категорически не хотела общаться из-за обиды.
— Ты не помогал мне несколько месяцев! Я на работу из-за тебя вышла! А мне всё равно, что ты ноги сломал. Всё, отстань. У меня вообще, может быть, новый парень. Больше мне не звони.
