С улицы доносился шум проезжающих машин, а из ванной время от времени слышались звуки воды и скрип открывающихся шкафчиков. Вадим возился там уже добрых пятнадцать минут, и Аня начала подумывать, что же он опять что-то выискивает.
Спустя пару минут он вышел в гостиную. В руках у него был её любимый крем для рук, а на лице — довольная улыбка. Он плюхнулся на диван и стал жирненько намазывать им ноги.
— Вадим, ты что делаешь? — Аня нахмурилась, стараясь говорить спокойно.
— Кремом мажусь, а что? Хороший, кстати. Быстро впитывается, — ответил он, даже не глядя на неё. — Или ты хочешь сказать, я не могу пользоваться вещами, которые находятся в этом доме?
— Ты в курсе, что это крем для рук? — уточнила она, делая акцент на слове «рук». Она подняла бровь, не веря своим ушам. — У нас в ванной два крема для тела и один специально для ног. Почему ты решил взять именно этот, который, к слову, стоит недешево?
Вадим лишь пожал плечами и продолжил массировать свои ноги.
— Какая разница? Всё равно всё общее. Да и, если честно, твой крем мне больше нравится. У него запах приятный, не то что у этих «специальных». А вообще, я же тебя содержу, Ань, так что имею право.
Её брови взлетели ещё выше. Она смотрела на него, как на человека, который вдруг заявил, что земля квадратная.
— Ты меня содержишь? — переспросила она медленно, чтобы дать ему шанс одуматься. — А что насчёт того, что ты говоришь «всё общее»? Это касается и моих денег, которыми ты месяцами затыкаешь свои финансовые дыры? — неожиданно выпалила она, не удержавшись.
Вадим нахмурился.
— Ты сейчас к чему? Мы же семья. Я тебя содержу, всё на моих плечах.
От этих слов Аня невольно рассмеялась, но смех её был нервным.
— Подожди, ты… содержишь? Это с каких пор? Ты забыл, что живёшь в моей квартире и бюджет у нас раздельный? И что к концу месяца стабильно занимаешь у меня деньги? А я тебе, между прочим, ничего не говорю.
Он нахмурился, перестал мазать ноги и обернулся к ней.
— Ань, ты опять начинаешь. Что за претензии? Что до денег… Ну, бывает, мне тяжело. У кого сейчас всё идеально?
— Угу, тяжело, — она кивнула, сдерживаясь изо всех сил. — Но тебе тяжело ровно настолько, чтобы раз в три месяца покупать себе новую игрушку. Телефон, машину… Это всё из-за тяжёлой жизни, да?
— Не начинай, — отмахнулся он. — Машина — это необходимость. Телефон — инструмент. А крем… Ну что ты, серьёзно, из-за крема будешь спорить?
— Не из-за крема, Вадим. Из-за твоего отношения, — она сложила руки на груди. — Ты берёшь мои вещи, мои деньги и считаешь это нормой. Я не против делиться, но в данном случае это выглядит так, будто ты вообще не уважаешь мой труд.
Вадим фыркнул, но ничего не ответил. Ему явно не хотелось продолжать этот разговор. Он насупился, что-то пробурчал и ушёл обратно в ванную. Аня разозлилась на себя за то, что не смогла сдержаться. Она понимала, что такие разговоры редко заканчиваются чем-то хорошим.
Она вспомнила, как в прошлом месяце отложила деньги на отпуск, а потом всё-таки отдала их Вадиму на очередной платёж по кредиту. Тогда ей казалось, что это временно, что всё наладится. Но теперь стало ясно: это растянется надолго.
Аня знала, что этот разговор — только начало. Внутри неё росло желание что-то изменить. Но как? Она пока не знала.
Недели через две ситуация повторилась, но уже в другом ключе. Аня, обрадованная скидкой, заказала себе кроссовки. Они давно ей нравились, но она всё откладывала покупку. Когда посылка пришла, она с радостью распаковывала коробку прямо в прихожей. Кроссовки оказались лучше, чем она ожидала, и она даже решила сразу примерить их.
