– Да ты просто пар.азит! – голос Михаила разносился по всей квартире, эхом отдаваясь в узком коридоре. – Сидишь у меня на шее, тратишь мои деньги, а сама даже посуду помыть не можешь!
Светлана съежилась на диване, утирая слезы тыльной стороной ладони. Тушь размазалась по щекам, превращая лицо в жалкую маску.
– Я тоже устаю! Ты не понимаешь, как тяжело женщине вести хозяйство!
– Какое хозяйство? Где тут хозяйство, а? – Михаил швырнул на пол грязную тарелку. Осколки веером разлетелись по линолеуму. – Тут бар.дак! Везде бар.дак! Я пашу как проклятый на заводе, прихожу – а тут свинарник!
Четырнадцатилетняя Валерия прижалась спиной к стене в своей крохотной комнате, стараясь не дышать. Такие скандалы случались почти каждый вечер, но привыкнуть к ним она не могла.
– Ты меня просто не любишь! Придираешься! – голос матери перешел на истерический визг. – Никогда не любил! Женился из жалости!
– Да уж точно не из любви к твоей лени! Другие жены работают, детей растят, а ты? Телевизор смотришь с утра до вечера!
Валерия зажала уши ладонями, но это не помогало. Слова все равно просачивались сквозь пальцы, въедались в сознание, оставляя там грязные следы. Она ненавидела эти вечера. Ненавидела беспомощный плач матери и яростный рык отца. Ненавидела себя за то, что не могла ничего изменить.
– Я больше так не могу! – рявкнул Михаил, и что-то тяжелое грохнулось об пол. – Хватит! Надоело быть дойной коровой для вас обеих!
Валерия услышала, как отец прошел в спальню. Раздался скрип шкафа. Потом долгое молчание, нарушаемое лишь всхлипами матери. Девочка осторожно приоткрыла дверь своей комнаты и выглянула в коридор.
Михаил тащил из спальни старую спортивную сумку, набитую вещами. Лицо его было красным, желваки на скулах ходили ходуном. Он даже не посмотрел в сторону дочери, когда прошел мимо.
– Куда ты? – Светлана вскочила с дивана, размазывая по лицу новую порцию туши. – Миша, постой!
– С меня хватит. Я ухожу!
– Ты не можешь! У нас ребенок!
– Лера остается жить с тобой. Вот и разбирайся теперь сама со всеми проблемами. Может, хоть так до тебя дойдет, что надо наконец-то работать!
Михаил громко захлопнул за собой дверь. Светлана рухнула на пол прямо в коридоре, завывая от беспомощности. Валерия метнулась к ней, опустилась на колени рядом.
– Мам, мам, успокойся…
– Он бросил нас! – мать вцепилась в плечи дочери, утыкаясь лицом ей в грудь. – Бросил, понимаешь? Как можно так с семьей? Как можно бросить жену и дочь?
Валерия гладила мать по спутанным волосам, сама сглатывая подступающие слезы. Отец ушел. Просто взял и ушел, оставив их одних в этой пропахшей затхлостью квартире. Девочка обняла мать крепче, и в этот момент ей казалось, что отец – настоящий монстр. Как можно было так поступить?
…Годы пролетели быстрее, чем Валерия могла представить. Пятнадцать, шестнадцать, семнадцать, восемнадцать. С каждым годом девушка все яснее видела то, что раньше пряталось за пеленой детского непонимания.
Мать не работала. Совсем. Она просыпалась к обеду, заваривала себе чай, устраивалась перед телевизором и сидела там до позднего вечера. Валерия приходила из школы – квартира грязная. Посуда горой в раковине, пыль на мебели, белье не постирано.
– Мам, ну почему ты хотя бы посуду не помоешь?
– Устала я. Голова болит.
– Ты же весь день дома сидела!
– Ты мне еще указывать будешь? – Светлана поджимала губы, превращаясь в обиженного ребенка. – Я твоя мать!
Валерия научилась молчать. Научилась приходить из школы и сразу браться за домашние дела. Готовить ужин, убирать, стирать. В выходные она устроилась раздавать листовки у метро – триста рублей за смену. Потом нашла подработку в кафе – официантка по вечерам и в выходные.
