— Привет, Яна.
— Приве-е-ет, — обернулась подруга.
Катя пришла на детскую площадку с 8-ми месячной дочерью в коляске. Яна – её подруга, по совместительству крёстная Есении. Катя не ожидала увидеть куму здесь, они живут в другом районе.
— А ты как здесь?
— Саша заехал к приятелю по делу, в этот дом, а мы с Даниилом решили поиграть, погулять на площадке пока.
Яна заглянула в коляску к крестнице, девочка, улыбаясь, тянула к ней ручки. Крёстная с радостью взяла малышку, приятно вспомнить, как это было, какие они славные малютки, пока бегать не начнут. Вспомнить, прочувствовать и забыть скорее. Её сыну уже 4 года и его вот так на ручки не возьмёшь.
— Как ты выросла, какая ты пампушечка, — крёстная трогала за щёчки Есению, держа на руках.
— Вы бы ещё реже приезжали к нам, — с обидой в голосе, сказала кума.
— Ну, не злись Кать, у Саши работы сейчас много, в том месяце в командировке был. Я одна.
— Вот и приехала бы, вместе с Даней, посидели бы, пообщались.
Яна вернула крестницу в коляску: слишком тяжела малютка.
— Ой, что это у Еси? – спросила она, увидев обильные покраснения по внутренним сторонам бёдер.
— Ерунда, — махнула рукой Катя, — я почитала, это может быть простая аллергия на подгузник. Десять марок перепробовали, и всё равно краснеет. Это у неё давно, не помнишь? – Яна хотела что-то сказать, но Катя продолжила, — хотя вы так часто бываете у нас, наверное, забыла, как крестница выглядит?
— Нет, нет. Обязательно заедем к вам в ближайшее время. Я могу порекомендовать отличного дерматолога…
— Зачем? – удивилась Катя. – У мелких такое бывает, я спрашивала у других мам. Пройдёт, перерастёт.
— Да? Но это не очень хорошо и девочке может быть больно.
— Не начинай свои больничные страшилки, я понимаю, ты медсестра, повидала многое, но не обязательно из-за каждой прилипшей к ножке козявки бежать в больницу. Поверь мне. Мы так выросли и ничего, живые.
— Ладно…
Молодые мамы продолжили общение обо всём. Вскоре Александр подошёл, и подругам пришлось распрощаться, но ненадолго. Как и обещала, Яна приехала к куме через месяц, вместе с сыном.
— Ой, а что это у Еси? – испугалась крёстная, увидев кудряшку в ходунках. Есения неслась к тёте Яне, сбивая углы стен, на лбу шишка огромная, под глазом синяк и запёкшаяся болячка.
— О-о-о-о! – протянула Катя, принимая пакеты с подарками от подруги. – Мы учимся ходить, видишь, не одного целого угла. Об тумбочку ударилась, а шишку набила, кувыркнувшись с дивана.
— И глаз, — испуганно смотрела крёстная на девочку, присела на корточки и стала с ней играть.
— Да ладно, глаз целый, то ли ещё будет, пока вырастет, — усмехнулась хозяйка квартиры.
— Но есть же специальные защитные насадки для углов, заглушки для розеток, я помню, заказывала, когда Даниил учился ходить.
— Помогало?
— Не очень… но такого как у вас не случалось, — крёстная качала на руках пампушку Есению.
— Я тоже думаю, ничего не поможет, пока свои шишки не набьёт.
Девочки прекрасно провели день, погуляли с детьми на улице на той же площадке. Понравилась она Яне, новая, нестандартная, современная, сказала, будет чаще приходить с сыном.
Снова встретились подруги, уже семьями на дне рождении Есении. Катя пышный праздник устроила с родственниками, бабушками, дедушками, друзьями и кумовьями, весёлый получился вечер, именинница долго не спала в эту ночь. Потому что шумно и детворы в квартире много. Есения опять была подбита в своё праздник, на этот раз она улетела с качелей на той, новой площадке и счесала себе руку по локоть. Гости, конечно, обращали внимание на большую болячку первое время, Катя убеждала их, что дочка гиперактивная, с ней даже моргнуть нельзя, сразу ЧП и травма.
Покраснения на ножках так и не проходили, но со своими советами Яна уже не лезла, у Есении есть родители.
Кума Кати переехали ещё дальше от друзей, подруги стали видеться ещё реже, в основном на праздники, но этого хватало, чтобы пообщаться, побаловать крестницу, вручить ей новую куклу. И всегда Есения была с новой травмой, ссадиной, синяком, хромая или покусанная насекомыми, поцарапанная кошками. Это не ребёнок – ходячее и падающее недоразумение — в шутку обзывала её мама Катя.
Когда девочка встала на самокат, позже пересела на велосипед, стало ещё хуже, коленки и локотки у Есении не заживали.
— Катя, есть же наколенники и налокотники, — уговаривала её кума.
— Это бесполезная трата денег! Носить их она не станет, зачем выкидывать деньги на ветер. Ребёнок есть ребёнок, все падают, набивают шишки, разбивают коленки.
— А покраснение так и не проходит?
— Чего я только не пробовала, десятки мазей, присыпок, примочек – эффекта ноль! Надо меньше чипсов и сладкого давать ей, а то как купать начинаю, так
она в крик. Вода касается болячек, начинает щипать, орёт на всю квартиру!
— Мази врач назначал?