— Красивые, — небрежно бросил Вадим, проходя мимо.
Аня улыбнулась:
— Да, мне тоже нравятся. Подойдут как раз под мой новый спортивный костюм.
Но через секунду его тон изменился.
— Хорошо тебе живётся, конечно, — протянул он, прислонившись к стене. — Кроссовки, костюм… А я тут на работе пашу, чтобы выплачивать кредит за машину.
Аня подняла на него глаза, не веря своим ушам.
— Ты это серьёзно сейчас? — спросила она, стараясь сохранять спокойствие. — Я эти кроссовки сама купила. На свои деньги. Ты же не думаешь, что я должна оправдываться за каждую покупку?
Вадим покачал головой, явно ожидая другой реакции.
— Ну а как? Ты не думаешь, что надо экономить? Мы же семья.
— Ага, — кивнула Аня, вставая. — И ты сейчас говоришь это мне, когда у тебя во дворе стоит годовалый внедорожник, который ты взял в кредит?
— Ну, машина-то важнее, чем кроссовки! — взвился Вадим.
— Знаешь, мне кажется, тебе важнее твои игрушки. Потому что каждый раз, когда ты жалуешься, как тебе тяжело живётся, вспомни про свой внедорожник и новый телефон! — парировала она.
Вадим что-то пробурчал и вышел из комнаты.
Оставшись одна, Аня сидела на полу прихожей, разглядывая свои новые кроссовки. Она пыталась понять, как так получилось, что их разговоры стали напоминать детские споры. Раньше каждый спокойно распоряжался заработанным. Но сейчас казалось, что каждая её покупка — повод для упрёков. Она встала, убрала коробку в шкаф и пошла на кухню. Там её встретил Вадим, неспешно пьющий кофе.
— Ты ещё долго обижаться будешь? — начал он, явно надеясь на примирение.
— Я не обижаюсь, Вадим. Просто не понимаю, почему ты считаешь, что имеешь право так со мной разговаривать, — ответила она.
Он пожал плечами:
— Да я ничего такого не имел в виду. Просто, знаешь, неприятно. Ты кроссовки заказываешь, а я думаю, где бы взять денег на очередной платёж по кредиту.
Аня вздохнула:
— Ты серьёзно? Ты же сам влез кредит и выбрал этот внедорожник. Никто тебя не заставлял. Я, между прочим, даже не вмешивалась.
— Потому что тебе всё равно! — вспылил он. — Ты только о своих интересах думаешь.
— О своих интересах? — Аня подалась вперёд, её голос сорвался. — Вадим, я оплачиваю половину всех расходов. И даже больше, когда ты в минус уходишь. О чём ты вообще?
Он замолчал, как будто слова застряли где-то в горле. Аня продолжила, уже тише:
— Ты мне даже спасибо не говоришь. У меня иногда ощущение, что я просто банкомат.
— Аня, не перегибай, — перебил он. — Ты сама себе это напридумывала.
— Конечно, — горько усмехнулась она. — Наверное, и тот случай с кремом для ног я тоже придумала.
Вадим явно не ожидал, что Аня вспомнит ту историю. Его лицо слегка покраснело, но он пытался сохранять видимость спокойствия.
— Да брось ты, это был просто крем. Что ты до сих пор вспоминаешь? — проговорил он, отводя взгляд.
— Просто крем? — Аня подняла брови. — Нет, это был не крем. Это было твоё отношение. Ты сказал, что содержишь меня, Вадим. Хотя это откровенная ложь.
— Я просто пошутил! — попытался оправдаться он.
— О, какая отличная шутка. Я так смеялась, что до сих пор не могу забыть, — язвительно отозвалась Аня. — Вадим, у меня возникает вопрос: что мы вообще делаем вместе?
Эта фраза прозвучала как гром среди ясного неба. Вадим замер, словно его оглушили. Он посмотрел на Аню так, будто впервые увидел её.
— Ты это сейчас к чему? — тихо спросил он.
