— Миша, ты можешь хотя бы встать с дивана?
Я стояла в гостиной напротив мужа со шваброй и ведром воды. А мой дорогой Михаил тем временем расплылся на диване перед телевизором.
— Миш, мне нужно там пол помыть, а ты уже четыре часа не двигаешься.
— Ага, сейчас, — пробормотал муж, не отрываясь от экрана.
Его рука медленно поползла к пульту, но остановилась на полпути.
— Ой, спину прихватило. Лид, может, ты как-нибудь вокруг помоешь?
Этот фокус я наблюдала уже пятый год. У моего мужа была удивительно избирательная спина, ее прихватывало, когда нужно было вынести мусор, сходить в магазин или повесить полку. Но стоило его другу Лехе позвонить с предложением посидеть в гараже, спина чудесным образом исцелялась.
Я отложила швабру, села на подлокотник дивана и посмотрела на Михаила. Когда-то он был таким красивым… высокий, подтянутый, с этими ямочками на щеках. Мы танцевали до утра на нашей свадьбе.
Помню, он кружил меня на руках и шептал всякие глупости про вечную любовь. Говорил, что у нас обязательно будет трое детей, два мальчика и девочка.
Теперь от того Михаила осталось только имя в паспорте. На диване лежало сто двадцать килограммов живого веса. Хотя насчет «живого» можно было поспорить, футболка с пятнами от вчерашней пиццы натянулась на животе и почти лопалась.
— Лид, чайку принеси, — донеслось с дивана. — С конфетами. Или нет, лучше с печеньем. Хотя… принеси все.
Мне тридцать лет, а чувствую я себя на все пятьдесят. Может, потому что живу с человеком, который превратил нашу квартиру в филиал дивана? Или потому что уже пять лет все наши вечера одинаковые? Я прихожу с работы, готовлю ужин, убираю, стираю, а он лежит. Просто лежит и жует.
Вчера я попробовала заговорить о детях, он ответил, что у него голова болит от этих разговоров.
Я встала и пошла на кухню. Открыла холодильник — там было пусто. Михаил съел все, осталась только сиротливая банка майонеза. Он съел даже мой диетический творог.
— Миш, ты мой творог съел? — крикнула я.
— Какой творог? А, этот противный? — отозвался муж. — Я думал, он просроченный. И выкинул его.
— Выкинул, видимо, в себя, — подумала я.
Я достала телефон и написала Кате, моей лучшей подруге: «Все. Я больше так не могу. Он превратился в амебу».
Катя ответила моментально: «Опять ест и лежит?»
«Он не просто ест. Он поглощает все подряд, как черная дыра», — ответила я.
«Слушай, а давай сегодня в театр сходим? У меня лишний билет», — написала Катя.
— Театр, — подумала я. — Когда я там была то? Наверное, еще до того, как Михаил решил, что горизонтальное положение — это его естественная поза. А диван его среда обитания.
— Миш, я сегодня в театр пойду с Катей, — сказала я, возвращаясь в гостиную.
— Ага, — пробормотал он, даже не повернув головы. — Ужин оставь в микроволновке.
И тут меня осенило. Гениальная, безумная, но прекрасная идея. А если разыграть его?
На следующий день я купила себе розы. Огромный букет белых роз, который едва помещался в руках. Я поставила их в вазу на кухне, потом небрежно оставила телефон на столе экраном вверх, где было видно сообщение: «Спасибо за прекрасный вечер».
Это я подговорила Катьку отправить его с другого номера. Михаил, конечно, ничего не заметил, он вообще редко замечал что-то, кроме еды.
Но я не сдавалась. Через день я купила себе дорогие духи, такие, от которых кружится голова. Я надушилась так, что за мной тянулся ароматный шлейф, и села на диван рядом с ним.
— Фу, чем это несет? — наконец отреагировал муж.
— Это духи, Миша, — сказала я. — Это подарок.
— От кого? — удивился муж.
— От коллеги, — соврала я, стараясь придать голосу загадочности.
Он хмыкнул и снова уткнулся в телевизор. Но я видела, что-то шевельнулось в его душе, какое-то давно забытое чувство собственности.
Следующую неделю я разворачивала настоящий спектакль. Я уходила из дома в новых платьях, купленных в секонд-хенде и на распродажах, но он об этом не знал. Возвращалась я поздно, сияющая и довольная. Я перестала готовить ужины под предлогом «извини, милый, я уже поела в ресторане».
А еще я постоянно переписывалась с кем-то в телефоне и загадочно улыбалась.
— Кому это ты там строчишь? — наконец не выдержал Михаил на пятый день моего несуществующего романа.
— С Катей, — ответила я, хотя на самом деле читала рецепты тортов и писала комментарии.
— Что-то ты с ней часто стала общаться, — заметил муж.
— Ну да, она же не лежит целыми днями на диване, — ответила я. — С ней интересно.
Это был первый раз за пять лет, когда я увидела, как Михаил конкретно напрягся. Правда, через минуту он снова успокоился, но прогресс был налицо.