Катя промолчала, отвлеклась на ребёнка, крёстная, беспокоясь о девочке, предупредила подругу:
— Кать, смотри, в составе таких мазей гормоны, будь осторожнее, своди её к доктору. Так, долго обычная аллергия или раздражение не могут держаться. Ей просто больно!
— Это ты привыкла бегать с каждой царапинкой по докторам, — рассмеялась Катя, — тебе и бегать не надо, ты там работаешь.
****
Двухлетие Есении отмечали на природе, тоже семьями, и вновь девочка как раненый боец – пальцы в бинтах на левой руке. Родители смеялись, рассказывая, как их гиперактивный ребёнок добрался до хлебного ножа.
— Я только отвернулся за хлебом, нож исчез со стола, — делился впечатлениями отец девочки, будто анекдот рассказывал. – Есения тебе надо было пацаном родиться! Хорошо обычный нож не взял, от бы нечего было бинтовать.
Кто-то посмеялся, у особо впечатлительных мурашки по спине пробежали. Бабушка девочки очень остро реагировала на халатное отношение к острым предметам. В доме маленький ребёнок, тем более такой взрывной, надо лучше следить за опасными вещами.
— Ой, мам, — злилась на свекровь Катя, — неужели, пока ваши выросли, — кивнула она на мужа, — ничего такого не было?
Свекровь поджала губу, уже приготовилась говорить о том, что тогда не было долгих декретов и они с мужем всё время работали.
— Это дети, они падают, ударяются, царапаются…
— Но не режут себе пальцы в присутствии мамы!
— И папы… — добавила цинично Катя и вновь кивнула на мужа.
Свекровь замолчала, гости смотрели на неё, не хотелось в такой день быть свидетелями семейной сцены. Бабушка с дедушкой уехали пораньше, пускай молодёжь развлекается, как хочет.
За свои 5 лет Есения неоднократно бывала в травмпункте, ломала руку, палец на ноге, у неё выбиты два передних зубика, наполовину. Катя даже не планирует что-то с этим делать, всё равно скоро выпадут и вырастут новые, коренные зубы. Коленки и локти у этого ребёнка не заживают никогда, даже зимой. Царапины и синяки не считаются. Воспаление на коже им пришлось лечить пару лет назад, стали появляться язвы на месте покраснений, на ножках. Катя злилась, её беременную вторым, с дочкой гоняли от одного врача к другому по этажам, заставляли нервничать, а Есению плакать. Денег тогда потратили на лечение много, безумно дорогие мази назначали, случай запущенный. Катя до сих пор вспоминает этот ужас и врачей-недоучек.
****
И вот кумушки вновь встретились, на этот раз Яна специально заехала к подруге, чтобы пригласить её с мужем на свой день рождения.
— Конечно, мы приедем! – сразу согласилась Катя.
— Да, мы вас ждём 18-го, но это такая… небольшая формальная часть: семья, родители, самые близкие. А ещё мы хотим отметить «по-взрослому», — чуть смутилась подруга. – В гостевом доме, на Луговом стане. Знаешь?
— Конечно, знаю, мы там однажды у друзей на втором дне свадьбы были. Далековато.
— Да, поэтому мы снимаем большой дом, чтобы с ночёвкой остаться, оторваться самим, без детей… по полной!
— Как это?
— Ну, без детей, только взрослые. Четыре спальни в доме, зона барбекю, баня, свой пирс к реке, лодки, рыбалка. С детьми так не отдохнуть, только и смотри, чтобы в воду не полезли.
— Это точно. Но мы не сможем.
— Почему? Оставляйте детей бабушке, она у вас замечательная. Обожает детвору.
— Кто? Свекруха?! Ян, ты что? Это пыль в глаза. Оксанкиных детей (моя золовка) она любит, всех троих вырастила, в попу дула, тряслась над ними, пылинки сдувала, а на моих ей плевать! Особенно на старшую. Она этого никогда не скрывала. Есению за пять лет оставила у себя с ночёвкой дважды, второй раз, когда я в роддоме была, вот, недавно. И слава богу, что так мало! А то угрохали бы дитя.
В том году приехали на день рождения свёкра, золовки сынок в холодную воду влез во дворе, свекровь носилась с ним минут сорок: и чай с лимоном ему сделала, и плед тёплый принесла, а наша в тот момент на дерево влезла, почти на верхушку, чуть не упала. Свекровь даже не знала, где она. Муж ей высказал, так она на нас обиделась. Младший сынок золовки толкнёт Есению, ударит, свекровь даже внимания не обращает — разберутся. Раз песком ей в глаза кинул, специально. Бабушка его легонько поругала, Есении глазки промыла, и всё! Никто за ней там следить не будет, искалечат дитя и мучайся потом.
Яна посмотрела на крестницу с гипсом на правой руке.
— Это мы в парке гуляли, — пояснила Катерина. — Я отвернулась в коляску взглянуть, всего на секунду, Есения тут же и навернулась с самоката. Дима по телефону говорил, не заметил, как она упала. А дальше по накатанной, нас уже все знают в детской больничке. Перелом – месяц в гипсе.
Ты извини, что мы не сможем, в другой раз, когда с детьми будете собираться, мы с удовольствием приедем. А так я своего ребёнка свекрови не доверю!
Катю с мужем больше не приглашали на вечеринки без детей в клуб, в кафе или у кого-то дома, знали — бесполезно. Детей им оставить не с кем. Никто так не присмотрит за девочками, как собственные родители.
