Когда Алексей Петрович поймал финансовую удачу, первым делом озаботился будущим своих дочерей. Словно чувствовал – ненадолго это все, непрочно.
Заработать серьезные по его меркам деньги он смог в те годы, когда Горбачев разрешил свободу предпринимательства. Вместе с другом они рискнули взять большой кредит и начали строить гаражи. Деньги потом страшно обесценились, а кооператоры остались в выигрыше, на который и не рассчитывали. Тут же вложились в строительную технику и оборудование, ну и выросли в итоге в крупную фирму.
Алексей Петрович был родом из глухой деревни, пятый сын в большой семье, так что жизнь свою городскую считал супер комфортной и об улучшении собственного быта даже не помышлял. Сам жил с супругой в двухкомнатной хрущевке, а дочерям купил кооперативные квартиры – трехкомнатную Марине и чуть позже двухкомнатную Оксане.
С этих квартир семья и начала разрушаться.
Первой стала высказывать недовольство Оксана. Младшая раньше вышла замуж и родила дочь, втроем в двухкомнатной ей казалось тесно. Ну и обида, сами понимаете: старшей дочке папа купил три комнаты, а я чем хуже? Слова Алексея Петровича о том, что времена изменились, и он просто не осилил еще одну трехкомнатную, дочка не слышала.
Когда начались ссоры, родители пытались сестер примирить тем, что в итоге девочки все равно получат равные доли: Марине достанется однокомнатная квартира бабушки, а Оксане со временем перейдет по наследству их двухкомнатная хрущевка. Такая перспектива никого не обрадовала, а младшую еще больше разозлила: опять ей придется дольше ждать.
Сестры вели себя непримиримо до тех пор, пока, вконец расстроившись, не слегла их мать. Тут уж девочки соизволили навещать больную вместе, и даже улыбаться друг другу, но за порогом отцовской квартиры все равно не общались. Особенно часто приходила Оксана, ведь ей должна была достаться хрущевка.
Мать медленно угасала. Когда она перестала вставать, Алексей Петрович вынужден был отойти от дел как раз в тот момент, когда изменилось законодательство. В итоге компаньоны отодвинули его на вторые роли, а потом и вовсе все забрали в свои руки.
Общая утрата, казалось бы, сплотила семью. При подготовке к похоронам сестры ни разу не поссорились, однако на поминках вышла безобразная сцена: Оксана опять начала про неровное наследство, отец взвился, старшая бросилась их мирить…
Свидетелями ссоры стали близкие и родственники.
Особенно возмущалась бабушка Раиса Васильевна. Сначала отчитала внучек, потом предложила Алексею Петровичу переехать жить к ней:
– Еще не завяли цветы на могиле матери, а они уже переругались из-за наследства! Позорище. Вот что, сынок, перебирайся ко мне, освободи вашу двухкомнатную, пусть Оксаночка успокоит уже свое уязвленное самолюбие.
Вышло только хуже.
Старшая Марина возмутилась таким решением и тоже заявила свои права на метры в родительской квартире. Мол, надо продать эти метры и деньги поделить пополам. Это даст возможность обеим сестрам улучшить свои жилищные условия. Младшая, конечно, напомнила сестре, что ей и так досталось больше…
Пришлось семейные отношения решать в суде, тем более раздор давно уже не был тайной ни для родных, ни для соседей. Когда Алексей Петрович получил повестку, его поразила в ней фраза «в качестве ответчика».
К нему предъявляли иск дочери, которым он отдал все!
Он не спал, когда в детстве они болели, устраивал их в престижные школы и потом институты, работал день и ночь, обеспечил каждую отдельным жильем, обставил квартиры мебелью, купил по машине… И теперь должен отвечать им в суде? За что?
В суд Алексей Петрович пришел вместе с матерью, которая вызвалась быть свидетельницей. На самом деле именно Раиса Васильевна в основном отвечала на вопросы судьи. Алексей Петрович не мог говорить: в горле стоял ком, в глазах – слезы.
Суд оставил все как есть.
Поскольку собственник квартиры жив, ему и распоряжаться своим недвижимым имуществом. Мало того, он вправе подарить квартиру кому угодно или вырученные от продажи средства потратить по своему усмотрению. Ну или завещать свою квартиру любой из дочерей, равно как совершенно посторонним людям, если не захочет оставлять эти метры детям.
Алексей Петрович уже ничего не хотел.
В однокомнатной квартире матери ему было не по себе, куда деть себя без работы он не знал. Пытался поговорить откровенно с дочками, узнать – чего им не хватило? Почему родные люди вдруг стали врагами? Тщетно. Дочки избегали встречи, ссылаясь на занятость…
Неожиданно решение предложила Раиса Васильевна:
– Слушай, ты дал детям все что мог. Почему девчонки твои выросли эгоистками, какая теперь разница? Ничего тут не попишешь, пусть едят свои обиды сами. А мы с тобой можем продать твою квартиру и мою, купить трехкомнатную с большой кухней. Представь: у каждого будет отдельная спальная и общая гостиная, благодать. Тебе шестидесяти нет – жить да жить! И я умирать не собираюсь. Вместе-то веселее!
Алексей Петрович рассмеялся легко и звонко, словно сбросил с плеч тяжелый груз. В самом деле, никто не может сказать, что он обделил дочерей – а благодарности от них он и не ждал! Почему бы в самом деле не пожить теперь для себя?
Он умер неожиданно во сне.
Покупатели уже оплатили и его двухкомнатную, и однокомнатную матери. Одной Раисе Васильевне трехкомнатная с большой кухней была уже не нужна.
Она сказала, что не хочет видеть внучек на похоронах сына. Но Марина с Оксаной все равно пришли. Бабушка не выдержала и начала им выговаривать прямо на поминках:
– Явились, надо же! Снова папа вас порадовал. Ну, когда денежки будем делить? Может, и мою долю сразу поделите? Что же дожидаться! А мне самое место в доме престарелых…
Внучки даже не почувствовали подвоха. Оксана тут же обрадовалась:
– В самом деле, бабушка, мы бы тебя регулярно навещали…
И эти поминки были испорчены.
* * *
Не стоит ждать от детей благодарности за то, что вы произвели их на свет. Ведь они вас об этом не просили. Но и от родителей не следует требовать слишком многого – без них вас бы попросту не было.
Раиса Васильевна эту истину, что называется, потрогала руками.
Через полгода Марина с Оксаной получили по открытке из Мадрида. Бабушка сообщала, что поехала мир посмотреть, но не получилось и пол-Европы объехать. Познакомилась она с Яном, вдовцом, в общем, не таким уж и старым. И теперь будет жить у него.
О деньгах, что достались ей от продажи обеих квартир, в открытках не было ни слова.