— Пока суп горячий, отнесу тарелочку Василию Георгиевичу, — проговорила Наташа, наливая суп в контейнер. Она специально купила много одноразовых, чтобы было, в чем выносить еду мужчине.
Денис скривился, впрочем, как и всегда. Все это ему казалось дикостью и каким-то бредом. Он бы понял, если бы жена подкармливала кошечку или собачку. Но бомжа!
— И зачем тебе это, Наташ?! Он же так и будет ошиваться в нашем подъезде! Пускай ищет себе новое место обитания.
Наташа перестала улыбаться. Иногда ее удивляла (и даже пугала) жестокость супруга. Они же о живом человеке говорят.
— А чем он тебе мешает? Василий Георгиевич не буянит, в отличии от того же Сашки, соседа. Он не пьет, как соседи из двадцать пятой. От него даже запаха неприятного нет, потому что он раз в неделю ходит в баню мыться. Вообще, Василий Георгиевич один из самых приятных людей в нашем подъезде. И он бы с радостью жил в своем доме, вот только сын с дружками гоняет его оттуда.
— Так пусть с полицией разбирается, — буркнул Денис.
— А он пробовал. Они же потом уезжают, а его сынок снова его лупит. Вот и вынужден Василий Георгиевич в подъезде ночевать. Мне его жалко, я не знаю, чем могу еще помочь. Но накормить старика мне точно не сложно.
— Слишком ты добрая. Я бы его гнал отсюда! Пускай в своем подъезде тогда сидит!
— Денис, — качая головой, проговорила Наташа, — они живут в бараке каком-то. Там в подъезде холодно, а сейчас морозы.
— Ты бы его еще домой притащила.
Наташа промолчала. Хотя, такая мысль была. Жалко ей этого мужчину.
Василий Георгиевич появился пару недель назад. Наташа возвращалась домой, и увидела, как на лестнице сидит старик. Вначале она хотела пройти мимо, решив, что это просто какой-то пьяница. А потом поняла, что не пахнет от мужчины алкоголем, да и вообще, нет никакого ужасного запаха. Разве что, старой одежды.
Тогда она спросила, не нужна ли помощь. Мужчина как-то испугался, сказал, что скоро уйдет. Сын уснет, и он уйдет.
И тогда Наташа с ним разговорилась. Сын Василия Георгиевича пил по-черному. Пил, а потом избивал своего отца. И вот Василий Георгиевич не выдержал, сбежал от него в теплый подъезд. Здесь ему было спокойнее.
— А как же полиция? Пускай они его усмирят! – возмущалась Наташа.
— Да вызывал я. А толку? Они приехали, отругали его и уехали. А я же потом и получил. Ох, не знаю я, что мне делать.
— Может, выгнать его из квартиры?
— Так это и его квартира…
— А если продать, а деньги поделить? – накидывала Наташа варианты.
— Да у нас дом старый, бараком его называют. Кому там квартиры нужны? Да и нет у меня денег, чтобы это все оформить. Если вы не против, я тут посижу немного…
— Нет, конечно. Сидите… Давайте я вам чая горячего вынесу?
— Если не сложно, доченька…
С тех пор Василий Георгиевич часто бывал у них в подъезде. Соседи бубнили в общем чате, но Наташа защищала старика. Даже подбивала попробовать решить его проблему, но никому, кроме Наташи, до него никакого дела не было.
Она предлагала обратиться в приют, но Василий Георгиевич категорически отказывался.
— Стыдно мне, доченька! Дом свой есть, а я в приют пойду. Нет уж, как-нибудь перекантуюсь. Да и не всегда Ванька пьяный, когда трезвый, можно еще с ним находиться. А летом вообще красота, на улице можно переждать.
Наташа искала какие-то службы, которые могут помочь с этим вопросом, но толком ничего не нашла. И все, что ей оставалось, кормить Василия Георгиевича.
Она даже думала предложить ему у нее посидеть, но знала, что Денис сильно разозлиться. Вот и не делала этого. Хотя, мужчину было очень жалко.
Под бурчание мужа, Наташа вынесла их новому соседу горячего супа.
— Я вам сейчас еще чайку принесу, — улыбнулась она. – Я как раз шарлотку испекла, кусочек пирога дам.
— Спасибо, Наташенька. Очень ты добра ко мне. Остальные так смотрят, что аж стыдно глаза поднять. А ты такая хорошая.
— Бросьте, Василий Георгиевич. Я бы вам и с сыном помочь хотела, да вот не знаю, как.
— А тут уже ничем не поможешь, — вздохнул мужчина, берясь за ложку. – Просто терпеть. Крест мой. Притом, никогда я не пил. Вот так вот, запоями. Конечно, любил рюмочку-другую в праздник опрокинуть, но человеческий облик не терял. И откуда у него это взялось? Раньше нормальный мужик был, работал. А потом…
Василий Георгиевич махнул рукой. Он уже давно потерял веру в сына. Да и не сын уже с ним живет, а кто-то в его обличии. Ваня уже давно стал другим, водка его изменила. И знал Василий Георгиевич, что ничего он поделать не может. Может, можно было бы постоянно в полицию звонить, да опять же, стыдно… Собственного сына, да в тюрьму.
Благо, в этом подъезде была Наташа, которая его отстояла. А Василию Георгиевичу несложно несколько часов на ступеньках посидеть. А уже к середине ночи Ванька, обычно, засыпает, можно и возвращаться. Хотя, бывало и такое, что всю ночь в подъезде он проводил.
Естественно, что Василий Георгиевич был очень благодарен Наташе. За поддержку, за разговоры, за отсутствие осуждения, за горячую еду. И очень хотелось ему как-то отблагодарить ее. Да что он может ей дать?
