— Какой ещё Алексей? — голос матери дрожал от злости. — Ты хочешь нас бросить?
Ольга замерла. Впервые она услышала от матери не жалобы, не упрёки, а прямую агрессию.
— О чём ты? — спросила она, чувствуя странную тревогу.
— Ты выйдешь замуж, родишь, и кто нам будет помогать? — мать скрестила руки на груди и с вызовом посмотрела на неё.
Это было равносильно удару обухом по голове. Внезапно сложились воедино все несостыковки. Почему распадались все её отношения с мужчинами? Почему мама всегда подбрасывала сомнения, если у неё появлялся кто-то близкий? Почему она живёт здесь, а не в своей квартире, и все деньги уходят семье?
— То есть… Ты не хочешь, чтобы я строила свою жизнь? — голос Ольги сорвался.
— Да не в этом дело! Просто ты должна понимать: семья — это ответственность. Мы тебя вырастили, а теперь ты нас поддерживаешь. Разве это не честно?
Ольга смотрела на мать, пытаясь найти в ней что-то знакомое. Ту женщину, которая когда-то говорила, что дочь — самое дорогое, что у неё есть. Теперь же перед ней стоял человек, который просто озвучивал голую правду: «Ты — наша собственность».
— А как же я? Я вообще для себя жить могу? Мы только встречаемся, а ты уже панику разводишь.
— У тебя есть работа, своя квартира! Ты вообще живёшь лучше нас. А нам с отчимом ипотеку оплачивать, брату учёбу. Разве трудно немного помочь?
«Немного». Ольга оплатила им отпуск, ремонт, машину для отчима. Отдавала деньги с аренды квартиры. И даже этого оказалось недостаточно.
Она вспомнила, как начинались её прошлые отношения. Как мама с первых дней цеплялась к её парню: «А он точно тебя любит? А ты уверена, что он не ищет кого-то получше?»
Ольга сначала отмахивалась, но потом начала прислушиваться. А когда выяснилось, что у него действительно была интрижка на стороне, мама с облегчением сказала:
— Я же тебя предупреждала! Ну вот, а если бы ты раньше послушалась, не было бы этого позора.
Она не послушалась тогда. Но послушалась потом. Оставила свою квартиру, вернулась в родительский дом.
— Зачем тебе одной жить, когда есть мы? — мама говорила это с такой заботой, что Ольга даже не думала возражать.
Теперь же, стоя перед ней и слушая про «обязанность помогать», Ольга чувствовала только холод.
— Значит, если я заведу свою семью, вы останетесь без денег, так? — тихо спросила она.
Мама не ответила сразу. Она вздохнула и пожала плечами.
— Не то чтобы совсем без денег. Просто нам будет трудно.
«Трудно. Но это же не моя вина», — эта мысль принесла не облегчение, а страх. Если она не обязана обеспечивать семью, если всё это было манипуляцией, то на что она потратила годы?
Ольга развернулась и вышла из комнаты, оставив мать стоять в напряжённой тишине. В голове крутилось одно: она должна выбраться отсюда. Одна или с кем-то, но должна.
Ольга избегала разговоров с матерью несколько дней. Именно в этот момент Алексей действительно сделал ей предложение.
— Так, подожди, ты серьёзно? — Ольга недоверчиво посмотрела на него.
— Конечно, — Алексей улыбнулся, но было видно, что он волнуется. — Мы же взрослые люди, а не подростки, чтобы бесконечно ходить за ручку. Давай попробуем пожить вместе, посмотрим, как нам будет вдвоём.
Ольга задумалась. Ещё недавно она бы отказалась. Сказала бы, что рано, что ей так удобно, что у неё и так всё хорошо. Но теперь она поняла: ничего хорошего в её жизни нет.
— Я не против… Просто мне надо подумать, — пробормотала она, чувствуя, как внутри поднимается привычная тревога.
— Без проблем. Я не тороплю. Но мне важно знать, что ты тоже этого хочешь.
Она кивнула, но в груди уже растекался вязкий страх. Не перед переездом, а перед реакцией матери.
Ольга решила сообщить об этом во время ужина, при всех.
— Мам, я собираюсь переехать, — голос прозвучал твёрдо, хотя руки сжимали вилку так, что побелели костяшки.
Ложка застыла в руке матери. Отчим и младший брат синхронно уткнулись в тарелки.
— Это ещё что за новости? — голос матери был на удивление спокойным, но взгляд стал колючим.
— Мы с Алексеем хотим пожить вместе. Посмотреть, как справимся с бытом.
— Ты его знаешь всего ничего, а уже съезжаться собралась?
— Мы работаем вместе два года, встречаемся полгода. Этого недостаточно?
— Нет. Это несерьёзно. Так приличные девушки не поступают.
— А что тогда прилично? Ждать десять лет, чтобы убедиться, что он хороший человек?
— Ты живёшь в родительском доме, тебе никто не мешает.
— Кроме того факта, что мне уже тридцать, я хочу свою семью!
Мама резко отодвинула тарелку.
