— Весь противень умяла? Женский пол… женский пол… А мясо наворачиваешь за троих! Не напасешься на тебя! Закрывать от тебя еду начну! – комментировал Сережа, увидев отмытый противень.
— Когда я до противня с мясом добралась, там и четвертинки уже не было. Сам умял.
— Но женщина-то ты. Вообще не понимаю, куда в тебя это помещается… Зернышко на ужин и творог без изюма – это твой рацион. А накормить мужа – твоя задача! Умял или не умял… Накормить мужа – это первостепенная задача, а потом можешь поесть сама.
— Но ты был сытым!
— Это днем, а потом я опять захотел есть.
— Ну, молю о прощении, что я тоже захотела. Уж четвертинку мне выделил – не развалился.
Диана поступала самым непростительным образом – небрежно отвечала мужу. Никакой управы на нее не найти.
Когда домохозяйкой была, то он мог и приструнить: он зарплату в дом приносит, он и решает, какие правила будут в этом доме. Но Миша и Вася уже студенты. Диана не домохозяйка. Она тоже зарплату приносит. Конечно, они подумывали о третьем ребенке, когда Миша с Васей в начальной школе учились, но Диану, которая выбралась на волю, загнать назад уже было невозможно. Это только Сереже казалось, что быть у него домохозяйкой – это золотые горы. Лопай изыски. Валяйся в гамаке (у них был домишко в поселке, чтобы дети на каникулах там резвились). Немножко прибралась, рис сварила и все. Сережа не думал о том, что гарнир у них никогда не был вчерашним, он не притрагивался ко вчерашнему, да и к разогретому тоже. Диана была и за прачку, и за официантку (за собой Сережа и вилку не мыл), и за плотника, потому что поломанные табуретки и отвалившаяся плитка тоже лежали, незамеченные Сережей. “Тебе шуруп не вкрутить?” – зевал Сережа, если Диана упрекала его в безделье. Никакой благодарности за ее нелегкий труд. Банальное “спасибо” в их доме звучало только 8 марта, когда Диана благодарила Сережу за букет ирисов. И в июне. За сорванные с клумбы ромашки и прочие полевые цветы. Все, что она делала для него, растворилось в небытие. “Золотые горы” тоже только на словах: Сережа никогда в этом не сознается перед друзьями, но за все покупки Диана отчитывалась.
— Не развалился, но осадочек… Почему вообще меня, мужа, должны интересовать эти подробности – сколько ты наготовила и кто это умял? Я подхожу к плите – я вижу в кастрюльке ужин. И мне без разницы, откуда он там появился.
— Загляни в кастрюльку.
— Заглянул!
— Что, не появился?
Когда дети уже благополучно ходили в сад, раза 3-4 в неделю, то Диана пошла в секретари. В помощники. Рабочий день у нее был ненормированный, зато и без четких рамок – могла уйти и в 15.00. Она сама забирала мальчишек, потом готовила разносолы, чтобы Сережа не ныл из-за разогретой еды, потому драила кафель, полы… Утюжила и подавала ему то, в чем он завтра пойдет на работу. А потом… Устала от всего этого. Умаялась. Свежеприготовленная еда сменилась разогретой, потом и вчерашней, и позавчерашней. И Сережа даже иногда ходил на школьные собрания, на соревнования к Мише. В августе бегал с детьми по канцелярским магазинам.
Его ретивая женушка уже лет пять как говорила – “хочешь поужинать — приготовь”.
— Живем с тобой, как соседи! – обиделся он.
— Наверное, мы и есть соседи. Общага на двоих, — очень печально улыбнулась она.
— То ли дело было, когда поженились…
— Угу, я была не просто соседкой, а соседкой-прислугой.
С утра Сереже пришлось подкрепиться плавленным сырком.
— Даже яичницу не пожарила!
В забегаловке у их офиса кормили из рук вон плохо, но Сережа начал туда захаживать.
Когда он ковырял мутную жижу, заказанную “на вынос”, пытаясь разобраться, что из этого капуста, а что – курица, его отвлекли: Анна, немножко волнуясь, спросила, нет ли у него степлера.
— Мне для файлика, отчет по практике надо сдавать.
Все знают, что Сережа очень хозяйственный. У него про запас есть и пачки бумаги, и степлер, и клей трех видов, и стикеры, разложенные по цветам… Почему-то, запастись стикерами и разложить скрепки в семь разных баночек он мог, а дома тарелку в микроволновку поставить – нет.
Сегодня его хозяйственность и скрупулезность принесла свои плоды!
К нему не кто-то там постучался, не Витька из охраны, а сама Анна!
— Степлер… Клей… Хотите – и кресло мое забирайте, — подскочил Сережа, отряхиваясь от капусты, которую опрокинул на себя.
— Степлер, пожалуйста, — она сгребла с рабочего стола требуемое и процокала каблучками по приемной, уходя к себе на этаж.
Ни о чем другом Сережа сегодня уже не думал. Анна – четверокурсница, проходящая у них производственную практику. По протекции. Главный бухгалтер ее порекомендовала, как усидчивую и исполнительную.
За Анной увивались все.
Рыженькая красавица.
— Она не просто так пришла за степлером именно ко мне, — Сережа разглядывал себя, — Это не совпадение. Она могла его попросить в бухгалтерии. Или на складе. У них, кажется, тоже запас, но она-то пришла сюда… Что же это такое… Ей… не безразлично? – он всматривался и всматривался, но отражение оставалось посредственным, — Лысинка… Но небольшая. Не видно же? Не видно. Иначе бы мне уже сказали. Орел! Для своих 50 очень даже неплох!