Но спустя недолгое время, Василий Георгиевич понял, как можно показать свою благодарность. Правда, так себе это будет подарок. Но считал он, что Наташа, та самая добрая Наташа, заслуживает правды.
Ему было очень обидно, что обманывают ее. Таких святых людей грех обманывать, да и остальные грешат, что закрывают на это глаза.
Долго решался Василий Георгиевич. Даже думал, что разозлится на него Наташа, выгонит из подъезда. И куда ему идти?
А потом понял, что нельзя эгоистично думать лишь о себе. Конечно, он себе был не враг, выбрал время поговорить, когда знал, что нет ее мужа дома.
Наташа, как всегда, вынесла Василию Георгиевичу поесть. Села рядом с ним, улыбаясь. А мужчине сегодня даже еда в горло не лезла, хоть и ел он последний раз день назад.
— Василий Георгиевич, произошло что-то? – спросила Наташа, замечая, какой грустный сегодня мужчина. Понятно, что в его жизни мало поводов для радости, но все же он всегда встречал ее с улыбкой. А сегодня сам не свой.
— Наташенька, грустно мне это говорить.
— Что такое?
— Наверное, ты разозлишься на меня, но не могу я молчать! Ты была так добра ко мне!
— Василий Георгиевич, вы меня пугаете. Говорите уже!
— Супруг твой изменяет тебе… Видел я, как он женщину водит днем. Два раза видел. Каюсь, надеялся первый раз, что это не то, о чем я подумал. Но там все настолько очевидно… Ты можешь мне не верить, но и соседи видели. Молчат просто. Можешь спросить у них.
— Когда это было? – похолодела Наташа.
— Да вот последний раз вчера днем.
Наташа догадывалась, что у Дениса кто-то появился. Женщины всегда это чувствуют. Он с телефоном не расставался, стал задерживаться на работе. А как раз вчера Наташа вернулась домой и вдруг поняла, что в комнате лежит влажное полотенце. Хотя у Наташи уже на уровне привычки было вешать мокрые полотенца на змеевик.
Но тогда она решила, что это Денис просто забыл. Хотя, он уходил раньше Наташи, она, наверняка, заметила бы.
В общем, звоночки были, но Наташа старалась их игнорировать. А тут Василий Георгиевич говорит прямо. Если бы это была какая-то коллега, с которой Денис, по неведомой причине заглянул днем домой, он бы Наташе сказал.
— Спасибо, Василий Георгиевич, — грустно произнесла Наташа.
— Не хотел тебя расстраивать. Но видеть, как тебя обманывают, невыносимо. Достойна ты лучшего, Наташенька.
Наташа кивнула, а потом направилась к своей соседке Тане. Думала, что они почти подруги.
— Это правда? – спросила она.
— Ты о чем?
— Ты видела, чтобы Денис кого-то водил?
Наташа знала, что Таня любительница подсмотреть за всеми. Такая вот любопытная соседка ей досталась, ничего от ее взгляда не ускользает. Да и дома она сидит, наверняка, что-то видела.
Глазки у Тани забегали, и это было красноречивее любого ответа.
— Наташа, не мое это дело, — наконец, нашлась она.
— Как критиковать мой новый стол – твое! Как говорить мне, в чем ходить на работу, тоже твое! А как мой муж баб водит, так сразу скромность у тебя появилась!
Наташа злилась. И пока злость не отступила, она собрала все вещи Дениса и подала на развод.
Конечно, он пробовал оправдаться. Единственное, о чем не говорила Наташа, так это, кто ей сказал про измены. Боялась, что влетит Василию Георгиевичу.
Но ломался супруг недолго. Вскоре сознался, даже как-то с издевкой сознался. Мол, для любого мужика это нормально.
Наташа его выгнала. Было больно, горько и обидно. Но обиднее всего было, когда Наташа узнала, что большинство их друзей и соседей в курсе. И кто осмелился ей рассказать? Да только Василий Георгиевич, которому больно было смотреть на то, как обижают Наташу.
Наташа не обиделась на мужчину, наоборот. Сказала ему спасибо, а то неизвестно сколько в дураках бы еще ходила.
А в какой-то момент Василий Георгиевич пропал. День нет, два, три. Наташа сильно занервничала, вдруг, сынок его прибил.
Где они живут, Наташа знала. И несмотря на опасность, пошла к ним домой. Бороться надо за Василия Георгиевича, он это заслужил.
Но открыл ей, на удивление, сам мужчина.
— Слава богу, с вами все в порядке! – выдохнула Наташа.
— Ой, проходи, доченька! Прости, не думал, что ты будешь волноваться.
— А как же! С вашим сыном-то…
Василий Георгиевич тяжело вздохнул.
— Нет у меня больше сына. Водкой отравился.
Наташа хотела выразить слова соболезнования, но не стала. Посчитала это лицемерием. Не жаль ей сына Василия Георгиевича, настрадался он от него. Теперь мужчина сможет жить спокойно, не нужно будет ночевать в подъезде.
— Вы как? – спросила она.
— Нормально, Наташа, нормально…
Но даже после этого женщина не бросила Василия Георгиевича. Приходила к нему, навещала. Приносила домашней еды, мол, готовит много, по привычке. Забывает, что теперь одна. Не выбрасывать же.
На самом деле, никакой привычки не было. Просто Наташе было приятно помочь этому замечательному мужчине, который нашел в себе силы открыть ей глаза. И который так настрадался от собственного ребенка.
А Василий Георгиевич всегда был рад поговорить с этой доброй женщиной. Ведь если бы не она, неизвестно, дожил бы он до этих дней.