— У тебя уже есть семья. Мы!
Ольга прикрыла глаза, пытаясь успокоиться.
— Мам, это не одно и то же. Я хочу строить свою жизнь.
— А тебе не кажется, что ты ведёшь себя эгоистично?
— Эгоистично? — Ольга хмыкнула. — Я отдаю вам почти всю свою зарплату, деньги с аренды, свою личную жизнь похоронила, потому что тебя постоянно что-то не устраивало. И теперь я эгоистка, потому что хочу наконец пожить для себя?
Мама зло прищурилась.
— Ты думаешь, этот Алексей лучше? Он точно так же тебя бросит. Потом ты приползёшь назад, и что тогда?
Ольга встала из-за стола.
— Даже если бросит — не приползу.
— Посмотрим, — бросила мама, но в её голосе уже слышалась тревога.
Впервые Ольга не чувствовала вины. Только решимость.
Дочь устало вздохнула, проверяя, все ли вещи упакованы. За последние несколько дней она окончательно утвердилась в своём решении. После того разговора с матерью стало понятно: ничего не изменится, если она останется. Её всегда будут считать обязанной, её деньги всегда будут их деньгами.
— Ты что, серьёзно собралась уходить? — голос матери звенел от напряжения, когда она увидела чемодан у двери.
— Да, мама, серьёзно, — она подняла на неё взгляд. — Я ухожу.
— Ну ясно. Выбрала штаны вместо семьи.
Ольга покачала головой.
— Я выбрала себя вместо жертвенного алтаря.
Мать побледнела, а в глазах мелькнула злость. Она привыкла, что слово Ольги ничего не значит, что её можно переубедить или запугать.
— Как ты можешь так говорить? Это же твой дом! Мы твоя семья!
— Нет, мам, это твой дом, — Ольга подняла чемодан. — Семья не должна использовать друг друга.
В дверь позвонили. Алексей. Ольга быстро шагнула к выходу, но мать преградила ей путь.
— Ты хоть понимаешь, что делаешь? Ты нас предаёшь!
Ольга посмотрела ей в глаза. В них не было боли, только страх потерять удобного спонсора.
— Нет, мам. Это ты меня предала.
Она аккуратно отодвинула мать в сторону и вышла за дверь.
Алексей забрал у неё чемодан и улыбнулся.
— Как ты? Всё в порядке?
Уже снаружи Ольга оглянулась на двери дома, в котором провела большую часть жизни. Окно в зале приоткрыто, за ним маячит силуэт матери. Но ей уже всё равно.
— Да, — она вздохнула и кивнула. — Теперь — да.
Прошло полгода. Ольга смотрела на утренний свет, пробивающийся сквозь шторы в спальне, и не могла поверить, как изменилась её жизнь. Она больше не вставала в спешке, не бежала на работу, чтобы заработать деньги для других людей. Теперь утро начиналось с чашки кофе, тёплого поцелуя Алексея и спокойствия, которое раньше казалось недоступной роскошью.
— Ты сегодня задержишься? — Алексей выглянул из ванной, зачёсывая мокрые волосы.
— Думаю, нет, — Ольга улыбнулась. — После работы зайду в магазин, хочу приготовить кое-то вкусное.
— Только без фанатизма, — он ухмыльнулся. — Ты каждый раз ведёшь себя так, будто кормишь полк солдат.
Ольга усмехнулась. Раньше она всегда готовила много. Это привычка, выработанная годами. В родительском доме на ней было почти всё: уборка, готовка, помощь брату. Теперь Алексей сам мог навести порядок или нарезать салат. И это не преподносилось как подвиг.
Она училась равному партнёрству. Училась не только давать, но и принимать заботу.
С матерью она общалась редко. Первые недели та звонила каждый день, но Ольга не брала трубку. Однажды мать написала сообщение: «Ну что, ещё не жалеешь?»
Ольга долго смотрела на экран, прежде чем просто удалила текст.
Через месяц мать написала снова: «Ты хоть помнишь, что у тебя есть семья?»
Ольга хотела ответить, что помнит. Помнит, как её использовали, как внушали чувство долга, как ломали её жизнь ради удобства других. Но вместо этого просто закрыла диалог и больше к нему не возвращалась.
Связь оборвалась сама собой. Мать больше не пыталась надавить, не звонила и не писала. Только однажды через общих знакомых Ольга узнала, что теперь главным добытчиком в семье стал брат. Именно на него теперь возлагались надежды.
Это окончательно расставило всё по своим местам. Не в Ольге дело было, а в удобстве. Как только она вышла из системы, её место тут же занял другой.
Ольга шла домой с работы, наслаждаясь вечерним воздухом. Раньше у неё не было таких моментов: каждый день был гонкой, в которой она всегда бежала ради кого-то, но не ради себя. Теперь она сама строила свою жизнь. У неё была не просто крыша над головой, а дом, где её любили. Где никто не требовал отчётов о зарплате, где с ней были готовы делиться.
Она больше не ждала, что кто-то придёт и сделает её счастливой. Она сама шла к этому счастью.