Деньги уходили на продукты, на коммуналку, на какие-то минимальные нужды. Мать же протягивала руку за очередной пачкой купюр, морщась, если сумма казалась ей недостаточной.
– Тебе нужно больше зарабатывать, Лера. Нам денег не хватает.
– Мам, я учусь еще. И так работаю по пятнадцать часов в неделю.
– Ну и что? Я в твоем возрасте уже замужем была.
Валерия прикусывала язык до крови. Да, замужем. За мужчиной, который тебя содержал, пока ты лежала на диване.
…После школы девушка поступила в институт на заочное – очное было не потянуть финансово. Работать пришлось еще больше. Валерия устроилась в ресторан с более высокими чаевыми. Ноги гудели после смен, спина ныла, но Валерия продолжала. Что ей еще оставалось?
– Приготовь на ужин что-нибудь вкусное, – говорила Светлана, не отрывая глаз от очередного сериала. – Надоели твои макароны.
– Мам, я через полчаса на работу ухожу.
– Успеешь. Я же целый день одна сижу, хоть побалуй меня нормальной едой.
Валерия варила борщ в половине шестого утра перед работой. Оставляла в кастрюле на плите. Мать разогревала его к обеду и снова устраивалась перед телевизором, даже не помыв за собой тарелку.
Однажды на работе Валерия разговорилась с администратором ресторана – Ольгой.
– Слушай, а твоя мать не хочет к нам уборщицей пойти? – спросила Ольга. – У нас как раз место освободилось. Платят нормально, график гибкий.
Валерия даже подпрыгнула от неожиданности.
– Серьезно? Это было бы здорово!
– Дай мне ее номер, я позвоню.
Дома Валерия осторожно заикнулась об этой возможности. Светлана скривилась, будто дочь принесла ей тухлятину.
– Уборщицей? Ты серьезно?
– Мам, это нормальная работа. Платят прилично, да и график удобный.
– Я не буду полы мыть!
– Но мы же еле сводим концы! Если бы ты хоть немного помогала…
– Я устаю дома! – голос Светланы взлетел до привычного ультразвука. – Мне тяжело даже встать с кровати! У меня давление!
– Давление у тебя от того, что ты не двигаешься вообще!
– Как ты со мной разговариваешь? Я тебя родила, а ты!
Валерия сжала кулаки до боли, ногти впились в ладони. Родила. Это теперь ее оправдание на любой случай?
Ольга все-таки дозвонилась до Светланы и уговорила ее хотя бы прийти на собеседование. Мать согласилась, потому что Валерия стояла над ней коршуном, не дав отказаться. Неделю она действительно ходила на работу. Возвращалась с кислым лицом, брезгливо морщась при одном упоминании об обязанностях.
– Там просто кошмар! Грязь повсюду! Они хотят, чтобы я все это убирала!
– Мам, ты же уборщица. В этом и смысл работы.
– Мне тяжело. Спина болит, ноги отекают.
На восьмой день Светлана просто не пошла на работу. Отключила будильник и спала до обеда. Ольга еще и извинялась за то, что Светлану уволили.
– Лер, прости. Я думала, что…
– Все нормально. Спасибо, что вообще попыталась помочь.
Второй раз Валерия нашла матери место продавцом в овощном киоске. Знакомый управляющего искал человека на смену. Светлана согласилась, но уже через три дня вернулась с заявлением, что там холодно, покупатели противные, а зарплата маленькая.
– Мам, но ты же даже не доработала до первой получки!
– Не могу я! Не могу, слышишь?! Ты не понимаешь, как мне тяжело! У меня давление вообще-то!
Валерию накрыло волной такой ярости, что пришлось выйти на балкон и простоять там минут двадцать, вдыхая холодный воздух.
Не понимает? Она вкалывала по двенадцать часов в день, училась, тащила на себе весь быт. И это она не понимает?
Скандалы в доме не утихали. Светлана требовала больше денег, лучшей еды, новой одежды. Валерия пыталась объяснить, что она физически не может заработать больше.
– Тогда найди еще одну работу!
– Мам, у меня учеба! Я сплю по пять часов!
– Вот и я в молодости не высыпалась.