Дома он поужинал майонезом.
— Диана! Где ты прохлаждаешься?
— У мамы.
— Тебе шестой десяток, а все к маме бегаешь.
От майонеза ему было тошно.
— А к кому бегать? К тебе? Нам и поговорить не о чем. Как я батрачить на дому перестала, ты мне ничего, кроме “ленивая и бестолковая” и не говоришь. К тебе приходить вечером поболтать? Уж увольте.
— Ленивая! И за собой не следишь!
Это было в новинку.
Сережа вечно бухтел и пререкался из-за быта, но про внешний вид он ничего не говорил. Будто все эти лет пять его не интересовало, как она выглядит. Диана почувствовала себя так, будто ее предали. Опять.
— А ты следишь! – она надкусила батончик, которыми и питалась, когда не было настроения готовить, — Отекший. Раздувшийся. Круги какие темные под глазами! Я… Когда я стрижку меняла или маски делала, ты просто жаловался, что это бесполезная трата денег!
— За собой же можно следить и без наворотов этих за многие тыщи! Из огурца маску сделай. Я-то еще ого-го.
Вся их огромная любовь сдулась до размеров пластикового колечка, какие продавались в ларьках 00-х годов. Сережа патетично воскликнул – “нам лучше бы разъехаться!”. Но с “разъехаться” есть нюансы. Размен их немаленькой квартиры – это долго.
Диана кивнула на дверь – “уезжай, если не терпится”.
— И уеду, и один не останусь! Это ты старая, а я еще завидный жених.
— Что, уже нашел кого?
— Да!
Сегодняшний степлер повысил его самооценку. Не совпадение это, не совпадение. Сережа до утра проворочался, раздумывая, для чего же Анна зайдет к нему сегодня. Что придумает…
И она зашла, чтобы распечатать бланки.
В мыслях Сережи все пело и плясало. Теперь уже гарантировано, что это не совпадение. Она провозилась с принтером около пятнадцати минут, сказала, что в ее кабинете он “заедает”, но Сережу-то не проведешь. Он замечал все эти взгляды…
В бухгалтерии он, поправив ремень, осведомился:
— Ты с Анной давно знакома?
— С рождения, — главбух поливала комнатные гортензии.
— Та ей же 21…
— Она дочка моей подруги, — женщина заволновалась, — Что-то натворила? Это не она. Анечка очень благонадежная девушка.
У Анны есть молодой человек. Об этом обмолвилась главбух, когда Сережа передвигал для нее неподъемный шкаф, и заодно прислушивался к тому, что она говорит про Аню. Есть молодой человек, но их отношения, наверное, скоро закончатся. Аня постоянно приходит домой красная, заплаканная и закрывается даже от мамы.
— Тогда все сходится…
— Что?
— Цифры в расчетах сходятся, говорю, — и Сережа поскакал к себе.
Это именно то, о чем он подумал! Конфликт с Дианой отошел куда-то на третий план. Ну, не готовит она. И что? Аня, наверное, и готовит отлично, и рецепты в интернете найдет поразнообразнее, а не в кулинарных книгах будет смотреть, как привыкла еще с прошлого века Диана.
— Серег, ну ты красавчик, — присвистнул Сема, его приятель.
— Я еще хоть куда, — отражение, кстати, начало Сереже нравиться. Он увидел там короля. Уже не юношу, но солидного и серьезного мужчину.
— Но, ты только не обижайся, но тебе 50. Размен квартиры. Пацанам твоим еще надо денежку подкидывать, оба учатся, — размышлял Сема, — Аня правда заинтересована?
— Гарантирую!
— Не из-за денег? Или карьеры? Вдруг она продуманная?
Но и Сережа не лыком шит.
— Доверяй, но проверяй. Я Дианку к теще свез. Разводиться будем, развод не за горами. А скоро у меня профессиональная конференция. В Сочи. Я Анну-то и проверю заодно.
— Как?
— Приглашу полететь. Посмотрим, будет ли она ждать оплаты билетов и отеля, и всего такого. Если сама оплатит, то задумаюсь уже над тем, чтобы потом жениться на ней.
Нафантазировал он много.
Про закаты с рассветами, про номер…
Диане все сказал, как есть, врать и изворачиваться не захотел, потому что… все равно она потом узнает, с кем он. Вопреки его переживаниям и ожиданиям, что она закатит сцену, кинет в него лампой, обидится, что она уже “не конкурентка”, Диана посмеялась. Коварным образом посмеялась!
Сережа, распушив перья, шел в офис с хризантемами. Наверняка Анна его не подведет и окажется честной и добропорядочной. Тогда он — раз! — и достанет букет из-за стола, вручит ей и позже, может быть, даже женится. Но до этого, конечно, еще дожить надо. Посмотрит, какая она. Достойна ли.
Но ответ последовал неожиданный:
— Нет.
Сережа даже подумал, что она имеет в виду «нет, не надо за меня платить» и уже потянулся за букетом, как Диана добавила:
— Я не поеду на эту конференцию. Она не по моему профилю.
— Так… это и не для профиля, — он улыбался, — Я номер забронировал… Могу и сам оплатить!
— Вы… вы подумали, что… Я заходила к вам, как к старшему товарищу, как к наставнику. Ну, и принтер у вас есть. Простите, но вы заблуждаетесь. Я бы никогда не… Вы же ста… В смысле, мы на работе. Это не очень профессионально. Я пойду.
Вскоре у нее закончилась практика.