Еще через неделю произошло чудо. Я пришла домой и обнаружила, что Михаил не на диване, он стоял у окна и смотрел вниз.
— Кто это тебя подвозил? — спросил он, едва я переступила порог. — Чья это машина?
— Меня подвез коллега, — соврала я, хотя на самом деле приехала на такси.
— Какой коллега?
— Новый коллега Андрей, — как ни в чем не бывало ответила я. — Очень милый, между прочим. И спортом занимается. Качается три раза в неделю.
Михаил посмотрел на свой живот, потом на меня, потом опять на живот. Втянул его, но живот не втягивался.
— Я тоже думаю начать качаться, — вдруг заявил он.
Я чуть не рассмеялась. Михаил и спортзал — это как небо и земля. Но промолчала.
На следующий день случилось еще одно чудо, Михаил принял душ без напоминания, даже побрился.
— Ты куда собрался? — удивилась я.
— Никуда, — смутился он. — Просто захотелось.
А потом началось самое интересное, Михаил начал следить за мной. Нет, не как нормальный человек. Он делал это по-своему, то притворялся спящим, когда я одевалась. Но я видела, как блестят его прищуренные глаза. То «случайно» оказывался у окна, когда я выходила из дома. Даже пару раз позвонил на работу «просто так, узнать, как дела».
— Лида, — сказал он однажды вечером, когда я в очередной раз собиралась «в театр». — Может, сегодня дома останешься? Фильм посмотрим?
— Не могу, у меня планы, — ответила я.
— С кем? — прямо спросил муж.
— С друзьями, — ответила я.
— С какими друзьями? — не унимался муж. — С этим твоим Андреем?
Андрея я придумала, не было у нас никакого нового коллеги. Но Михаил этого не знал.
— Возможно, — загадочно ответила я и ушла.
На самом деле я сидела в кафе с Катей и рассказывала ей о своем эксперименте. Катя смеялась до слез.
— Ты гений! И что, правда встает с дивана?
— Представь себе! — смеялась в ответ я. — Вчера даже пытался пол помыть. Правда, через пять минут сказал, что спина болит. Но важен сам факт!
— А ты до каких пор собираешься этот спектакль разыгрывать? — спросила Катька.
И тут я задумалась. А, правда, до каких пор? Сначала я хотела просто встряхнуть Михаила, заставить его снова стать человеком. Но сейчас, сидя в уютном кафе, попивая кофе и болтая с подругой, я вдруг поняла, что мне хорошо. Мне хорошо без него. Без его вечного лежания и жевания, без грязных носков под диваном, без футбола по телевизору и пустого холодильника.
Я вернулась домой около одиннадцати, Михаил сидел на диване и ждал меня.
— Лида, нам нужно поговорить, — сказал он таким тоном, будто собирался объявить войну. — Я знаю, что у тебя кто-то есть.
— Да? — я присела в кресло напротив. — И что?
— Как что? Ты моя жена!
— Твоя жена? Серьезно? — рассмеялась я. — А ты кто? Муж? Муж — это тот, кто работает, помогает по дому, интересуется женой, планирует совместное будущее. А ты кто? Ты — сто двадцать килограммов биомассы, которая ест, спит и смотрит телевизор!
— Лида, ты должна в меня верить и поддерживать! И я решил, что буду работать, похудею, мы заведем детей!
— Верить в тебя? Поддерживать?
-Конечно, я же муж тебе, а не посторонний дядька.
— И когда ты собираешься измениться? — устало спросила я. — Когда у тебя не будет болеть голова, спина, живот и левая пятка?
— Прямо сейчас! С завтрашнего дня! Я уже присмотрел спортзал!
Я смотрела на него и ничего не чувствовала, абсолютно ничего. Как будто передо мной сидел не муж, а какой-то дальний знакомый, который пришел занять денег.
— Миша, — сказала я спокойно. — Ты присматриваешь этот спортзал уже пять лет. Как и работу. Как и все остальное. Знаешь что? У меня никого нет. Не было никакого Андрея. Я просто хотела посмотреть, способен ли ты хоть на что-то, кроме переваривания пищи.
— Значит, никого нет? — обрадовался он и выдохнул. — Ну, слава богу! Лид, прости меня! Я, правда, исправлюсь!
— Нет, Миша. Мне тридцать лет, у меня впереди еще лет пятьдесят. И я не хочу провести их, обслуживая диван с человеческим лицом.
— Ты что несешь? — растерялся муж. — Ты уходишь что ли?
— Нет, — холодно ответила я. — Это ты уходишь. Завтра же. К маме, к другу, куда хочешь. Квартира моя, если ты забыл.
— Но… — бормотал он. — Но как же так…
— А вот так. Иди, Миша. Иди к маме. Она тебя любит таким, какой ты есть. А я нет. Больше нет.
Он ушел через два дня. Долго собирался, ныл, обещал измениться, даже отжался три раза для демонстрации серьезности намерений, но я была непреклонна. Я живу одна, пока одна. И наслаждаюсь тишиной и отсутствием запаха несвежих носков