– Ты в молодости вышла замуж! И после этого все время лежишь на диване!
– Как ты смеешь?!
Светлана швырялась в дочь тарелками, чашками, пультом от телевизора. Валерия уворачивалась, чувствуя, как внутри нарастает глухое безразличие. Ей было двадцать. Всего двадцать. А она уже превратилась в загнанную лошадь, которая тянет непосильную ношу.
Однажды вечером, после особенно тяжелой смены, Валерия пришла домой и обнаружила мать на кухне в окружении пустых пакетов из супермаркета.
– Ты купила торт? – девушка уставилась на огромный кремовый десерт на столе.
– Ну да. Захотелось сладкого.
– За полторы тысячи? Мам, мы на эти деньги неделю могли бы продержаться!
– Это мои деньги! Ты мне их сама отдала!
– Я их дала на еду! На нормальную еду! На крупы, на мясо!
– Не кричи на меня! – Светлана скрестила руки, выставляя вперед подбородок. – Я устала от твоих претензий! Работай больше, если тебе не хватает!
Валерия замерла. В ушах зазвенело.
– Хватит, – выдавила девушка сквозь зубы.
– Что? – Светлана выпрямилась, сверля дочь злым взглядом.
– Я больше тебе ни копейки не дам. Потому что мне нужны деньги на проезд, на институт, на…
– На себя, конечно! Эгоистка! Я тебя растила, жертвовала всем, а ты?
– Ты ничем не жертвовала! – голос Валерии сорвался на крик. – Ты просто лежала! Лежала, пока отец вкалывал! Лежала, когда он ушел! И продолжаешь лежать, пока я работаю!
Валерия развернулась и ушла в свою комнату, захлопнув дверь. Села на кровать, дрожащими руками достала телефон. Открыла сайты с вакансиями в других городах. Смотрела на цифры, на адреса, на условия. И вдруг поняла – она ведь может уехать. Просто взять и уехать.
Следующие две недели прошли в странном тумане. Валерия собирала документы, искала съемное жилье, договаривалась об удаленной работе в колл-центре соседнего региона. Мать не замечала ничего, поглощенная очередным сериалом и жалобами на жизнь.
В последнюю ночь Валерия почти не спала. Она сложила в сумку самое необходимое – одежду, документы, ноутбук. Оставила на кухонном столе записку: «Я поняла, почему ушел отец. Из-за тебя. Теперь моя очередь.»
Мать еще спала, когда девушка тихо прикрыла за собой дверь квартиры. Валерия направилась на автовокзал. Она чувствовала себя одновременно предательницей и освобожденной пленницей.
Первый звонок раздался через три часа.
– Где ты? – голос Светланы дрожал. – Куда ты делась?
– Я уехала, мам.
– Как уехала? Куда?
– В другой город. Мне нужно начать жить отдельно.
– Ты не имеешь права! – мать закричала так, что Валерия отодвинула телефон от уха. – Я твоя мать! Ты обязана меня содержать!
– Нет. Не обязана.
– Вернись немедленно! Ты не можешь меня бросить!
– Могу.
– Ты такая же, как твой отец! Эгоистка!
Валерия отключила телефон. Потом заблокировала номер матери. Потом достала наушники и включила музыку погромче, чтобы заглушить голоса в собственной голове…
Новый город встретил ее дождем и промозглым ветром. Съемная комната в общежитии оказалась крохотной – кровать, стол, шкаф. Но это было ее пространство.
Валерия устроилась на кровати. Где-то там, в прошлой жизни, оставался отец, который сбежал, когда ей было четырнадцать. И мать, которая превратила дочь в дойную корову.
Простить их? Нет. Она не могла простить отцу то, что он бросил ее с мамой. Если он видел, какая жена у него – почему оставил с ней ребенка? Почему не забрал дочь с собой?
Простить мать? Нет. Годами та использовала дочь как замену пропавшего кормильца.
У Валерии больше не было семьи. Но появилось нечто другое. Право жить так, как хочется ей. Право не чувствовать себя виноватой за каждую потраченную на себя копейку.
Девушка вытерла мокрые щеки и открыла ноутбук. Завтра начиналась новая жизнь. Трудная, пугающая и полная неизвестности. Но свободная…
