— Ты уверена, что хочешь за него замуж? — спросила подруга Кати, Лера, листая свадебный каталог. — Ну, то есть… Артём — норм. Но его мама…
Катя улыбнулась, но глаза выдали усталость.
— Уверена. Мы с Артёмом любим друг друга. А его мама… ну, она просто одинока. Наверное, поэтому и влезает во всё.
Она действительно влезала. В каждую мелочь. В выбор скатерти, масла, тапочек. Иногда Катя чувствовала, будто живёт в чьём-то чужом доме, где правила уже давно установлены. Но Артём был рядом. Он обнимал, целовал в висок и говорил:
— Потерпи, она просто волнуется. Пройдёт свадьба — и всё станет по-другому.
Только ничего не менялось.
Когда Катя сказала «да», она была счастлива. Но когда об этом узнала Оксана Петровна, мать Артёма, счастье потускнело.
— Мы должны всё обсудить. И серьёзно подойти к планированию, — сразу заявила она. — Я не позволю, чтобы у моего сына была посредственная свадьба.
Катя хотела кафе в парке, живую музыку и лёгкие розы на столах.
Оксана Петровна выбрала банкетный зал с лепниной, официантами в белых перчатках и орхидеями в вазах.
— Розы воняют, деточка. А орхидеи — благородные.
Катя пыталась спорить.
— Это наша свадьба, Оксана Петровна. Мы с Артёмом должны выбирать.
— Конечно. Просто я подсказываю. Не хочу, чтобы вы ошиблись.
Но «подсказки» свекрови становились приказами. Катя не замечала, как с каждым днём теряет контроль. Она спорила с Артёмом всё чаще:
— Почему она выбирает скатерти, а не я?
— Катя, ты же знаешь, мама любит порядок. Ей так спокойнее.
— А мне? Почему мне никто не даёт спокойствия?
Он обнимал и шептал:
— Главное — это мы. Всё остальное — детали.
Но однажды «детали» оказались в мусорке. Настоящее свадебное платье Кати.
Оксана Петровна пришла домой накануне свадьбы и, увидев его, нахмурилась:
— Что за тряпка? Это платье невесты? Нет, милая, это просто позор.
Катя пыталась возразить.
— Я мечтала об этом платье. Оно простое, но стильное…
— Тебе не идёт. Оно подчеркивает не идеальное тело. Посмотри на себя!
Она схватила его и… бросила в мусорное ведро.
Катя застыла. Это был удар не по платью — по ней. Она не знала, плакать ей или кричать.
— Собирайся. Мы едем в салон. Я уже договорилась. Там тебе подберут настоящее платье. Как у невесты должно быть.
Катя ехала, глядя в окно. Молча. И только в салоне, когда ей протянули белое платье, полностью копирующее стиль из какого-то глянцевого журнала, она прошептала:
— Я не чувствую себя невестой. Я чувствую себя куклой, которую наряжают.
Но выбора не было. Свадьбу отменить нельзя. Все уже приглашены. Билеты, зал, музыка. Она надела платье, которое ей выбрала не она сама. И сказала себе:
«Выдержу. Один день. А потом мы уедем в медовый месяц. Там будет только я и Артём».
В ЗАГС Оксана Петровна не пришла.
— Мне нужно проверить банкет. Я не могу всё пустить на самотёк. Роспись — это формальность. Главное — праздник. А праздник без организации — провал.
Катя вздохнула. Это даже к лучшему. Хоть на час — настоящая невеста.
После росписи они поехали гулять, фотографироваться. Смеялись, пили шампанское в лимузине, и Катя снова почувствовала вкус любви.
— Всё, что нужно — это мы вдвоём, — сказала она, прижавшись к Артёму.
Он кивнул.
— Всё остальное — ерунда.
Но в банкетном зале их уже ждал сюрприз.
Катя увидела её сразу.
Белое платье. С кружевами. И фасон… до боли знакомый.
— Это… копия моего платья… — выдохнула она.
Оксана Петровна стояла у стола для молодожёнов. Она уже поставила себе стул. Прямо между Кати и Артёма.
— Что ты делаешь? — шепнула Катя, подойдя ближе.
— Я буду сидеть здесь. Я не хочу упустить ни минуты такого особенного дня. Я его мать.
— Но это наш стол… мы должны сидеть рядом…
— Я — не просто родитель. Я — его главная женщина. Ты должна это уважать.
Катя перевела взгляд на Артёма. Он пожал плечами.
— Успокойся. Это просто стул. Пусть сидит.
Катя села. Молча. Чувствуя, как в ней растёт боль. Как будто кто-то украл её праздник.
Когда начали кричать «Горько!», Оксана Петровна ловко вставала между ними и целовала сына в щёку, говоря:
— Ну что вы, дети, не стесняйтесь! Веселитесь!
Катя вышла на кухню. Долго стояла, молча глядя в потолок.
Потом подошла к повару.
— Мы можем кое-что изменить?
Он растерянно кивнул.
— Но Оксана Петровна просила строго по плану…
— Это будет сюрприз. Только между нами.
Через час в зал внесли торт. Высокий, украшенный белой глазурью и кремовыми цветами. Все зааплодировали. И тогда повар снял покрывало.
На верхушке стояли фигурки. Не жених с невестой. Мать и сын.
Такие же, как на одной из детских фотографий, которую Катя случайно нашла у Артёма дома.
— Что это?! — вскрикнула Оксана Петровна, вскакивая.
Катя поднялась.
— Это вы. И Артём. Главная пара сегодняшнего дня. Я просто гость.
Пауза. Зал замер.
— Вы правы. Я не должна конкурировать. Это не мой бой. Я выхожу.
И она вышла.
На улице было прохладно. Ветер трепал волосы. Такси уже ждало.
Катя села, хлопнула дверцей. Вздохнула.
Свадебное платье казалось ей теперь чужим. Ненужным.
Телефон вибрировал в руке. Сообщения от Артёма:
«Ты с ума сошла? Вернись!»
«Мама старалась. Это просто торт!»
«Я прощу тебя, если извинишься перед ней».
И от свекрови:
«Ты ещё пожалеешь. Такая неблагодарная. Я столько вложила…»
Но было и другое сообщение.
От мамы.
— Доченька, ты в порядке?
Катя ответила:
— Теперь — да.
На следующий день она подала заявление на развод.
Прошло пять лет. Сейчас она замужем за человеком, который каждый раз спрашивает:
— Как ты хочешь?
У них двое детей. И дом, в котором Катя — хозяйка. Без ревизий. Без конкуренции.
А Оксана Петровна до сих пор рассказывает:
— Не повезло Артёмке. Девка попалась без сердца. Ушла прямо со свадьбы. И внуков мне не оставила.
А все, кто встречаются с Артёмом, через неделю исчезают. Одна даже спросила у Кати в соцсетях:
— Это правда, что она жила с вами? Прямо в квартире?
Катя ответила коротко:
— С ней не живут. Ей подчиняются.