— А к тому, что я устала. Я устала от вечного недовольства, упрёков и разговоров о том, как тяжело тебе живётся. Знаешь, если бы ты хотя бы иногда спрашивал, как я, мне было бы легче.
Вадим хотел что-то сказать, но передумал. Он встал, забрал свою кружку и ушёл в другую комнату. Аня осталась сидеть за кухонным столом, уставившись в одну точку. Она пыталась разобраться в себе, понять, почему их отношения стали такими сложными.
Через несколько часов Вадим снова зашёл на кухню. Он выглядел смущённым.
— Ань, я, наверное, был неправ, — начал он.
— Наверное? — переспросила она, не поднимая глаз.
— Ладно, был. Но давай попробуем это как-то решить. Я не хочу, чтобы мы ссорились из-за мелочей.
Аня подняла глаза и увидела, что он говорит искренне. Её сердце дрогнуло. Она понимала: их отношения требуют работы. Работы от обоих.
— Хорошо, — мягко ответила она. — Давай попробуем. Только, пожалуйста, перестань меня обвинять в том, чего я не делала. И не говори, что содержишь меня. Это не так.
Вадим кивнул.
— Договорились.
На этот раз их разговор закончился мирно, но Аня чувствовала, что впереди их ждёт ещё много таких конфликтов.
Но спустя месяц Аня поняла, что её терпение заканчивается. Всё чаще она ловила себя на мысли, что Вадим воспринимает её не как равноправного партнёра, а как спонсора.
Ежедневные упрёки, постоянное чувство вины за собственные желания — превратились в замкнутый круг. И всё это словно вытягивало из неё силы. А равнодушие и непробиваемость Вадима стали последней каплей.
Аня чувствовала, как из неё уходит энергия. Она больше не улыбалась, когда приходила с работы, не хотела обсуждать с мужем прошедший день.
Однажды, после очередного бессмысленного спора, она наконец-то осознала, что хватит тянуть. Она заслуживает большего.
На следующее утро Аня собралась с мыслями, села за ноутбук и подала заявление на развод. У неё не было сомнений, но сердце всё равно сжималось от волнения.
Когда Вадим узнал, он вспылил.
— Ты правда это сделала? — спросил он, заходя в комнату.
Аня, спокойно глядя ему в глаза, ответила:
— Да. Я больше не могу так жить.
— Но мы же семья! — воскликнул он, разводя руками. — Ань, ты что, серьёзно думаешь, что это выход?
— Семья? — переспросила она, её голос был удивительно ровным. — Семья — это когда оба стараются. Когда партнёры поддерживают друг друга. А не используют.
— Да что ты такое говоришь? Я тебя не использую! — начал оправдываться Вадим.
— Правда? — она усмехнулась. — Каждый раз, когда я что-то покупаю себе, ты начинаешь ныть, что тебе тяжело. Но почему-то на свой кредит ты жаловаться не спешишь. А когда я прошу обсудить наши расходы, ты просто уходишь в себя или начинаешь меня обвинять.
Он замолчал. На этот раз оправданий не нашлось. Аня же продолжала:
— Знаешь, Вадим, я устала жить с человеком, который видит во мне источник денег. Я заслуживаю уважения. А ты не готов это дать.
— Ты преувеличиваешь, — пробормотал он неуверенно.
— Нет, Вадим. Я наконец-то вижу всё ясно. И я больше не собираюсь тратить свою жизнь на того, кто не ценит меня, — твёрдо сказала она.
Через пару недель Аня стояла в своей новой квартире. Её родители помогли перевезти вещи, а подруга — расставить мебель. Просторные комнаты ещё казались пустыми, но для неё это было началом новой жизни.
Телефон завибрировал на столе. Сообщение от той же подруги: «Как ты? Не жалеешь?»
Аня улыбнулась, читая сообщение. Она набрала ответ: «Ни секунды. Чувствую себя легче, чем за последние несколько лет.»
Она подошла к окну и посмотрела на город, который раскинулся перед ней. Это было её время — время заботиться о себе, жить для себя. Она была свободна
